Море у острова Коронадо было неспокойно. Небольшие клочья пены били нам в лицо, когда мы плыли обратно к берегу.

Как обычно, мы с моим напарником по заплывам изо всех сил пытались не отстать от других «котиков»‑курсантов. Инструкторы со спасательной шлюпки кричали, чтобы мы держали темп, но нам казалось: чем больше мы стараемся, тем больше отстаем.

В тот день моим напарником был курсант Марк Томас. Подобно мне, Марк попал на базу через программу вневойсковой подготовки офицеров резерва ВМС. Он окончил Военный институт Вирджинии и был одним из лучших среди нас бегунов на длинные дистанции.

В обучении «котиков» напарник по заплывам – это человек, на которого можно было полностью положиться. Во время подводных ныряний вы были связаны с ним физически. Вы вместе преодолевали длинные дистанции. Он помогал учиться, мотивировал и вообще являлся самым близким союзником в ходе обучения. А если один из вас терпел неудачу, наказывали обоих. Так подчеркивалась важность слаженной работы.

Мы закончили заплыв и вышли на берег. «Котик»‑инструктор ждал нас.

– Упасть! – последовала команда. Это означало, что нужно занять положение как при отжимании от пола. Спина прямая, руки расставлены в стороны, голова поднята.

– И вы называете себя офицерами?

Отвечать не имело смысла. Мы оба знали, что он не остановится.

– «Морские котики» – всегда впереди. Они не приходят последними в заплывах. Они не позорят свой курс.

Инструктор ходил вокруг нас, швыряя ногой песок нам в лицо.

– Не думаю, что вы, джентльмены, справитесь. В вас нет качеств, которые нужны настоящим десантникам.

Он извлек из заднего кармана маленький черный блокнот, с отвращением взглянул на нас и сделал короткую запись.

– Вы двое только что попали в "цирк", – он покачал головой, – вам повезет, если вы переживете еще неделю.

«Цирк». Это последнее, чего мы с Марком желали бы. «Цирк» устраивали каждый день под конец тренировок: это были лишние два часа физической подготовки при беспрерывном унижении со стороны «котиков»‑ветеранов, которые хотели, чтобы в строю остались только сильные. Если ты в чем‑то отставал – в упражнениях, беге с препятствиями, забегах на время или заплывах, – ты попадал в список. В глазах инструкторов ты был неудачником.

Курсанты боялись «цирка» не только из‑за лишних унижений: они знали, что на следующий день будут измучены дополнительной нагрузкой – измотаны до такой степени, что на выполнение нормативов не хватит сил. А значит, последует еще один «цирк», а затем еще и еще. Это была спираль смерти, цикл неудач, который заставлял многих бросать обучение.

Наши товарищи уже пошли отдыхать, а мы с Марком, да еще несколько бедолаг собрались на экзекуцию. Нас ждала долгая тренировка.

Поскольку мы стали последними в зап­лыве, в тот день программа «цирка» была составлена под нас. Упражнение «ножницы». Много и много «ножниц». «Ножницы» укрепляют мышцы пресса и бедер, на которые ложится нагрузка при длинных заплывах в открытом океане. А кроме того, эти упражнения нацелены на то, чтобы сломить вас.

Вы ложитесь на спину, подняв прямые ноги вверх, а руки держите за головой. Инструктор считает повторы, а вы последовательно поднимаете то правую, то верхнюю ногу. Ни в коем случае нельзя сгибать ноги в коленях. Для десантника согнуть ноги в коленях – это слабость.

«Цирк» был наказанием. Сотни «ножниц», отжиманий, подтягиваний, сгибаний и разгибаний туловища и сложных комплексных упражнений на восемь счетов. К заходу солнца мы с Марком еле могли пошевелиться. За неудачу приходилось платить.

А следующий день предполагал новые упражнения, новый забег, новый бег с препятствиями, новый заплыв и, увы, еще один «цирк». Новые сгибания и разгибания туловища, новые отжимания и бесконечные «ножницы». Однако по мере того, как «цирки» продолжались, произошло нечто интересное. Наши результаты в плавании улучшились. Мы перестали отставать.

«Цирк», который стал наказанием за неудачу, делал нас сильнее, быстрее и увереннее в воде. И если у других курсантов опускались руки – они не могли пережить эпизодические промахи и последующие унижения, мы с Марком решили во что бы то ни стало не сломаться в «цирке».

Обучение подходило к концу. Оставался один финальный заплыв в открытом океане: восьмикилометровая дистанция у побережья острова Сан‑Клементе. Завалить его было нельзя: иначе мы провалили бы всю учебу.

Мы спрыгнули с пирса в океан. Вода обожгла холодом. Пятнадцать пар курсантов, войдя в волны, поплыли в сторону выхода из маленькой бухты, вокруг полуострова и над зарослями водорослей. Часа через два пары настолько рассеялись, что было непонятно, сколько человек впереди и позади. Четыре часа плавания – и мы с Марком, измотанные, окоченевшие и на грани переохлаждения, выбрались на берег. Там нас ждал инструктор.

– Упасть! – рявкнул он.

Мои руки и ноги замерзли настолько, что я не чувствовал песка под пальцами. Стараясь держать голову прямо, я видел лишь ботинки инструктора. Он ходил кругами вокруг нас с Марком.

– Вы двое – позор для всего курса. – В поле моего зрения показалась еще одна пара ботинок, а потом еще одна. Нас окружали уже несколько инструкторов.

– Из‑за вас все курсанты выглядят плохо. Он сделал паузу. – Отдыхайте, джентльмены!

Мы с Марком поднялись на ноги, огляделись и внезапно поняли, что пришли к финишу первыми.

– Да, классно вы их опозорили. Инструктор улыбнулся. – Второй пары еще даже не видно.

Мы с Марком обернулись и посмотрели на океан. В самом деле, в поле зрения не было ни одного пловца.

– Вы молодцы, джентльмены. Похоже, лишняя боль и страдание окупились. – Инструктор сделал паузу, подошел к нам и пожал нам руки. – Для меня будет честью служить с вами, когда вы попадете в нашу команду.

Мы сделали это! Долгий заплыв стал последним тяжелым испытанием. Через несколько дней мы с Марком закончили обучение.

Мой товарищ сделал успешную карьеру среди «морских котиков», и мы до сих пор остаемся близкими друзьями.

В жизни у вас будет много «цирков». За неудачи придется платить. Но если вы не опустите руки, если вы позволите сложностям учить и укреплять вас, вы будете готовы к тяжелейшим жизненным испытаниям.

* * *

Одним из тяжелейших периодов в моей жизни был июль 1983 года. Я стоял перед командующим офицером и думал, что моей карьере «котика» пришел конец. Меня освободили от командования отрядом за то, что я пытался изменить его организацию, тренировки и методику выполнения заданий. В отряд входили замечательные люди – и рядовые, и офицеры, включая редких профессионалов, – но порядки укоренились еще в ходе вьетнамской войны. А я думал, что настало время для изменений. Но как выяснилось, нововведений добиваться нелегко, особенно руководителю.

К счастью, хотя я был уволен, начальство разрешило мне перейти в другую бригаду «котиков». И все же моя репутация сильно пострадала. Куда бы я ни шел, офицеры и рядовые знали: я потерпел неудачу. Каждый день за моей спиной шушукались. То тут, то там мне исподволь давали понять, что я не гожусь в «морские котики».

В этот момент карьеры передо мной встал выбор: уйти в отставку и начать гражданскую жизнь (логичное решение в свете сказанного в «Рапорте о соответствии») или выдержать бурю и доказать себе и остальным, что я достойный офицер «морских котиков». Я предпочел второе.

Вскоре после увольнения мне дали еще один шанс: назначили командовать отрядом «морских котиков» за рубежом. В ходе операций мы по большей части находились в удаленных пунктах, действовали в изоляции и самостоятельно. Я воспользовался случаем, чтобы доказать свою способность руководить. Когда ты живешь бок о бок с двенадцатью «морскими котиками», спрятаться некуда. Они видят, полностью ли ты выкладываешься на утренней физподготовке. Примечают, первым ли ты прыгаешь с парашютом и последним ли стоишь за обедом. Обращают внимание на то, когда ты чистишь оружие, проверяешь рацию, читаешь оперативные донесения и готовишь инструктаж. Они знают, когда ты всю ночь проводишь за подготовкой к завтрашним учениям.

Месяц за месяцем я использовал свою предыдущую неудачу как повод для того, чтобы работать лучше, быстрее и качественнее, чем остальные в отряде. Мне не всегда это удавалось, но старался я изо всех сил.

И со временем я вернул уважение товарищей. Через несколько лет мне поручили командовать целой бригадой «котиков». А в итоге я стал руководить всеми «котиками» Западного побережья.

К 2003 году я принял участие в боевых действиях в Ираке и Афганистане. К этому времени я уже был однозвездным адмиралом, возглавляющим войска в зоне боевых действий. Все решения, что я принимал, имели серьезные последствия. И в следующие несколько лет я неоднократно допускал про­махи. Но на каждую неудачу, каждую ошибку приходились сотни побед: освобожденные заложники, нейтрализованные подрывники‑смертники, арестованные пираты, убитые террористы, а также бесчисленное множество спасенных жизней.

Прошлые неудачи укрепляли меня и учили, что никто не может избежать промахов. Настоящие лидеры учатся на ошибках, исполь­зуют эти уроки для самомотивации и не боятся пробовать снова и снова, принимать трудные решения.

«Цирка» не миновать. Рано или поздно мы все в него попадаем. Поэтому не бойтесь «цирка».