Вместо того чтобы встраивать реальность в наши клише, мы сегодня подошли к расширению сознания до реальности. В сфере образования в эпоху этого нового Возрождения у человечества появилось пять героев, пять фантастических личностей.

Первый из них – это Кен Робинсон, который обратил внимание на производственный аспект так называемой традиционной школы.

Второй – страдающий дислексией нейробиолог Мэтью Петерсон, который учил математике без слов с помощью видеоигр, причем его воспитанники получали наивысшие результаты в национальных тестах. Обучение через игру вполне согласуется с теорией психолога Джейн МакГонигал, которая является моим третьим супергероем.

Наша школа стала конвейером по обучению, ее нужно реформировать в соответствии с природой, в которой потоки знаний многоканальны и эргономичны.

Причина успеха очень проста: такое обучение является самым эффективным способом. В природе, которая не склонна преподносить нам подарки и где каждая ошибка может стать смертельной, все млекопитающие играют для приобретения нужных навыков. Для них игра не просто серьезное занятие, она им жизненно необходима. Хищники и их жертвы играют, чтобы постичь окружающий мир. Так ведут себя все млекопитающие, так постановил естественный отбор в течение миллионов лет. Эти эффективные виды поведения прошли такую проверку, по сравнению с которой наши контрольные работы кажутся лишь первыми робкими шагами, от них мы скоро откажемся.

Нейронаука тоже подтверждает: самый естественный способ обучения – это игра. Просто потому, что она стимулирует длительную, увлеченную и усердную деятельность.

Есть два главных фактора, ведущих к успешности и совершенству, – бескорыстная любовь и глубокий интерес, переходящий в увлечение, если речь идет об игре. Они спонтанно возникают у тех, кто готов преодолевать трудности в своей работе. Например, курьеры‑велосипедисты, превратившие свою профессию в спорт. В сегодняшней школе не поощряются ни интерес, ни любовь к предмету, а встречаются они лишь по делу случая. В природе, если тигрята не будут играть, они не научатся охотиться, защищать свою территорию и даже размножаться. Они просто‑напросто умрут. Игра – это здоровое явление, способ оттачивать навыки, повторяя и доводя каждое действие до совершенства. Это одна из причин, по которым пилотов обучают на тренажерах. Поэтому и проводят военные игры с участием офицеров и солдат, а для обучения стратегии курсантов военных училищ им предлагают играть в американский футбол. Хирурги, которые играют в видеоигры жанра «экшен», лучше проводят лапараскопические операции[1]. Множество организаций занимаются подготовкой врачей с помощью игр, которые спасают человеческие жизни.

В лаборатории iLumens медицинского Университета Париж – Декарт была создана мобильная игра для отработки навыков сердечно‑легочной реанимации (массаж сердца и дыхание изо рта в рот). Игра носит название шлягера «Жизнь продолжается» группы «Би Джиз», поскольку он точно соответствует сердечному ритму. В результате игроки лучше запоминают процедуру и не будут испытывать стресса при ее проведении.

Но вернемся к нашим фантастическим личностям. После Кена Робинсона, Мэтью Петерсона и Джейн МакГонигал я хочу назвать Саймона Синека и Гюнтера Паули. Саймон Синек является маркетологом и напоминает, что нельзя увлечь толпу и повести ее за собой вопросами «Что?» и «Как?». Только вопрос «Почему?»[2] возымеет над ней действие. Он несовместим с высокомерной посредственностью. «Вы только посмотрите на этих политиков с их планами из пяти пунктов, они никого больше не вдохновляют!» В этой связи невольно вспоминаешь о Мартине Лютере Кинге и его речи «У меня есть мечта», а не «План из пяти пунктов», и этим все сказано. Школу впутали в бесплодные дебаты, она вбирает в себя планы реформ вместе с невразумительными предложениями. Это означает, что политики и народ не в состоянии задать себе правильные вопросы.

Разговоры ведутся о том, «чему» (программа), гораздо меньше о том, «как» (ставить оценки или не ставить) и никогда о том, «почему» и «зачем» обучать. Нужно вновь сделать личностное развитие целью образовательной миссии. Вопрос не в том, ставить или не ставить отметки, а в том, зачем и как это делать. В любой игре существует счет. Он стимулирует только потому, что мы хотим заработать еще больше очков. Именно игрок требует, чтобы его оценили, ведь это делает развлечение еще забавнее и притягательнее.

Пятая фантастическая личность – это Гюнтер Паули, которого называют «Стивом Джобсом развития в долговременной перспективе» и главным действующим лицом современного Возрождения. В своей книге «Синяя экономика» он утверждает, что «природа не должна производить как заводы, а наоборот, заводы должны производить как природа». Наша школа стала конвейером по обучению, ее нужно реформировать в соответствии с природой, в которой потоки знаний многоканальны и эргономичны. Кен Робинсон утверждает, что в некоторых странах дети проводят на улице меньше времени, чем отбывающие срок уголовники. Резкий рост гиперактивности свидетельствует не о том, что наши дети больны, а как раз о том, что нездоровы школа и общество. Но, как известно, тоталитарным режимам свойственно третировать своих диссидентов.

[1] Badurdeen, S., Abdul‑Samad, O., Story, G., Wilson, C., Down, S. et Harris, A., «Nintendo Wii video‑gaming ability predicts laparoscopic skill», Surgical Endoscopy, (2010), 24, 1824–1828. Lynch, J., Aughwane, P. et Hammond, T.M., «Video games and surgical ability: A literature review», Journal of Surgical Education, (2010), 67, 184–189. Rosenberg, B.H., Landsittel, D. et Averch, T.D., «Can video games be used to predict or improve laparoscopic skills?», Journal of Endourology, (2005), 19, 372–376. Rosser, J.C., Lynch, P. J., Cuddihy, L., Gentile, D.A., Klonsky, J. et Merrell, R., «The impact of video games on training surgeons in the 21 century», Archives of Surgery, (2007), 142, 181–186.

[2] Антуан де Сент‑Экзюпери сказал в своей книге «Цитадель»: «Создать корабль – это вовсе не соткать паруса, выковать гвозди, научиться читать по звездам. Надо почувствовать вкус к морю, который один многого стоит и в свете которого исчезают все противоречия, а остается лишь общность любви» (прим. авт.).