Один мой студент, изучавший богословие, провел все летние каникулы, работая в Африке неподалеку от Сахары. После его возвращения директор колледжа спросил, чем он хочет заниматься после окончания учебы. И студент ответил, что хотел бы работать в сфере международного экономического развития, чтобы оказывать разумную помощь беднейшим странам земного шара. Директор колледжа спросил его, почему же в таком случае он занимается не политикой и экономикой, а богословием.

Студент не долго думал над ответом. «Потому что, – объяснил он, – богословие здесь куда более актуально».

Он не один месяц наблюдал за тем, как действует церковь в той бедной стране, где он провел лето. Так называемая «теология освобождения» перестала там быть увлекательной отвлеченной теорией – странным и несколько опасным ответвлением систематического богословия, которое было создано, чтобы студенты левого направления не скучали за изучением древних догматов. Она касалась конкретных церквей, бедных и окруженных бедняками, которые ежедневно стремились показать, что значит называть Иисуса Господом, и пыталась сделать это господство живой реальностью в жизни общества.

Я гордился этим студентом – и его работой в Африке, и его ответом. Но, вспоминая тот разговор, я задумался о другом вопросе: как западный мир дошел до такого состояния, когда все люди убеждены в том, что богословие не имеет никакого отношения к реальным нуждам реального мира. И, размышляя над этим, я понял, что хотя богословские вопросы кажутся отвлеченными (это не так, но люди, задающие тон СМИ, их плохо понимают, а потому привычно от них отмахиваются), практическая жизнь церкви распространяется на многие «обычные» сферы жизни западного мира – скромно и без торжественного звука труб. Этот факт нужно подчеркивать и ему надо радоваться, поскольку это уже нечто вполне реальное. Сама государственная статистика в Англии показывает, что значительное большинство тех, кто тратит свое время, деньги и силы на добровольное служение обществу – кто работает в домах престарелых, с инвалидами, умирающими, молодежью и так далее, – это практикующие христиане. Многие из них скажут, что не считают себя слишком добрыми христианами, имея в виду свои нравственные недостатки, то, что многие места в Библии для них непонятны, и подобные вещи. Но каким–то образом живая сила церкви заставляет их оказывать помощь там, где это нужно, и они делают это с радостью и находят здесь (что неудивительно) столь глубокое личное удовлетворение, что упорно продолжают свое дело, даже когда становятся старыми и устают. (Я знаю пару, которая развозила еду «престарелым» людям до тех пор, пока им не перевалило за восемьдесят, так что они стали старше большинства тех людей, кому они помогали.)

Привычка оказывать помощь – внешнее и видимое выражение добродетели любви – существовала в церкви с самого начала. Одно из самых поразительных мест замечательной книги Родни Старка «Начало христианства» – это описание поведения христиан во время эпидемии чумы на территории нынешней Турции. Богатые и успешные люди, включая врачей, при начале эпидемии собирали своих домочадцев и покидали города. Они переселялись на холмы, в места, где воздух чище и свежее, или к друзьям, живущим в отдалении. Но христиане, многие из которых относились к беднейшему населению и к классу рабов, оставались и ухаживали за людьми, причем их забота распространялась и на тех, кто не был христианином или родственником и с кем их не связывали какие–то особые отношения. Иногда эти люди выздоравливали – не всегда болезнь кончалась смертью. А иногда сами христиане в процессе ухода заражались и умирали. Но их поведение ярко и однозначно указывало на то, что существует радикально новый образ жизни. Ранее никому и в голову не приходило, что такое возможно. Почему они так поступают? И тогда христиане, чтобы объяснить те привычки сердца, которые делают такое поведение «естественным» (разумеется, в смысле второй природы), могли говорить об Иисусе и о Боге, открывшемся через Иисуса, о том Боге, природой которого была и остается жертвенная любовь. По мнению Старка, именно подобное поведение было одним из важнейших факторов стремительного распространения христианства, так что, несмотря на упорные преследования со стороны римских властей, к началу IV века почти половину населения империи составляли христиане и императоры решили, что им лучше встать на сторону победителей.[1]

Все это имеет прямое отношение к призывам Павла в главе 12 Послания к Римлянам и главе 4 Послания к Филиппинцам: христиане должны учиться жить как добрые граждане и радоваться тем вещам в окружающем мире, которые того заслуживают, и скорбеть о тех, которые наполняют жизнь людей печалью. Если церковь стоит в стороне от мира, наслаждаясь собственной святостью и с презрением глядя на лучшие вещи в окружающем мире как на нечто бездуховное, нехристианское, нечестивое и тщетное, она не прославляет щедрого Бога Творца и не являет Его миру (конечно, в мире на самом деле есть много никчемных вещей, как, впрочем, и в церкви.) Именно потому, что величайшая христианская добродетель – это любовь, которая отражает свойства Бога Творца, дающего всем жизнь, церковь должна учиться находить хорошие вещи в окружающем мире, радоваться вместе с ним, плакать о его скорбях и прежде всего при любой возможности распространять вокруг себя любовь, утешение, исцеление и надежду. И вместе с этим она может передавать свою веру – не через постоянные разговоры об Иисусе (хотя у нее появятся такие возможности), но через жизнь во Христе в публичном пространстве. Этот мир – и к сожалению, иногда и сама церковь – привык насмехаться над «добренькими» людьми, которые любят всем помогать. И порой эти насмешки справедливы: все люди склонны гордиться своей праведностью. Но нам не стоит выплескивать младенца вместе с водой. Здесь мы видим, что подобные нужные дела выполнять легче всего тогда, когда они становятся привычкой, когда это добродетель, девятичастный плод Духа. Это результат сознательных усилий всей общины и ее отдельных членов, стремящихся реализовать свое особое призвание, развивающих, усваивающих и поддерживающих привычки царственного священства.

[1] Rodney Stark, The Rise of Chris tianity: How the Obscure, Marginal Jesus Movement Became the Dominant Religious Force (San Francisco: HarperSan–Francisco, 1977), chap. 4.