В прошлом году два швейцарских художника создали бота Random Botnot Shopper, который еженедельно тратил эквивалент 100 долларов в биткойнах на случайные покупки на анонимных торговых интернет‑площадках в рамках арт‑проекта для выставки в Швейцарии. Интересный концепт, вот только одна проблема. По большей части бот покупал безобидные вещи: поддельные джинсы Diesel, бейсболку со встроенной скрытой камерой, тайник, выполненный в виде банки колы, пару кроссовок Nike, но еще он приобрел десять таблеток экстази и поддельный венгерский паспорт.

Что делать, если машина нарушила закон? Обычно мы в таком случае обвиняем того, кто ею управляет. Люди совершают преступления; оружие, отмычка и компьютерный вирус – всего лишь их инструменты. Но по мере того как машины делаются все более автономными, связь между инструментом и его создателем становится тоньше.

Кто будет отвечать, если автономный военный дрон случайно убьет толпу мирных жителей? Офицер, который ввел данные по миссии, программисты, написавшие ПО для распознавания врага, которое неверно идентифицировало людей, или программисты, написавшие ПО, которое приняло решение убить этих людей? А если разработчики понятия не имели, что их программа используется в военных целях? Что, если дрон может самостоятельно улучшать свои алгоритмы на основе данных, собранных всем флотом в предыдущих операциях?

Может, наши суды и сумеют решить, на ком лежит вина, но только потому, что современные дроны хоть и автономны, но не слишком умны. Они умнеют и постепенно теряют связь с теми, кто их создал.

Что, если программистов уже нет, а дроны сами себя совершенствуют? Что, если они станут и умными, и автономными одновременно и будут принимать как тактические, так и стратегические решения? Что, если один из дронов на основе имеющихся данных решит предать страну, построившую его, и начнет ей вредить?

Общество выработало множество подходов – неформальных социальных принципов и более формальных законов, чтобы разрешать ситуации неподчинения правилам общежития. Для мелких нарушений у нас есть бытовые механизмы, для более серьезных – сложная правовая система. Если вы буяните на моей вечеринке, я больше вас не позову. Если вы регулярно нарушаете правила приличия, вас застыдят и подвергнут остракизму. Если вы у меня что‑то украдете, я могу заявить на вас в полицию. Попробуйте ограбить банк, и вы почти наверняка надолго сядете в тюрьму. Многие из этих правил могут выглядеть несистематизированными, но человечество потратило тысячелетия, чтобы выработать их. Безопасность – понятие одновременно политическое и социальное, но также и психологическое. Например, дверные замки работают только потому, что система социальных и юридических запретов на кражу делает подавляющее большинство из нас честными. Таким образом, мы мирно сосуществуем в масштабах, невозможных для любого другого вида на планете.

Но что произойдет с системой, если появится новый тип злоумышленника – машина со свободой воли, что бы это ни значило? У нее, наверное, не будет представления ни о стыде, ни об одобрении. Она не откажется от определенных действий только потому, что другие машины могут что‑то об этом подумать. Она не станет соблюдать законы просто потому, что так правильно, равно как не станет с естественным почтением относиться к властям. Если мы поймаем машину на воровстве, как мы ее накажем? Что такое оштрафовать машину? Имеет ли смысл сажать ее в тюрьму? Если в машину не заложен инстинкт самосохранения, то даже угроза смертной казни не будет иметь значительного эффекта.

Мы уже обсуждаем программирование моральных принципов для мыслящих машин; можно вообразить и программирование прочих человеческих склонностей, но мы наверняка где‑нибудь ошибемся. Как бы мы ни старались этого избежать, но машины в определенный момент нарушат закон.

Это, в свою очередь, сломает нашу правовую систему. Сейчас она предотвращает преступления. Ее эффективность основана на задержании и осуждении преступников постфактум, а их наказание служит средством устрашения других. Эта схема не работает, если наказание бессмысленно.

Нечто подобное мы испытали после событий 11 сентября, когда многие из нас впервые задумались о таком явлении, как террористы‑смертники, к которым нельзя применить привычные меры наказания. Всего одно изменение в сфере мотивации, и посмотрите, как оно повлияло на наш подход к вопросам безопасности. Мыслящие машины заставят нас столкнуться с такими же проблемами, а еще с теми, которые пока сложно даже представить. Социальная и правовая системы, успешно справлявшиеся с преступниками‑людьми, неожиданным образом окажутся бессильны перед лицом мыслящих машин.

Мыслящая машина не всегда будет мыслить так, как нам хочется. И к последствиям этого мы не готовы.