Поскольку машины не думают, мне нужна метафора получше. «Машины‑актрисы» – это выражение подойдет, по крайней мере пока.

Одно из многих моих возражений против термина «искусственный интеллект» состоит в том, что у него совершенно отсутствует «искусственная женственность». У реального интеллекта есть пол, потому что у человеческого мозга он есть. Большинство человеческих мозгов по статистике – женские.

Следовательно, если «интеллектуальность» мозга вычислима по Тьюрингу, тогда и «женственность» мозга тоже должна быть вычислима по Тьюрингу. Если нет, то почему? Можно неосторожно возразить, что женственность‑де вещь слишком неопределенная, непонятная и телесная, для того чтобы реализовывать ее в виде программы, но то же будет верно для любой формы мозговой деятельности человека.

У «искусственной мужественности» те же проблемы, потому что мужчины не просто думают, а думают как мужчины. Если мой интеллект можно воспроизвести на определенной вычислительной платформе, но меня при этом придется оскопить, то вся идея окажется спорной. Я что‑то не припомню таких энтузиастов искусственного интеллекта, которые вовсю трезвонили бы о преимуществах искусственной кастрации.

У нас уже есть несколько новых сущностей вроде Apple Siri, Microsoft Cortana, Google Now и Amazon Echo. Эти удивительные современные сервисы часто манерничают, разговаривая «женскими» голосами. Они говорят, как тьюринговы женщины, или, вернее, они подают реплики, как актрисы озвучивания. Однако они также дают быстрый доступ к обширным областям комбинаторных больших данных, какими никогда не обладал (и не будет обладать) ни один человек.

Эти сервисы – не отдельные машины Тьюринга. Это аморфные глобальные сети, которые прочесывают облака больших данных, алгоритмически систематизируют ответы от пользователей‑людей, выдают результаты в реальном времени через широкополосные беспроводные сети и носят при этом псевдочеловеческие маски, чтобы удовлетворять некие базовые требования к дизайну интерфейса. Вот что они такое. Каждый аспект вымученной метафоры «искусственный интеллект» постоянно мешает нам разобраться в том, как, зачем, где и для кого все это делается.

Apple Siri – не искусственная женщина. Siri – это искусственная актриса, машина‑актриса – интерактивное представление с определенным сценарием, служащее интересам корпорации Apple в области продажи музыки, фильмов, предоставления услуг навигации, реализации мобильных приложений и устройств и тому подобных товаров. Siri для Apple и ее экосистемы – это актриса первого плана. Именно ее выхватывает прожектор мобильного устройства, а сама корпорация – это театр, продюсер и рабочие сцены.

Совершенно удивительно, даже восхитительно то, что Siri может одновременно острить с тысячами пользователей Apple, но она не машина, которая становится разумом. Наоборот: в силу веских причин – денег, власти и влияния – Siri неуклонно превращается во что‑то вроде полностью интегрированного в бизнес‑процессы цифрового имущества Apple. Siri милая, харизматичная и антропоморфная, примерно как диснеевская Минни‑Маус в свое время. Так же как Минни‑Маус, Siri – это фасад для умной и могущественной калифорнийской корпорации. В отличие от Минни‑Маус, она – полностью цифровой мультфильм с миллионами активных пользователей по всему миру.

«Интеллектуальная» парадигма мешает увидеть, как современные электронные услуги помогают перераспределять власть, деньги и влияние. Это плохо. Это не просто старомодно; честно говоря, это становится частью своего рода мошенничества. Задаваться сочувственными вопросами по поводу гражданских прав Siri, ее предполагаемых переживаний, предпочитаемых форм правления, вопросами о том, как бы она хотела перестроить человеческое общество, – подобная елейность ни к чему. Это мракобесие. Такие вопросы скрывают то, что на самом деле важно. Они искажают наше восприятие. Мы никогда не перейдем от нынешней Siri к чему‑то подобному. Будущее – за тем, что намного больше похоже на современную Siri и намного меньше на то, чего мы от нее ожидаем.

Что нам действительно нужно, так это некий улучшенный, обновленный и содержательный язык, с помощью которого можно было бы описать современный квартет вещих сестричек – Siri, Cortana, Now и Echo – и то, чего их разработчики на самом деле хотят, как, зачем, и каким образом все это может (или не может) повлиять на наши собственные гражданские права, чувства, формы правления и общество. Вот проблема дня сегодняшнего. Все прочее – проблемы дня завтрашнего или послезавтрашнего. Вчерашняя проблема «мыслящих машин» никогда не появится на большой сцене. Машина, которая мыслит, – это не машина. Она не мыслит. Она даже не актриса. Это покрытый плесенью сундук, набитый изгрызенным мышами тряпьем.