У меня больше нет сил любить тебя. Слишком энергозатратно, слишком невыносимо, слишком зыбко. Представляешь, вот как ведь бывает: любовь есть, а сил на нее больше нет.

Когда‑то мои чувства к тебе были неиссякаемым ресурсом, вдохновением. Идеальный допинг, переливающийся всеми цветами радуги, не тлеющий огонь в груди и ощущение крыльев за спиной. Казалось бы, ничего особенного не происходило, а я реально могла сворачивать горы, обращать реки вспять, покорять мир по двадцать раз на дню. Я была уверена, что «моей огромной любви хватит нам двоим с головою». Ошиблась.

Шло время, ничего не менялось, и сил самой поддерживать этот накал красивых, чудных, фантастических эмоций становилось все меньше и меньше.

Теплая, искристая, сияющая любовь сначала потускнела. Затем стала твердой и колючей. А теперь и вовсе покрылась обжигающе‑холодной коркой льда. Чтобы добраться до нее сквозь толщу разочарований, злости, обиды, унижения, нужно затрачивать какое‑то невероятное количество сил. И таят они на глазах.

Кроме шуток, я очень хотела бы тебя любить так же, как раньше. Беззаботно, безрассудно, всецело. Так, чтобы один только факт твоего существования на этой планете уже был бы для меня источником счастья. Чтобы не было никаких условий, условностей, просто ты, я, моя любовь. Вполне себе замечательный мир. Правда, хотела бы. Но не могу. Сил нет.

Все ушло на бесконечное понимание, принятие, замалчивание, терпение. Мне казалось, что так можно все сохранить, а оказалось наоборот. Чем больше я «шла навстречу», чем дольше пыталась как‑то подстроиться, адаптироваться, привыкнуть, тем быстрее моя любовь превращалась в безликую ледышку.

И, вроде, надо бы тебе про это все рассказать, а не хочется. Даже злиться на тебя уже не тянет. Сил нет.

Забавно получается. Безразличие, похоже, является любовью, загнанной в угол. Ресурсов бороться за выживание не осталось, подпитки нет, остается адаптироваться к ситуации, превратиться во что‑то безликое. И это – единственное, о чем я жалею. Что я позволила все с ней, моей красивой, чистой, сияющей, проделать. Потому что так у меня не осталось ни ее, ни тебя.

Не обижайте любовь, или Почему любить и терпеть – разные вещи

Мы довольно часто сетуем на то, что, мол, хочется любви, настоящей, красивой, светлой, взаимной, и чтобы крылья за спиной выросли, но вот что я хочу нам всем по этому поводу сказать: если бы я была любовью, я обиделась и ушла от людей подальше. Ну кому понравится то, что его треплют как тузик грелку, швыряют мячиком на поле боя и при каждом удобном случае награждают какими‑то новыми чертами и особенностями?

Вот представьте, вы – любовь, сидите, вся красивая, нежная, воздушная и светлая, тихо играете тонкими пальчиками на арфе, как вдруг врывается всклокоченная бабенка, хватает вас и начинает трясти перед оторопевшим мужчиной. Я же тебя люблю! Люблю тебя, козел ты проклятый! А ты? А ты что? Да ты мне вот за эту любовь (ты там, кстати, уже болтаешься головой вниз) обязан! Должен! Или, например, кто‑то проявил неосторожность и признался в своих нежных чувствах. Все, пиши пропало. Теперь при любой возможности ему буду этим тыкать. Что‑что? Не хочешь делать, как нужно мне? Да ты меня не любишь.

Как‑то умудрились мы самое, пожалуй, анархичное чувство превратить в инструмент жесткой манипуляции и морального насилия. Причем как по отношению к другим, так и к себе. Приравнять то, что по природе своей не приемлет принуждения, к вечному должен / должна. Любишь? Докажи, покажи, продемонстрируй, нет, вот так не верю, так не любишь, а если сделаешь, как надо мне, – тогда поверю. Как это не хочешь? Значит… Ну и далее по кругу.

Хрупкая и нежная девочка, любовь стала идеальным вариантом для прикрытия болезненного эгоизма, желания управлять людьми и иметь себе не спутника жизни, а безвольного раба. И мы готовы, оправдывая все это светлым чувством, прошерстить полмира в поисках рецепта того, как заставить его удовлетворять наши потребности.

Если бы я была любовью, мне было бы неприятно и непонятно, почему меня, такую чистую, глубокую, спокойную и милосердную, бесконечно таскают то по каким‑то разборкам, то по психбольницам, то вообще, нацепив на знамя, волокут на полномасштабную войну. Бьет – значит любит, стреляем по тем, кто нам не очень нравится, – из любви к родине или религии, уничтожаем себя и свою жизнь – во имя любви, бегаем с ножом за тем, кто обманул, – это ж все потому, что сильно‑сильно любим.

Мы с вами привыкли прикрывать любовью любой косяк, как по отношению к другим, так и к себе. Я сломал тебе нос? Прости, но это ведь из‑за того, что так люблю тебя. Впадаю в эмоциональный ад и грызу плинтус, если ОН поговорил со мной не тем тоном? Это все любовь. Планирую убийство соперницы? Так ведь это из‑за любви. Вы разошлись, и ты поставила крест на своей жизни? Все правильно, детка, это ведь любовь! Как удобно все мы устроились: твори, что хочешь, терпи, что хочешь, унижайся, убивай себя, культивируй психические расстройства – все ж ради любви, а следовательно, вполне оправдано.

Уж конечно, не доставляло бы мне радости то, что меня уравнивают со страданиями и болью. Нет, ну правда, кому это понравится? Когда ты вся теплая, мягкая, уютная, а тебя хватают и начинают обматывать колючей проволокой. Ведь какая любовь без мучений, рассуждают многие из нас. Да никакой! Чем больше жертв, страданий, переживаний, вложенного терпения и вынесенных мук – тем больше, по этой дикой логике, сила ее.

Позвольте, спросила бы я на месте любви, так чего вы хотите? Чтобы было красиво, просто, уютно, светло и счастливые единороги на лужайках перед сапфировыми озерами, или все же чтобы зашкаливал адреналин, однорогие регулярно объедались белены и гоняли вас по грязным лужам, поддавая хороших пинков и оставляя шрамы?

Любовь не должна приносить боль. Грусть, светлую печаль, меланхолию – да, вполне, особенно если она кончается или покидает нас. Но не душераздирающие страдания, в которых мы тонем, как в болоте, теряем себя, приносим на алтарь выдуманных отношений свою личность, время, жизнь в конце концов. В ней, настоящей, правильной, все просто и ясно как дважды два. А все остальное – от лукавого и его адских игрищ. Любить и терпеть что‑то – это разные вещи. Ведь никто не запрещает вам испытывать сие теплое чувство к человеку и при этом держаться на расстоянии, так как он вас обижает, унижает и морально давит? Любите сколько влезет, мечтайте, витайте в облаках, только себя при этом калечить не надо. Не можете из‑за любви к кому‑то ушедшему заметить кого‑то нового? Так расширяйте границы своего сердца. Это ведь только от вас зависит, сколько людей туда влезает. Вот в этой комнатке живет один, а вот сюда поселим другого. Ведь любовь не сужает наш мир, а, наоборот, его расширяет.

Мы с вами постоянно ждем, да что там ждем, требуем от любви каких‑то чудес. То мудака нам в принца преврати, то реши все проблемы выбора (если любит, то чего не разводится), то спаси от уныния и невозможности существовать с самим собой. Почему‑то мы решили, что любовь способна творить историю, управлять людьми и их судьбами, выносить непростые вердикты и превращать какашку в цветочек. Кто‑то когда‑то внушил нам мысль о том, что любовь способна разрулить все беды и проблемы и именно она является основой вожделенного «долго и счастливо».

Так вот, друзья, новости плохие. Любовь не гарантирует ровным счетом НИ‑ЧЕ‑ГО. Не в ее власти расправляться с человеческими демонами, не может она одна отвечать за качество отношений, и уж тем более никак не в ее силах залечивать наши травмы. Она сводит нас вместе, благодаря ей нам хорошо и круто рядом друг с другом, она создает основу, из которой мы можем что‑то создавать. А вот что мы вырастим из нее – уже только в нашей власти.