В отрочестве, учась в техникуме вдали от дома, я страдал сильным малокровием.

В семье было пятеро детей, мать не работала, а у отца тогда высчитывали половину зарплаты на алименты. Выхода не было – мы все учились где‑нибудь на стороне. Я жил на одну мизерную стипендию, из которой платил еще за жилье, покупал учебники и тетради. Часто высчитывали и на государственный заем – заставляли покупать облигации. Оставались крохи. Помню, в первую неделю после стипендии мог сходить в столовую и пообедать сытно. Со второй недели брал лишь тарелку самого дешевого горохового супа и сыпал в него красный перец – чтобы съесть побольше хлеба. Благо, хлеб в то время в столовых давали бесплатно! А последнюю неделю уже никуда не ходил – жил на хлебе с чаем, часто не сладким. К тому же начал курить. Вот так и прожил первый учебный год. «Доучился» до того, что если наклониться и потом быстро выпрямиться, мог упасть от головокружения и мурашек в глазах.

Потом моя семья переехала в Псков. В пятидесятые годы город как считавшийся приграничным снабжался исключительно – казалось, магазины просто завалены разными продуктами. Я поступил в сельхозтехникум. Спасибо медикам: увидев, что гемоглобин у меня полнормы, они тут же отправили меня на целый месяц в детский санаторий «Трудовые резервы» в Ленинград. Там я отъедался, как мог! Но это не помогло: гемоглобин не хотел подниматься больше, чем на 5–8 %. И еще пару лет, несмотря на хорошее питание, малокровие не уходило – я оставался бледным и худым.

Свою стипендию я теперь отдавал маме – ей было труднее всех. А иметь свои деньги так хотелось! Эх, молодо‑зелено – зарабатывал их, не жалея себя: разгружал вагоны, кочегарил по ночам, работал на сплаве и пилил дрова для организаций. Но самым стабильным подспорьем на последних курсах стало… донорство. Тогда многие студенты промышляли этим благородным способом. Мою кровь сперва брать не хотели, но уговорил врачей и стал сдавать на переработку. Начал с двухсот грамм и постепенно дошел до 400.

Удивительно, но факт: после каждой сдачи кровь становилась заметно лучше. Малокровие уходило, и я выглядел все свежее. Через год лаборанты сравнивали мою кровь с бычьей – 120 % гемоглобина! Говорили, что я клин клином вышиб. Но ничего странного со мной не произошло. Регулярная утечка крови резко активизировала процессы кроветворения, как и задумано природой.

Позднее не раз убеждался: природа не терпит пустоты. Вы наблюдали, как хорошеют и добреют девушки с началом месячных?.. И старый метод кровопускания потому и был так популярен, что давал тот же эффект. Поль Брегг показал, что болезненно худые люди часто начинают полнеть после определенного курса голодания. Подобная «восстановительная активность» выражена и у растений. Именно благодаря этой реакции мне удается получать по два урожая с куста томатов или кабачков за один сезон. То же и у пчел: если вырезать в сотах не мелкие, а большие куски, то работоспособность семьи резко возрастает, и потеря восстанавливается очень быстро. Известно: если популяция сильно потеряла в численности, ее плодовитость резко повышается.

Вот такое открытие я сделал на самом себе! Конечно, я не предлагаю всем малокровным кровь пускать; тут надо учитывать состояние и ситуацию конкретного человека. Есть немало растений, нормализующие гемоглобин: сок, почки и лист березы, морковь, свекла красная, череда, крапива, хвощ, пивные дрожжи, солод, плоды шиповника, облепиха. яблоки, гранат. Но если уж ничто не помогает, то можно попробовать и донорство. В конце – концов от этого еще никто не умирал.