Целый день пробегал по лесу в поисках пернатой дичи. И зря. Только вспугнул стайку вальдшнепов да промазал по огромному селезню, который в панике помчался по заросшей ряской протоке. Ну и ладно. Зато набрал целое ведро роскошных молодых белых груздей, а перед этим не удержался, поднял несколько скрипиц – не выбрасывать же! С этой добычей и отправился домой, вернее, в охотничий домик, который снимаем с женой каждой осенью, чтобы всласть побродить по осеннему лесу: она – в поисках грибов и ягод, я – за дичью. Сбросил сапоги, с наслаждением принял душ – какое облегчение для усталых замученных стоп! И пристроил ноги перед камином, греться… И тут пошло‑поехало! Грибок. У меня он хронический, а обостряется, когда долго в резиновой обуви проходишь. Ну вот и опять – трещины, пузырьки между пальцами, зуд неимоверный! Я и чесал, и подпрыгивал, и водой мочил – все равно зуд! Дома в квартире я в таких случаях тут же выжигал место зуда йодом – наносил слой за слоем, пока кожа не пропитывалась и не становилась коричневой. Сначала проходил зуд, а потом, как на удаве, сползала кожа, и грибок отступал. А здесь йода нет! И аптека в сорока километрах. Жена чистила рядом грибы и наблюдала за моими мучениями, потом сказала: давай попробуем соком млечным прижечь. Она где‑то читала, что это молочко все бактерии подавляет. Взяли скрипицу – у нее сок горче. Сначала я кусочком гриба места расчесов как следует промазал. Защипало ужасно, но помогло! Меньше стал зуд. Затем жена пропитала кусочки ткани соком, и я эти полоски между пальцев пристроил и пошел спать. Заснуть смог без проблем, кожа горела, но ужасного зуда не было. А утром и зуда не стало. Через три дня таких процедур грибок утихомирился. А жена стала молочком груздей сводить папилломы под мышкой – и тоже успешно. Засохли и отвалились…

Грибник и охотник Петр Семенович Карташов

Золушка из военного городка

До войны это было. Году в 34‑м – мне тогда как раз в школу надо было идти в третий класс. И была у меня тетка, а ей было уже лет 26. Бабушка ее обижала, все «перестаркой» называла, дескать, засиделась на нашей шее в девках. Кругом женихов море (мы жили рядом с военным аэродромом Шаталово), летчики уже всех девок по деревням подобрали, а наша Груша и здесь сплоховала – даже плохонького окрутить не может.

А тетка моя молодая действительно никого не могла окрутить – стеснительная была, да и лицо хоть и миловидное было, а все в прыщах. Да и глаза – большие, зеленые, а реснички чахлые с рыжиной. На танцы в клуб летчиков вроде весело собирается, а оттуда приходит – плачет. Опять все танцы стенку подпирала, никто не пригласил. Вот как‑то и пошли мы с ней к одной старушке‑знахарке аж за пятнадцать километров в деревню. Я – то налегке, а Груша с корзинкой: с яйцами свеженькими да шматком сала – за услуги рассчитаться. Ноги все сбили, пока добрались, а обратно даже не дошли – под кустиком продремали до рассвета, потом домой пошли. Но такая трудная дорога дала свои результаты – бабка не поскупилась на совет, что делать Груше, как прыщи вывести и как ресницы сделать длинными и пушистыми. А делали эти лекарства мы с Грушей сами. Правда, напрочь я забыла, какие грибы она рвала – я‑то из муравейников яйца доставала. В общем, скажу, а там сами разберетесь, какие грибы… Яйца муравьиные она давила вместе с грибами, которые как раз в это время около муравейников растут, добавляла сало свиное нутряное и мазала веки, а лицо протирала водочной настойкой из белых груздей. И ведь похорошела – лицо смуглое у нее было, а без прыщей просто бархатным стало. А ресницы цвет не поменяли, но из рыжих стали золотыми с отливом, и аж лба касались. Я это хорошо помню, потому что Грушу год не видела – меня тогда в туберкулезный санаторий отправляли. А вернулась – теткой залюбовалась. Замуж она вышла уже лет тридцати, за зеленого офицерика лет на семь ее моложе. Так ее изумрудные глаза да золотые ресницы его в плен взяли. И хорошо прожили целый год – как раз до войны. Потом он был сбит в первом же бою, в первые месяцы войны, а Грушу угнали немцы в Германию, там она и сгинула. Вот такая грустная история. Этот рецепт мне не пригодился – я красавицей с детства была, ни единого прыщика, ресницы как опахала. А вот прочитала вашу газету и вспомнила такую историю.

Мария Ивановна Стеблева, Москва

Кружевные красавицы – волнушки

Если бы существовал конкурс на самый обаятельный гриб – волнушки бы заняли первое место. Насыщенный розовато‑оранжевый цвет с трогательной бахромкой по краям – что может быть трогательнее? А рисунок по шляпке – спиральные окружности, которые так и притягивают внимательный взгляд грибника? Нет, что ни говорите, собирать волнушки – это ни с чем не сравнимое удовольствие. Оно нескончаемое – подламываешь хрупкий корешок розовой крепышки, а взгляд уже прикован к следующей; протягиваешь за ней руку – и отмечаешь боковым зрением еще и еще подросшие розовые мохнатые пуговки. А корзинка наполняется и наполняется… Хотя волнушек никогда много не бывает – их можно перечистить за вечер хоть несколько корзин. И перечистить с удовольствием – к нежнейшей шероховатой шляпке грязь не пристает и травинки не приклеиваются. Остается только ножом провести, чтобы срезать бахромку и еще раз полюбоваться обильным млечным соком. А млечным соком волнушек можно не только любоваться, но и лечиться. Я это узнала давно, на собственном опыте.

Я уколола палец рыбьей костью вяленого леща, палец загноился, а потом раздулся – рожа. Месяц палец не давал покоя – антибиотики не помогли, примочки с мазями тоже. А работать надо, и домашние дела никто за меня не переделает. Вот муж привез три ведра волнушек – можешь не можешь, а надо чистить и засолить. Времена были тяжелые – начало девяностых, питание надо запасать впрок. Сижу чищу, бинт сняла – мешает только. Больно, чуть не плачу. Думаю, завтра надо опять антибиотики принимать – ведь распухнет, опять гной пойдет. К ночи перечистила – сил не было даже смыть как следует молочко с рук, только водой ополоснула. А утром проснулась – чудеса. Палец не болит, не стреляет, не дергает. Опухоль сошла.

И тогда я стала делать компрессы с волнушками. И чудо – рожа прошла за неделю! И ноготь чуть деформировался, но остался. С тех пор я знаю, чем лечить рожу. И всем советую – млечный сок любых грибов‑млечников поможет всегда. А на зиму рекомендую на всякий случай засушить млечники (при температуре не более 50 градусов). Вдруг пригодятся для приготовления настойки или мази.

Существует разновидность волнушки – волнушка белая. Этот гриб в отличие от настоящей волнушки абсолютно невзрачен. Его поверхность грязноватого цвета, хотя в массе он дает ощущение некоторой розоватости. Кроме расцветки, этот гриб ничем не отличается от своей ближайшей родственницы, разве что еще тем, что он более тонок, слаб и хрупок. Растет он тоже в березовых или смешанных березовых лесах. Белая волнушка предпочитает почему‑то молодые леса, в то время как розовая волнушка водится и в молодых, и в старых.

Сгинь, исчезни, бородавка

У нас в деревне млечным соком от груздей и волнушек бородавки сводили и псориаз лечили. Бородавки‑то я сама себе сводила – мамка утром корзинку вручает и наказ – без полной корзины «солонушек» домой не являться. Вот мы с полной ответственностью сначала грузди собираем, а потом уже дурака начинаем валять – в догонялки да прятки играть. А пока грузди рвешь, сразу вспоминаешь, где очередная бородавка появилась. Ее надо молоком груздя или волнушки помазать и слово сказать: «Вот тебе груздя отравка – сгинь, исчезни, бородавка». И действительно, бородавки исчезали.

А у моего дядьки был псориаз, его в армию не брали, он очень переживал. Тем более у него пятна были под волосами и на лице – девки его за это «лишайным» дразнили. Он в городе с десяти лет жил, рисовал замечательно, его туда и отдали в специальную художественную школу с пансионом (в пятидесятые годы в Минске она как раз открылась). А в 18 лет приехал в родную деревню – псориаз замучил, стеснялся он его очень. Вот бабушка и моя мама его стали лечить – травы какие‑то давали пить (вроде бессмертник и лопух), мазали каждый день грибным млечным соком весь сезон, а зимой – делали настойку из сухого порошка рыжиков, груздей и волнушек, пил он эту настойку, и смазывали этой же настойкой пятна. А еще была мазь из веселки. Грибы эти я ему собирала, поэтому знаю. Улучшение было сразу же. Это и я заметила. Раньше тяжело около него стоять было – пахли очень эти пятна, словно прогорклым бараньим салом несло, особенно когда они мокнуть начинали. А потом и сами бляшки исчезли – только розоватые пятна остались. И так было долго – загорит, а загар неровный, словно пятнистый. Но это уже было не страшно. Женился он на городской девушке года через три, уехал в Гродно, стал известным художником, даже выставки за границей были. А псориаза больше не было.

Кученок Елена, Брест

Дружные ребята – луговые опята

Я не знаю, почему их называют опятами, ведь никаких пней на лугу нет. Разве что за дружность, за то, что эти грибы высыпают обильными кучами, словно шубой покрывая иногда землю.

Нельзя сказать, чтобы формой они напоминали опята, если иметь в виду классический осенний опенок. У этого гриба тонкая, очень кожистая ножка, особенно ближе к земле. Желтоватая шапочка сначала растет колпачком, позже колпачок распрямляется, и образуется плоская шляпка диаметром до пяти сантиметров, которая в сухую погоду становится такой же жесткой и кожистой, как и ножка. Собирать луговые опята надо с ножницами. Подойдя к грибной цепочке, приходится опускаться на одно колено и стричь грибы, как стригут шерсть на овце. Неизбежно попадает в корзину и трава, однако дома нетрудно грибы перебрать и от травы отделить. Поистине разбегаются глаза, когда попадется косогор с урожаем этих дружных грибов. Кажется, не хватит терпения и времени состригать одну полосу, но вот одна, а потом еще две, а там еще три полосы, а там еще и еще. А если бы взяться считать (как считают белые грибы), то в конце концов окажется, что все грибы уместятся в двухведерную корзину.

Луговой опенок годится куда угодно – и мариновать, и солить, и сушить, и жарить, разумеется. Но все же его, так сказать, амплуа – отвар. Из опят надо варить суп – как чистый грибной, так и с добавлением картошки, вермишели. Отвар из луговых опят весьма своеобразен по вкусу, аромату и сладости, и никакие другие грибные отвары не могут с ним сравниться.

В китайской кухне очень распространены грибы сянь‑гу. Приглядевшись к ним повнимательнее, я подозреваю, что это не что иное, как луговые опята.

Гуцульская грибная косметика

Карпаты – самые красивые горы в мире, карпатские грибы – самые здоровые грибы в мире, а гуцулки обладают самой нежной и самой бархатной кожей уже только потому, что живут в самой здоровой местности и используют самые здоровые грибы. Моя мама всегда меня учила, что кожа должна быть на ощупь как шелк, а на вид – как молоко. Правда, я теперь молочно‑белой коже предпочитаю кожу загорелую, с оттенком шляпки белого гриба. Но насчет шелковистости кожи – по‑прежнему уверена. Так вот, современная косметика – это хорошо (хотя это сплошь синтетика, что же от нее хорошего?), но есть рецепт, который гуцулки всегда используют. Они умываются на ночь обратом (сывороткой после отжима творога) и в бане наносят на кожу тела и лица мед с раздавленными в кашицу опятами. С этой смесью на теле надо посидеть в парилке или сауне, пока мед не станет каплями вместе с потом стекать вниз, тогда вымыться прохладной водой и кожу лица протереть кубиком льда.

Голесенко А., Житомир

Парик не понадобился

В апреле у меня стали непонятно почему выпадать волосы – резко, клоками. Даже расчесываться боялась – полная расческа волос, а уж мыть голову – и подавно: вся ванна была усыпана выпавшими волосинками. До этого я в мои 45 лет от парикмахерш всегда получала комплименты: «Ну надо же, какие густые волосы, хоть прореживай…» А тут за месяц на голове осталась ровно половина, да и та не намерена задержаться. Помчалась к врачу, та разводит руками – корни в порядке, но ослаблены. Сезонное обострение, плюс щитовидка не в порядке. Выписала гормоны, я пью, а волосы как падали, так и падают. В салоне красоты посоветовали какую‑то импортную сыворотку для втирания в кожу головы, но продают ее только коробками, а коробка стоит 9000 рублей! Это больше половины моей зарплаты. Не решилась сразу, решила подумать, может, на эти деньги лучше парик уже присматривать.

А тут и лето подоспело. Дочка попросила с внуком на даче в Луге июнь посидеть. Я у приятельницы беру стопку женских журналов для ленивого чтения на даче, и она мне всовывает стопку газет «Грибная аптека»: «Читай и используй на практике. Там у вас в Луге море грибов, хоть здоровьем займешься…» Я сразу начала с газет – уж очень фотографии грибов хороши. Пролистала и вдруг попала на рецепт маски для укрепления корней волос и от их выпадения. Там нужно было взбить желтки с шампиньоновым соком. Желтков у меня хоть отбавляй – рядом соседка кур держит, а вот с шампиньонами проблема – в сельском магазине их не найти.

И вот утром пошли мы с внуком Кешенькой на речку через лужок, я смотрю, а в траве маленькие грибки прячутся – и их много, просто россыпь. Тоненькие ножки, кремовые шляпки. Набрала горсть, соседке несу для опознания. Она обрадовалась: «Рядовки пошли, надо на жаренку набрать, очень вкусные грибочки…» Потом я вычитала, что в Луге рядовками называют луговые опята, те именно грибки, которые мы увидели. Я и решила их использовать. Набрала свеженьких грибов целый пакет, прокрутила через соковыжималку. Получилось такое полужидкое пюре. И стала каждый вечер втирать в голову такую смесь – 6 желтков и 3 столовые ложки грибного пюре. Уже после первой маски перестала болеть и жечь кожа головы, после серии из пяти‑шести процедур расчесываться стала без проблем – уже не набилось полной расчески волос. А через две недели все пришло в норму, мало того, я заметила, что начала расти молодая поросль. Так что, думаю, пока мне рано тратить деньги на парик.

Иваненкова Тамара, Петербург

Мокруха – ежиное и беличье лекарство

«С детства производил на меня впечатление поганки гриб, который встречается часто и обильно в еловых лесах. По‑моему, у этого гриба самый что ни на есть неприятный вид. Общее впечатление чего‑то ослизлого и серого. Шляпка у этого гриба серого цвета, но и сама серость эта бездарна. Она какая‑то мутная и тусклая. По общему тону она больше всего сходна с цветом осиного гнезда. Жирная, мясистая, тяжелая шляпка цвета осиного гнезда покрыта толстым слоем бесцветной, но плотной слизи. Эта слизь окутывает всю шляпку и нижнюю ее сторону, там, где пластинки. Она прикреплена к ножке и таким образом натянута между ножкой и краями шляпки. За этой слизью, если ее брезгливо удалить, скрываются пластинки, тоже серые, тусклые, а позднее почти черные.

Пластинки эти какие‑то редкие и тупые, они еще более усиливают неприятное ощущение от этого гриба. Не украшает его и то, что белая сероватая мякоть ножки у самой земли, то есть именно там, где срезает нож грибника, ядовито‑желтого цвета.

Много лет попадался мне под ноги этот неприятный гриб, и всегда я считал его за поганку, более того, он был для меня воплощением поганки, олицетворением ее, и очень часто бывало, что я шел домой с пустой корзиной, сшибая ногами серые и ослизлые грибы и досадуя, что вот уродилось же то, что не нужно, а того, что нужно, не уродилось.

Наконец однажды, когда мне в руки попал определитель грибов, я вспомнил про неприятные поганки, растущие в еловых лесах, и решил узнать, что же это такое.

Оказывается, этот гриб называется – мокруха еловая. Что ж, действительно и мокруха, и еловая. В самом названии гриба меня ничто не удивило, но тут же я прочитал: «Съедобен, четвертой категории, свежий». Это мне было странно. Значит, выходит дело, я много лет проходил мимо безвредных съедобных грибов, даже в дни, когда корзина была совершенно пуста.

Узнав о съедобности еловой мокрухи, я, разумеется, решил ее попробовать в свежем, то есть в жареном виде. Нужно сказать, что, пожалуй, не зря ее не берут в народе. Ничего особенного она из себя не представляет. Ни аромата, ни вкуса. На вкус она тоже не очень приятна, слишком мягка и жирна. Мы подмешивали ее на сковороду в другие грибы, тогда она сходила за все остальные, не выделяясь из них. Однажды мы поджарили ее с грибами чесночниками, и она, приняв от чесночника его крепкий аромат и вкус, сама сделалась вкусной и душистой. Одним словом, гриб как гриб. Есть в лесу грибы лучше мокрухи – не стоит тащить тяжесть домой, нет других грибов, можно брать и ее. Мокруху, наверно, можно сушить, но мы не пробовали.

Этой осенью, собирая рыжики в молодых елочках, я заметил, что на мокрухах очень часты беличьи погрызы, в то время как на маслятах и рыжиках, растущих тут же, погрызов нет. Значит, подумал я, белки почему‑то предпочитают мокруху. Может быть, в ней есть что‑то такое, что нужно и полезно белке. Какие‑нибудь витамины и вещества. Может быть, это беличье лекарство, вроде как мухомор для лося. Белка, конечно, лучше нас знает, что ей грызть, и после этого у меня уважение к мокрухе возросло».

Владимир Солоухин, «Третья охота»

Замечательное произведение. И спустя почти полвека можно сказать – очень точное и пророческое. Заметить тусклый никому не интересный гриб, да еще и назвать его лекарством!

И ведь абсолютно верно, мокруха действительно целебнейший гриб, «лесной антибиотик». Естественные антибиотики, которые продуцирует этот гриб, могут справляться с любыми патогенными микробами, подавляют они и палочку Коха – возбудителя туберкулеза. А фитонциды, которые выделяет свежая (в меньшей степени сухая) мокруха, легко убивают любые вирусы. Сейчас испытывается способность мокрухи противостоять ВИЧ‑инфекции и гепатитам. А в природе действительно мокруха – «лесное лекарство».

Однажды мы с сынишкой наблюдали такую картину: на полянке у молодых сосенок как‑то очень деловито шебуршился ежик. Мы заинтересовались и подошли посмотреть – ничего, кроме нескольких мокрух не увидели, а ежик, конечно, быстренько скрылся в кустах. Но стоило нам отойти, как он опять вылез и опять стал топтаться на том же самом месте. Чтобы не спугнуть зверька, я взяла бинокль и попыталась рассмотреть, чем же он так занят… Оказывается, он терся о мокруху лапкой! Лапка была поранена и, вероятно, воспалилась, так как было заметно бурое пятно. Наверное, он пытался слизью мокрухи залечить ранку!

Мы не стали мешать ежику лечиться, а через некоторое время пришли исследовать мокрухи. Действительно, на них были следы погрызов (значит, и таблетку внутрь ежик принял), а частично была снята пленочка грибной слизи – на больную лапку.

Мокруху мы всегда использовали как лекарство, особенно в послевоенные годы. Заболел ребенок – сначала горячий травяной чай с медом, чтоб пот прошиб, а потом в стакане теплой воды развести чайную ложку сухого порошка мокрухи. Даже дифтерит и тиф так лечился. И при страшных поносах тоже помогало. Мне после войны было 25 лет, всех детей так лечила, лекарств тогда никаких аптечных не было. Откуда это знаю – мамка моя так всегда делала, она еще грибами пьянство лечила, много к ней баб за этими грибами бегало. Почитай, даже из города приезжали, из Петербурга. Мы всегда хорошо жили, даже в войну, потому что мама всегда очень много грибов насушивала – для лечения. А когда голодно стало – все это в еду пошло, да еще и лечила она, считай, все Колпино…

Анна Тимофеевна Трубицына, пенсионер, Санкт‑Петербург