Документы следственного дела Давлианидзе позволяют увидеть внутренний ведомственный климат, царивший в разгар массовых репрессий в органах государственной безопасности Грузии, а, вероятно, и в органах НКВД всего Советского Союза. Суд, в частности, выявил материалы, полученные от самого Давлианидзе и других свидетелей, о процессуальных нарушениях, принявших угрожающие масштабы. В числе таких нарушений были производство арестов без предварительного получения на то санкции прокурора, проведение допросов без санкции на арест и предъявления официально оформленных актов обвинения[1]. Еще одним нарушением было составление протоколов допроса постфактум. Согласно правилам, следователи должны были во время допроса вести рукописные протоколы вопросов и ответов, которые затем следователь и арестованный должны были подписать, после чего протоколы необходимо было перепечатать и официально подписать. Когда обвинители на суде поинтересовались, почему в личных делах арестованных не было рукописных оригиналов протоколов допроса, Давлианидзе и другие свидетели признались, что в то время, якобы из‑за недостатка времени, следователи в течение допроса лишь делали заметки (которые после выбрасывали), а затем напрямую диктовали протокол допроса машинистке[2]. В действительности следователи часто составляли протоколы, руководствуясь своими прихотями, выбирая обвиняемых и обвинения по собственному усмотрению[3]. Затем следователи избивали арестованных, пока те не соглашались подписать заранее составленный протокол допроса. Один из бывших сотрудников НКВД показал, что так называемые заговоры с целью убийства Берии и высших чинов НКВД были популярны у начальства, поэтому следователи старались как можно чаще включать подобные «признания» в протоколы[4]. В 1953 г. Л.Ф. Цанава свидетельствовал: «Террор против Берия настолько вошел в быт, что считалось необходимым в каждом деле иметь признание арестованных, что они готовили теракт против Берия […]. Арестованные говорили только то, что хотел Кобулов, который заранее намечал нужные ему показания, вызывал к себе своих помощников Кримяна, Хазана, Савицкого, Парамонова и др., распределял среди них, какие показании должны им дать арестованные, и начиналась работа по выколачиванию показаний. Избивали просто до тех пор, пока арестованный не давал нужных Кобулову показаний»[5].

Во многих случаях, и опять в нарушение процессуальных норм, арестованным вообще не разрешали прочитать протокол допроса, который их заставляли подписать. Кроме того, были случаи, когда арестованным, не говорившим по‑русски, не предоставляли перевода протокола их допроса, им просто говорили, что это «не их дело» знать то, что там написано[6]. Еще одним похожим нарушением, которое Давлианидзе признал на суде, было неправомерное использование, по его собственной терминологии, «альбомного порядка», применявшегося в ходе «национальных» операций НКВД, при котором следователи собирали материалы в виде обобщающих справок, где перечислялись обвинения и приговоры. Эти комбинированные обобщающие списки затем отсылались вышестоящему руководству для окончательного утверждения[7]. Все эти действия и составили то, что Давлианидзе и другие сотрудники органов называли «упрощенным методом» ведения следствия, который использовался в НКВД, особенно с 1937 года[8]. ״

Несколько раз на суде упоминалось еще одно процессуальное нарушение, а именно «расчленение дел», при котором следователи заводили новое дело на арестованных или обвиняемых по другим, в том числе и «групповым делам»[9]. По словам бывшего подчиненного Давлианидзе Асланикашвили, это облегчало следователям фальсификацию дел, позволяло увеличить число показаний, как и общее количество дел, находившихся в разработке[10].

[1] Там же. Л. 259; Протокол судебного заседания // сакартвелос шсс ар‑киви I. Ф. 6. Д. 4643–4658. Т. 24/21. Л. 54.

[2] Там же. Л. 69.

[3] Там же. Л. 108; Протокол допроса свидетеля // Там же. Л. 12.

[4] Показания К.С. Савицкого см. в: Записка Р.А. Руденко в ЦК КПСС. С. 463.

[5] Показания Цанава см. в: Записка Р.А. Руденко в ЦК КПСС. С. 465.

[6] Протокол судебного заседания // сакартвелос шсс аркиви I. Ф. 6. Д. 4643–4658. Т. 24/21. Л. 38.

[7] Там же. Т. 24/21. Л. 13. См.: Большевистский порядок в Грузии. Издание в двух томах. Т. 1. Большой террор в маленькой кавказской республике / Сост. М. Юнге, Б. Бонвеч. – М., 2015. С. 26, сн. 48.

[8] Последнее слово // сакартвелос шсс аркиви I. Ф. 6. Д. 4643–4658. Т. 24/21. Л. 259; Протокол судебного заседания И сакартвелос шсс аркиви I. Ф. 6. Д. 4643–4658. Т. 24/21. Л. 64, 118.

[9] Протокол судебного заседания // сакартвелос шсс аркиви I. Ф. 6. Д. 4643–4658. Т. 24/21. Л. 40.

[10] Там же. Л. 66.