Происхождение будущего царя было столь скромным, что мы не знаем ни даты, ни даже точного года его рождения – в одних источниках предполагают 1551 год, в других 1552‑й.

Род Годуновых вел свое происхождение от мурзы Чета, который якобы перешел на московскую службу еще при Калите. Если полумифический мурза и существовал на самом деле, особенно гордиться таким происхождением не приходилось, к тому же Годуновы были одной из младших ветвей Четова потомства.

В первой половине XVI века это были просто костромские вотчинники средней руки, провинциальные дворяне. Про Федора Ивановича, отца Бориса, известно лишь, что он имел прозвище «Кривой» (вероятно, был одноглаз) и владел поместьем совместно с братом Дмитрием. Когда в 1550 году по инициативе Адашева на Руси составлялся список «тысячи лучших слуг», братья Годуновы не удостоились в него попасть.

Федор рано умер, и его дети – Борис и Ирина – воспитывались у Дмитрия Ивановича.

Карьера рода Годуновых началась по случайности.

Первой ступенькой стало учреждение в 1565 году Опричнины, куда была отрезана Костромская земля, в результате чего многие ее дворяне попали в число опричников – среди них Дмитрий Годунов.

Последующие события и фантастическая судьба Бориса затмили фигуру его дяди, а между тем это был человек незаурядный; без него племянница не стала бы царицей, а племянник – царем. В те времена человек был ничто без поддержки родственников. Возвышались и терпели крах не отдельные люди, а целые роды. Семейство Годуновых было многочисленно и деятельно, они всегда выступали заедино и крепко держались друг друга. Достигнув высшей власти, Борис раздаст ключевые должности своим родичам – и они станут верной его опорой.

Долгое время главой рода Годуновых был Дмитрий Иванович, небыстро, но верно поднимавшийся по опричной должностной лестнице. После смерти царского постельничего, он занял этот не слишком видный пост, ценный своей близостью к государю. Постельничий занимался домашним обиходом царя: гардеробом, хозяйством, развлечениями. Важнее было то, что этот чин также обеспечивал «ночную» безопасность монарха, то есть ведал охраной внутренних покоев. При растущей параноидальности Ивана IV эта вроде бы невеликая функция стала большим государственным делом. Через некоторое время Дмитрий Годунов оказался во главе большого и влиятельного ведомства, а когда породнился с Малютой Скуратовым‑Бельским, женив племянника Бориса на дочери фактического главаря опричников, все царские «спецслужбы» оказались в руках одного семейного клана. Примерно в это время в Опричнине происходит смена верхушки: после злосчастной Новгородской экспедиции царь расправляется с прежними любимцами Басмановыми, Вяземским и прочими. Скуратовы‑Бельские и Годуновы становятся ближайшими подручными Ивана IV. Они устраивают брак царевича Ивана Ивановича на девице из рода Сабуровых, годуновских родственников, а самому царю подсовывают в жены Марфу Собакину, предположительную родственницу Малюты.

Нет сомнений, что Дмитрий Годунов был человеком поразительной гибкости и выживаемости. Он сумел продержаться на своей могущественной, но – при подозрительности Грозного – очень опасной должности до самого конца, избежав казни и опалы. Всё более ценным помощником для него становился племянник, обладавший еще более впечатляющим талантом царедворца. К концу царствования Ивана IV первое место среди Годуновых стало принадлежать молодому Борису.

Начинал он с низших придворных должностей – в 1570 году упоминается среди царских оруженосцев, хранителем государева саадака (лука со стрелами).

Борис несомненно носил черный кафтан опричника, но удивительным образом сумел не запятнать себя участием в казнях и пытках. Должно быть, вокруг Грозного хватало охотников отличиться в кровавых расправах, а Борис сумел добиться расположения капризного царя какими‑то иными способами.

Марфа Собакина царицей так и не стала, Евдокию Сабурову скоро развели с царевичем Иваном, всемогущий Малюта погиб – а Борис оставался при царе и поднимался по карьерной лестнице всё выше. Во второй половине 1570‑х годов он состоял в чине кравчего, то есть следил за государевым столом, а это означало высшую степень доверия, поскольку Грозный очень боялся отравы.

После того как сестра стала царской невесткой, Борис, еще не достигший тридцати лет, был сделан боярином, поднявшись на высшую ступень придворной иерархии. Это произошло в 1581 году.

Впрочем, в государстве насчитывалось несколько десятков бояр, и Борис Годунов среди них был самым младшим и неродовитым. Но за последние три года правления Грозного он сумел попасть в число первых сановников государства, так что по смерти царя оказался одним из опекунов при недееспособном Федоре. Согласно распространенной версии, царь проникся к Борису горячей симпатией в благодарность за то, что молодой боярин пытался заслонить собой царевича Ивана, когда Грозный 19 ноября 1581 г. в приступе бешенства бил сына посохом. Тогда досталось и Годунову, которого государь «лютыми ранами уязви», так что Борис потом долго болел. Сломленный горем и раскаянием царь не забыл этой самоотверженности.

Так или иначе, когда грозный самодержец скоропостижно скончался, Борис Федорович Годунов, молодой еще человек, выскочка, отпрыск незнатного рода, недавний опричник, благодаря свойству с новым царем и неспособности этого царя к самостоятельному правлению, оказался в числе нескольких вельмож, вступивших в борьбу за верховную власть.

Личность Бориса вызывала огромный интерес и у современников, и у историков, и у деятелей искусства. Все оценивали Годунова по‑разному. Одни превозносили до небес, другие хулили последними словами, но никто не оспаривал очевидного: он вознесся не только за счет феноменальной удачливости, но и благодаря своим личным качествам.

О них теперь и поговорим, поскольку, начиная с 1584 года, достоинства и недостатки этого человека становятся очень важны.