Сила прикосновения – это, к сожалению, сильно недооцениваемый аспект интимных отношений; прикосновения тоже очень полезны для здоровья, причем они даже не обязаны быть сексуальными. Наша потребность в прикосновениях настолько высока, что ее вполне можно сравнить с голодом – более того, животные и люди от этого «голода» даже умирают. Возможно, именно поэтому тело выработало специальный рефлекс, чтобы сохранить чувство осязания, встретив что‑то, что может его нарушить. Вы, например, отдергиваете руку быстрее, чем успеваете осознать, что духовка очень горячая.

Естественно, когда вы находитесь в интимной обстановке с любимым человеком (даже не занимаясь сексом), неотъемлемой частью общения является контакт кожи с кожей. Лишь в последние лет двадцать мы осознали настоящую ценность прикосновений; все началось с эпохального исследования, проведенного в середине 90‑х годов нейробиологом Мэри Карлсон из Гарварда. Она измерила уровень стресса у румынских детей, выросших в приютах или посещающих плохие детские сады. Карлсон выполнила свою работу в период расцвета лягэне ; буквально это слово означает «качели», но еще так назывались государственные приюты для очень маленьких детей, очень распространенные в то время [12].

В середине 60‑х годов президент Румынии, коммунист Николае Чаушеску, издал драконовские законы, заставлявшие семьи заводить больше детей, чем они могли себе позволить. В попытке увеличить население ради роста производительности труда он не только ограничил продажи контрацептивов и запретил аборты для женщин, родивших менее четырех детей; он еще и облагал специальным налогом бездетных мужчин и женщин старше двадцати пяти лет. Налог составлял жуткие 30 процентов от доходов. Рождаемость выросла, но Чаушеску все равно остался недоволен. В 1985 году меры стали еще строже: минимальное требуемое количество возросло до пяти, причем женщины должны были рожать даже в сорок пять лет.

Конечным результатом жестокой политики Чаушеску стало то, что тысячи маленьких детей – новорожденных и младенцев – оказались просто брошены родителями, которым не хватало средств ухаживать за ними. Так что их, никому не нужных, заставляли расти в лягэне , учреждениях, где вечно не хватало сотрудников; они недополучали сенсорного опыта, особенно по части прикосновений. Большинство детей бросали сразу после рождения, прямо в роддомах. До трех лет они жили в лягэне , после чего их переводили в другие детские учреждения. В мире почти ничего об этом не знали, пока Чаушеску не свергли и убили в декабре 1989 года, и фотографии этих детей, наконец, появились на телевидении. В 1994 году Мэри Карлсон и ее муж Фелтон Эрлс, психиатр из Гарварда, поехали в Румынию, чтобы больше узнать об этих детях и эффекте, который получается из‑за недостатка общения с матерью. Карлсон училась у Гарри Харлоу, знаменитого психолога, впервые описавшего воздействие социальной депривации на основе экспериментов с обезьянами, проведенных в 50‑х годах. Проведя серию наблюдений и измерений уровня стресса среди румынских детей, в том числе у детей, участвующих в программах раннего развития, и контрольной группы, Карлсон сделала вывод, что отсутствие прикосновений и внимания замедлило рост детей из лягэне и негативно повлияло на их поведение. Они стояли, покачиваясь взад‑вперед, смотрели куда‑то в пустоту и в целом были пугающе тихими и антисоциальными. Карлсон опубликовала свои результаты в 1997 году; после нее и другие ученые подтвердили огромную важность прикосновений и внимания [13]. Новые исследования даже показали сложнейшее взаимодействие между кожей, мозгом и нервной системой, а также иммунологией и способностью избежать или победить заболевание.

Осязание – это одно из первых чувств, которые у нас развиваются. Можно даже сказать, что это самое необходимое и фундаментальное чувство для выживания; оно всю жизнь стимулирует наши тела. Разные типы прикосновения имеют разный смысл. Словно волшебная палочка, прикосновение может изменить частоту сердцебиения, уменьшить давление и уровень кортизола, вызвать приток гормонов и нейротрансмиттеров, вызывающих хорошие эмоции, и даже стимулировать область мозга, контролирующую память, – гиппокамп.

Тиффани Филд, глава Института исследования прикосновений в Миллеровской школе медицины Университета Майами, изучает чувство осязания более тридцати лет. В статье 2010 года она показала, как мозг умеет отличать эмоциональное прикосновение от неэмоционального [14]. Одни осязательные рецепторы предназначены, чтобы передавать в мозг эмоции, а другие сообщают сенсорную информацию об окружающей среде. Кроме того, недавно было доказано, что мы можем распознать эмоции других людей по тому, как они касаются нас. Причем даже в отсутствие света – мы можем почувствовать эмоции других людей, даже не видя их. Эмоции – это не просто «сильные переживания». Это уникальные драйверы нашего поведения; они влияют на то, как мы себя ведем и что делаем.

В повседневном общении прикосновения всегда обладают контекстом. Но вот отделить физическое воздействие прикосновений от эмоционального не всегда легко. В 2014 году группа ученых из Университета Карнеги‑Меллон, Виргинского университета и Питтсбургского университета опубликовала исследование, показывающее, как объятия влияют на иммунную систему [15]. В самом деле, объятия важны для нашего здоровья не меньше, чем пища, сон и вода. В эксперименте ученые в течение двух недель наблюдали за 404 взрослыми, спрашивая их, сколько раз в день они обнимались и вообще общались с другими людьми. Затем их отправили в номера на изолированном этаже гостиницы, где заразили вирусом простуды. Большинство из них (78 процентов) заболели; примерно у 31 процента появились очевидные симптомы заболевания. Но между теми, кто перенес заболевание не очень хорошо, и теми, кто справился с ним легко, была заметная разница. Те участники, у которых было больше всего приятного социального общения, справились с инфекцией с меньшим числом симптомов. Ученые определили, что социальная поддержка, в частности объятия и прикосновения, обеспечила примерно 32 процента общего облегчающего эффекта.

В недавно вышедшей книге Touch: The Science of Hand, Heart and Mind («Прикосновение: наука рук, сердца и разума») нейробиолог Дэвид Линден из Университета Джонса Хопкинса отлично сформулировал всю пользу прикосновений: «От выбора товара в магазине до половых актов, от использования инструментов до хронической боли и процесса лечения и восстановления – гены, клетки и нейронные сети, участвующие в работе чувства осязания, играют ключевую роль в формировании нашего уникального человеческого опыта» [16]. Чем больше мы узнаём об осязании, тем больше понимаем, что это главное чувство в нашей жизни – от утробы до смерти; оно обеспечивает здоровое развитие, поведение, когнитивные навыки и эмоции. И я не сомневаюсь, что будущие технологии и терапии используют это великолепное чувство для лечения самых разнообразных недугов – от тех, что вызывают самую сильную боль, до неудобств, доставляемых чесоткой, и разрушительной деятельности воспалений – это наша следующая тема.