А теперь представьте себе, что общество освободилось от ханжеских предрассудков и создало публичные дома под строгим государственным и медицинским контролем. В современном российском обществе, с двойной моралью и бесконечной путаницей в вопросах морали, это практически невозможно. Однако пофантазируем. Итак, существуют подконтрольные государству и медикам публичные дома.

Молодой мужчина, жаждущий снять сексуальное напряжение и хорошо осведомленный о том, что это, во‑первых, безопасно, а во‑вторых, общепринято, и что многие его знакомые, а возможно, и кто‑то из старших родственников, пользовались услугами проституток, отправляется в бордель.

Девица легкого поведения садится в такси.

– Вам куда? – спрашивает таксист.

– Куда угодно – я везде нарасхват.

«Жрицы любви» снимают напряжение, а самые дорогие и профессиональные из них создают у мужчины иллюзию его собственной значимости и неотразимости. Практически это те же эмоции, которые «цепляют» мужчин в отношениях с любовницей, но в безопасной форме. Тогда чувство ненужности и эмоциональный голод сыграли с мужчиной злую шутку, выдав напряжение за влюбленность. А теперь все ясно и понятно. Спектакль разыгрывается как по нотам. Билет оплачен, об этом мужчина быстро забывает, поэтому иллюзия ярче. Но спектакль заканчивается, у мужчины остается чувство тайного греха, вины перед женой и освобождения от сексуального напряжения. А если повезет, то и эмоционального, поскольку профессиональные проститутки хорошо знают мужскую психологию.

Мужчина возвращается домой с чувством совершенного греха, с чувством удовлетворения и собственной порочности. Жена кажется ему чистым ангелом или мадонной с младенцем. Чтобы избавиться от чувства вины, он с удесятеренным усердием помогает по дому и быстро включается во все семейные дела. И никакой драмы! Никаких романтических чувств, никаких обязательств и следов «преступления». Да, он изменил жене физически, но завтра уже забудет об этом. Как о туалете или походе в баню. Жена же, если «добрые друзья» не сподобятся рассказать о «походах» мужа, остается в неведении, не треплет себе нервы и живет с любящим и нежным мужем, заботящимся о ней, как в первые дни после свадьбы. Да даже если жена и узнает, то вряд ли потребует развода. Проститутка не может быть соперницей, не может унизить чувства замужней женщины. Проститутка – обслуживающий персонал, секс с ней – это только удовлетворение физиологической потребности. Таким образом, романтическая драма отменяется. В худшем случае произойдет размолвка, легко преодолимая самим ходом жизни.

Так поступали мужчины во все времена до сексуальной революции. Жены догадывались, но не волновались. Ценность мужчины в семье определялась не только и не столько его сексуальными возможностями и лебединой верностью, сколько способностью позаботиться о семье, стать ее опорой. А уж если говорить о длительных браках, то в них важным становится чувство доверия, стабильности, уважения и планов на будущее, а вовсе не бешеный секс. Так было при патриархальной устойчивой семье. Да и сейчас можно встретиться с подобным отношением. В деревнях женщины к мужским изменам относятся проще, я бы сказала, по‑хозяйски. «Не измылится! – говорят они. – Лишь бы мужик в доме был. Без мужика в хозяйстве тяжело».

История вопроса

Говоря о проституции, мы в большей мере имеем в виду сексуальные услуги, которые женщины оказывают мужчинам.

Профессия эта вечная, во все времена существовавшая, кто бы с ней ни боролся. И государство, и церковь прикладывали массу усилий, чтобы искоренить проституцию. Но пока ни у кого ничего не получилось. Как жила, так и живет. Много профессий кануло в Лету, а эта бессмертна.

И так же издревле многие люди считают проституцию необходимой и полезной обществу. Греки терпели проституцию, чтобы блюсти чистоту своих жен и дочерей. Идея греко‑римского мира состояла в том, чтобы оберегать нравственность жен и дочерей, имея доступных женщин. Как в Риме, так и в Греции власти осуществляли надзор над проституцией. Китай, Япония, Индия – фактически каждая страна пробовала внедрить ту или иную форму регулирования. Когда законодатели не могут справиться со злом, они идут на компромисс с ним, «регулируют» его и наживаются на доходах, получаемых от «регулирования». Афинский законодатель Солон, живший в V веке до нашей эры, снабжал город рабынями‑проститутками для того, чтобы сохранить чистоту семей горожан. Все внебрачные связи с женами и дочерями в Афинах были запрещены, но в публичных домах были рабыни, захваченные на войне или купленные у работорговцев. Согласно законам Солона, афинские проститутки носили специальное платье и окрашивали волосы в желтый цвет. Красный фонарь над входом в публичный дом – тоже древний символ. Первоначально на месте фонаря вывешивалось выкрашенное в красный цвет изображение фаллоса.

Муж с женой отгадывают кроссворд.

Жена:

– Падшее существо, пять букв, последняя – мягкий знак?

Муж быстро:

– Рубль!

Суровый римлянин Марк Порций Катон (234–149 до н. э.), рекомендовал молодым людям посещать публичные дома, когда их одолевает страсть, чтобы не нарушать святость брака, семьи. Позднее эта идея была подхвачена и христианскими идеологами. В своей работе «Порядок» святой Августин, в то время еще не аскет, писал о том, что запрет проституции приведет общество к вседозволенности. Фома Аквинский сравнивал проституцию в городах с канализацией во дворце. Если убрать отстойник, говорил он, то и дворец станет нечистым и зловонным местом.

Достоверно неизвестно, когда появились публичные женщины в России. Предполагают, что проституция как профессия возникла при Петре Первом. Однако и раньше блудные девки упоминались в летописях и указах.

Впервые взял проституток под защиту Судебник 1589 года, который обеспечивал им компенсацию за оскорбление.

А с 1649 года проституция уже преследовалась по закону. Царь Алексей Михайлович приказал городским объездчикам следить, «чтобы на улицах и переулках бляди не было».

В 1728 и 1736 годах принимались меры против тайных публичных домов. Указом Анны Иоанновны само слово, обозначавшее публичную женщину, было объявлено нецензурным.

При Елизавете в Петербурге, в богатом особняке на Вознесенской улице, появился первый роскошно обставленный публичный дом, открытый немкой из Дрездена. Однако кончилось его существование тем, что девушка, завербованная туда обманом, подала прошение императрице, после чего явился новый указ против публичных домов, предписывающий «непотребных жен и девок сыскивать, ловить и приводить в главную полицию».

Екатерининский «Устав благочиния» (1782) более либерален: он назначает для публичных домов особые кварталы в Петербурге, вместе с тем наказывая сводничество смирительным домом и запрещая превращать частные дома в бордели. Павел I предписал проституткам носить желтую одежду (этот указ был отменен с его смертью). Нравы публичного дома начала XIX века и облава полиции ярко описаны в поэме Полежаева «Сашка». В 1843 году проституция была объявлена терпимой; полиция должна была выискивать женщин, сделавших из проституции ремесло, ставить их на учет и подвергать медицинскому освидетельствованию; для этих целей в Петербурге, Москве и некоторых других крупных городах были созданы особые врачебно‑полицейские комитеты. Легализация проституции означала, что государство отныне будет контролировать этот вид трудовой деятельности. При Николае I была создана жесткая система медицинского и полицейского надзора за публичными женщинами.

Проститутка была обязана являться в полицию и подвергаться освидетельствованию два раза в неделю. У проститутки отбирался паспорт, взамен выдавалось особое свидетельство, называвшееся «желтый билет». В России в 1890 году было отмечено 1262 домов терпимости, 1232 тайных притона, 15 365 проституток в домах терпимости, одиночек – 20 287. В 1914–1917 годах 47 % городской молодежи начали половую жизнь со связи с проституткой.

Публичные дома в России делились на три категории.

В борделях высшей категории за визит платили 100 рублей, а суточная норма была 5–6 человек.

В борделях средней категории – суточная норма 10–12 человек при цене 1–7 рублей.

Низшей – 30–50 копеек при суточной норме 20 человек и более.

Унизительность принудительных осмотров, которые проходили прямо в полицейских участках, возмущала прогрессивную общественность, и в 1909 году они были отменены. Прогрессивная общественность праздновала победу, однако сами проститутки не разделяли всеобщей радости. Некоторые из них даже пробовали бороться за восстановление осмотров, поскольку страх заразиться отпугивал многих клиентов. Сохранилось коллективное письмо шестисот саратовских проституток, которые, воспользовавшись дарованной Февральской революцией свободой, «ходатайствовали перед революционным и городским общественным управлением о разрешении открыть снова притоны и возобновить врачебные осмотры».

После революции 1917 года началась большая путаница в отношении к семье, браку и сексу. Уж крушить, так все традиции и устои. Добрались и до сексуальных отношений. Весьма остро и «романтично» встал вопрос о том, сохранится ли семья в коммунистическом государстве и какой она будет?

Так, одним из застрельщиков новой эры семейных и «революционных» отношений между мужчиной и женщиной была Александра Коллонтай. Поддерживали ее и другие партийные теоретики, считающие семью буржуазным институтом, и требовали открыть «дорогу крылатому Эросу». Если нет частной собственности, если нет необходимости передавать по наследству поколениями нажитые материальные ценности, то зачем вообще нужна семья?

Если бы мечты «товарищей революционеров» сбылись, проституция была бы не профессией, а хобби особо сексуальных женщин. Провести сексуальную революцию во всероссийском масштабе не удалось, однако в провинции власти иногда делали попытки законодательно оформить отказ от института семьи. «С 1 мая 1918 года, – говорится в одном из таких актов, – все женщины от 18 до 32 лет объявляются государственной собственностью. Всякая девица, достигшая 18‑летнего возраста и не вышедшая замуж, обязана под страхом строгого взыскания зарегистрироваться в бюро „свободной любви“ при комиссариате призрения. Зарегистрированной в бюро „свободной любви“ предоставляется право выбора мужчины в возрасте от 19 до 50 лет себе в сожители… Мужчинам в возрасте от 19 до 50 лет предоставляется право выбора женщин, записавшихся в бюро, даже без согласия последних, в интересах государства. Дети, произошедшие от такого сожительства, поступают в собственность республики». Вот такая интригующая идея. Это позже заговорили о семье как об «основной ячейке общества», о коммунистической нравственности нового человека, о проституции как буржуазном зле. При развитом социализме в СССР официально считалось, что с проституцией покончено.

У входа в маленькую церковь: «Если ты изнурен грешной жизнью, отвори эту дверь и войди». Чуть пониже дописано губной помадой: «А если не изнурен, позвони по телефону 32‑645‑795!»

В странах, которых не коснулся коммунистический рай, проституция продолжала волновать умы, и не только.

Так, в Италии публичные дома под напором католической церкви были официально закрыты только в сентябре 1959 года. А до этого государство заботилось о санитарном состоянии домов терпимости и даже о тарифах.

Здесь удивительны два момента. Первый – это время, отводимое клиенту для общения со «жрицей любви». «Простое» общение – пять минут, за ним по тарифу следовало «двойное», «длительное» составляло 15 минут, максимальным в тарифной сетке услуг значилось «получасовое».

Второе – застывшие тарифы на услуги. В пятидесятых годах, накануне закрытия публичных домов, цены на услуги проституток, исчисляемые уже в других цифрах, с учетом инфляции и прочих изменений в платежной системе страны, не менялись, они соответствовали тарифам тридцатилетней давности. Постоянство, говорящее о многом.

Кстати, слово «маркитантка» произошло вовсе не от «маркет» – «рынок», а от «маркета» – названия входного билета в публичный дом, который мужчина приобретал при входе.

А что происходит у нас, в современной России? Проституция по‑прежнему вне закона, однако подпольные притоны и уличные девицы процветают. А мы, ханжески отвернувшись, считаем, что это «где‑то там», и услугами проституток пользуется «кто‑то совсем ущербный». Кому же тогда армия проституток предоставляет свои услуги? Только по официальным протоколам административных нарушений, в России 200 тясяч проституток. Если умножить эту цифру на пять, то получим более или менее реальную картину.

Вопрсы к мужчинам о проституции я увязала с темой измены: проституции с измены:

1. Что такое для Вас супружеская верность?

2. Может ли мужчина прожить с одной женщиной в браке более 15 лет и ни разу не изменить ей?

3. Что важнее: физическая верность или верность чувств?

4. Считаете ли Вы поход к проститутке изменой?

5. Нужно ли мужчине разнообразие в сексе и в партнершах? Почему?

Вот что мы получили:

Инкогнито:

«Для меня верность означает поддержка друг друга в любой ситуации. Не бросать и не предавать. Но я очень сомневаюсь в том, что мужчина может прожить с одной женщиной в браке более 15 лет и ни разу не изменить ей. На мой взгляд, есть разница между осознанной изменой и «по случаю». Для меня верность – это верность чувств, а физический контакт с другой женщиной ничего не значит. Поход к проститутке тем не менее считаю изменой, но не потому, что это секс на стороне, а потому что именно с проституткой. Думаю, что меня сейчас забросают камнями, но я убежден, что мужчине необходима связь с другими женщинами, вне брака. Но не с проститутками! От разных женщин мужчина получает некоторый заряд энергии, дополнительный стимул в своих делах, бизнесе. Не дает себе самому расслабиться, «разжиреть» и вообще превратиться в диванный элемент. А это прочтут все?»

Инкогнито:

«Мы с женой вместе 10 лет и такие вопросы, как что такое супружеская верность, я себе не задавал. А просто держу в голове, что ее надо хранить. И все! Духовная измена или физическая для меня означает разрыв отношений, так как без зарождения отношений для меня секс с другой женщиной невозможен. Да, я собираюсь прожить со своей женой более 15 лет и ни разу не изменить ей. На мой взгляд, или верность или измена, середины здесь нет. Поход к проститутке, конечно, является изменой для меня. Не знаю, нужно ли мужчинам разнообразие в сексе и в партнершах, но, честно говоря, мне бы хотелось и того и другого».

У женщин бытует миф, что физическая измена для мужчины – тоже масштабное событие. А поход к проститутке сродни посещению любовницы. Фантазия заводит женщину еще дальше: она представляет себе почти те же любовные сцены, какие происходили между ней и мужем. В ее оскорбленной и раздавленной болью душе просто нет и не может быть места для рассудочного отношения к сексу на стороне.

На самом деле мужчина платит проститутке лишь за примитивную физиологическую услугу, в которой не предусмотрены эмоции, чувства и переживания. Секс с проституткой – не больше чем удовлетворение физиологической потребности, разрядка.

В своей практике я то и дело встречаюсь с ситуацией, когда физическая измена мужа становится трагедией. Жена не может простить и забыть, подает на развод, страдает так, будто овдовела. А дело было всего лишь в удовлетворении сексуальной фантазии и сбросе агрессии. По сути, ассенизаторская работа. В этом нет ни чувств, ни отношений. Как будто и не было ничего между людьми, кроме клятвы не использовать «механизм» не по назначению.

Мне кажется, что, громко крича о сексуальной революции и падении нравов, мы совсем забыли, ради чего шумим. По ханжеству и узколобости мы перещеголяли все предшествующие эпохи. Ну, разве что Средневековье пока опережает на полшага.

Нам в программу пришло письмо от молодой дамы, которая с чувством глубокого удовлетворения рассказывает о виртуальном романе мужа. Подчеркивая, что отношения между мужем и его пассией носят дистанционный характер. При этом гордо заявляет: «Я уверена, что у них секса не было, поэтому не переживаю». А то, что ее муж чувственно, эмоционально, фантазийно, в конце концов, полностью вовлечен в какую‑то другую жизнь, эта женщина не считает важным. Лишь бы физической измены не было. Концентрация ниже пояса!

В публичный дом приходит клиент и видит одних русалок.

– Мне бы хотелось женщину с ногами – говорит он.

– У нас сегодня рыбный день…