Большим человеком в первую половину петровского царствования был еще один человек старшего поколения – Федор Алексеевич Головин.

В отличие от большинства деятелей новой эпохи, вошедших в силу только после нарышкинского переворота, Головин летал довольно высоко и при прежнем режиме. Его ценили и Софья, и оберегатель Василий Голицын. При них Федор Алексеевич совершил важное историческое деяние: ездил на Дальний Восток и заключил там в 1689 году первый русско‑китайский договор, определивший границу между двумя странами. Поездка растянулась на пять лет, так что посол вернулся уже при новой власти и был оценен ею по достоинству – сделан сибирским наместником.

Головин был с давних пор близок к Нарышкиным. Существует предание, что царь Алексей, умирая, поручил нескольким дворянам, включая Федора Алексеевича, беречь младшего сына «яко зеницу ока» и что во время кровавого стрелецкого бунта 1682 года именно Головин увез мальчика из мятежного Кремля в безопасный Троицкий монастырь. По этой ли причине или по какой‑то другой, но в 1690‑е годы Федор Алексеевич становится одним из ближайших соратников царя. Этот зрелый, опытный муж славился обстоятельностью и дотошностью – качествами, которые Петр очень ценил и мало в ком обнаруживал. Головин отличился во время второго, успешного Азовского похода – не как военачальник, а как генерал‑комиссар, глава военного интендантства. Снабжением армии и флота он продолжал ведать и в дальнейшем, но все время получал новые должности. В ранние годы правления Петр, сам хватавшийся за сто разных дел, точно так же поручал надежным помощникам сегодня одно, завтра другое – в зависимости от требования момента. Идея о том, что каждым видом деятельности должен заниматься специалист, сформируется позднее, по мере усложнения государственного аппарата.

После Азова царь увлекся затеей с большим европейским посольством и отобрал для него самых компетентных и лично приятных ему людей. Головин занял в этой мощной экспедиции весьма видное место: второго (после Лефорта) «великого посла»; третьим был лучший из московских дипломатов дьяк Возницын. Каждый из них имел свой круг обязанностей. Лефорт по большей части представительствовал и демонстрировал «европейскость» новой России, Возницын занимался повседневной дипломатической работой, а на Федоре Алексеевиче лежала организация всего громоздкого предприятия, найм иностранцев на службу и закупка необходимого военного снаряжения.

Федор Алексеевич Головин. П. Шенк‑Старший

Но за время путешествия Головин научился разбираться в европейской политике, поднаторел в западных обычаях («решпекте») и даже, пишут, стал охотно «пресыщаться устрицами». Кроме того – и это наверняка особенно понравилось царю, – он переоделся в европейское платье, нацепил парик и первым из русских бояр сбрил бороду. Когда весть об этом дошла до Москвы, многие, включая князь‑кесаря Ромодановского, осудили Федора Алексеевича за «безумство», но скоро им самим пришлось расстаться с бородами, так что Головин оказался дальновиднее.

После возвращения в Москву звезда Головина поднимается еще выше. На него обрушивается поток царских милостей. Он становится первым кавалером высшего российского ордена Андрея Первозванного, генерал‑адмиралом флота, главой внешнеполитического ведомства («президентом посольских дел», именовали его и канцлером), а заодно возглавляет еще полдюжины приказов, Монетный двор, Оружейную палату и так далее. Иностранные дипломаты не очень хорошо понимают, что такое Ромодановский, в европейской практике аналогий должности «князь‑кесаря» нет, а с Головиным проще – в реляциях его обычно именуют «первым министром».

Еще в Вене Федор Алексеевич получает графское достоинство (от австрийского императора и, по‑видимому, за деньги). Можно сказать, что это он и Меншиков, первые графы, ввели моду на диковинный для русского уха титул.

В 1700 году главной государственной задачей становится подготовка к войне с Швецией, и это многотрудное дело тоже поручается Головину. Он снаряжает и собирает армию, а затем и возглавляет ее в качестве первого российского генерал‑фельдмаршала.

Именно Федор Алексеевич приводит к Нарве это сырое войско. Но у фельдмаршала боевого опыта не больше, чем у его наскоро мобилизованных солдат. Это отлично понимает и Петр, который накануне сражения передает командование герцогу де Круи, а сам поспешно покидает свою обреченную армию. Из лагеря царь забирает с собой только тех, без кого обходиться не может. Таковых двое: Меншиков и Головин.

После Нарвской катастрофы главная работа Федора Алексеевича – дипломатическая: восстановление разваливающегося антишведского альянса. Карл увяз в Польше, и нужно продержать его там как можно дольше, уговаривая и подкупая ненадежного Августа.

В 1706 году Карл наконец поворачивает на восток. Кажется, что настал час решающего столкновения с грозным противником. Петр с армией находится на Украине и отступает, лихорадочно собирая все лучшие силы.

Срочно вызывает он и Головина, который в это время вел переговоры о союзе с Пруссией. Но канцлер до ставки не доехал. В дороге он заболел и 2 августа скончался в городке Глухов.

«Сея недели господин адмирал и друг наш от сего света посечен смертию в Глухове», – сообщает в письме царь, подписавшись «печали исполненный Петр».

После смерти Федора Головина, совмещавшего высшие должности в армии, флоте и Посольском приказе, в правительстве произойдет перераспределение обязанностей. Оказалось, что в государстве нет человека, способного ведать одновременно тремя важнейшими областями, поэтому головинские «портфели» были поделены. Военное ведомство оказалось в ведении сразу нескольких сановников, иностранные дела принял Гавриил Головкин, морские – Федор Апраксин.