Приходится констатировать, что в отсутствие эффективной системы государственного регулирования валютно‑финансовый рынок не только не выполняет функции формирования производительных инвестиций, но и является источником дестабилизации российской экономики. В основной части совершаемых на нем операций прослеживается использование инсайдерской информации. Типичными являются манипуляции рынком путем не только крупномасштабных валютных атак, планируемых с полным пониманием алгоритма действий ЦБ, но и посредством массового проведения притворных сделок с циклами перепродаж ценных бумаг по договорным ценам[1].

Раскачиваемый таким образом фондовый рынок теряет связь с реальным сектором, формирующиеся на нем цены не отражают истинную стоимость активов, и он перестает быть ориентиром для добросовестных инвесторов. По сути, он манипулируется недобросовестными игроками, среди которых ведущую роль играют иностранные фонды, имеющие неограниченный доступ к кредитам ФРС США и ЕЦБ. Находясь под их контролем, российский валютно‑финансовый рынок действует как воронка, затягивающая имеющиеся в российской экономике деньги в целях обогащения спекулянтов за счет сбережений и доходов российских граждан и производственных предприятий.

Денежные власти оказались не в состоянии противостоять манипулированию финансовым рынком вследствие как нежелания применять общепринятые регулирующие меры, так и в результате проводимой денежно‑кредитной политики: под предлогом перехода к «таргетированию» инфляции они отказались от использования валютных ограничений и свели все разнообразие инструментов денежной политики к одному – ключевой ставке. Однако в условиях полной открытости валютно‑финансового рынка повышение процентных ставок не работает на снижение инфляции и стабилизацию курса рубля, поскольку, во‑первых, манипулирующие финансовым рынком спекулянты получают многократно более высокую норму прибыли, позволяющую им привлекать кредиты и после повышения ключевой ставки. Во‑вторых, доминирующие на рынке нерезиденты имеют безграничные возможности заимствований из внешних источников. В‑третьих, денежные власти искусственно снижают рискованность валютно‑финансовых спекуляций путем сочетания инструментов рефинансирования с эмиссией высокодоходных государственных обязательств, что позволяет спекулянтам вести беспроигрышные операции «carry trade» за счет государства.

Если в первый год перехода к таргетированию инфляции валютные спекуляции на падении рубля давали 30–50 % прибыли, втягивая ¾ выделяемых Банком России кредитов на рефинансирование банковской системы, то в следующем году они давали 40 % уже на повышении курса рубля. Совершая операции валютного РЕПО, Банк России фактически субсидировал валютных спекулянтов, которые конвертировали получаемые под 2 % валютные кредиты, приобретали ОФЗ с доходностью 10 %, а затем вновь покупали валюту по снизившемуся курсу.

Своей политикой Банк России стимулирует валютные спекуляции в ущерб реальному сектору. Вместо того чтобы вести борьбу со спекуляциями на дестабилизации рынка, как это делается во всех странах, ЦБ фактически субсидирует и поддерживает их. Попустительство со стороны ЦБ мошенническим действиям спекулянтов по раскачиванию валютно‑финансового рынка является признаком ангажированности руководства ЦБ и МБ, без содействия которых катастрофическое обрушение курса рубля и его последующая раскачка были бы невозможны. Об этом также свидетельствуют периодические заявления высокопоставленных должностных лиц о неспособности или нежелании денежных властей стабилизировать курс рубля, которые вызывают панику на рынке в интересах заранее подготовившихся спекулянтов. Еще одним способом манипулирования валютным рынком являются «разъяснения» правительственных экспертов о влиянии на курс рубля нефтяных цен, малейшие колебания которых используются как «объективное» основание для очередной раскачки курса рубля. Предсказуемым результатом такой «стабилизационной» политики Банка России является переток денег на финансовый рынок, сжатие кредита реальному сектору экономики, падение производства и инвестиций, что, в свою очередь, приводит к увеличению издержек и, соответственно, инфляции.

До сих пор, несмотря на печальный опыт обрушения финансовой системы вследствие оттока иностранного спекулятивного капитала в 1998, 2008 и 2014 годах, Банк России продолжает политику полной открытости российского финансового рынка, не предпринимая должных мер как по противодействию вывозу капитала, так и по созданию внутренних источников кредита. Вследствие этой политики денежная масса в российской экономике сформирована в основном под иностранные обязательства (Рис. 36) и остается явно недостаточной для финансирования даже простого воспроизводства основного капитала.

Рис. 36. Степень долларизации денежной базы (в %)

Ее результатом стала глубокая внешняя зависимость российской экономики от внешнего рынка, ее сырьевая специализация, деградация инвестиционного сектора и упадок обрабатывающей промышленности, подчиненность финансовой системы интересам иностранного капитала, в пользу которого осуществляется ежегодный трансфер в размере 120–150 млрд. долл. Объем внешнего долга России, который приходится в основном на банки и корпорации, хоть и уменьшился вследствие оттока западных кредитов, достигает половины активов банковской системы (Рис. 37).

Рис. 37. Динамика внешнего долга России

(Источник : по данным Банка России. // Эксперт. – № 44, 2014.)

В этих условиях замораживание внешних источников кредита автоматически влечет рост отрицательного сальдо трансграничного движения, капитала, сжатие денежного предложения, падение производства и инвестиций, а также цепочки банкротств предприятий с негативными социальными последствиями. Вместо того чтобы нейтрализовать прекращение внешних источников кредита расширением внутренних, ЦБ, наоборот, пошел на поводу стандартной рекомендации МВФ по ужесточению денежно‑кредитной политики в расчете на снижение инфляции. На практике такая политика, как было показано выше, привела экономику в стагфляционную ловушку.

За последние два десятилетия проведены многочисленные исследования, свидетельствующие о том, что повышение процентной ставки и сжатие денежной массы, как правило, не приводят к снижению инфляции, но всегда и везде влекут падение производства и инвестиций, а также банковский кризис и лавину банкротств. Неудивительно, что как только Банк России перешел от политики снижения процентных ставок к их повышению, оживление экономики сменилось затуханием экономической активности (Рис. 38).

Рис. 38. Динамика ВВП в зависимости от ставки Банка России

(Источник : М.Ершов по данным Банка России, Росстата. // Эксперт. – 2015, № 42)

Кроме того, в наших условиях демонетизации и монополизации экономики повышение ставки процента сопровождается не снижением, а повышением инфляции (Рис. 39). И наоборот, в условиях недомонетизированной экономики наращивание денежной массы влечет не повышение, а снижение инфляции.

Второй грубой ошибкой ЦБ стал переход к свободному плаванию курса рубля. В условиях чрезмерной открытости российской экономики, зависимости ее экспорта от нефтяных цен и высокой доли импорта на потребительском рынке свободное курсообразование несовместимо с обеспечением макроэкономической стабильности. Колебание цен на мировом рынке, атака финансовых спекулянтов или любое другое изменение внешнеэкономических условий при свободно плавающем курсе национальной валюты опрокидывает планы по достижению целевого уровня инфляции. Сочетание этих двух ошибок привело к тому, что, объявив в 2014 году о переходе к таргетированию инфляции, ЦБ достиг прямо противоположных результатов: вместо снижения с 6,5 % до заявленных 5 %, она превысила 11 %.

Рис. 39. Денежное предложение и инфляция

(Источник : А.Матченко по данным Банка России, 2016)

В первом разделе было доказано, что в условиях современной глобализации, если национальный ЦБ не имеет возможности эмитировать мировую резервную валюту и держит открытым счет трансграничного движения капитала, он не может контролировать ни обменный курс национальной валюты, ни процентные ставки на рынке. Владеющие доступом к эмиссии мировых резервных валют кредитно‑финансовые организации в любой момент могут провести спекулятивную атаку на любой незащищенный национальный финансовый рынок, обрушив курс валюты, или предоставить заемщикам из этой страны любой объем кредита по приемлемой для них ставке процента. По отношению к России они это демонстрировали многократно.

Таким образом, чтобы управлять состоянием национальной валютно‑денежной системы, необходимо контролировать трансграничное движение денег по капитальным операциям. В противном случае наше макроэкономическое состояние, да и само развитие нашей экономики, подчиняется манипулированию из‑за рубежа. При этом управление валютно‑финансовым рынком в смысле снижения энтропии (хаотичности изменений) оказывается невозможным. Самоустранение государства от контроля необходимого числа параметров функционирования валютно‑финансового рынка делает его зависимым от связанных с эмиссионными центрами мировых валют сетей мегаспекулянтов.

Догма о недопустимости валютных ограничений является символом веры Вашингтонского консенсуса, закрепленным в Статье 8 Устава МВФ. Ее нарушение рассматривается МВФ и его вашингтонскими кураторами как святотатство и попрание основ современного миропорядка. В действительности она навязывается национальным государствам в интересах финансовой олигархии. Следование ей оборачивается гигантской утечкой капитала, поощряет коррупцию, влечет офшоризацию экономики и ее чрезвычайную уязвимость от внешних угроз. Несостоятельность этой догмы, ориентированной на обеспечение интересов иностранного спекулятивного и офшорного капитала, коррупционеров и организованной преступности, доказана как научными исследованиями, так и практическим опытом.

Традиционными аргументами в обоснование данной догмы являются утверждения о неэффективности государственного валютного контроля и о привлечении иностранных инвесторов. На самом деле современные информационные технологии позволяют контролировать любой объем валютно‑финансовых операций, в том числе, как показывают решения G20, – в глобальном масштабе. Иностранные же деньги далеко не всегда полезны для развития экономики. Желательными, как правило, являются прямые инвестиции с передачей новых для национальной экономики технологий, в то время как спекулятивные инвестиции с целью извлечения сверхприбыли на дестабилизации внутреннего рынка всегда вредны, а иностранные инвестиции с целью установления контроля над стратегически важными отраслями национальной экономики могут быть нежелательны с точки зрения национальной безопасности.

Избирательное валютное регулирование и ограничения на трансграничное движение капитала практикуется подавляющим большинством стран, включая США. Общепринятой является практика стимулирования прямых иностранных инвестиций и блокирования спекулятивных махинаций. На системном уровне валютные ограничения и контроль применяются нашими партнерами по БРИКС, весьма преуспевшими в привлечении прямых иностранных инвестиций.

Выше было показано, что реализуемая ЦБ политика таргетирования инфляции не соответствует смысловому значению этих слов. По фактическим последствиям ее проведение влечет передачу контроля над состоянием национальной валютно‑финансовой системы внешним силам (прежде всего ФРС США и ЕЦБ), а по мотивам перераспределения доходов она преследует интересы финансовых спекулянтов. Отказ государства от контроля над курсом своей валюты, по сути, и означает, что оно отдает манипулирование им спекулянтам. Если ЦБ их при этом еще и кредитует, а как финансовый регулятор передает им в управление валютную биржу, то спекулянты получают возможность разгонять волны повышения и понижения курса рубля любой амплитуды и возникает эффект резонанса в форме «валютных качелей». Валютно‑финансовый рынок входит в состояние турбулентности, происходят дезорганизация всей внешнеэкономической деятельности и расстройство воспроизводства зависимых от нее предприятий. Именно это и произошло в российской экономике в результате перехода к политике «таргетирования» инфляции.

Приходится констатировать упорное нежелание руководства ЦБ признавать очевидные причинно‑следственные связи и зависимости, многократно проверенные на практике и не раз заводившие российскую экономику в кризис. Фактически они повторяют политику шоковой терапии 90‑х годов, приведшую страну к катастрофе. Ее воспроизведение в нынешней ситуации на фоне успешного опыта Китая и других быстро развивающихся и передовых стран, на практике опровергнувших всю догматику Вашингтонского консенсуса, является, по известному выражению, «ошибкой, которая хуже, чем преступление». В условиях американской агрессии воинствующее невежество денежных властей и их упорное следование рекомендациям из Вашингтона становится серьезной угрозой национальной безопасности.

Из приведенного анализа следует, что денежные власти осознанно проводят вредную для страны политику, игнорируя как научные доказательства ее несостоятельности, так и практический опыт ее провальных результатов, не обращая внимания на предостережения специалистов и протесты деловых кругов. Это означает поражение их сознания когнитивным оружием противника, подчиняющим политику ЦБ контуру внешнего управления. Доказательством этого является слепое следование руководства ЦБ рекомендациям МВФ, так же как использование навязанных им методик планирования денежно‑кредитной политики, неадекватных реальности и приводящих к противоположным по отношению к декларируемым целям результатам.

Опасность когнитивного оружия заключается в том, что его применение не осознается жертвой, а значит, не воспринимается как угроза и поэтому не может быть отражено. Поражая денежные власти когнитивным оружием, Россию загоняют в навязанную извне колею ущербной макроэкономической политики, институциональные и финансовые ловушки с целью победы над ней в идущей полным ходом гибридной войне. Внедрение в сознание ответственных за принятие решений руководителей ложных догматов и вредоносных методик работы позволяет легко ими манипулировать, используя их для саморазрушения отечественной экономики и подчинения проводимой политики внешним интересам.

Как было показано выше, нынешнее состояние российской валютно‑финансовой системы можно охарактеризовать как неуправляемое. Решения денежных властей приводят к обратным от планировавшихся результатам. При этом они систематически недооценивают вывоз капитала и промахиваются по инфляционной цели.

Главным политическим следствием проводимой валютно‑денежной политики является манипулирование российским валютно‑финансовым рынком со стороны иностранных финансовых институтов, связанных с эмитентами мировых валют. Создаваемый ими хаос подавляет управленческие импульсы со стороны денежных властей. Вопреки декларируемым намерениям роста производства, инвестиций и уровня жизни главным экономическим следствием проводимой политики является обогащение спекулирующих на дестабилизации участников рынка за счет обесценения сбережений и доходов граждан и производственных предприятий, отток капитала из реального сектора и за рубеж.

Имея 8 %‑й потенциал ежегодного прироста ВВП и инвестиций, экономика России искусственно загнана в стагфляционную ловушку. Вопреки заявляемым намерениям в реальности денежные власти ориентируют экономическую активность на 5 %‑е падение при 15 %‑й инфляции. Продолжающееся сжатие денежной массы усугубляет эти процессы и влечет расстройство всей системы воспроизводства и денежного обращения. Снижение уровня монетизации в прошлом году на 10 %, в этом году – еще на 15–20 % неизбежно повлечет соответствующее падение инвестиций и производства, дальнейшее ухудшение финансового положения и массовые банкротства предприятий реального сектора. Продолжение этой политики несовместимо с проводимым Президентом России В.В.Путиным независимым политическим курсом и национальной безопасностью России, подвергающейся агрессии со стороны США и их союзников.

Если не предпринять срочных мер по кардинальному изменению денежно‑кредитной политики в направлении создания внутренних источников долгосрочного кредита и обеспечения устойчивости российской валютно‑финансовой системы, то западные санкции повлекут серьезные нарушения воспроизводственных процессов в основных секторах российской экономики. Манипулируя российским финансовым рынком и политикой денежных властей, Вашингтон добивается поражения российской экономики, влияя на поведение делового сообщества и критически воздействуя на условия жизнедеятельности общества. Развязанная США гибридная война при таких обстоятельствах не может быть выиграна. Из этого следует, что самостоятельный внешнеполитический курс руководства России должен быть подкреплен восстановлением национального суверенитета и контроля над воспроизводством и развитием собственной экономики. Первое, что необходимо для этого сделать – обезопасить валютно‑финансовый рынок от внешних угроз.

Из вышеизложенного следует, что для обеспечения безопасности и устойчивого развития российской экономики необходимо защитить ее от дестабилизации со стороны внешних факторов, прежде всего, – атак со стороны иностранных спекулянтов, связанных с ФРС США и эмитентами других мировых валют. Это предполагает введение избирательных ограничений на трансграничное движение спекулятивного капитала. В качестве таковых могут быть использованы меры как прямого (лицензирование, резервирование), так и косвенного (налог на вывоз капитала, ограничение валютной позиции коммерческих банков) регулирования. Следует внести изменения в нормативы, регулирующие деятельность кредитных организаций, которые стимулировали бы операции в рублях и делали бы менее выгодными операции в иностранной валюте, в частности, при создании кредитными организациями резервов, оценке рисков, достаточности капитала и др.

Необходимо также восстановить государственный контроль над Московской биржей. Она должна быть подконтрольна ЦБ, которому следует либо вернуть контрольный пакет, либо установить жесткое и всеобъемлющее нормативное регулирование биржевых операций. В любом случае биржа не должна иметь коммерческих целей и каких‑либо партнерских связей со спекулянтами. Она должна лишь обслуживать сделки и обеспечивать стабильность рынка, своевременно принимая меры по блокированию спекулятивных атак. ЦБ, в свою очередь, должен контролировать ее деятельность, ведя системную борьбу со всеми попытками манипулирования рынком и его дестабилизации.

С учетом начавшейся кампании по изъятию российских активов (дело ЮКОСа и пр.) необходимо срочно распродать валютные активы, размещенные в обязательствах США, Великобритании, Франции, Германии и других стран, участвующих в санкциях против России. Их следует заместить инвестициями в золото и другие драгоценные металлы, в создание запасов высоколиквидных товарных ценностей, в том числе критического импорта, в ценные бумаги стран‑членов ЕАЭС, ШОС, БРИКС, а также в капитал международных организаций с российским участием (включая Евразийский банк развития, Межгосбанк СНГ, МИБ, Банк развития БРИКС и др.), расширение инфраструктуры поддержки российского экспорта. В числе элементов последней большое значение имеет создание международных биржевых площадок торговли российскими сырьевыми товарами в российской юрисдикции и за рубли, а также создание международных сетей сбыта и обслуживания российских товаров с высокой добавленной стоимостью.

В отношении наметившейся тенденции «подмораживания» частных активов российских юридических и физических лиц, которым денежные власти западных стран начинают чинить препятствия в возврате денег в Россию, можно применить зеркальный мораторий в отношении трансграничных финансовых операций, включая запрет на обслуживание кредитов и инвестиций из практикующих арест российских активов стран.

Необходимо выполнить уже неоднократно дававшиеся Президентом России указания о деофшоризации российской экономики, создающей закритическую зависимость ее воспроизводственных контуров от англосаксонских правовых и финансовых институтов и влекущей систематические потери российской финансовой системы до 60 млрд. долл. в год только на разнице в доходности занимаемого и размещаемого капитала. Еще около 50 млрд. долл. составляет идущая через офшоры нелегальная утечка капитала. В первом разделе были даны оценки накопленного объема вывезенного из страны капитала в 1 трлн. долл., из которых половина осела в хорошо известных офшорах. Ежегодные потери доходов бюджетной системы вследствие утечки капитала превышают 1,3 % ВВП.

Наряду с утратой капитала и потерей доходов бюджета особую угрозу национальной безопасности в условиях нарастающей глобальной нестабильности создает сложившаяся ситуация с регистрацией прав собственности на большую часть крупных российских негосударственных корпораций и их активов в офшорных зонах, где осуществляется основная часть операций с их оборотом. На них же приходится около 85 % накопленных ПИИ как в Россию, так и из России. Нарастающая эмиссия необеспеченных мировых валют и падение курса рубля, втрое заниженного по отношению к паритету покупательной способности, создают благоприятные условия для поглощения переведенных в офшорную юрисдикцию российских активов иностранным капиталом, что угрожает экономическому суверенитету страны.

[1] Именно за такую притворную схему США и ЕС преследуют теперь «Дойче Банк Россия», который выводил деньги и отмывал капитал на миллиарды долларов через «зеркальные сделки» в Москве и Лондоне.