В приложении к Указу торгового центра Манежной площади не значилось. Но его начали сооружать раньше других. И вот почему.

На градостроительной выставке, состоявшейся после августа 1991 года, Борису Ельцину показали макет и эскизы общественно‑культурного центра на Манежной площади, удостоенные первой премии. Пребывавший в отличном настроении победитель увидел, как писали в прессе: «Дворец культуры и отдыха, какой мир не видывал» с театром и концертным залом, археологическим музеем, зимним садом, залами танцев и аэробики, фонтанами, ресторанами, кафе, магазинами – и все это под землей. А на поверхности предлагалось выпустить из‑под земли Неглинку, восстановить часовню Александра Невского, проложить улицу к Манежу. По расчету автора, все задуманное стоило 800 миллионов долларов и окупалось за 40 лет.

Сопровождавшие Ельцина журналисты увидели, как знавший толк в строительстве председатель Верховного Совета РСФСР обрадовался, и услышали: «Гениальный, понимаешь, проект. Архитектор – гений, говорю вам».

Идея строить под пустынной Манежной площадью пришла в голову архитектору, приехавшему в Москву после распада СССР из Ташкента, Борису Улькину. Он, единственный футболист команды мастеров, опоздавший на самолет и уцелевший при авиакатастрофе, построил много подземных сооружений в разрушенном землетрясением Ташкенте, где их прятали от обилия солнца.

Я его поддержал, после выставки еще раз показал проект Ельцину, тот с радостью его утвердил по своеобразной причине. Тогда на Манежной площади все время митинговали против него коммунисты. И тут вдруг я – с деловым, а не политическим проектом…

Строить начали в 1992 году. Тысяча рабочих под руководством археолога Александра Векслера занялась раскопками между Кремлем и Московским университетом. Под бывшей дорогой вскрыли кладбище старообрядцев, я там нашел монету в пять рублей, на нее можно было купить половину коровы. Монету отдал в археологический музей, основанный рядом с «Охотным Рядом».

Это былое название снесенных старинных торговых рядов Москвы я предложил дать появившемуся у стен Кремля торгово‑развлекательному центру, во многом отличающемуся от проекта Бориса Улькина. Он хотел создать под землей семиэтажный комплекс, мало зная гидрогеологическую обстановку. Проблема таилась даже не в Неглинке, заключенной в трубе. Мы углубились на 12 метров, сделали пробный шурф и наткнулись на неизвестную подземную реку. Забил мощный фонтан, пришлось затампонировать его. По существу, комплекс на Манежной – как корабль, стоящий на воде. Под его дном течет мощная река, она ниже Неглинки. У комплекса хорошее дно с мощнейшей гидроизоляцией, вокруг забиты буросекущие сваи, они надежно держат герметизацию.

А вообще у нас подземных рек множество, под одним центром города 150 речек. С ними нужно всегда считаться.

Я решил не углубляться на сорок метров, построить три подземных этажа по восемь метров высотой. Они исполнены в декорациях трех времен, по мере погружения в землю, последних Романовых: Николая I, Екатерины II и царя Алексея Михайловича. Дизайн придумал Зураб Церетели, назначенный мной главным художником комплекса. С командой помощников он немедленно включился в работу.

Ему пришла идея установить над «Охотным Рядом» фонтан «Четыре времени года», купол и фонтан‑купол «Часы мира» в образе Северного полушария. Вращаясь на 360 градусов в сутки, сфера купола играет роль стрелки часов.

По предложению архитектора, профессора Дмитрия Лукаева подземные этажи дополнил наземный этаж.

Стройка шла днем и ночью. Все время, пока она длилась, и после ее окончания не прекращалась ругань в печати. Газеты возмущались, что «градоначальник» занимается «царским делом», открывая музеи, театры, устанавливая памятники. Кампания в прессе инспирировалась окружением Бориса Ельцина, реформаторами, не прощавшими Москве особый путь приватизации. Она‑то, приватизация по‑московски, и давала нам средства на «большие проекты», вызывавшие яростную критику, как только появился глубокий котлован у Александровского сада.

«Призрачный платоновский «Котлован» зияет посреди Москвы».

«Роют в Москве ямы и возводят башни».

«Все объекты – пример небывалого волюнтаризма».

«Стройка у стен Кремля не сулит никакой удачи».

«Поставив на зодчество, московский мэр рискует проиграть».

Невзрачный, залитый асфальтом пустырь оплакивали, как разрушенный памятник архитектуры. Когда ушел в отставку главный архитектор Москвы Вавакин, вослед ему выговаривали, что нарушил исторический образ Манежной площади. Но во‑первых, когда строился «Охотный Ряд», этой должности он не занимал. А во‑вторых, у Манежной площади не существовало «исторического образа». Площадь образовалась перед войной, когда разрушили перед гостиницей «Москва» старинные кварталы между Моховой и Манежной улицами. Образовавшуюся площадь, залитую асфальтом, заполняли автобусы «Интуриста». Там же была разворотная площадка для троллейбусов. На сером пустыре перед Манежем виднелся закладной камень памятника в честь 50‑летия Октябрьской революции. Теперь на прежнем безжизненном пространстве в центре всегда многолюдно, особенно летом у фонтана «Неглинка», куда в жару в воду прыгают не только мальчишки.

У Москвы после векового перерыва появился универсальный магазин, ставший вровень с ГУМом. Общая площадь «Охотного Ряда» составила 70 тысяч квадратных метров. Не понадобилось сорока лет для его окупаемости. Город начал получать прибыль через несколько лет.

В «купеческой Москве» до 1917 года кроме множества торговых рядов, лавок насчитывалось всего четыре европейского уровня универсальных магазина: Верхние торговые ряды – ГУМ, Центральный универмаг – ЦУМ, Петровский пассаж и Военторг. Между ними пролегала тропа, по которой, переходя из одного магазина в другой, курсировали москвичи и приезжие. Два больших магазина появились за все годы советской власти – «Детский мир» и универмаг «Московский» у трех вокзалов. Всего два.

«Охотный Ряд» как торгово‑развлекательный центр, сокращенно ТРК, своим сочетанием торговли и развлечений оказался востребованным, крайне необходимым примером для подражания. Такие комплексы я видел в Париже, Лондоне, самых больших городах Европы.

После «Охотного Ряда» построили подобный ему «Атриум» у Курского вокзала, к сожалению, закрывший его монументальный фасад. Здесь торговая площадь превышала 100 000 квадратных метров.

В центре Москвы таким гигантам места не хватало, оно нашлось в отдаленных районах, закрытых промышленных зонах, у конечных станций метро, МКАД.

За год до «отрешения» в конце зимы я открыл «РИО» на Дмитровском шоссе, в нем 220 тысяч квадратных метров торговых рядов. В марте на Тушинской улице начал торговать «Праздник». Там под одной крышей супермаркет, продовольственный и рыбный рынок.

В том же 2009 году на Ленинградском шоссе на месте закрытого, к радости жителей, чугунолитейного завода распахнул свои двери «Метрополис». Его площадь 240 тысяч квадратных метров, в три с лишним раза больше ГУМа.

Но и «Метрополис» превзойден. 300 тысяч квадратных метров у «Белой Дачи» на МКАД. Столько – у «Афимолла», роскошного центра торговли и развлечений в «Москва‑Сити». К 2010 году уже насчитывалось свыше 300 торгово‑развлекательных центров.