Я рос в Баварских Альпах, и летом по выходным мы с отцом отправлялись в походы по горам. Одной из обычных картин, которые мы видели во время этих пеших путешествий, были покрытые травой и полевыми цветами альпийские луга и пасущиеся на них коровы. В горах мы покупали парное молоко, надоенное от довольных и здоровых коров. Все молочные продукты, которые мы ели в нашей семье, также получали от этих животных, которые свободно паслись в горах, и все вокруг были полностью уверены, что каждый такой продукт является натуральным, здоровым и вкусным. Тогда я и вообразить не мог, что однажды вновь захочу вернуться к этим впечатлениям, чтобы получить ответы на важные научные вопросы.

Когда я выступал на гастроэнтерологической конференции в Гармише, идиллическом курортном городке, расположенном у подножия самой высокой горы Баварии Цугшпитце, у меня появилась возможность еще раз взглянуть на эту гармоничную связь между сельскохозяйственными животными и окружающей их средой, но на этот раз – совершенно другими глазами. Поезд вез меня к вершине горы, и я, как в детстве, видел коров, пасущихся на нетронутых лугах в окружении групп деревьев. Эта чудесная картина была раскрашена в яркие краски осени. Я не мог не сопоставлять эти образы природной гармонии с существованием коров в загонах для крупного рогатого скота, которые я видел в Северной Калифорнии. Картина, открывавшаяся из окна поезда, делала наглядной всю лживость рекламных материалов, которые распространяют компании‑производители, рассказывая о молоке, которое, по их утверждениям, получено от «счастливых коров». Мартин Блейзер в своей книге «Отсутствующие микроорганизмы» (The Missing Microbes) дает совсем иное, более точное описание происходящего в таких загонах для скота:

Коровы стоят рядами, в маленьких металлических стойлах, уткнув морды в заполненные кукурузой желоба. Густой, едкий запах коровьего навоза слышен уже за много миль. Время от времени коров выпускают в огромные загоны, где они бродят по голой земле в окружении корма и постоянно жуют.

Это правда, сейчас сельскохозяйственных животных на протяжении большей части их жизни содержат отдельно от естественной для них среды и пищи (травы). Кормление животных кукурузой приводит к заболеванию пищеварительной системы, из‑за чего у коров возникает хроническое вялотекущее воспаление. Нередко оно осложняется острыми желудочно‑кишечными инфекциями, что требует постоянного применения антибиотиков.

То, что мы знаем сейчас о влиянии нездорового питания и хронического стресса на кишечные микроорганизмы, иммунную систему и проницаемость стенок кишечника коров, не может не вызывать сомнений в том, что молоко, которое получают от хронически больных животных, будет полезно для нашей микробиоты и здоровья в целом. Когда в следующий раз вы будете покупать молоко, яйца, стейки или свиные отбивные в супермаркете, помните, что они, вероятнее всего, получены от животных, у которых взаимодействие между головным мозгом, пищеварительным трактом и микробиомом серьезно изменено плачевными условиями, в которых выращивали скот. Эти условия – хронический стресс, неподходящая для пищеварительной системы животных пища и бесконечные лекарства. Все вместе это чревато неведомыми рисками для функционирования нашего мозга, кишечной микробиоты и для здоровья в целом.

К сожалению, не намного лучше ситуация с овощами и фруктами. Продукты как животного, так и растительного происхождения в наше время связывает одно общее обстоятельство – масштабное вмешательство аграрных корпораций в экологию сельскохозяйственных животных, растений и микроорганизмов. Промышленное выращивание кукурузы, сои и пшеницы в высокой степени зависит от удобрений и пестицидов, используемых для искусственного поддержания роста и преобладания этих растений над конкурирующими видами (сорняками) и для защиты от грызунов и вредных насекомых. За последнее десятилетие сильно возросло применение системных инсектицидов, которые в итоге становятся частью выращиваемого растения и получаемых из него продуктов.

Но почему для поддержания здоровья и доминирования сельскохозяйственных растений требуется все больше химических веществ? Одна из основных причин в том, что эти монокультуры, выращиваемые на бескрайних, протянувшихся на многие километры полях, часто предназначенных только для генетически модифицированных видов, полностью утратили природное разнообразие – и собственное генетическое, и разнообразие видов, которые растут рядом с ними. Вполне вероятно, что столь же радикально сейчас утрачивается разнообразие обитающих в почве микроорганизмов, микробиомов сокращающихся популяций пчел и бабочек и микроорганизмов, живущих в нашем желудочно‑кишечном тракте. Дополнительный ущерб кишечной микробиоте человека наносит растущее число гербицидов (включая пресловутый глифосат, продаваемый под разными торговыми названиями, в том числе и «Раундап»), необходимых для подавления сопротивления сорняков. И в основном эта информация остается неизвестной потребителям.

Еще один важный вопрос: не является ли двойной химический удар по экосистемам окружающей среды (откуда к нам поступает пища) и экосистемам пищеварительного тракта сельскохозяйственных животных и человека (играющим важную роль в поддержании здоровья головного мозга) причиной быстрого роста числа заболеваний головного мозга, отмечаемого в течение последних 50 лет? Имеющиеся научные данные позволяют утвердительно ответить на аналогичный вопрос об эпидемии ожирения, но пока мы можем только догадываться, в какой мере все это относится к расстройствам аутистического спектра и таким нейродегенеративным расстройствам, как болезни Альцгеймера и Паркинсона. Если этот вопрос оставить на усмотрение аграрных корпораций, которые ежедневно извлекают выгоду из таких неустойчивых методов производства пищевых продуктов, мы никогда не получим ответа. Вместо этого и дальше будет раскручиваться спираль увеличения доз антибиотиков, чтобы сельскохозяйственные животные продолжали функционировать предписанным им образом, и увеличения количества химикатов, необходимых для борьбы с сегодняшними суперсорняками, супернасекомыми и супермикробами.