И еще об одном масонском доме, построенном известным французским архитектором Ле Корбюзье в 1928–1933 годах. Это дом № 39 – знаменитое здание Центросоюза (ныне Госкомстат), рассчитанное на 3500 служащих. Все здесь было ново. Вместо лестниц модный архитектор приделал пандусы, предусмотрел гимнастический зал, соорудил «патерностер» и конструктивистский лифт – без дверей. Главным же фасадом развернул свое творение на современный проспект Сахарова (тогда прокладка Новокировского проспекта только планировалась, получилось – в никуда).

Несмотря на внешнюю эффектность, здание нравилось далеко не всем. Многие считали его чужим и сравнивали с тяжелым монстром, нависающим над человеком и пудовыми гирями тянущим его к земле. Другие – с инопланетянином, который сел на беззащитную Москву и уничтожил все, что оказалось на «посадочной площадке».

В 1931 году Ле Корбюзье участвовал в конкурсе на лучший проект Дворца Советов в Москве. Дико, нелепо и неуместно смотрелся его проект на фоне древней Москвы. По конкурсному плану Корбюзье на месте взорванного рукой Кагановича Храма Христа Спасителя под видом Дворца советов должен был построен «масонский паук на 13 сатанинских ногах‑коленах».

10 июля 1935 года был принят печально знаменитый Генеральный план социалистической реконструкции Москвы, чтобы воплотить в реальности утопический «Город Солнца» Кампанеллы. На конкурс присылал проект и Ле Корбюзье. Он счел нецелесообразным сохранять старую Москву как не представляющую исторического интереса, предложил полностью ее снести и на «расчищенном» пространстве построить социалистический город из стекла и бетона.

Он предлагал снести всю древнюю Москву, даже Кремль, оставив только одно старое здание – доходный дом страхового общества «Россия» (Сретенский бульвар, 6).

«Великий архитектор» не раз повторял: «Человек идет прямо, потому что у него есть цель, он знает, куда он идет. Осел идет зигзагами, ступает лениво, рассеянно; он петляет, обходя крупные камни, отыскивая тень; стараясь как можно меньше затруднить себя. Планы всех городов нашего континента начертаны ослом. В современном городе должна господствовать прямая линия. Кривая несет ему разорение, парализует жизнь. Кривая улица – это дорога ослов, прямая улица – дорога людей».

Его план предусматривал два способа «расчистки территории»: «терапию» и «хирургию». «Терапия» – снос одной стороны улицы ради ее расширения. Способ был апробирован при расширении улицы Горького. Но этот способ «великий архитектор Вселенной» считает полумерой. Главное – «хирургия»!

Прорубание улиц‑просек по живому организму города, как это было апробировано на примере Нового Арбата в Москве, прозванного в народе «Вставной челюстью столицы».

Кстати, прорубание главных улиц‑просек радиального характера с излюбленными масонами шестью лучами, как ни странно, почти точно совпадает на плане Корбюзье с генпланом Москвы 1971 г.

«Человек идет прямо». Эта доктрина дорого обошлась москвичам: в тех районах, где планировка осуществлена по его рецептам, человек постоянно чувствует себя неуютно: он постоянно на виду, постоянно продувается ветрами и простужается, в то время, когда в ненавистных «великому» архитектору улицах‑коридорах тепло и уютно. Унылый штампованный ландшафт примитивных форм давит на психику и притупляет интеллект.