У меня от тебя похмелье. И за окном какая‑то мерзость. День превращается в тягучую массу. И хочется немедленно еще тебя «выпить», но понимаю – нельзя. Будет запой. Придется потом мучительно лежать под капельницами, или, не ровен час, белую горячку схвачу. Начнет мерещиться всякое: мол, смотришь ты на меня как‑то особенно, или намекаешь на что‑то большее, или, того хуже, любовь у нас, судьба и предназначение быть вместе.

Я хожу вокруг телефона, словно заправский алкоголик около початой бутылки, и тренирую силу воли. И, как назло, появляется масса поводов тебя «пригубить». Что‑то узнать, что‑то рассказать, что‑то спросить. Но я держусь. Похмелье нужно уметь пережидать.

Википедия рассказывает, что абстинентный синдром проходит, и скоро перестанут трястись руки, и следующая ночь уже пройдет полегче, без подбрасывания из сна в стремлении немедленно что‑то делать. Но пока я ищу пятый угол в своей квартире и пытаюсь совладать с желанием плеснуть еще немного терпкого, обжигающего, оживляющего тебя в бокал. Нельзя. Чревато.

Оторваться от мыслей о тебе невозможно. Да я уже и не пытаюсь. В голове как будто поселились сотни маленьких пузырьков, которые щекочут и лопаются. Можно часами ничего не делать, а только наблюдать за тем, как они там передвигаются. Чем я и занимаюсь.

Бульк… бульк… бульк…

Классический синдром отмены, и даже натурально подташнивает. Я стараюсь полечиться другими людьми, делами, но все эти «аспирины» и «свежевыжатые соки» – что мертвому припарка, а то и хуже становится. Придется переживать, клятвенно обещая себе больше никогда не пить.

Слово это я буду держать ровно до следующей встречи. До твоего смешливого взгляда, несуразного сообщения или, того хуже, неловкого поцелуя почти в губы. А потом опять – залпом, большими глотками, до дна, до мучительного похмелья.

Сверхсильные чувства – благо или опасность?

Нам с вами много рассказывают о том, какой должна быть настоящая любовь. Что интересно, часто эти «портреты» противоречат друг другу, и поди ты вообще разбери, оно это или не оно. Я считаю, что для каждого человека любовь – своя. И зависит она от того, насколько мы цельные, собранные или, наоборот, поврежденные.

Любовь – опасность

Есть люди, для которых сверхсильные чувства к другому являются признаком серьезной опасности. Модное нынче слово «невроз», на который принято списывать все неприятности. Разберемся, как выглядит та самая, опасная, разрушительная любовь. Я, кстати, сама в прошлом адепт невротических привязанностей, поэтому знаю процесс не только в теории.

Все горит

Наша любовь – очень интенсивное переживание, от которого мы зависимы. Сначала водопад, потом водоворот, и понеслась. Руки‑ноги трясутся, адреналин зашкаливает, аппетит и сон пропадают, но при этом мы остаемся бодры, полны сил и энергии на свершения.

Поэтому каждый раз, когда ты чувствуешь, что переживание твое относительно героя романа прямо невероятное и мозг отключается, это звоночек о том, что разумная часть отрубается и включается невроз.

Attention! Danger!

В этот момент лучше остановиться и отделить мух от котлет. Посмотреть на объект, определить, какие черты в нем реальны, а какие не очень, и оценить ситуацию с разумной точки зрения: что накрывает, почему накрывает, куда бежим, от чего прячемся.

Важный момент! Этот пункт не является определяющим признаком невроза. Ибо влюбленность вызывает сильные чувства у всех без исключения. Поэтому, если по остальным признакам ты не проходишь, выдыхай – все хорошо. А вот если ты зависима от этих эмоций, если любовь для тебя выглядит только так и никак иначе – возможно, ты найдешь себя и в остальных пунктах.

Любить = страдать

Влюбленность – это всегда смесь очень разноплановых чувств. Потому что одна наша часть плещется в розовых, теплых водах светлой и замечательной эмоции, а вторая боится, что сейчас нахлынет цунами, и подает всякие знаки типа легкой грусти, страхов и так далее. Мы сложные, у нас много разных потребностей и желаний, и иногда они вступают в конфронтацию. Поэтому ничего страшного в состоянии «одновременно радостно и почему‑то грустно» нет.

А вот невротику влюбленность приносит несчастье. С одной стороны, мы очень в ней нуждаемся, хотим, ищем, умираем в ломке. С другой, когда она приходит, начинаем натурально бегать по потолку. Какая там радость, гармония, тихое счастье – центральным положительным чувством становится облегчение.

Позвонил – слава богу, могу дышать,

Встретились – отлично, аппетит вернулся и вроде мир перестал качаться,

Признался, что любит, – счастье, поживу еще немного.

Помочь себе можешь, посмотрев страхам и переживаниям в лицо. Прямо и внимательно. Почему тебе становится «не очень»? Как именно выглядит это «не очень», и что за ним стоит? Это страх? Страх чего? Какой он, этот страх? Как ты сама можешь его успокоить (а ты точно можешь, потому что, как правило, он исключительно твой и с реальным объектом не связан)? Задавай себе эти вопросы и слушай ответы.

Все варианты про «вот если бы он» отметай. Тебя интересуют только те, что про тебя.

О чем ты думаешь?

Потребность влезть в голову любимого и хорошенько там покопаться – отличительная черта невротических заек. При этом все, что интересует, – как он относится к нам. Какой он человек, чем живет, что любит – все это пыль, вздор и нужно нам лишь для того, чтобы получить дополнительные рычаги управления и влияния. Поэтому такие искренние, на первый взгляд, забота и интерес являются на самом деле лишь сбором важных для порабощения данных.

Невротику необходимо, чтобы человек выполнял свою функцию – затыкал его ментальные черные дыры. А что он там из себя представляет – дело десятое.

Попробуй посмотреть на объект своей страсти другими глазами. Тебе правда интересно, что он читает, что его увлекает? Для чего тебе нужна эта информация? Если ты ищешь выгоды (я, разумеется, имею в виду чувственную сферу) для себя, то тормози, вязнешь в нездоровой истории.

Я его слепила из того, что было

Невротическая любовь по большей части состоит из иллюзий. Девушки на консультациях рассказывают мне, что любят своего изменяющего мужчину за его честность и силу характера. Барышни, которых отправили делать аборт, восхищаются тем, какой их избранник прекрасный отец, и так далее. Так как на реальный объект мы не смотрим (чтобы разбираться в людях, надо для начала разобраться в себе), выход один – наделить избранника придуманными чертами. Поэтому, когда начинаются нестыковки между осязаемым мужиком и его образом в голове, случаются страдашки и переживашки. Как же так, как он мог и прочее.

Если ты знаешь, что склонна к невротической любви, заземляй себя фактами. Всегда сравнивай образ из твоей головы с реальным человеком, опираясь на события и поступки.

Ненасыщаемость

Удовлетворить невротическую потребность в любви невозможно: получая одно, она буквально сразу же начинает просить еще. Больше, больше, больше. Потому что это черная дыра. Раньше вы виделись раз в неделю, но тебе надо было каждый день, стали встречаться ежедневно – возникла острая необходимость вместе жить, съехались – нужны новые доказательства, пойдем жениться, поженились – срочно рожать и так до бесконечности. В здоровом варианте все эти этапы тоже присутствуют, только они спокойны и безболезненны. Невротик же сходит с ума, если не получает постоянных доказательств любви к себе, и тут же отрицает чувства другого. Не женится – значит не любит, подарил три розы вместо десяти – не любит.

Фокус в том, что нужную тебе любовь не сможет дать ни один человек. Даже если он сядет навечно рядом, станет думать только о вас и делать все по сценарию – тебе будет мало.

Попробуй определить, зачем тебе нужны все новые доказательства привязанности и любви? Какая твоя часть их требует? Зачем они ей? Можешь ли сама дать ей то, что она просит? Например, пообещать, что никогда не оставишь. Или рассказать, как сильно ее любишь. Можешь даже воображаемо обнять.

Контроль, контроль, контроль

Болезненная, иногда до ломки, потребность все контролировать – вечный спутник невроза. В особо тяжелых случаях приводит к фобиям, в легких – к лазанию по социальным сетям в целях отслеживания лайков солнцеликого. Я, кстати, думаю, что из невротиков выйдут отличные следователи, и раскрываемость вырастет до 100 процентов.

Разумеется, в отношениях эта тяга к «расследованиям» расцветает пышным цветом. А как еще можно убедиться, что никто не собирается тебя бросать, кроме как с тотальным контролем? И вот начинается история с максимальным проникновением в жизнь избранника. Совместные дела, помощь во всем и всегда, постоянная слежка.

Каждый раз, когда ты ловишь себя на посягательстве на чужое личное пространство, задай себе вопрос: мне это нужно, чтобы что? Я сама этого хочу? И отказывайся от того, что никак не связано с желаниями ради себя.

Расставание – маленькая смерть

Как правило, невротик не может быть один. Буквально физически начинает умирать, если сталкивается с одиночеством. Поэтому момент расставания действительно подобен смерти. Кажется, что все. Панический страх, истерика, попытки хоть как‑то удержать уходящего.

Переживания, прямо скажем, так себе. А после расставания, если быстро не находится заместительный объект, невротик проваливается в иллюзорную любовь и продолжает связь с покинувшим его человеком на ментальном уровне. Что, разумеется, с одной стороны, очень мучительно, порой вовсе невыносимо. А с другой – очень нужно, потому что совсем без отношений ну вообще никак.

Роман с несвободным (или изменяющим) человеком – рай для невротика: можно сколько угодно долго купаться во всех этих невероятных эмоциях. Постоянные переживания, ореол загадочности, неисчерпаемый источник поводов для отвлечения от себя самого. Просто праздник какой‑то.

На этой игле люди сидят реально годами, всячески оправдывая себя: любовью, детьми, общими делами, финансовой зависимостью. Но на самом‑то деле причина проста: хочу сверхсильных эмоций, а по‑другому не умею.