С древних времен местность вокруг престижной ныне Пречистенки пользовалась дурной славой и именовалась Чертольем, по имени ручья Черторыя, вытекающего из зловонного Козьего болота. Позже город обуздал Черторыя, загнав его поток под землю в трубу под Гоголевским бульваром. Сейчас о нем напоминает лишь Чертольский переулок и многочисленные московские легенды.

Бурный ручей Черторый, над которым сейчас улыбается Гоголь, вымыл глубокий и скользкий овраг, наводивший мистический ужас на москвичей. Поскользнувшись, они чертыхались, вспоминая всех чертей и самого Люцифера: «Сам черт его прорыл!».

Еще до прихода христиан здесь существовало языческое капище Перуна. На правом берегу Черторыя в районе современных Обыденских переулков и сейчас еще прослеживается небольшое древнее городище, в центре которого стоит церковь Ильи Обыденного. Ильинские церкви издревле ставились на местах жертвенников Перуна, повелителя грозы и грома, а также покровителя княжеской дружины. Здесь когда‑то обитали язычники, приносили кровавые жертвы ненасытному Перуну.

По старинной легенде, на этом месте попал в сильную грозу молодой князь. Он дал обет, что если останется жив, то за один день построит церковь во имя Илии Пророка. Другая версия гласит, что храм появился по обету во время сильной засухи, когда всем миром молились о даровании дождя. Святой Илия, родившийся за 900 лет до Рождества Христова и чудесно вознесшийся живым на небо в огненной колеснице, издревле почитался помощником в страшном бедствии – засухе, грозившей голодом и войнами. Ему молились о даровании дождя и защите во время грозы.

Древнее название «Обыденный» свидетельствует о том, что храм был изначально деревянным и был построен в благодарность за один день – «об един день» – в XV в. В деревянном храме любил молиться и царь Алексей Михайлович, останавливаясь по пути в Новодевичий монастырь.

В петровское время здесь поставили каменный храм. Здесь у левого клироса находится очень чтимый в Москве чудотворный образ Божией Матери «Нечаянная радость». Есть легенда о том, что от этой иконы чудесно получил помощь на фронте патриарх Пимен.

Набожному царю Алексею Михайловичу пришла в голову мысль о том, что не подобает дороге к святой Новодевичьей обители носить название, упоминающее сатану. И в 1658 году вышел царский указ, который повелевал Чертольские ворота города называть впредь Пречистенскими, а Большую Чертольскую улицу именовать Пречистенской.

На месте древнего языческого капища в Чертольском переулке также поставили деревянную церковь, чтобы освятить «поганое место». Погаными на Руси издревле называли язычников. Позже деревянный храм был заменен каменным и получил в народе прозвище Спаса, что на убогих домах. «Убогими домами» на Руси называли «мертвецкие» сараи, в которые свозили тела безродных бродяг, самоубийц и ваганек. По обычаю, таких покойников сначала отвозили на опознание в Китай‑город, к часовням на Крестцах. Тех, чьи родственники не нашлись, и кто не был опознан, отвозили в божедомки, где в «мертвецких» сараях устраивалась глубокая яма со льдом, куда складывали тела безвестных покойников. Дважды в год всех неопознанных хоронили на местном кладбище. Приходил священник, служил панихиду по всем умершим, после чего покойников облекали в погребальные саваны и хоронили в одной могиле.

Весной 1934 года церковь снесли. Вырытые и разбросанные кости еще долго валялись в переулке. Теперь на месте древнего морга – типовая московская школа. Говорят, что тени нищих и убогих до сих пор мелькают по ночам в «мертвецком» переулке. Шепчутся о чем‑то мрачные старушки из приюта для убогих, что сломали еще двести лет назад.

По соседству с Чертольским переулком расположена еще одна церковь, с устрашающим названием – Успения, что на Могильцах. В старину здесь было кладбище. Оттого и название «Могильцы». И действительно, в 1790‑х годах, когда возводили каменное здание церкви, обнаружили множество могил. Интересно, что соседний переулок назывался «Мертвым», но к кладбищу он не имел никакого отношения. Название было дано по фамилии местного домовладельца Мертваго.

В 1547 году, после страшного пожара, царь Иван Грозный перенес сюда с Остоженки Алексеевский женский монастырь. Отмолили и очистили своими подвигами и трудами монахини это место. Но через 400 лет, в 1839 году, император Николай I решил перенести древний монастырь из Чертолья в Красное село, а на его месте возвести храм Христа Спасителя в память о победе России над Наполеоном.

Говорят, больше всего проблем было с игуменьей. По слухам, когда хмурым утром 17 октября 1837 года солдаты силой выдворяли ее из монастыря, она во гневе прокляла это место, да так зло, что окружающие содрогнулись.

Согласно легенде, игуменья приказала приковать себя цепями к дубу, росшему посреди монастырского двора, и отказалась покинуть святую обитель. Николай I приказал выкопать дуб из земли, положить его вместе с прикованной игуменьей на телегу и отправить в Красное село. По преданию, игуменья, покидая монастырь, прокляла разрушителей и предрекла: «Не быть здесь храму, а быть здесь луже! Ни одна постройка стоять на этом месте долго не будет». И буквально в тот же день работник, снимавший крест с монастырской церкви, сорвался и разбился насмерть.

По слухам, во время закладки нового храма появился юродивый. Он кричал, что проклятие падет на богохульников и это место, что храм не будет стоять, а уйдет под воду, на месте святой церкви будет болото. А вокруг отныне будет «Чертолье – всем чертям раздолье».

Храм строили долго и трудно, 44 года: трещал по швам фундамент, прорывались подземные воды, затапливая подвалы, неоднократно вспыхивали пожары. Москвичи видели в этом «происки» нечистой силы. В новый храм входили с трепетом, слишком свежи были воспоминания о «проклятом месте». Простоять храму было суждено на четыре года дольше, чем он строился. В полдень 5 декабря 1931 года храм Христа Спасителя погиб. Прогремели мощные взрывы. Народная молва приписывала третий, последний взрыв Лазарю Кагановичу – он лично повернул рычаг взрывателя со словами: «Задерем подол России‑матушке!».

Очевидцы утверждали, что мрамор из взорванного храма пошел на отделку станций метро «Кропоткинская» и «Охотный ряд». Плиты с именами героев войны 1812 года раскрошили и посыпали дорожки в скверах. В «Котловане» Андрея Платонова революционные массы роют гигантскую яму под будущее здание коммунизма. Причем ни на что больше, кроме котлована, у них сил не хватает. Повесть оказалась пророческой: советским зодчим так и не удалось реализовать чудовищный замысел.