Характеристика прав полного и неполного пользования как видов узуфрукта

Итак, большинство представителей отечественной правовой науки дореволюционного периода, изучавших институт пользовладе­ния, относили узуфрукт к вещным правам. Несмотря на то, что число вещных прав незначительно, их множественность и наличие взаимо­связей позволяет употреблять в их отношении термин «система». Система - это план, порядок расположения частей целого, предначер­танное устройство, ход чего-либо, в последовательном, связном по- рядке1. Содержание системы вещных прав в разных правопорядках может отличаться в зависимости от конкретных исторических, эконо­мических, юридических и других условий.

В системе вещных прав дореволюционной России главное место отводили праву собственности, от которого в качестве производных выделяли следующие права на чужую вещь: право застройки, право угодий в чужих имениях, чиншевое право, право пожизненного вла­дения, право отдельного владения и пользования, поссессионное вла­дение, право горных отводов на казенных землях, вещное право раз­работки недр на частных чужих землях. В отношении залогового пра­ва существовали различные точки зрения, согласно которым одни ученые рассматривали его как вещное право, другие - как обязатель­ственное, третьи - как особое право[1] [2].

Производные от права собственности вещные права именуются по-разному: права на чужие вещи, специальные, ограниченные, час­тичные, парциарные права. О наличии прав на чужие вещи можно го­ворить в тех случаях, когда власть над вещью является частичной, ка­сается только отдельных качеств вещи, а в отношении всех других ка­честв вещь подчинена власти другого лица. В гражданском законода­тельстве Российской империи Х1Х в. права на чужие вещи называ­лись неполными правами, и им была посвящена глава вторая «О пра­ве собственности неполном» раздела второго книги второй части пер­вой тома десятого Свода законов Российской империи (далее - Свод законов гражданских).

Право на чужую вещь являлось по русскому праву имуществом. «Те из прав на чужую вещь, предметом которых является имущество недвижимое, - пишет К. Н. Анненков, - даже и в тех случаях, когда они, не быв укреплены на нем, как права вещные, представляются только правами обязательственными, считаются, как предметы прав, имуществом недвижимым, за исключением только права золотопро­мышленников на золотые прииски, отведенным им на землях казен­ных и кабинета Его императорского Величества, которое, равно как и те из них, предметом которых является имущество движимое, а также права литературной, художественной и музыкальной собст­венности и право на привилегии на новые открытия и изобретения и все прочие обязательственные права считаются, как предметы прав, напротив, имуществом движимым»1.

Сравнивая отечественную и общепринятую классификацию прав на чужие вещи, В. И. Синайский выделял следующие вещные права: «сервитуты (у нас отдельное пользование и права угодий), эм­фитевзис (у нас - чиншевое право)[3] [4], суперфициес (у нас - право за­стройки), залоговое право, вещные повинности. Наше право знает еще особый вид вещных прав - права на недра земли»[5].

И. А. Покровский предложил разделить права на чужие вещи на три группы, проведя классификацию по такому критерию, как содер­жание этих прав: 1) права на пользование чужой вещью; 2) права на получение известной ценности из вещи; 3) права на приобретение вещи[6]. Безусловно, узуфрукт относится к первой группе.

Несмотря на классификацию прав на чужие вещи, осуществлен­ную в науке гражданского права, состояние законодательного мате­риала о них не удовлетворяло ученых и практиков. «В своде зако­нов, - писал в 1872 г. К. Д. Кавелин, - нет и намека на правильное, систематическое учение о целом обширном отделе своеобразных имущественных отношений, которые, при сколько нибудь развитой гражданственности, играют огромную роль и фактически оттесняют на второй план полное право собственности. . необходимость пра­вильного законодательства о правах в чужом имуществе чувствуется у нас с каждым днем сильнее и сильнее»1.

Тем не менее ст. 432 Свода законов гражданских предусматри­вала возможность отделения от права собственности права владения и пользования[7] [8]. В этом случае право собственности законодатель назы­вает неполным, и таковым оно является, когда ограничивается в поль­зовании, владении или распоряжении другими посторонними, также неполными на то же самое имущество правами. Еще в начале XIX в. В. Кукольник писал, что о полном обладании, т. е. о полной собствен­ности, речь идет в том случае, когда всеми правами собственника пользуется одно лицо, «когда же право владения вещью и приобрете­ния от оной пользы принадлежит одному, право же располагать сущ­ностью оной принадлежит другому лицу; то обладание обоих бывает не полное, или собственность разделенная»[9]. Л. В. Щенникова нахо­дит термин «неполное право собственности» весьма удачным для от­ражения существа соотношения права собственности и ограниченно­го вещного права[10]. По мнению В. И. Синайского, в термине «право собственности неполное» «законодатель выразил мысль о существо­вании других прав на чужое имущество, названных им неполными правами на имущество»[11].

В ст. 432 Свода законов гражданских говорится следующее: «Право собственности бывает неполным, когда оно ограничивается в пользовании, владении или распоряжении другими посторонними, также неполными на то же самое имущество правами, каковы суть:

право участия в пользовании и выгодах чужого имущества; 2) пра­во угодий в чужом имуществе. Правом собственности на основании определенных для сего постановлений пользуются также ограничен­но: 3) владельцы заповедных наследственных имений; 4) владельцы имений временно-заповедных; 5) владельцы имений, жалуемых на праве майоратов в Западных губерниях. Наконец право собственности бывает также неполным: 6) когда отделяется от него право владения и пользования; 7) когда отделяется от него право распоряжения».

Из содержания данной статьи видно, что термин «неполные права на имущество» шире понятия вещных прав на чужие вещи, так как законодатель под неполными правами на имущество понимает не только последние, но также ограничения права собственности (п. 1 ст. 432), ограничения собственников отдельных имений (п. 3-5 ст. 432) и все права, связанные с отдельным пользованием, владением и распоряжением чужим имуществом (п. 6-7 ст. 432).

Первые две категории прав, предусмотренных ст. 432, относятся к вещным сервитутам (servitutes praediorum), включая и законные сер­витуты (servitutes legales). Предмет настоящего исследования состав­ляет шестая разновидность из указанных выше прав. Именно они, как отмечает С. В. Пахман, подходят под понятие личных сервитутов1.

Хотя российское законодательство и не содержало понятия «узуфрукт», тем не менее, в Положении о нотариальной части права на чужие вещи, перечисленные в ст. 432 Свода законов граждан­ских, - право пожизненного владения, пользования, выкупа угодий или частного участия - назывались повинностями или сервитутами (ст. 159)[12] [13]. Это является дополнительным аргументом для выделения сервитутов в качестве отдельной группы прав на чужие вещи и разде-

ления ее на сервитуты вещные (права угодий в чужом имуществе) и сервитуты личные (права отдельного владения и пользования чу­жим имуществом).

Статьи, посвященные праву владения и пользования, отдельно­му от права собственности, содержатся в отделении шестом «О праве владения и пользования, отдельном от права собственности» главы второй «О праве собственности неполном» раздела второго «О суще­стве и пространстве разных прав на имущества» книги второй «О по­рядке приобретения и укрепления прав на имущество вообще» ч. 1 т. Х Свода законов Российской империи (ст. 513-540)[14]. Данное отде­ление состоит из общих положений (ст. 513-533), статей о пожизнен­ном владении родовым имением, предоставленным одним супругом другому по духовному завещанию (ст. 5331-53313), статей об отдель­ном пользовании движимыми имуществами (ст. 534-540).

Прежде чем приступить к анализу положений об отдельных разновидностях узуфрукта по российскому праву, следует обратить внимание на общие положения о правах отдельного владения и поль­зования, которые могут быть применены к личным сервитутам. В по­ложениях гражданского законодательства отсутствовало прямое ука­зание на такие признаки личных сервитутов, как их исключительно личный характер. Однако согласно ст. 514 Свода законов граждан­ских права отдельного владения и пользования как особые и само­стоятельные права на чужое имущество возникают тогда, когда они собственником переданы другому лицу. Именно указание на «другое» лицо рассматривалось представителями юридической науки как под­тверждение личного характера этих прав. Имущественные права лич­ного характера, в том числе узуфрукт, не могут быть переданы дру­гим лицам. В то же время и римское право, и российское дореволю­ционное законодательство в отношении узуфрукта допускали воз­можность передачи не самого права, но его осуществления третьим лицам, в том числе посредством передачи в аренду.

Личные сервитуты являются правами производными от права собственности. При этом указанные права обладают свойством следо­вания: «Вотчинник, не смотря на то, что имущество его находится по законно-совершенным актам во временном отдельном владении по­стороннего лица, может однакож уступить, или передать кому либо, по своему произволу, принадлежащее ему право собственности на та­ковое имущество, впрочем не стесняя тем прав отдельного владения» (ст. 521 Свода законов гражданских)1. Тем самым в законе было за­креплено, что при переходе права собственности право отдельного владения и пользования сохраняется. В то же время пользовладение выступает как самостоятельное, независимое от собственника, право. Подтверждением этого служит мнение Правительствующего Сената, согласно которому пожизненное владение (которое является правом, аналогичным узуфрукту) может существовать и в отсутствие собст­венника как субъекта права: высшим судебным органом было при­знано правомерным назначение завещателем-собственником имуще­ства наследниками еще не родившихся детей пожизненного владель­ца - «самое имение со смертью завещателя не остается бесхозяйным - оно состоит во владении и пользовании пожизненного владельца, а право собственности на оное принадлежит, с самой кончины завеща­теля, точно указанным лицам, но лишь под условием отлагательным, с наступлением которого должны обнаружиться и самые личности указанных собственников» (решение 1888 года, № 63)[15] [16]. В приведен­ном деле рассматривался спор по духовному завещанию советника коммерции П. Ф. Меняева, который указал, что оставляет детям младшего сына Николая семь лавок с тем, что родитель их в течение жизни имеет право владеть указанным имуществом и собирать с них доходы, поступающие в полную его собственность. Николай Меняев в данном случае являлся пользовладельцем, пожизненное владение (узуфрукт) на торговые лавки было установлено на основании духов­ного завещания. Из девяти детей Николая четверо родились после смерти их деда. По прошению Н. П. Меняева Санкт-Петербургский Магистрат разъяснил, что данное имущество следует считать потом­ственной собственностью всех его законнорожденных детей, а не только тех из них, которые родились ко дню смерти завещателя. В отношении одного из сыновей Н. П. Меняева - подпоручика Петра Николаевича Меняева - было вынесено судебное решение о взыска­нии суммы долга. При исполнении этого решения и возник спор о том, какая доля в праве на оставленное дедом имущество принадле­жит должнику П. Н. Меняеву и кто из детей Н. П. Меняева может быть признан наследником по духовному завещанию П. Ф. Меняева.

В соответствии со ст. 514 Свода законов гражданских право владения и пользования, отдельное от права собственности, могло быть установлено собственником по договору, дарственной записи или другому какому-либо акту1. В данной статье речь идет о передаче или уступке владения и поясняется, что данные действия влекут за собой возникновение особого права, «коего пространство, пожизнен­ность, или срочность определяется тем самым актом, коим оно уста­новлено». Тем самым закон не ограничивал объем права, отделяемого от права собственности, но срок действия права не мог превышать продолжительность жизни управомоченного собственником лица. Отсутствие срока действия права не влекло недействительность акта, поскольку право прекращалось со смертью владельца[17] [18].

Римские юристы в зависимости от предмета права и содержания правомочий правообладателей выделяли четыре вида личных серви­тутов: 1) право пользования чужой вещью и ее плодами (ususfructus);

право пользования вещью без права пользования ее плодами (usus);

право проживания (habitatio); 4) право пользования рабочей силой чужих рабов или чужого скота (operae servorum vel animalum).

В российском дореволюционном праве структура Свода законов гражданских позволяет определить систему личных сервитутов сле­дующим образом. Личные сервитуты входили в группу прав отдель­ного владения и пользования. К ним относились право пользования полного и право пользования неполного, предметом которых явля­лось движимое имущество, а также право пожизненного владения, предметом которого могло быть как движимое, так и недвижимое имущество. Право проживания в законодательстве не упоминалось.

Пользование движимым имуществом законодатель называет особым правом, когда собственник, удерживая за собою право собст­венности, уступает пользование другому лицу по договору или иному законному акту, определяя объем пользования (ст. 535 Свода законов гражданских)1.

Согласно ст. 536 Свода законов гражданских, пользование есть полное, когда все произведения имущества и доход с оного принад­лежат содержателю; неполное, когда некоторые из них ему не предос­тавляются.

Этими двумя статьями содержание положений о правах отдель­ного пользования движимым имуществом, по сути, и исчерпывается, поскольку остальные статьи, расположенные в этой части отделения шестого, являются правилами о находке. Подобное расположение разных по содержанию норм у современных исследователей вызывает недоумение[19] [20]. С. В. Пахман объясняет такую структуру тем, что М. М. Сперанский не решился поместить правила о находке в раздел о способах первоначального приобретения имуществ, поскольку спо­собы эти распространялись на бесхозяйные вещи, к которым находка не относилась[21] [22]. Сам М. М. Сперанский писал по этому поводу: «Сюда (к способам первоначального приобретения имущества для частных лиц - А. С.) обыкновенно причисляется находка; но предмет находки не есть res nullius; напротив, очевидно, он есть res alterius, но неиз­вестно чей. Право находки в существе своем есть то же, что и само­вольное владение. Сие последнее покрывается временем, а находка

покрывается неявкою хозяина в срок по объявлении. Посему настоя-

4

щее место находки есть в главе о владении» .

Определение, данное законодателем отдельным правам пользо­вания движимым имуществом, порождает следующие вопросы:

ограничено ли в данном случае пользование только плодами и доходами или допускается также пользование самой вещью;

чем отличается право пользования неполного от права поль­зования полного, соотносятся ли они как узус и узуфрукт, или оба яв­ляются разновидностью узуфрукта;

какое имущество могло быть предметом права пользования полного и неполного;

каким образом соотносятся между собой положения о праве пользования полного и неполного и праве пожизненного владения;

к какому виду прав по российскому законодательству рас­сматриваемого периода может быть отнесено право проживания как разновидность личных сервитутов.

При ответе на первый вопрос следует согласиться с мнением К. Н. Анненкова о том, что пользование плодами и доходами вещи «непременно предполагает и пользование самой вещью, вследствие того, что без пользования ею представляется невозможным и извле­чение из нее ее плодов и доходов»[23]. В пользу данного утверждения можно привести специальное правило, установленное в отношении пожизненного владения родовым имуществом, о том, что пожизнен­ный владелец имеет право не только на все доходы с предоставленно­го в пожизненное владение имения, но также имеет право пользовать­ся всеми выгодами и удобствами, соединенными с владением этим имением (ст. 5334), т. е. имеет право пользоваться самим имуществом и без непосредственного извлечения плодов.

В отношении второго вопроса предлагается ст. 536 Свода зако­нов гражданских толковать с учетом положений ст. 514 и 535, кото­рые предоставляют право собственнику определять объем пользова­ния вещью третьим лицом, что позволяет ограничить право пользова­ния использованием самой непотребляемой вещью для удовлетворе­ния тех или иных потребностей без извлечения из нее плодов или до­ходов или с их частичным извлечением. Такое право ограниченного пользования относится к неполному пользованию, которое, таким об­разом, может рассматриваться и как узус, и как узуфрукт.

В науке русского гражданского права под плодами понималось все то, что вещь дает как экономический доход, без существенного уменьшения стоимости самой вещи, а именно:

естественные плоды, образуемые в силу природных свойств вещи:

получаемые от животных приплод, шерсть, молоко, масло, яй­ца, пух, перья и другие подобные вещи;

произведения земельных недвижимых имуществ, на поверхно­сти их находящиеся, по отделении их от земли; срубленный лес отно­сится к этой категории, когда вырубается в количестве, допускаемом

1

правильным лесным хозяйством ;

промышленные плоды - товары, выработанные на фабриках, заводах, мануфактурах и других заведениях;

гражданские плоды - доходы и прибыли от недвижимого и движимого имущества, или полученные путем различных сделок или же вследствие предписания закона, а также прибыль от процентных бумаг и иные подобные доходы.

Как отмечает В. И. Синайский, законодатель не проводил четко­го разграничения естественных и гражданских плодов: в некоторых статьях Свода законов гражданских они различались (например, в ст. 425 разделялись плоды и доходы, прибыли, приращения, выго­ды), в других термин доход обозначал и естественные плоды (напри­мер, ст. 626 включала в состав доходов и собранные плоды, хлеб, се­но, приплод от животных, шерсть, молоко, масло, а равно и деньги от сданного в наем имущества)2.

Таким образом, право пользования с извлечением всех (право пользования полного) или некоторых плодов (право пользования не­полного) фактически являлось узуфруктом в российском праве, право пользования без извлечения плодов (которое также именуется право пользования неполного) - узусом.

Предметом права пользования полного и неполного на основа­нии ст. 535 Свода законов гражданских могли выступать только дви­жимые вещи, не изъятые из оборота. В данном случае неясно, в связи с чем Свод законов гражданских предусматривает установление осо­бого права пользования только на движимые вещи. М. М. Сперанский ответа в своей объяснительной записке на этот вопрос не дает. Напро­тив, говоря о пользовании отдельном от права собственности, он от­мечает, что оно может быть как в отношении движимого, так и в от-

3

ношении недвижимого имущества .

В отношении вопроса о том, допускалось ли по российскому за­конодательству установление quasi ususfructus (узуфрукт на потреб­ляемые вещи) в отечественной юриспруденции существовали сле­дующие мнения. К. Н. Анненков утверждал, что установление поль­зовладения в отношении движимых потребляемых вещей по нашему закону не допускается1. Такой вывод делается им из содержания ст. 535 Свода законов гражданских, согласно которой собственник удер­живает за собой право собственности на имущество, передавая дру­гому лицу только право пользования им. В статье не сказано, что можно пользоваться вещами путем их потребления, напротив, как уже было отмечено, специальные правила о пожизненном владении требовали обеспечить сохранность вещи. К. Н. Анненков полагает, что пользоваться вещами путем их потребления может только собст­венник, а ст. 535 перехода права собственности не предполагает. По римскому праву при установлении quasi ususfructus вещи переходили в собственность узуфруктуария. От займа (mutuum) quasi ususfructus отличался сроком (устанавливался пожизненно) и предоставлением обеспечения (cautio).

Н. В. Варадинов, напротив, считал, что установление полного права пользования на потребляемые вещи допустимо, поскольку соб­ственнику возвращаются однородные вещи, и, тем самым, требование о сохранении существа вещи соблюдается[24] [25]. Допуская возможность со­вершения сделок с подобным содержанием, К. Н. Анненков справед­ливо отмечает, что такие сделки не могут быть квалифицируемы как сделки об установлении узуфрукта, а должны рассматриваться как сделки об отчуждении имущества с условием возврата однородных вещей и регулироваться соответствующими нормами, но не положе­ниями о пользовладении[26]. Также закон не запрещает устанавливать пользовладение на ценные бумаги с тем, чтобы доход в виде процентов принадлежал пользовладельцу, а сами бумаги собственнику.

По поводу возможности выступать предметом пользовладения различного рода требований и обязательств (существования в отече­ственном праве ususfructus nominis) точки зрения ученых совпадали. С учетом того, что ст. 402 Свода законов гражданских причисляла к движимому имуществу заемные письма, закладные и иные обязатель­ства, способные приносить доход в виде процентов или периодиче­ского предоставления каких-либо вещей, как, например, обязательст­ва половников1, то установление пользовладения признавалось уче­ными допустимым в тех случаях, когда доход мог быть отделен от обязательства и предоставлен узуфруктуарию[27] [28]. Если рассматривать договор банковского вклада как договор, по которому вкладчику при­надлежит лишь право требования, то следует признать, что данный вывод подтверждается и специальными нормами, предусматриваю­щими право пожизненного владельца на получение процентов с капи­тала, размещенного в кредитном учреждении.

В литературе также было высказано мнение о том, что пользов­ладение может быть установлено и на совокупность непотребляемых движимых и недвижимых вещей, а также капиталов, размещенных в кредитных учреждениях, и обязательств[29].

Отделение о праве отдельного владения и пользования чужим имуществом не содержало общих правил о взаимных правах и обя­занностях собственника и пользовладельца. Недостаточность законо­дательных положений о правах отдельного владения и пользования создает большую сложность в отношении определения четкого соот­ношения положений об отдельных видах пользовладения между со­бой. Статьи 514 и 535 Свода законов гражданских позволяли опреде­лить пространство, пожизненность или срочность данного права по усмотрению сторон. Под пространством, вероятно, понимается объем прав и обязанностей. Соответственно, в тех случаях, когда закон не устанавливал императивных правил, собственник мог самостоятельно определить права и обязанности, например, в случае завещания в по­жизненное владение благоприобретенного имущества.

Однако в тех случаях, когда собственник либо вообще не опре­делил права и обязанности, либо в недостаточной степени, или в слу­чаях, когда пользовладение устанавливалось на основании закона, а не по воле собственника, возникала правовая неопределенность. К. Н. Анненков предлагал в таких ситуациях руководствоваться, во- первых, самим существом узуфрукта, во-вторых, специальными пра­вилами о пожизненном владении родовым имуществом, в-третьих, нормами, определяющими пространство прав собственника на его имущество, а также регулирующими отношения, связанные с добро­совестным владением чужим имуществом[30].

Таким образом, частные правила о пожизненном владении ро­довым имением, предоставленным по духовному завещанию одним из супругов другому (ст. 5331-53313 Свода законов гражданских) мог­ли быть использованы для восполнения пробела в нормах общего действия, в том числе для определения взаимных прав и обязанностей собственника имущества и пользовладельца. Например, Правительст­вующим Сенатом было разъяснено, что правило о порядке передачи пожизненному владельцу имения по описи применяется во всех слу­чаях установления права временного владения и пользования на не­движимое имущество, независимо от того родовое оно или благопри­обретенное (решение 1878 г., № 8).

Исходя из этого, основным правом пользовладельца являлось право пользоваться имуществом и извлекать из него как естествен­ные, так и гражданские плоды.

Н. В. Варадинов конкретизирует данное положение и определя­ет, на какие плоды и доходы может претендовать пользователь при отсутствии установленных ограничений:

если в пользование передается земельный участок - естествен­ные плоды, находящиеся на поверхности земли; приплоды и прира­щения находящихся в имении животных; животные и плоды, находя­щиеся в принадлежащих к имению водах, лесах и воздушном про­странстве; промышленных произведений, находящихся в имении раз­личных заводов (конских, скотских и других, имеющих земледельче­ское значение);

если в пользование передается самостоятельное недвижимое промышленное заведение (фабрики, заводы, мануфактуры и т. п.) - вся полученная на них продукция;

если в пользование передается движимое имущество (морские и речные суда, домашний скот, процентные бумаги, какие-либо обяза­тельства) - доход в виде наемной платы, процентов, приплода и при-

1

ращений и прочее .

Основной обязанностью пользовладельца являлась обязанность обеспечить сохранность имущества, осуществлять право пользования как надлежит рачительному и доброму хозяину, не делая никаких су­щественных изменений в имуществе и не изменяя его назначение.

Собственник имущества был обязан передать его пользовла­дельцу, если для осуществления пользования требовалось владение им, а также не препятствовать пользовладельцу в осуществлении его права пользования.

К правам собственника по отношению к пользовладельцу отно­сятся: право требовать возврата имущества по истечении срока поль­зовладения, право требовать возмещения убытков и прекращения пользовладения вследствие неисполнения пользовладельцем своих обязанностей или злоупотребления правами, или причинения вреда имуществу.

Право пользования полного и право пользования неполного могло быть установлено как на период жизни пользователя, так и на определенный срок. Отсутствие в законе правил о том, как квалифи­цировать отношения сторон при отсутствии указания срока приводи­ло к неправильному толкованию судами содержания распорядитель­ных документов. Так, 13 ноября 1902 г. Правительствующий Сенат согласился с мнением Московской Судебной Палаты о том, что пре­доставленное по завещанию право пользования доходами с земли, без права продать или заложить, но без указания срока такого пользова­ния - может быть признано правом собственности. Нельзя не согла­ситься с С. Б. Гомолицким, указавшим на ошибочность такого подхо­да и его противоречие ст. 514, 1011 Свода законов гражданских, со­гласно которым потомственное владение или пользование является временным, т. е. срочным правом. Отсутствие в завещании срока пользования не превращает пользовладение в право собственности[31] [32].

В законодательстве ничего не говорится о возмездности или безвозмездности установления права пользования. О допустимости возмездного характера пользовладения писали К. Н. Анненков,

Н. В. Варадинов, В. Умов, считавшие возможным предоставление данного права за определенное вознаграждение со стороны пользов- ладельца1.

Однако на практике применение положений о праве пользова­ния полного и праве пользования неполного встречалось крайне ред­ко. Об этом свидетельствует сложившееся в судебной среде мнение, озвученное председателем Елизаветпольского окружного суда, кото­рый предложил исключить ст. 535 и 536 о пользовании полном и не­полном как излишние[33] [34].

Право пользования неполного в том случае, когда оно устанав­ливалось собственником без права извлечения плодов и доходов, представляло собой usus. Таким образом, можно сделать вывод о том, что российское законодательство содержало положения о двух разно­видностях личных сервитутов, аналогичных servitutes personales по римскому праву. В связи с этим возникает вопрос о том, было ли пре­дусмотрено законом наличие такого вещного права, как право прожи­вания (habitatio).

В юридических документах право проживания упоминается уже в XVI в.: «В 1563 г., кн. Дмитрий Иванович Немой подарил Волоко­ламскому монастырю село с деревнями «в прок, без выкупа, без отме­ны». Но затем в дарственной идут такие условия: 1) жить мне в своей отчине до живота; 2) а родятся у меня дети, и то село с деревнями им, а монастырю они дадут 700 р., 3) а после моего живота жене моей, брату, племянникам и всему роду до той вотчины дела нет»[35]. Собственник в данном случае при дарении имущества оговорил право пожизненного пользования отчуждаемым имением в виде проживания в нем.

В то же время изучение гражданского законодательства иссле­дуемого периода позволяет дать отрицательный ответ на вопрос о нормативном закреплении права проживания. На отсутствие законо­дательных указаний о данном праве обращают внимание и дореволю­ционные, и современные авторы1. Г. Ф. Шершеневич указывал на то, что отношения, связанные с правом проживания, в жизни достаточно распространены, в связи с чем он допускал возможность установле­ния вещного права пожизненного жительства при условии его крепо­стного утверждения, хотя законодательство и не упоминало о нем[36] [37] [38]. И. Горонович считает, что такое право может возникнуть при уста­новлении его дарителем в свою пользу или в пользу другого лица, за­вещателем в пользу одного из наследников или в пользу посторонне-

3

го лица .

Относительно того, рассматривать ли право проживания в каче­стве разновидности узуфрукта или самостоятельного права, в юриди­ческой литературе высказываются различные мнения. Л. В. Щеннико- ва называет право пожизненного проживания в чужом доме (habitatio), существовавшее в римском праве, разновидностью узуф­рукта. «Узуфруктуарий был пользователем и должен был осуществ­лять свое право как хороший хозяин. Это право было пожизненным и прекращалось со смертью. Стабильность положения субъекта узуф­рукта определялась тем, что собственник не имел возможности рас­торгнуть эту связь, ограничить узуфруктуария в правах, в том числе в правах на естественные плоды»[39]. Другие авторы рассматривали право проживания как разновидность узуса, или как право, занимающее промежуточное место между узусом и узуфруктом[40].

Объем правомочий субъекта права проживания в римском праве постепенно изменялся в сторону расширения возможностей пользова­теля жилищем. Первоначально чужим жилищем могло пользоваться только то лицо, в чью пользу был установлен данный личный серви­тут. Ни супруг, ни родственники данного лица не могли проживать с ним совместно в данном жилище. Затем было сделано исключение для близких родственников. Право проживания было бесплатным и пожизненным. Расходы на ремонт жилища нес собственник.

В праве Юстиниана habitatio, или право пожизненного прожива­ния в чужом доме или его части, выделилось в качестве самостоя­тельного, и субъект этого права мог не только жить в чужом доме, но и отдавать его внаем: так, легатарий, получивший право на жилище, мог сдавать его в аренду за плату1. Г. Ф. Пухта полагал, что «habitatio должно считаться особым, третьим личным сервитутом, если лицо, установившее это jus in re, употребило именно эти слова, а не назва­ния первых двух сервитутов (usus или ususfructus)»[41] [42].

В дореволюционной цивилистике были попытки выделить чер­ты и определить содержание права пожизненного проживания в доме. Так, в работах того времени подчеркивался строго личный характер данного права[43]. Г. Ф. Шершеневич писал о невозможности «отдачи дома или квартиры, предоставленных на праве пожизненного житель­ства, другому лицу по договору имущественного найма»[44]. С ним был солидарен К. Н. Анненков, считавший, что такой запрет соответству­ет «самому существу права проживания как правомочия чисто лично­го». Одновременно ученый отмечал, что исключение должно быть сделано для семьи, а также «лиц, находящихся у него в услужении, и гостей на том основании, что осуществление этого права и для этих последних лиц входит в сферу как бы личных нужд и потребностей самого лица, им управомоченного»[45].

К. Н. Анненков предпринял попытку очертить круг обязанно­стей пользователя чужим домом. Здесь на первое место он поставил добросовестность и предельную осторожность пользователя при осу­ществлении своего права. Ссылаясь на идеи римского частного права, он считал, что в осуществлении права проживания пользователь дол­жен быть подобен в добросовестности и осторожности самому собст­веннику. Во-вторых, на пользователя возлагалась обязанность наи­меньшего стеснения собственника имущества. Он должен «пользо­ваться им настолько, насколько это представляется необходимым по самому содержанию права проживания». В-третьих, на пользователя возлагалась обязанность воздерживаться от причинения каких-либо повреждений чужому имуществу.

Итак, право пожизненного проживания в доме как ограниченное право на жилое помещение признавалось дореволюционной цивили­стикой и судебной практикой и было довольно распространено, не­смотря на отсутствие специального законодательного регулирования1. Право пожизненного проживания в доме рассматривалось как право вещное, нуждающееся в его крепостном укреплении. Среди основа­ний возникновения права проживания выделялись завещание, договор и закон. Оно трактовалось как право значительно меньшее по объему в сравнении с собственностью, лишенное правомочия распоряжения. Пользователь жилым помещением на праве проживания с учетом его личного характера не имел права сдавать жилье внаем. Одновременно на субъекта данного права возлагались обязанности добросовестного его осуществления с наименьшими стеснениями для собственника.

В проекте Гражданского уложения Российской империи, подго­товленного в конце XIX в., право проживания именовалось «право на жилье» и было отнесено к личным сервитутам. Согласно ст. 1023 проекта Гражданского уложения, право на жилье состоит в праве жить в чужом доме или в части его, пользуясь для этого и необходи­мыми службами[46] [47]. При определении потребности лица, имеющего право на жилье, предлагалось принимать во внимание не только чле­нов его семьи, но и прислугу.

В качестве выводов по содержанию данного параграфа следует отметить следующее.

В результате анализа положений Свода законов гражданских и судебной практики по вопросам его применения определено, что к личным сервитутам по своим признакам и содержанию относятся право пользования полного и право пользования неполного, предме­том которых являлось движимое имущество, не поименованное в за­конодательстве право проживания, а также право пожизненного вла­дения, предметом которого могло быть как движимое, так и недви­жимое имущество. Признаками узуфрукта в полной мере обладают право пожизненного владения и право пользования полного. Право пользования неполного могло выступать и как узуфрукт, и как узус в зависимости от объема его содержания, который определялся собст­венником, имевшим право ограничить право пользования использо­ванием самой непотребляемой вещью для удовлетворения тех или иных потребностей без извлечения из нее плодов или доходов или с их частичным извлечением.

[1] Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка. Ч. 4. - М. : Типо­графия Т. Рис, 1866. - С. 171.

[2] См.: Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 4; Синайский В. И. Русское граждан­ское право. - М. : Статут, 2002. - С. 259-261; Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. Т. 1. - М. : Статут, 2005. - С. 237.

[3] Анненков К. Начала русского гражданского права. Вып. 1. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1900. - С. 59.

[4] В современном российском гражданском праве имеет форму пожизненного на­следуемого владения земельным участком.

[5] Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 198.

[6] Покровский И. А. Основные проблемы гражданского права. - М. : Статут,

2003. - С. 206-207.

[7] Кавелин К. Д. О неполном праве собственности по Своду законов // Собрание сочинений К. Д. Кавелина. Том четвертый. Этнография и правоведение. - СПб. : Типо­графия М. М. Стасюлевича, 1900. - С. 710.

[8] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласованный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай-Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 39.

[9] Кукольник В. Начальные основания российского частного гражданского пра­ва. - СПб. : Сенатская типография, 1813. - С. 99.

[10] Щенникова Л. В. Вещное право : учеб. пособие. - М. : Юристъ, 2006. - С. 13. Ю. А. Тарасенко, напротив, считает разделение в Своде законов права собственности на полное и неполное терминологическим недоразумением (Тарасенко Ю. А. Общее учение о вещных правах, собственности и праве собственности // Гражданское право: актуальные проблемы теории и практики / под общ. ред. В. А. Белова. - М. : Юрайт- Издат, 2007. - С. 492).

[11] Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 197.

[12] Пахман С. В. История кодификации гражданского права. В 2 т. Т. 2. - СПб. : [б. и.], 1876. - С. 66.

[13] Нотариальное положение (Св. зак. т. XVI, ч. 1-я изд. 1892 г. с продолж. 1906 г.). С извлечениями из законодательных мотивов, решений Гражданского и Уголовного Кас­сационных Департаментов, Общего Собрания и Соединенного Присутствия Правитель­ствующего Сената, законами и правилами, относящимися к нотариальной части, цирку­лярными распоряжениями Министерства Юстиции, извлечениями из проекта Нотари­ального Положения, комментариями составителя, с приложениями: законов, относящих­ся к деятельности биржевых нотариусов и маклеров и консулов, образцов нотариального делопроизводства и актов и алфавитного предметного указателя / сост. И. С. Вольман. - СПб. : Издание книжного магазина «Законоведение», 1909. - С. 132.

[14] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 55-59.

[15] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 56.

[16] Законы о духовных завещаниях по кассационным решениям Правительствую­щего Сената / сост. Г. В. Бертгольдт. - М., 1899. - С. XXIX.

[17] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 55.

[18] Законы гражданские (Свод законов том Х часть 1) с объяснениями по решени­ям Гражданского Кассационного Департамента и общих собраний его с уголовным, I и II департаментами Правительствующего Сената / сост. А. Боровиковский. - СПб. : Ти­пография А. С. Суворина, 1904. - С. 166-167.

[19] Свод Законов Российской Империи. Полный текст всех 16 томов, согласован­ный с последними продолжениями, постановлениями, изданными в порядке ст. 87 Зак. Осн., и позднейшими узаконениями: неофиц. изд. / под ред. И. Д. Мордухай- Болтовского. Кн. 3. Т. 10. - СПб. : Русское Книжное Товарищество «Деятель», 1912. - С. 58.

[20] См.: Бабаев А. Б. Система вещных прав. - М. : Волтерс Клувер, 2006. - С. 49.

[21] Пахман С. В. История кодификации гражданского права. В 2 т. Т. 2. - СПб. : [б. и.], 1876. - С. 71.

[22] Сперанский М. М. Объяснительная записка содержания и расположения Свода законов гражданских // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым. Книга вторая. - СПб. : В Типографии II Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1859. - С. 18.

[23] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 405.

К. Н. Анненков называет эти плоды «собранными» и относит к естественным правам. (См.: Анненков К. Начала русского гражданского права. Выпуск первый. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1900. - С. 51-52). В. И. Синайский продукты, извлекаемые из вещи с таким ее уменьшением, что вещь остается как бы без измене­ния, относит к гражданским (юридическим) плодам (См.: Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 137).

Синайский В. И. Русское гражданское право. - М. : Статут, 2002. - С. 136-137.

Сперанский М. М. Объяснительная записка содержания и расположения Свода законов гражданских // Архив исторических и практических сведений, относящихся до России, издаваемый Н. Калачовым. Книга вторая. - СПб. : В Типографии II Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1859. - С. 13.

[24] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 416.

[25] Варадинов Н. Исследования об имущественных или вещественных правах по законам русским. Статья III. О праве пользования. - СПб. : В Типографии II-го Отделе­ния Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1855. - С. 70.

[26] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 417.

[27] Половниками называли черносошных крестьян, которые по добровольному со­гласию обрабатывали землю, находящуюся в собственности посадских людей, и полу­чали половину урожая.

[28] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 418; Варадинов Н. Исследования об имущественных или вещественных правах по законам русским. Статья III. О праве пользования. - СПб. : В Типографии II-го Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1855. - С . 71.

[29] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 418.

[30] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 420.

[31] Варадинов Н. Исследования об имущественных или вещественных правах по законам русским. Статья III. О праве пользования. - СПб. : В Типографии II-го Отделе­ния Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1855. - С. 54-57; 72-75.

[32] См.: Законы гражданские с разъяснениями Правительствующего Сената и комментариями русских юристов / сост. И. М. Тютрюмов. - Кн. 3. - М. : Статут, 2004. - С. 73.

[33] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 443; Варадинов Н. Исследования об имущественных или вещественных правах по законам русским. Статья III. О праве пользования. - СПб. : В Типографии II-го Отделения Собственной Е. И. В. Канцелярии, 1855. - С. 84; Умов В. Договор найма имуществ по римскому праву и новейшим ино­странным законодательствам. Ч. 1. - М. : В Университетской типографии (Катков и К°), 1872. - С. 72.

[34] Замечания о недостатках действующих гражданских законов. Издание Редак­ционной комиссии по составлению проекта Гражданского уложения. - СПб. : [б. и.], 1891. - С. 251.

[35] Сергеевич В. Лекции и исследования по древней истории русского права. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1899. - С. 413.

[36] Горонович И. Исследование о сервитутах. - СПб. : Типография Правительст­вующего Сената, 1883. - С. 86; Формакидов Д. А. Вещное право проживания. - СПб. : Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. - С. 18; Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. - М. : Спарк, 1995. - С. 235; Щенникова Л. В. Вещное право : учеб. пособие. - М. : Юристъ, 2006. - С. 176.

[37] Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. - М. : Спарк, 1995. -

С. 235.

[38] Горонович И. Исследование о сервитутах. - СПб. : Типография Правительст­вующего Сената, 1883. - С. 86.

[39] Щенникова Л. В. Вещное право : учеб. пособие. - М. : Юристъ, 2006. - С. 27­28.

[40] См.: Формакидов Д. А. Вещное право проживания. - СПб. : Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. - С. 8-9.

[41] Дождев Д. В. Римское частное право / под ред. В. С. Нерсесянца. - М. : Инфра-М - Норма, 1996. - С. 422.

[42] Пухта Г. Ф. Курс римского гражданского права. Т. 1. - М. : Типография «Со­врем. Изв.», 1874. - С. 468.

[43] Гуляев А. М. Русское гражданское право. - СПб., 1913. - С. 241.

[44] Шершеневич Г. Ф. Учебник русского гражданского права. - М. : Спарк, 1995. -

С. 235.

[45] Анненков К. Система русского гражданского права. Т. 2. Права вещные. - СПб. : Типография М. М. Стасюлевича, 1895. - С. 447-448.

[46] Гражданское уложение. Кн. 3. Вотчинное право: проект Высочайше учрежден­ной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии) / под ред. И. М. Тютрюмова; сост. А. Л. Саатчиан. - М. : Волтерс Клувер, 2008. - С. 475; Формакидов Д. А. Вещное право проживания. - СПб. : Изд-во Р. Асланова «Юридический центр Пресс», 2006. - С. 19.

[47] Гражданское уложение. Кн. 3. Вотчинное право: проект Высочайше учрежден­ной Редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения (с объяснениями, извлеченными из трудов Редакционной комиссии) / под ред. И. М. Тютрюмова; сост. А. Л. Саатчиан. - М. : Волтерс Клувер, 2008. - С. 475.