Виноградная лоза – символ многих проявлений жизни: смены сезонов и возрождения изобилия, религиозной веры и здоровья. Если кто‑нибудь сомневается относительно значения винограда для здоровья, ему следует присоединиться к обходу больничных палат. Почти на каждом ночном столике гроздь винограда притаилась между открытками с пожеланиями скорейшего выздоровления и больничным графином воды. Почему посетители всегда инстинктивно чувствуют, что они должны принести фунт винограда?

Некоторые пациенты предпочли бы виноград после брожения в виде бутылки вина. В своей «Психологии подагры» Брилат‑Саварин цитирует много пьющего человека, которому предложили виноград:

«Нет, спасибо», – ответил он, – «я не привык употреблять вино в форме пилюль».

Вино, в той или другой форме, всегда было частью медицинского арсенала и в своей книге «Искусство кухни» Тулуз‑Лотрек даже предлагает рецепт лечения хронического бронхита. Он объединяет два традиционных средства – профилактическую силу чеснока и антибактериальные свойства алкоголя:

Мелко нарежьте фунт чеснока, поместите его в литр старого портвейна и позвольте размачиваться в течение двадцати дней. Начните с половины стакана напитка каждый вечер перед подачей супа, затем медленно увеличивайте дозу до одного – двух стаканов напитка.

Вино использовалось в древние времена для лечения больных и слабых – задолго до того, как Тулуз‑Лотрек собирал поклонников в парижском кафе. Популярное утверждение истории заключалось в том, что именно вино позволило Римской армии завоевать Европу. Легионеры оставались здоровыми и не пораженными инфекцией, в то время как их враги погибали от каждой эпидемии, а их раны гноились.

Начиная со времен древних египтян, алкоголь использовался в медицинских целях для лечения внутренних болезней. Древние использовали вино, смешанное с широким разнообразием лекарственных компонентов, которые в то время считались эффективными в лечении болезней. Врачи вроде Галена и Павла Эгины создали подробный трактат об этих компонентах. Столетием позже доктора все еще добавляли травяные средства к вину: в кларет могла быть добавлена наперстянка для сердца или колхицин для лечения подагры. Средневековые врачи обогащали вино не только бульонами, но и были также счастливы бросить в бочки какао, хинин или прямые лекарства типа ипекакуаны.

Последняя была также любимым лекарством докторов викторианской эпохи, которые использовали ее как отхаркивающее средство, чтобы облегчить кашель. У нее есть побочный эффект – при передозировке возникают тошнота и рвота, верный способ быть уверенным, что больной не злоупотребит лекарством. Таким образом, доктора викторианской эпохи не только изобрели полезное лекарство от кашля, но и предвосхитили практику современных лекарственных компаний, которые иногда включают противоядие в препарат, передозировка которого опасна.

Во времена Средневековья одна из уловок монахов заключалась в том, чтобы смешивать менее вкусные компоненты с алкоголем таким образом, чтобы вкус стал приемлемым. Эти монашеские ухищрения сохранялись до недавнего времени – даже живущие в настоящее время помнят, что когда‑то для многих лекарств существовала алкогольная основа, несмотря на традиционное мнение, что если лекарство была приятно, то оно было неэффективно.

Традиция обогащения вин лекарствами все еще продолжается. До недавнего времени мой собственный родной город Норидж имел преуспевающий бизнес, который производил Wincarnis – вино, обогащенное экстрактами так, чтобы его можно было бы рекомендовать для людей с анемией. Многие из моих очень респектабельных неверующих пациентов так никогда и не поняли, почему они чувствовали себя намного лучше, употребляя Wincarnis: это было не потому, что как они думали, вино повышало их гемоглобин, но потому что алкоголь успокаивал их душу. Wincarnis – не единственное вино, которое содержало железо для борьбы с анемией: vinum ferricum (железо, смешанное с хересом), занесенное в Британскую Фармакопею при жизни многих пожилых докторов, все еще применяется – оно гарантирует, что на самых бледных лицах жен министров расцветут розы.

«Вы получите это снадобье в винном магазине»

Римляне использовали алкоголь не только как спиртной напиток, обладающий целебной силой, но также и для перевязок – эквивалент хирургического спирта легионеров. Используя антисептические свойства вина, римские солдаты просто следовали канонам, установленным Гиппократом пятьсот лет назад. Гален также рекомендовал вино для повязок; и, конечно, его защите вина вообще, которое было одобрено распространившейся христианской церковью, приписывается сохранение на первом плане его медицинского авторитета, когда однажды Римское влияние начало уменьшаться.

Вино было существенной частью хирургической практики в Средневековье. Его рекомендовали для очищения раны, как антисептик и как припарку. Раны, полученные в сражениях, дезинфицировали, обертывая поврежденную конечность припаркой, намоченной в вине и вино, смешанное с различными маслами, было также предпочитаемым очищающим составом. В дни моего деда и отца хирургический спирт считался превосходным способом санитарной обработки раны. Пока не стали доступны современные лекарственные мыла, каждая карета скорой помощи имела свою бутылку спирта в комплекте с командирской кружкой – маленьким металлическим кубком без ручек. Алкоголь теперь главным образом используется для дезинфекции кожи и твердых поверхностей.

Сегодня, наука доказала, что римляне и греки, так же как и средневековые монахи, были правы в своем убеждении, что алкоголь в маленьких дозах увеличивает сопротивляемость многим заразным болезням, включая насморк. Горячий пунш – лучший рецепт которого включает виски, лимон, гвоздику, горячую воду и мед – является традиционным средством при небольшом ознобе и простуде. Легко отказаться от пунша, считая, что он эффективен только потому, что заставляет человека почувствовать себя лучше, но существует возможное физиологическое объяснение его использования. Впервые около сорока лет назад было высказано предположение, что при простуде происходит сужение сосудов слизистой носа, также как и кожи. Расширение сосудов, которое следует за употреблением горячего пунша, увеличивает приток крови к носу и к коже. Аргумент, который трудно доказать или опровергнуть – что лучшее кровоснабжение слизистой носа делало менее вероятным, что пьющий станет жертвой обычной простуды или, если простуда уже была, вторичной бактериальной инфекции.

Слишком большое количество алкоголя понижает сопротивляемость, ослабляя иммунную систему. Это обычное явление, которое большинство из нас наблюдало в разное время. Тот, кто достаточно глуп, чтобы часто чрезмерно пить, обнаруживает, что через день или два после вечеринки скрытая простуда вырывается наружу; вирусы и бактерии любых друзей, встретившихся во время выпивки, с радостью набрасываются на нового и ослабленного хозяина.

Гиппократ также рекомендовал вино при признаках простуды. Так как алкоголь вызывает вазодилатацию, он не согревает до самого сердца, но по сути охлаждает. Гиппократ утверждал (и доктора в течение многих столетий, включая модного римского врача Галена, следовали его советам), что алкоголь должен быть предписан для людей с лихорадкой.

Наблюдение Гиппократа, что алкоголь охлаждает тело, – это та самая причина, по которой его нельзя давать тем, кто был погребен под снегом и, возможно, уже страдает от переохлаждения. Подходящее время для выпивки – когда замерзший путешественник попадает снова в закрытое помещение и садится спиной к огню; тогда расширение сосудов полезно, потому что подставляет большую часть циркулирующей крови к теплу огня. (См. главу 7, Эффекты алкоголя).

Хотя, возможно и существует некоторое основание для употребления горячего пунша, предписание бренди для всех вместе и каждого в отдельности, после несчастного случая может быть опасным, несмотря на его использование при подобных обстоятельствах в фильмах и пьесах. Практика предоставления крепких спиртных напитков раненным людям или тем, кто готовится к операции идет с тех времен, когда не было никакой анестезии и единственное облегчение, которое пациент мог ожидать, было обеспечено бутылкой бренди. Если предписывающий бренди был уверен, что у пациента нет никакой физической травмы, внутренней или наружной, бренди мог оказаться полезным успокаивающим средством. Но если вставал какой‑либо вопрос о травме, которая, возможно, нуждалась в анестезии и хирургическом лечении, предложение чего‑нибудь выпить во время ожидания санитарной машины – будь то чашка горячего чая или лекарственный бренди – могло оказаться смертельной ошибкой.

Идеальный период для того, чтобы опрокинуть бутылку бренди или виски – это время после, скорее, эмоциональной, чем после физической травмы. В этих случаях секрет в том, чтобы не переборщить с лекарством: занудство удвоится и семейная мораль усилится и даже слишком и растормаживающий эффект алкоголя может усилить первоначальную проблему и общую реакцию на нее. Часто достаточно трудно иметь дело с членом семьи, который эмоционально расстроен испуган или огорчен; он становится совершенно невыносим, если выпьет немного больше, чем надо.

Частичная неразбериха в лечении шока, которая приводит к опасному использованию алкоголя, заключается в том, что большинство людей не знают о существовании двух различных типов шока. Физиологический шок – часто результат потери крови или жидкости, хотя он может также возникнуть после сердечного приступа или появления острого живота; он проявляется низким давлением крови, влажной липкой кожей, быстрым слабым пульсом, одышкой с поверхностным дыханием и, возможно, потерей сознания. Психогенный шок (то, что большинство людей понимает под словом «шок») может проявляться в физических симптомах, но основные его причины – тревога, страдание и что‑нибудь такое, что может стимулировать внезапное эмоциональное расстройство.

В девятнадцатом веке вино также добавляли в воду, для того чтобы справиться с холерой. Смесь была довольно крепкой, состоящей на одну треть из вина и на две трети – из воды. Поскольку холерный эмбрион мог вызывать заболевание, только если он присутствовал в очень больших количествах, разбавление загрязненной воды с учетом антисептических свойств вина, должно быть, было полезным.

«Опохмелка (собачья шерсть)» является другой известной практикой, но не такой, которая в настоящее время приветствуется в медицинских кругах. Термин возник из убеждения, что укус собаки заживет лучше, если жертва выдернет немного шерсти у преступника и проглотит ее. Факт, печально известный каждому алкоголику – что алкоголь после тяжелой запойной ночи оживляет потрепанные чувства – возможно, одна из причин успеха в течение больше, чем сотни лет Д. Р. Харриса и оригинальной кампании «Подбери меня». У Харриса была аптека в Лондоне, основанная более, чем двести лет назад, притаившаяся на улице св. Джеймса среди самых шикарных клубов.

В течение столетия члены клуба, утомленные после ночи обильной выпивки, звонили к Харрису, чтобы попросить ложку волшебной жидкости и принять ее вместе с водой так, чтобы они могли получить такую пользу, которую этикетка описывала как «быстрое укрепляющее». Хотя лекарство было отвратительным на вкус для тех, кто не привык к нему, изготовители не стеснялись расхваливать его свойства:

…отличный восстановитель по утрам, а принятый незадолго до ланча и обеда также служит как превосходный аперитив…

Люди, жившие дальше от центра Лондона, слишком далеко для того чтобы выпрашивать ложку лекарства регулярно, могли договориться, чтобы бутылку им прислали. Этикетка на бутылке рассказывает правду о микстуре: она содержит тонкую смесь компонентов, предназначенных для улучшения пищеварения, немного гвоздики, чтобы успокоить организм и одну‑две капли спирта, чтобы поднять настроение. Но не поддавайтесь искушению оценить его «аромат» до разведения, а то слезы хлынут из глаз.

Через восемьсот лет после того, как римские солдаты сохраняли свое здоровье с помощью вина, разбивая варваров и маршируя по Европе, была колонизирована Австралия. Успешное заселение континента без нежелательных людских потерь стало, отчасти, возможным благодаря лекарственным свойствам вина.

Еще на первых судах, перевозящих преступников, было обнаружено, что если заключенные, высылаемые в Бонани‑Бэй, обеспечивались вином, они с большей вероятностью добирались в хорошем состоянии и готовые работать. И так значительно было улучшение здоровья преступников и их относительно высокая сопротивляемость инфекции, если они находились на судне, где пили вино, что хирурги судов отказывались принимать участие в плавании, если не было адекватного снабжения тем, что они назвали «необходимым»: этот термин включал не только рис, чай, сахар и остальное содержимое кладовой, но также и вино.

Как только обязанностью доктора судна стала раздача вина, трезвенники перестали допускаться, поскольку они рассматривались как угроза для остальных. Связь между лекарством и вином прочно утвердилась в культуре Австралии и умах австралийцев.

Многие из самых ранних плантаций винограда в Австралии были основаны докторами, и даже сегодня некоторые из наиболее известных виноградников и ликероводочных заводов все еще управляются врачами и хирургами; медики в Австралии отвечают за 60 процентов от урожая винограда. Когда хирург судна уходил от дел и основывал свою практику на берегу, он обычно сажал виноград, чтобы иметь возможность по‑прежнему прописывать то лекарство, которое, как он обнаружил во время мореплаваний, было самым полезным. И это не отличалось от традиций викторианской Англии, где доктор выращивал кустики сенны в своем саду, чтобы обеспечивать местных жителей слабительным, в котором они нуждались.

Доктор Филип Норри, чьи предки посадили виноградник, является одним из 160 докторов Австралии, все еще вовлеченных в винное производство. Он провел специальное изучение здоровья преступников на тюремных судах, становления Австралийской винной промышленности и перегонки бренди и отношение всего этого к медицинской профессии.

Д‑р Норри сообщает, что в Первом караване только 24 из 775 преступников умерли. Главный хирург корабля д‑р Уайт приписал эту превосходную статистику «либеральному использованию солода и хорошего вина» и выразил особую благодарность лорду Сиднею, премьер‑министру и господину Непану, заместителю министра, за их гуманность в обеспечении путешественников необходимыми запасами. Второй караван, который не имел преимущества в виде хирурга Уайта и его связей с лордом Сиднеем, пережил путешествие не так хорошо: 274 из 965 преступников, фактически, умерли во время поездки и намного больше людей пришлось госпитализировать сразу по прибытию в Порт Джэксон.

Первый опыт был плохо изучен и перевозка стала пользоваться дурной славой из‑за показателя ее смертности. Через тридцать лет после рейса доктора Уайта, правительственное расследование установило, что в высоком показателе смертности следовало обвинить капитанов судов, которые сокращали порции вина и продавали его по пути в Кейптауне или Рио‑де‑Жанейро. Правительство постановило декретом, что в будущем вино должно находиться на попечении доктора судна, который не должен был отчитываться капитану в его распределении.

Тысячи лет алкоголь был транквилизатором выбора. Транквилизаторы, поставляемые фармацевтической промышленностью, всегда было трудно контролировать: их следовало использовать только в течение короткого времени, чтобы помочь людям выплыть в трудный период. Они имеют другое назначение: их можно принимать в том случае, когда пациент знает, что ему предстоит трудный день, – некоторые кардиологи полагают, что они теперь выписываются для этого использования.

Это нежелание докторов рекомендовать транквилизаторы понятно – ведь они могут вызвать привыкание. Некоторые люди легко могли бы стать зависимыми, так как есть искушение начать принимать их со все большей готовностью во все менее и менее стрессовых ситуациях.

То же самое беспокоит при обращении к использованию алкоголя для снятия напряжения. Во многих ситуациях спиртной напиток неоценим и поддерживает людей в трудные и напряженные моменты. Никто не будет возражать против стакана виски, выпитого после эмоционального шока, но зависеть от все более возрастающих доз как от средства выживания в суровых условиях тяжелой социальной жизни или напряженной работы или домашней жизни – это по‑настоящему опасно.

Использование алкоголя в маленьких количествах для восстановления боевого духа – древняя привычка. Франсуа Рабле (1494–1553) аккуратно подвел итог ценности вина как тонизирующего напитка:

Сок виноградной лозы очищает мысли и разум, уносит печаль, наделяет радостью и весельем.

В этом Рабле только повторял взгляды Гиппократа, который защищал использование белого вина для лечения водянки. Это не встретило бы одобрения двадцатого столетия, но Гиппократ считал, что веселость и несколько спиртных напитков могут изгнать «грустную жидкость» и стать единственным эффективным лечением умственных болезней. Джон Браун (1735–1788) особенно защищал употребление кларета с целью снятия усталости и депрессии. Времена, однако изменились: серьезная депрессия у пациентов нуждается в специфическом лечении и не суровое пьянство, а употребление алкоголя с медицинской целью время от времени может быть оправдано в большинстве случаев.

Исключение составляют те, кто страдают от некоторых психических и неврологических нарушений, которые выключают их из пития.

Алкоголь, употребляемый умеренно – масло, которое смазывает общественную жизнь, увеличивая экстравертность даже у наиболее закомплексованных людей. Ценность регулярного вечернего спиртного напитка для уставшего труженика после напряженного дня трудно оценить, но это, вероятно, влияет и на уменьшение распространения болезни сердца и сокращение общей смертности. Алкоголь способен сгладить мелкие неприятности и обиды, которые так часто накапливаются в течение дня; эта способность делает его (при умеренном употреблении) ценным помощником в снятии временного стресса.

Люди, которые полагаются на свой вечерний спиртной напиток, чтобы восстановить боевой дух, так же как и те, кто осуждает эту практику, должны помнить слова Г. К.Честертона:

И алкоголик, и трезвенник допускают одну и ту же ошибку: они оба относятся к вину, как к лекарственному препарату, а не как к спиртному напитку.

Насмешливый комментарий самих людей, злоупотребляющих алкоголем, произносимый со слезами на глазах при опрокидывании пятого стакана, что это «только для лекарственных целей», считается, убеждает их близких друзей, но это не так. Однако бывают случаи, через 2500 лет после Гиппократа, когда его теории все еще применяются.