В мире медицины сейчас используется новая концепция, украденная у физиков и фотографов; в «Завтра…» она будет нам помогать. Поскольку во многих случаях мы не можем понять всего, ученые используют грубозернистую биологию для построения моделей, предсказывающих результаты. Термин «грубое зерно» первоначально использовался в фотографии: когда вы подкручиваете объектив, то изображение все дальше уходит из фокуса, и, наставив фотоаппарат на друга, вы видите только грубые очертания человеческой фигуры.

Если вы станете подкручивать объектив в обратную сторону, улучшая фокус, то станете видеть все больше и больше мелких деталей: во что одет ваш друг, выражение его лица, прическу. Но вам не нужно знать всего этого, чтобы понять, что перед вами человек. Иногда мы в медицине рассматриваем слишком много деталей и пытаемся запихнуть их все в модель, хотя если мы отступим на шаг и рассмотрим «грубозернистое» изображение, то у нас все получится намного лучше. Примерно как тот историк искусства, который может посмотреть на картину издалека и сразу сказать, подлинник это или нет, не проводя никаких хитрых научных исследований и не рассматривая холст под увеличительным стеклом.

Грубозернистая фотография меня. Никаких мелких деталей лица и тела не видно, но все равно ясно, что на фотографии изображен человек.

Физики и синоптики очень многому научились, применяя этот подход. Метеоролог не поднимается в небо каждый день, чтобы измерить скорость ветра, температуру и влажность, чтобы предсказывать погоду. Он смотрит на форму облаков – это его «грубозернистый» элемент, на основе которого моделируется весь прогноз погоды. Медицина тоже должна так работать. Если я хочу узнать, есть ли у вас стресс, то я, конечно, могу измерить уровень ваших кортикоидов и нейрогормонов и изучить активность мозга с помощью функциональной МРТ (магнитно‑резонансной томографии) или ПЭТ (позитронно‑эмиссионной томографии) – или же могу просто измерить ваши интервалы сердцебиения, которые не всегда одинаковы.

В широком смысле слова «грубая зернистость» означает возможность посмотреть на сложную систему или структуру и нарисовать ее грубый эскиз, без всех мельчайших деталей. Затем этот грубозернистый элемент можно использовать в качестве суррогата всех этих мельчайших деталей, которые либо невозможно замерить эффективно, либо невозможно замерить в принципе. Многие технологии, которые будут доминировать в «Завтра…», помогут нам строить такие «грубозернистые» биологические модели, направленные на достижение определенных целей. Например, мы измерим электропроводность вашей кожи (она называется либо кожно‑гальванической реакцией, КГР, либо электродермальной реакцией) между двумя точками на руке, чтобы узнать, возбуждено ваше тело или устало. Звучит дико, но кожа действительно на мгновение улучшает свою электропроводность при воздействии внешних или внутренних стимулов. Я смогу использовать эту технологию, чтобы понять, какие песни на радио «заводят» вас, когда вы за рулем, и машина поставит для вас эти песни, если почувствует, что вы вот‑вот уснете за рулем.

Различные части нашего тела, порой, раньше сознания способны «заподозрить» болезнь. Повышенный пульс, усиление электропроводности кожи… Все это в будущем может быть использовано для заблаговременного прогнозирования появления болезни.

Или вот вам история о моем друге, который позвонил мне несколько недель назад и взволнованно рассказал историю. Он носил на себе устройство, которое постоянно измеряет пульс. Обычно у него пульс чуть меньше 60, но в один прекрасный день он заметил, что пульс участился примерно до 65. А потом у него проявилась вирусная инфекция. Это наблюдение – повышение пульса, которое закончилось болезнью, – очень порадовало его. В «Завтра…» мы будем получать все больше таких данных заранее, и они позволят нам подготовиться или вообще избежать моментов плохого самочувствия.

Вот еще несколько примеров: размер ваших красных кровяных клеток может использоваться в качестве «грубозернистого элемента» для проверки на недостаток железа вместо непосредственного измерения уровня железа в крови. Клетки с дефицитом железа намного меньше, чем клетки, в которых железа столько, сколько нужно. Вопрос «как вы себя чувствуете?» будет использоваться при лечении продвинутых стадий рака; именно он скажет нам, действует терапия или нет, а не простое измерение всех опухолей в теле. Такой широкий, общий вопрос может показаться «ненаучным», но, тем не менее, может помочь с поиском реальных решений и полезной информации, чтобы обеспечить лучшие результаты. Новые технологии будут использоваться для получения новых «грубозернистых элементов», которые помогут нам срезать дорогу к некоторым ключевым вопросам, доминирующим в медицине. Можем ли мы сделать грубозернистую модель старения? Старение – это постепенный износ органов и систем тела. Если мы сможем измерить его, то врачи смогут начать клинические испытания, чтобы замедлить этот процесс, причем с самой молодости. Но, вполне вероятно, подопытные переживут ученых, учитывая, что по нашим нынешним стандартам клинические испытания заканчиваются выживанием пациентов. Это не здравое решение. Нужно разрабатывать грубые мерки старения и использовать их в качестве суррогатов выживания. Например, взять вашу внешность, ваше самочувствие и другие грубозернистые элементы, соединить с измерениями функций органов и получить конкретную цифру. И эту цифру будут изучать в клинических испытаниях как приближенное значение «биологического возраста». Сравнением биологического возраста с хронологическим испытание закончится. В будущем мы с вами сможем замедлить старение с помощью измерений в реальном времени, таких, как вышеописанное.

«Я буду…»

В 2014 году я имел удовольствие провести выходные в Берлине с Мухаммадом Юнусом, настоящим эпическим современным героем, если вы спросите мое мнение [6]. Не знаю, встречал ли я когда‑либо более скромного и альтруистичного человека; сейчас ему за семьдесят, и стремление помочь человечеству, похоже, встроено прямо в его ДНК. Юнус создал более пятидесяти самодостаточных компаний, чтобы вытащить свою страну из бедности, причем он не владеет долей ни в одной из них. Юнус знаменит и в своем родном Бангладеш, и в мире как гражданский лидер и успешный социальный предприниматель и экономист; в 2006 году он получил Нобелевскую премию мира за основание банка «Грамин» и изобретение практики микрофинансирования – предоставления банковских услуг индивидуальным предпринимателям и малым компаниям, которые иначе никак бы не получили доступа к ним. Некоторые называют его крестным отцом микрокредитов. То, что началось со стремления помочь «хотя бы одному человеку за день», превратилось в глобальный феномен – двести пятьдесят микрокредитных программ в почти ста странах. Его история – великолепный пример того, какую силу имеет не только соединение искусства и науки, но и удовлетворение базовых потребностей, интуитивных предположений и мотивации людей в погоне за инновациями – и более здоровым будущим.

Юнис занялся бизнесом во время голода 1974 года, когда умирающие бангладешцы начали умолять о помощи богатых жителей Дакки. Юнус, тогда профессор экономики в Читтагонгском университете, наблюдал за этой трагедией и разозлился. Его высокие экономические теории никак не помогали собратьям‑бангладешцам, которые едва выживали. Он вышел с этим недовольством на улицу – стал общаться с бедняками и думать, как бы им помочь. Сначала он одолжил двадцать семь долларов группе из сорока двух человек из ближайшей деревни, которые страдали из‑за недобросовестных кредиторов. Это вдохновило его одалживать небольшие суммы обедневшим людям, которые потом смогут каким‑то образом расплатиться, заработав своей профессией или ремеслом – по сути, открыв маленькие компании, которые помогут и им заработать на жизнь, и обществу в целом. Впрочем, Юнусу не удалось уговорить местные банки выдавать кредиты. Так что он поклялся сделать это сам, и в 1976 году родился банк «Грамин».

В тот уик‑энд в Берлине Юнус научил меня многому в плане того, как думать о здоровье и какие подходы выбирать. Он занимается не только банковской деятельностью, но и здравоохранением, постоянно придумывая все новые способы, как совместить то и другое, чтобы обеспечить перемены в обществе. Бангладеш – одна из наиболее плотно населенных стран в мире: на территории размером примерно со штат Айова живут более 160 миллионов человек. Несмотря на большие шаги вперед в деле человеческого и социального развития с момента объявления независимости в 1971 году, Бангладеш страдал от различных политических, экономических, социальных и экологических трудностей, в том числе политической нестабильности, коррупции и сильнейшей нищеты. Но тут появился Юнус со своими идеями, основанными на простой концепции: «Одолжи бедным людям деньги на условиях, которые подходят для них, научи их нескольким надежным финансовым принципам, и они сами помогут себе».

Одно из самых впечатляющих достижений Юнуса – то, как он преобразил кредитную индустрию в Бангладеш, чтобы помешать местным ростовщикам. Доказав, что бедняки могут быть ответственными заемщиками (в противоположность общепринятой банковской догме), его банк выдал миллиарды долларов миллионам заемщиков, у которых не было вообще никаких поручительств, и 98 процентов заемщиков расплатились по долгам, несмотря на то что у банка не было никаких юридических инструментов или даже письменных договоров с ними. Большинство его должников выбрались из глубокой нищеты; почти все они – женщины. Собственно, 98 процентов заемщиков его банка – женщины, которые раз в неделю собираются и с помощью мотиваций помогают друг дружке выплачивать долги. Зачем сосредотачиваться на выдаче кредитов женщинам? В странах третьего мира кредиты в банках традиционно берут мужчины. Но именно здесь решение Юнуса оказалось гениальным. Женщины не только были более ответственны в выплатах: семьям было больше пользы, когда деньги контролировали женщины, к тому же, как знал Юнус, в Бангладеш решения по здоровью в семье тоже принимали женщины. Так что, сосредоточившись именно на работе с ними, он мог совершить революцию в здравоохранении страны. И он ее совершил.

В 1984 году «Грамин» опубликовал свои «16 решений» – по сути, набор заповедей, которым должен подчиняться любой заемщик. Банк поставил для себя высокую планку: его целью было сделать все свои филиалы свободными от бедности, ориентируясь на такие показатели, как достаточная обеспеченность едой, доступ к чистой воде и туалетам. Среди «Решений» были в том числе и следующие:

Решение четвертое: «Мы будем круглый год выращивать овощи. Мы будем есть много овощей, а излишки – продавать».

Решение девятое: «Мы будем строить и использовать ямные туалеты».

Когда я спросил Юнуса о туалетах, он объяснил, что, когда его банк только начинал работу, в Бангладеш царила ужасная антисанитария. Из‑за повсеместной грязи периодически возникала холера. Люди облегчались прямо на улице, и болезнь быстро распространялась. Это заставило Юнуса выдвинуть условие для выдачи кредита: чтобы получить деньги, вы должны выкопать выгребную яму. «Ямные туалеты – это очень простой и практичный способ значительно уменьшить распространение заболеваний, передающихся через контакт с человеческими экскрементами», – сказал он мне. Его банкиры ездили в деревни, где жили их клиенты, и проверяли наличие туалетов, прежде чем выдавать деньги.

Холера пошла на убыль. Более того, богатые женщины, которым кредиты не требовались, завидовали бедным, которые выкапывали ямные туалеты близко к палаткам. В исламе женщинам не разрешают регулярно выходить на улицу днем, так что им приходилось ждать наступления сумерек (что довольно некомфортно), а потом идти на край деревни, чтобы добраться до туалета. Вскоре ямные уборные начали строить все.

Юнус продолжил продвигать свои идеи. Сотрудники его банка научили заемщиков готовить дома физраствор для борьбы с обезвоживанием, вызванным холерой. Они придумали рифмованный рецепт, чтобы все запомнили, какие легкодоступные дома ингредиенты можно добавить в воду для приготовления электролитного раствора. Кроме того, Юнус основал общественную компанию, которая строила и развозила туалеты. Чтобы и дальше бороться с недоеданием, в 2007 году Юнус заключил сделку с «Данон», французской мультинациональной корпорацией, производящей молочные продукты, для разработки недорогого йогурта, богатого всеми необходимыми питательными веществами. «Грамин‑Данон» продавался дешево, а производитель не брал себе никакой прибыли. Йогурт оказался очень успешным.

Еще один пример гениальности Юнуса: однажды, приехав в деревню вечером, он заметил, что дети не могут читать. Они страдали от никталопии (сумеречной слепоты), вызванной острой недостаточностью витамина A. Юнус снова приступил к активным действиям: организовал компанию, продававшую семена овощей, богатых витамином А, по центу за пакетик. Сначала он задумывался над открытием компании, производящей витамины, но люди отказывались пить таблетки. Если бы он не брал вообще никаких денег, то люди не поняли бы всей ценности семян. Так что он решил проблему, продавая по центу за пакетик семена растений – естественных источников витамина A (именно поэтому появилось «Решение четвертое»). Бизнес процветал, вскоре он стал крупнейшим поставщиком семян в Бангладеш, и, что неудивительно, дети снова начали видеть по ночам.

В 2011 году Юнус обратил внимание на перекос в количестве врачей и медсестер (на 3 врачей приходилась всего 1 медсестра). Он открыл колледж медсестер, финансируемый коммерческой социальной компанией, которая должна выйти в ноль в 2016 году. Получив обратно 6 миллионов, вложенных в финансирование школы, он собирается построить еще один колледж медсестер, потом еще один. Впрочем, в программу обучения медсестер женщины могут попасть, только если их матери – заемщицы банка «Грамин». Банк выдает кредит женщинам, принятым в колледж медсестер. Они выплачивают его медленно, в течение карьеры – у них просто вычитают необходимый процент из зарплаты. Кроме того, после окончания колледжа им гарантирована работа – а это психологически помогает.

Я могу перечислить еще много примеров того, как инновации Юнуса преобразили его общество – и мир в целом. Именно такой визионер нужен нам сейчас. Он дал нам замечательный пример того, как стимулировать людей самих нести ответственность за свое здоровье и благополучие. Он создал систему, которая превращает надежду в реальные, конкретные возможности. Мне очень нравится формулировка его миссии: «Дело не в деньгах, а в творческих идеях». Добавлю к этому: «…которые могут изменить мир». Еще я не могу не согласиться с другим его афоризмом: «Благотворительность не может победить бедность».

В Америке мы обожаем стимулы. Но еще мы очень любим и наши права. Мы должны задать себе следующий вопрос: что или кто заставляет нас заниматься профилактикой заболеваний? Иногда такими стимулами для нас являются дети, желание победить диагностируемую болезнь или просто желание выглядеть и чувствовать себя лучше, чем сейчас. Но очень трудно вдохновить людей сделать сегодня что‑то, что изменит их жизнь лишь лет через десять. В здравоохранении нет никакой петли обратной связи: вам не платят, чтобы вы поддерживали здоровый вес или избегали искусственных подсластителей; не дают налоговых льгот, если вы делаете зарядку не менее трех раз в неделю; даже не предоставляют дополнительной недели оплачиваемого отпуска, если у вас есть, допустим, хобби, которое уменьшает уровень стресса и делает вас счастливыми.

Так что же нам тогда делать? Придется создавать собственные стимулы – «Решения», начинающиеся со слов «Я буду…» Чтобы начать этот процесс, нужно узнать, кто вы такие и, что, возможно, даже еще важнее, как вы себя чувствуете.

Новые крылья

Пробуя что‑то новое, вы создаете перемены. Это прекрасно сформулировал покойный Эдвард Лоренц: когда бабочка машет крыльями в одной точке мира, это может в конце концов вызвать ураган в другой точке. Лоренц был метеорологом из МИТ; он пытался объяснить, почему погоду так трудно предсказать, и в результате совершил настоящую революцию в науке, разработав теорию хаоса. В начале 60‑х годов он заметил, что небольшие различия в динамической системе (например, атмосфере) могут привести к огромным, часто – неожиданным результатам. Эти наблюдения в конце концов помогли ему сформулировать так называемый эффект бабочки; термин был позаимствован из его ученой статьи 1972 года под названием «Предсказуемость: вызывает ли взмах крыла бабочки в Бразилии торнадо в Техасе?» [7]

Эффект бабочки очень важен во всех областях здоровья. В «Будущем здоровья» все мы станем носителями перемен; все мы – бабочки, машущие крыльями в пространственно‑временном континууме на Земле. От того, как мы живем сегодня, зависит то, как мы будем жить завтра. Еще наша сегодняшняя жизнь влияет на людей, с которыми мы общаемся, на соседей, на следующее поколение, на наших детей и их детей. Очень легко обвинять во всем большой бизнес, страховые компании и слабости в политике здравоохранения нашей страны. Намного сложнее показать пальцем на простых граждан и попросить их помочь изменить ситуацию. Но, тем не менее, мы должны дать людям возможность взять здоровье в свои руки и управлять им так, как они еще никогда не могли – если, конечно, мы хотим преодолеть трудности. Разговоры в вашингтонских кругах по‑прежнему вращаются вокруг вопросов со страховыми полисами и финансированием здравоохранения, но никто не говорит о самой важной политике – той, которую каждый ведет в отношении самого себя. Мы должны формулировать собственную стратегию здравоохранения, где конкретно указывается, что мы будем делать, чтобы поддерживать здоровье и минимизировать риск преждевременной смерти. Эти личные стратегии просто бесценны.

Кроме разработки персональных стратегий процветания в «Завтра…», мы просто обязаны лоббировать политических лидеров, чтобы они, наконец, приняли идею, что лучшее лечение – это профилактика. Мы все любим хорошее лечение. Нам нравится смотреть, как государство тратит деньги на поиск лекарства от серьезного заболевания, но сейчас, когда мы практически избавились от многих недугов, когда‑то влиявших на нашу смертность (например, оспы, полиомиелита, паротита и краснухи), мы должны тратить больше денег на исследование и борьбу с хроническими заболеваниями, которые обычно тоже можно предотвратить – от диабета до рака. В последние годы Конгресс финансирует в основном работу над пониманием и потенциальным лечением болезней, а не профилактику. Если у нас есть терапии, которые помогают предотвратить определенные заболевания, почему мы их не продвигаем? Вот вам пример: программа ограничения курения, действовавшая в Калифорнии с 1989 по 2008 год, стоила 2,4 миллиарда долларов, но позволила сэкономить 134 миллиарда долларов расходов на здравоохранение (и, что еще важнее, спасла бесчисленные жизни) [8]. Федеральное правительство тратит очень мало денег на антитабачные кампании. В 2012 году производители табака потратили 9,6 миллиарда долларов на рекламу сигарет и бездымного табака в одних только Соединенных Штатах. Получается, они тратили 26 миллионов долларов ежедневно , или более 1 миллиона в час [9]. Сегодня все еще курят девятнадцать процентов школьников [10]. Это на девятнадцать процентов больше, чем нужно.

Готовясь написать эту книгу, я спросил нескольких друзей и коллег, что бы они сделали по‑другому, если бы могли написать письмо себе в молодости. Все они хотели избежать хронических болезней, от которых страдают сейчас. Они бы предупредили себя молодых, чтобы те скорее выработали у себя хорошие привычки и предвидели, что их ждет в плане здоровья в будущем. Конечно, большинству из нас очень хотелось бы заглянуть в будущее и узнать, насколько здоровыми мы будем. Это невозможно. Но вот профилактика вполне возможна, особенно – в «Завтра…». Когда мы были молоды, мы планировали наше образование, карьеру, даже пенсию, а вот будущее здоровье – не планировали. Теперь же, когда мы очень легко можем это сделать, это стало нашей обязанностью. Даже необходимостью. И все, что от нас нужно, – начать махать крыльями.

Дикарь в «Дивном новом мире» говорит: «Хорошо… Я требую права быть несчастным. Права на старость, уродство, бессилие; права на сифилис и рак; права на недоедание; права на вшивость и тиф; права жить в вечном страхе перед завтрашним днем; права мучиться всевозможными лютыми болями» [11]. После этого следует долгая пауза, и Дикарь, в конце концов, говорит: «Да, это все мои права, и я их требую».

«Завтра…» наступило, и мы все должны к ним адаптироваться, чтобы воспользоваться их плодами. Как говорит Дикарь, у нас есть право ничего не делать, но у нас есть возможность, технологии и мудрость, чтобы все‑таки сделать что‑то. А для этого требуется действовать. Мне кажется, что последний человек, купивший старую модель смартфона за несколько дней до неожиданного поступления в продажу новой модели, чувствует «раскаяние покупателя» каждый раз, когда видит друга с новой моделью. Недавно мне позвонил знакомый, чтобы обсудить, делать ли плановую операцию, чтобы исправить одно из изменений организма, связанное со старением. Обсуждая с ним, нужно ли это (если что, я был против процедуры), я рассказал ему, что в ближайшем будущем мы, возможно, сможем пробудить его собственные дремлющие стволовые клетки и поможем ему вернуться назад во времени, но если сейчас сделать операцию, то уже ничего не получится. Его настроение тут же сменилось. Он решил довериться «Удачным годам», а не временному решению. Надеюсь, сосредоточившись на профилактике сегодня, мы уже не будем чувствовать никакого сожаления и сможем спокойно наслаждаться всем, что предлагают и предложат нам «Завтра…».