Самое важное в создании машин, способных думать, – то, что они могут думать по‑другому.

Из‑за причуды нашей эволюционной истории мы расхаживаем по планете так, будто мы – единственный на ней мыслящий вид, что создает у нас ложное представление об исключительности человеческого разума. А он таковым не является. Наш разум – на самом деле сообщество разумов, а эта система, в свою очередь, лишь малая часть всего спектра типов разума и сознания, которые могут существовать во Вселенной. Мы любим называть человеческий интеллект универсальным, потому что в сравнении с другими известными нам видами разума он может решать больше разнообразных задач. Но поскольку мы продолжаем создавать искусственные интеллекты, то в определенный момент поймем, что человеческое мышление вовсе не универсально – это лишь одна из разновидностей мышления.

Мышление, характерное для появляющихся сейчас искусственных интеллектов, не похоже на человеческое. Хотя они умеют играть в шахматы, водить автомобиль, описывать содержание фотографии, то есть выполнять задачи, которые, как нам казалось, под силу только людям, они делают это не по‑человечески. Facebook может так «разогнать» искусственный интеллект, что, имея всего одну фотографию любого человека на Земле, тот верно идентифицирует его среди 3 миллиардов человек в Сети. Человеческий мозг в таких масштабах работать не способен, что делает описанную задачу нечеловеческой. Мы ужасно плохо справляемся со статистическим мышлением, поэтому создаем разумы с хорошими статистическими навыками, чтобы они думали не так, как мы. Одно из преимуществ искусственных интеллектов, водящих автомобили вместо нас, заключается в том, что они будут управлять машиной вовсе не так, как это делаем мы, люди, с нашим легко рассеиваемым вниманием.

В мире сложных взаимосвязей способность мыслить иначе – это источник инноваций и благополучия. Быть просто умным недостаточно. Коммерческие мотивы сделают искусственный интеллект промышленного класса вездесущим, приведут к тому, что дешевый разум станет внедряться во все, что мы производим. Но еще более крупные барыши можно будет получить тогда, когда мы начнем изобретать новые виды разума и совершенно новые способы мышления. Прямо сейчас у нас нет полной таксономии разума.

Некоторые черты человеческого мышления будут встречаться часто (так же часто, как двусторонняя симметрия, сегментация и трубкообразные внутренние органы в биологии), но пространство вероятностей жизнеспособных разумов вполне может включать такие черты, которые в нашей эволюционной истории не встречались. Не столь важно, будут ли эти типы мышления быстрее, крупнее или глубже человеческого. В каких‑то случаях они могут быть проще. Самые важные из наших машин – это не те, которые делают что‑то лучше человека, а те, которые делают что‑то, чего люди вообще не умеют. Самые важные из наших мыслящих машин не будут думать быстрее или лучше, чем мы; он будут думать о том, о чем мы думать не можем.

Для постижения великих тайн квантовой гравитации, темной энергии и темной материи нам, вероятно, понадобятся разумы, отличающиеся от человеческого. Предельно сложные вопросы, которые появятся после этого, потребуют привлечения еще более совершенных и далеких от нашего разумов. Кроме того, мы, вероятно, не сможем создавать их сами, и нам понадобятся разумы‑посредники.

Сегодня многие научные открытия требуют совместной работы сотен человеческих интеллектов; в недалеком будущем могут появиться целые классы проблем настолько глубоких, что для их решения потребуются сотни разных видов разума. И это станет критически важным моментом с культурной точки зрения, поскольку принять ответы от другого разума будет непросто. Мы уже с этим сталкиваемся: например, с беспокойством воспринимаем математические доказательства, сделанные компьютером. Чтобы работать с другими разумами, потребуются новые навыки и новые горизонты самопознания.

Сокращение «ИИ» может также означать «иной интеллект». Нет никакой гарантии, что в течение следующих 200 лет мы встретимся с внеземными существами с одной из миллиарда планет земного типа, но мы можем с почти 100 %‑ной уверенностью утверждать, что сами за это время сконструируем иной интеллект. Когда мы встретимся с этими искусственными пришельцами, то получим те же преимущества и столкнемся с теми же сложностями, каких могли бы ожидать от встречи с инопланетным разумом. Чтобы работать с иными интеллектами, потребуются новые навыки и новые горизонты самопознания. Для чего нужны люди? Самый очевидный ответ: для изобретения тех видов интеллекта, которые не смогла создать природа. Наша работа – сделать так, чтобы умные машины мыслили иначе, чтобы появились иные интеллекты. Назовем их искусственными пришельцами.