Социальный контроль – механизм самоорганизации (саморегуляции) и самосохранения общества путем установления и поддержания в обществе нормативного порядка и устранения, сокращения нормонару‑шающего (девиантного) поведения. Двумя основными составляющими социального контроля являются наказание и профилактика (превенция).

Общая историческая тенденция социального контроля: (1) сокращение числа деяний, запрещаемых под страхом уголовного наказания или административных санкций; (2) либерализация средств и методов наказания (от квалифицированных видов смертной казни к «простой» смертной казни и далее к ее запрету, сокращение применения лишения свободы и ее замена альтернативными мерами наказания); 3) приоритет превенции[1].

Существенные новеллы стратегии, мер и средств социального контроля происходят и будут происходить в мире постмодерна. Прежде всего – повсеместный категорический отказ от смертной казни, как преступления, убийства. С обоснованной критикой смертной казни мы встречаемся, начиная с Ч. Беккариа («О преступлениях и наказаниях», 1764). Вся отечественная профессура до 1917 г. выступала против смертной казни. По словам М. Н. Гернета, смертная казнь – это «институт легального убийства». В 1993 г. на специальном заседании Европарламента рассматривался вопрос об отмене смертной казни во всем мире к 2000 году[2]. К сожалению, это благое пожелание не было реализовано, но постепенно расширяется круг государств, отменивших смертную казнь[3].

Начало постмодерна (1970‑е – 1980‑е годы) совпало с пониманием «кризиса наказания», неэффективности его традиционных форм и, прежде всего, лишения свободы[4]. Как писал М. Фуко: «Известны все недостатки тюрьмы. Известно, что она опасна, если не бесполезна. И все же никто «не видит» чем ее заменить. Она – отвратительное решение, без которого, видимо, не обойтись»[5]. Тюрьма еще никогда никого не исправляла. А вот искалечить (нравственно, психически и физически), повысить криминальную профессионализацию – да.

Неэффективность наказания, «вредоносность» лишения свободы понимают и отечественные ученые. А. Э. Жалинский, один из блестящих российских исследователей, писал: «Действующая в современных условиях система уголовного права, очевидно, не способна реализовать декларированные цели, что во многих странах откровенно определяется как кризис уголовной юстиции… Наказание – это очевидный расход и неявная выгода… Следует учитывать хорошо известные свойства уголовного права, состоящие в том, что оно является чрезвычайно затратным и весьма опасным средством воздействия на социальные отношения»[6]. Неэффективности лишения свободы посвящен ряд исследований отечественных авторов[7].

Сегодня криминологическое сообщество крайне обеспокоено «кризисом наказания» и его неэффективностью. От 35 % до 45 % всех выступлений на ежегодных конференциях Европейского общества криминологов (ESC) и мировых криминологических конгрессах посвящены этим проблемам. Не удивительно, что в эпоху постмодерна выдвигается предложение об отмене уголовного права, как несовместимого с правами человека и гражданина[8].

Пока же это не произошло, необходимо постоянно совершенствовать уголовное законодательство и правоприменение по пути декриминализации незначительных по тяжести деяний; безусловного исключения смертной казни из перечня наказаний; сокращения оснований и сроков лишения свободы (при назначении наказания в виде лишения свободы нельзя не учитывать «ускорение времени»: пять лет лишения свободы оборачиваются сегодня реальной десятилетним, а то и пятнадцатилетним «отставанием» от жизни на свободе); «очеловечивания», либерализации условий отбывания наказания в пенитенциарных учреждениях; исключение пыток и иных методов воздействия на психику и физическую неприкосновенность человека[9].

Приоритет превенции предполагает разработку мер профилактики на всех трех ее уровнях: первичном (общесоциальная профилактика), вторичном (специальная профилактика) и третичном (индивидуальная профилактика).

[1] Авторская позиция изложена в: Гилинский Я. И. Криминология… (2014), с. 446–524; Гилинский Я. Девиантология… (2013), с. 506–569 и в ряде статей.

[2] Автору этих строк, наряду с А. Приставкиным, довелось участвовать в этом заседании. Я говорил: «Смертная казнь – это не форма наказания, а средство мести, которое может быть одобрено с точки зрения жертвы, но не государства… У государства не должно быть права на убийство – ни по законному приговору, ни в ходе войны… Никто не может относиться к жизни как к абсолютной ценности, пока не отменена смертная казнь…» («Hands of Cain», 10.01.1994).

[3] Квашис В. Е. Смертная казнь: мировые тенденции, проблемы и перспективы. М.: Юрайт, 2008; Лепешкина О. И. Смертная казнь: опыт комплексного исследования. СПб: Алетейя, 2010; Hood R. The Death Penalty. A World‑wide Perspective. Oxford: Clarendon Press, 1996.

[4] Mathisen T. The Politics of Abolition. Essays in Political action Theory // Scandinavian Studies in Criminology. Oslo‑London, 1974; Rotwax H. Guilty: The Collapse of Criminal Justice. NY: Random House, 1996.

[5] Фуко М. Надзирать и наказывать: рождение тюрьмы. М.: Ad Marginem, 1999. С. 339.

[6] Жалинский А. Э. Уголовное право в ожидании перемен. Теоретико‑инструментальный анализ. 2‑е изд. М.: Проспект, 2009. С. 31, 56, 68.

[7] Олейник А. Н. Тюремная субкультура в России: от повседневной жизни до государственной власти. М.: ИНФРА‑М, 2001; Ромашов Р., Тонков Е. Тюрьма как «град земной». СПб: Алетейя, 2014.

[8] Jescheck Н.‑Н. Lehrbuch des Strafrechts. Algemeiner Teil. 4 Aufl. Berlin: Duncker&Hum‑blot, 1988. S. 3.

[9] Подробнее в: Гилинский Я. И. 1) Криминология. Указ. соч.; 2) Девиантология. Указ. соч.; 3) Социальный контроль над преступностью: понятие, российская реальность, перспективы // Российский ежегодник уголовного права. № 7. 2013 / под ред. В. Ф. Ще‑пелькова. СПб ГУ, 2013. С. 42–58.