Исследуя причины падения покупательной способности денег в военное время, в первую очередь нужно упомянуть дефицит товаров. Основной принцип капиталистического товарообмена – то, что каждый товар обменивается на золото, содержащее такое же количество труда, как и товар, или на банковый билет той же нарицательной стоимости, что и золото. Если принять во внимание различное органическое строение капитала и земельную ренту, то товары продаются по цене производства (Produktionspreis). Основной принцип капиталистического товарообмена действует только при нормальном ходе производства . Мы говорим: производство только тогда имеет нормальный ход, когда продавец товара уверен, что взамен проданного товара он сможет с теми же затратами произвести или купить в необходимом количестве точно такой же товар. Маркс в «Капитале» часто отмечает, что продажная цена товара определяется не фактическими затратами на его производство, а затратами на его воспроизводство (Reproduktionskosten). В мирное время затраты на воспроизводство промышленных товаров в общем ниже, чем затраты на его производство в прошлом: улучшение техники удешевляет производство. Война нас научила, что возможна и противоположная ситуация.

В начале войны все полагали, что она закончится в течение нескольких месяцев. В экономической жизни началась большая паника. Работодатели потеряли голову и начали тысячами увольнять рабочих, Все желали накопить по возможности больше наличных денег; торговцы, промышленники старались избавиться от своих товаров. В этот начальный период товары не исчезли и цены на них оставались стабильными, кроме цен на скоропортящиеся продукты, доставка которых в морозильные центры была затруднена вследствие объявленной мобилизации. Более того, цены на промышленные товары значительно понизились, особенно цены на предметы роскоши.

Однако скоро положение изменилось. Военные действия на море препятствовали доставке продовольствия. Так как растениеводство дает продукцию один раз в год, то стало ясно, что заготовленных запасов едва ли хватит до следующего урожая. Легко было подсчитать, что на территории центральных держав[1], которые импортировали в больших количествах зерно, корма, масличные плоды, яйца и т. д. (особенно это относится к Германии), вследствие затруднения импорта наступит нехватка товаров[2].

Чувство неуверенности усиливалось тем, что в Венгрии в 1914 г. был очень плохой урожай, а в первые месяцы войны в результате военных действий в руки царской России попали крупные продовольственные запасы; и кроме того, были захвачены значительные хлебородные территории. Это породило спекулятивное накопление зерна и других продуктов растениеводства; на рынке товарный дефицит начал ощущаться уже осенью, когда еще и речи не могло быть о действительном дефиците; цены на зерно повышались в сумасшедшем темпе, покупательная способность денег падала пропорционально возрастающим ценам на продовольственные товары.

Установлением высоких государственных цен было санкционировано повышение цен на зерновые, что послужило основой для подорожания всех других продовольственных товаров. Рост цен на сельскохозяйственные продукты повлек за собой и определенный рост цен на все другие товары. Соответственно начали расти цены на товары, импортируемые из‑за океана: рис, кофе, чай, пряности и др.; но поскольку наличные запасы этих товаров были относительно большими, чем запасы продовольствия, производимого в стране, и еще приблизительно в течение года была определенная возможность импортировать их через Италию, цены на упомянутые товары росли более умеренно. Только на третьем году войны, когда дефицит этих товаров стал очевидным, цена на них pезко повысилась – в 5–6 раз. Выиграли от такого повышения цен в основном спекулянты, накопившие эти товары. Аналогично изменялись цены на изготовляемую из иностранного сырья одежду, белье и т. п.; рост цен на эти товары начался позже, так как наличные запасы были достаточно велики; но едва в ходе длительной войны стал ощущаться дефицит этих товаров, спекулянты сразу скупили оставшиеся запасы, создали искусственную нехватку товаров, и цены на одежду, белье, нитки и другие подобные товары увеличились по сравнению с ценами мирного времени в 10 раз, а существующие мировые цены, вероятно, в 7–8 раз. Таким образом, резкое вздорожание этих товаров было следствием в первую очередь их дефицита, вызванного прекращением импорта и усиленного спекулянтами.

Чрезвычайно важно отметить, что с затягиванием войны выявился дефицит не только тех товаров, которые мы обычно в сыром или готовом виде, полностью или частично ввозили в страну, но и вообще всех товаров, включая и те, которые изготовляются полностью из отечественного товара внутри страны. Это объясняется падением производства, вызванным длительным участием в войне.

Мобилизация резервистов и призывников сразу вызвала сокращение производства. Чем дольше тянулась война, тем больше рабочей силы отвлекалось от производства повторными рекрутскими наборами и призывами. Хотя мы и не располагаем официальными данными, но на основе опыта предыдущих войн можно с уверенностью предположить, что приблизительно 15% населения, или 3 млн. человек, было призвано в Австро‑Венгрии на военную службу. Пусть производительный труд ушедших в армию частично компенсировался трудом женщин, стариков и подростков и сверхурочным трудом оставшихся дома рабочих, все же в каждой отрасли производство неизбежно сокращалось вследствие нехватки рабочих‑мужчин, ушедших в армию. Размеры производства не соответствовали потреблению.

Имеется еще одно чрезвычайно важное обстоятельство, способствовавшее возникновению дефицита товаров. Дело в том, что современная война – это война вооружений. Потребление вооружений (понятие «вооружение» берется в самом широком смысле) во сто крат превзошло то количество, которое в мирное время считалось достаточным для ведения войны. Заранее накопленные запасы вооружения были использованы в очень короткий срок. Требовалось в огромных размерах организовать его производство. Это, в свою очередь, означало, что нужно было значительную часть рабочей силы, которой и так не хватало, использовать в производстве самой различной продукции, необходимой для армии. В результате снова резко упало производство товаров гражданского потребления, а это усиливало дефицит товаров и рост дороговизны. На третьем году войны диспропорция между уровнем производства и потребностями страны стала настолько резкой, что для восстановления равновесия пришлось отозвать с фронта определенные категории рабочих (шахтеров, машинистов, механиков, монтеров, сборщиков и т. д.)

В конце концов дело дошло до того, что падение производства и вслед за ним растущие дефицит товаров и дороговизна автоматически вызывают новое падение производства, новое подорожание. Рабочий класс уже не может приобрести продовольствие, необходимое для поддержания своей рабочей силы, а из‑за недостаточного питания падает производительность его труда. Это печальное явление наблюдается повсюду, особенно в угольной промышленности, где производительность труда обычно весьма устойчива. Падение производительности труда вызывает падение производства, что в свою очередь усиливает дефицит товаров и тем самым дороговизну, т. е. падение покупательной силы денег . О произвольном падении производительности труда крестьян, которое обусловлено уже другими причинами, мы будем говорить ниже.

Таким образом, причины падения покупательной силы денег в большой мере сводятся к дефициту товаров. Это обстоятельство вывернуло наизнанку отношения денег и товара, покупателя и продавца. В мирное время, как было показано, деньги обычно господствовали над товаром. Производство почти всех товаров превосходило потребности в них, владельцы товаров боролись за покупателя (образование картелей лишь частично ликвидировало конкуренцию). А во время войны владелец товаров, продавец товаров – единственный господин. Покупатели же соревнуются друг с другом; чтобы на свои деньги купить товар, они сами набивают цены, лишь бы его приобрести. Раньше покупателя принимали в магазине радушно и внимательно, показывали и предлагали различные товары; сейчас нужно стоять в очереди перед дверью магазина и ждать, когда владелец соизволит пустить внутрь. Торговаться нельзя, выбирать нельзя, потому что на каждую такую попытку последует окрик: «Не нравится – оставьте товар здесь! Вы окажете нам любезность, если его не купите!». Продавец не обманывает: действительно, с каждым новым днем цены растут, и, значит, на следующий день он продаст свой товар еще выгоднее. Волшебство, чары денег исчезли...

В том, что положение так ухудшилось, а покупательная сила денег упала в Венгрии еще в большей степени, чем в имеющей с ней одинаковую денежную систему Австрии, в значительной мере виновно правительство. В войне оно увидело прекрасную возможность для обогащения класса землевладельцев и поэтому медлило с принятием мер, которые могли бы приостановить повышение цен, вызванное дефицитом товаров в военное время.

В Германии и Австрии при первом же признаке нехватки продовольствия власти сразу установили государственные цены, а искусственное создание дефицита товаров пресекли, наложив арест на имеющиеся запасы и урожай и установив государственное распределение, в Венгрии же все необходимые меры опоздали. Поэтому в Венгрии, которая кормит армию всей монархии и, кроме того, посылает продовольствие в Австрию и Германию, цены на продовольствие значительно выше, чем в Австрии или Германии. Министр Гилляни открыто заявил, что высокая цена на сельскохозяйственные продукты нужна для того, чтобы пустить в оборот залежалые запасы. Позже в качестве довода приводили то, что высокая цена якобы необходима для стимулирования производства.

Плохое начало – плохой и конец. Каждое новое установление государственных цен означает их новое повышение. Землевладельцы и крестьяне много выиграли от повышения цен на сельскохозяйственные продукты: они выплатили свои задолженности, обогатились. Но провозглашенную цель (стимулировать производство) с помощью высокой цены достичь не удалось: произошло обратное – сверхвысокие цены привели к падению производства продовольствия.

65% хлебородных площадей Венгрии занято крестьянскими хозяйствами, размеры которых меньше 100 хольдов[3]. Крестьяне использовали высокие цены. Значительная часть крестьян продает зерно, жиры, сало по ценам, гораздо более высоким, чем государственные. Карманы крестьян наполняются таким количеством денег, какое им и не снилось. Гусь весом 10 кг стоит в Будапеште 180 крон; до войны за такие деньги можно было купить корову. Крестьянин выплатил все долги, но, несмотря на это, количество денег у него увеличивается. Однако использовать их он не может: вследствие культурной отсталости потребности его невелики, в примитивных условиях сельской жизни нет возможности тратить деньги на развлечения. Общий дефицит товаров также затрудняет использование денег. Накоплять их как денежный капитал тоже невыгодно, потому что денежные институты – об этом мы еще будем говорить подробно – не склонны платить проценты за новые вклады. Ценные бумаги и военные займы крестьяне не покупают, поскольку не очень разбираются в них и не доверяют им; землю они не покупают, потому что мало кто ее продает, а кроме того, из‑за нехватки рабочей силы они не могут как следует обработать даже ту землю, которая у них есть.

Так крестьянин‑земледелец приходит к мысли, что ему не к чему прилежно работать и много производить, продавать много продовольственных продуктов. И крестьянин работает с прохладцей, мало производит, большую часть произведенного потребляет сам, в общем живет лучше, чем когда‑либо; продавая небольшое количество сельскохозяйственной продукции, он получает так много денег, что ему с избытком хватает для удовлетворения его потребностей.

Вот к чему привела ошибочная политика правительства. Система сверхвысоких цен на продовольствие ведет к падению производства, усиливает дефицит товаров и дороговизну, уменьшает покупательную силу денег.

[1] Одно из названий военной коалиции, в которую входили Германия, Австро‑Венгрия, Болгария и Турция. – Прим. ред .

[2] Импорт Германии – за вычетом экспорта – в 1913 г. был следующим:

К этим важнейшим продуктам необходимо добавить импорт скота, мяса, масличных культур, птицы, рыбы, фруктов и т. д. Согласно официальной немецкой статистике в 1913 г. в Германскую империю за вычетом экспорта было импортировано продовольствия и скота на сумму более 2 млрд. марок. Что касается Австро‑Венгерской монархии, то она уже также импортирует продовольствие, правда, в размерах, гораздо меньших, чем Германия.

[3] Хольд – мера площади в Венгрии, равная 0,57 га. – Прим. пер.