Homo sapiens рождается полностью соответствующим своей природе. Но наша природа не является творением рук человеческих, в отличие от школьного, политического и экономического конформизма. Ввергнуть это творение, которым мы не умеем управлять и руководить, в рамки норм и форм, но созданных и контролируемых человечеством, – это заранее обречь себя на провал. Мы ошибались, когда требовали от природы производить сельхозпродукцию, подобно заводам, хотя им нужно было бы работать по образу и подобию природы.

Насильственное навязывание человечеству конформизма напоминает мне суфийскую притчу про орла и старую женщину. Выбившийся из сил орел падает у ног старухи, которая никогда не видела других птиц, кроме голубей. Охваченная жалостью, она подняла орла и сказала ему: «Ты совсем не похож на птицу». Потом она отрубила ему часть клюва, подрезала когти и крылья, после чего он с трудом отправился в полет. «Лети, – сказала она ему, – теперь ты похож на настоящую птицу».

Для формирования мозга мало благих намерений, нужна мудрость. Псевдоголубь никогда не станет настоящим орлом и никогда не будет голубем, несмотря на все свои страдания. Слишком часто то же самое встречается в наших образовательных системах.

Потенциально мы все можем стать гениями, если больше жизни полюбим процесс приобретения знаний и найдем дело, которому будем преданы всей душой.

Человеческая природа выше конформизма, который не может соотноситься с самим человеком, а только с другими творениями, созданными не им. Человек освобожденный – это орел из басни, который был выращен среди голубей, но не был на них похож и за это презираем. Он часто вспоминал, что когда‑то был орлом. На экзаменах по выбору самого правильного из голубей орел потерпел бы оглушительное поражение. Но затаит ли он злобу?

Все выдающиеся люди, которых я встречал, естественно, были нонконформистами. Они даже не пытались втиснуть себя в какие‑нибудь рамки, поскольку сами для себя определили: мы собираемся не подстраиваться, а оставить свой собственный отпечаток. Ни один из них не цеплялся за свое место, если только не выбрал его сам и только на время. Они все обладали ярко выраженной самостоятельностью и жаждой знаний. Я готов упрекнуть почти все известные мне школы в том, что они без колебаний готовы обменять удивление на конформизм. Именно поэтому популяризация науки, главная цель которой внушить изумление, во Франции презирается, особенно конформистами.

Удивление против конформизма. Такое противопоставление ничего хорошего не сулит, потому что удивление – движущая сила обучения и любых открытий. Обмен его на экзамен – это обмен мотора на кузов автомобиля. Паоло Лугари свел эту проблему к одной фразе: «Я бы предпочел энтузиаста‑дебютанта унылому лауреату Нобелевской премии». Сколько детей с огромным желанием, но нулевыми навыками поступают в школы, выходя из них с кое‑какими умениями, но безо всякого воодушевления? Однако именно страсть мотивирует к учебе, а не наоборот.

Будучи экспертом в своем деле, любой человек с выдающимися способностями готов часами заниматься любимым видом деятельности, в котором он преуспел. Как правило, он в одиночестве принимается за работу, не предусмотренную школьной программой. Например, так сделал Тейлор Вильсон (р. в 1994 г.), который в возрасте 14 лет осуществил термоядерную реакцию в фузоре Фарнсуорта собственного изготовления в гараже[1]. Когда он достиг 18 лет, Барак Обама разрешил ему работать в лаборатории в штате Невада (это невозможно во Франции), и тогда же он получил стипендию Тиля. Эта стипендия назначается, чтобы молодые таланты не теряли времени на образование, а сразу же занялись предпринимательством. Видимо, это первый в мире грант, поощряющий не продолжение учебы, а ее завершение.

Джек Андрака (р. в 1997 г.) разработал инновационный метод быстрой диагностики рака поджелудочной железы. Эстер Окейд (р. в 2005 г.) в десятилетнем возрасте поступила в Открытый университет[2] на факультет математики. Несовершеннолетняя Грейс Буш в 16 лет закончила лицей и одновременно получила степень бакалавра по юриспруденции с испанским языком в качестве второй специализации (Университет Южной Флориды). Артур Рамиандризоа (р. в 1978 г.) стал самым юным бакалавром за всю историю Франции. В тот момент ему было всего лишь около 12 лет и он не получил никакого формального образования. Поэтому он и назвал свою автобиографию: «Мое обучение вне школы». Но воспользовалась ли Франция опытом Рамиандризоа, чтобы реформировать свое обучение? Разумеется, нет, это не входило в ничьи планы.

Нельзя не упомянуть и о Логане ЛаПланте, чья видеоконференция TEDxHackschooling makes me happy[3] обошла весь мир. «Hackschooling» означает «внешкольное обучение 2.0», включающее новые технологии и создание сетей. Презентация ЛаПланте, которую он сделал в тринадцать лет, на сегодняшний день собрала более 9 миллионов просмотров, и для США он является приблизительно тем же, чем для Франции Рамиандризоа. TEDx‑конференции объединяют множество вундеркиндов, среди которых можно упомянуть Кейт Симондс или Томаса Суареса. Все эти молодые люди подтверждают идею, что потенциально мы все можем стать гениями, если больше жизни полюбим процесс приобретения знаний и найдем дело, которому будем преданы всей душой. Поскольку без любви нет совершенства, то школа никогда не будет иметь (и никогда не имела) на него монополии.

Homeschooling предполагает свободу творчества, а именно это и предлагает ЛаПланте в своей концепции. Например, в домашнем образовании нет отметок. Кто из родителей может объективно оценить своего ребенка? (Они могут пойти на это, чтобы самим не заниматься его образованием.) Также нет никаких программ обучения: ребенок добывает знания только в тех областях, которые вызывают его интерес. Это способствует его постоянному развитию, а не «удушению» в школе. Ведь ребенок – это «не ваза, которую нужно наполнить, а факел, который нужно разжечь»[4] – об этой мудрости постоянно забывают. Настала пора переходить от методики накопления фактов к методике потокового знания, то есть должна интересовать динамика познания, а не их накопление. Нужно привить детям к ним вкус. Думаю, что это довольно легко сделать, именно такими они и рождаются.

Для реализации внешкольного обучения в мировом масштабе я считаю лучшим метод проб и ошибок. Нужно экспериментировать с новыми педагогическими практиками, концентрируя внимание на том, что психолог Станислас Деаэн называет «четыре основных принципа обучения»[5]:

– внимание;

– активная вовлеченность;

– обратная связь;

– закрепление знаний.

Как мы увидим далее, видеоигры становятся грозной нейроэргономической технологией, потому что следуют этим принципам. Они:

– захватывают и направляют внимание;

– активно вовлекают и вызывают безостановочное желание играть;

– поощряют использование метода проб и ошибок, с наказанием и поощрением, но не внушают страх и не прибегают к унижению, хотя играющего оценивают чаще и более интенсивно, чем в школе;

– позволяют суммировать достижения и постепенно наращивать мастерство.

Любая школа, высокомерно считающая, что в современном мире с нарастающим обилием знаний ей нечему учиться, обрекает себя на медленное угасание. Идея hackschooling заключается в установлении диалога школы с гаражной культурой Силиконовой долины, с культурой fab lab[6]. Многонациональные компании способны превратить склад в супермаркет, чтобы изучить потребительский спрос и затем изменить систему продажи своих продуктов. «Эппл» и «Старбакс» открывают пилотные магазины в огромных ангарах, в которых они проводят маркетинговые исследования. Если мы настолько догматичны, что неспособны внедрить лучшие методики из самых разных областей, школа никогда не сможет перейти на следующую ступень своей эволюции.

Эти fab schools[7] будущего должны строиться по пилотному принципу, здесь можно будет экспериментировать с новыми образовательными практиками. Но только учитель будет иметь абсолютную свободу и доступ к вики‑ресурсу, где можно обмениваться опытом с коллегами и выбирать самые эффективные методы. Это и называется практическим образованием и является полной противоположностью стерильному обучению, которое не устает нечленораздельно мямлить о магических Р‑значениях[8]. В мире горизонтальных, эклектичных и постоянно развивающихся сетей наше образование является застывшей иерархической структурой, со своей вертикалью и догмами. Поэтому оно абсолютно неспособно к приспособлению и не отдает себе отчета, что худший из рисков – это никогда не рисковать.

По словам Нассима Николаса Талеба, «роль бюрократии сводится к установлению максимальной дистанции между рискующим и тем, кто ощущает на себе последствия риска». Все национальное образование структурировано подобным образом. И кто тогда виноват в школьной неуспеваемости? Министр? Ректор? Программа? Школьная инспекция? Директор учебного заведения? Учитель? Нет, остается один‑единственный возможный виновник – сам ученик. Лучший способ развиваться – это установить моментальную связь между принимаемыми решениями и их последствиями, а министр делает все наоборот. Лишь учитель находится в постоянном контакте с учениками, и только он может взять на себя ответственность за проведение педагогических экспериментов и внедрение инновационных методик. Только ему это можно доверить.

[1] На самом деле такая реакция до сих пор нигде не реализована (прим. ред.).

[2] Британский университет (прим. науч. ред.).

[3] «Внешкольное обучение сделало меня счастливым» (прим. авт.).

[4] Монтень, «Опыты» (прим. авт.).

[5] Dehaene, S. «Les grands principes de l’apprentissage», Collège de France, 2012 (прим. авт.).

[6] От «fabrication laboratory» – лабораторное производство (прим. авт.).

[7] Школьное производство (прим. ред.).

[8] Le data dredging, или манипулирование данными, наиболее изученным примером которого является статистическая фальсификация Р‑значений (величина, используемая при тестировании статистических гипотез). Это типичный симптом почтительного отношения к данным в наших академических кругах. Head, M. L., Holman, L., Lanfear, R., Kahn, A.T. et Jennions, M.D. «The extent and consequences of p‑hacking in science» PloS Biol, 2015, 13, e1002106 (прим. авт.).