На фоне сообщений о землетрясениях и скором падении Луны на Землю по всей стране стали возникать религиозные группы, пропагандирующие скорый конец света. Так, в январе 1909 года стало известно о том, что в селе Сормово орудует некая секта иоаннитов. В Балахнинском уезде с некоторых пор появились какие‑то люди, призывающие население к покаянию ввиду приближения Страшного суда и проповедующие свое учение, исходной точкой которого служил известный священник Иоанн Кронштадтский, якобы воплотивший в себе Святую Троицу: Отца, Сына и Духа Святого. Путешествуя по уезду, незнакомцы приютились в рабочем селе и стали пропагандировать свое учение посредством раздачи книг и брошюр, продажи венков, крестиков и портретов указанного деятеля. Потом они сняли отдельный дом, поселились в нем и стали устраивать тут молитвенные собрания и собеседования.

Сормовичи охотно потянулись в секту. А тут еще и акционерное общество «Сормово», владевшее одноименным заводом, закончило 1908 год с огромными убытками. Как, впрочем, и год предыдущий. В связи с этим зарплату рабочим почти не платили, а в огромном селе царили безработица, нужда и горе. Отцам нечем было кормить детей, от безысходности многие спивались, а матери массово заканчивали жизнь самоубийством. Поэтому весть о готовящемся Страшном суде и людях, знающих, как его правильно встретить, многие сормовичи восприняли с пониманием. Власти, и без того обеспокоенные бедственным положением села (разумеется, не из заботы о трудящихся, а из страха перед новой революцией), быстро почувствовали неладное. Во время одного из собраний в молельный дом неожиданно ворвалась полиция. При этом изъятая литература, религиозная атрибутика и прочие материалы были переданы нижегородскому епархиальному начальству. В газетах появилась серия статей о сормовских иоаннитах.

«Первыми пропагандистками учения секты явились в Сормове женщины и девушки, посылаемые неким В. О. Пустошкиным, проживающим в Петербурге, – писала пресса. – Среди брошюр, распространяемых пропагандистками, были преимущественно издания „Кронштадского Маяка“, брошюры, составленные частью самим Пустошкиным, частью другими чинами, входящими в состав редакции „Маяка“. Написаны брошюры эти безграмотно, и трудно отыскать в них основную мысль. Есть такие, например, перлы: „Приближается страшный суд, потому что тьма покрыла всю землю. Тьма исходит от Льва Толстого и от газеты „Петербургский листок“. Красной нитью проходит в брошюрах мысль, что батюшка Иоанн Кронштадтский – Бог, что Порфирия Киселева – Богородица и их нужно возносить и славословить.

Когда дела иоаннитов стали налаживаться и у них появились последователи, в Сормово приехали, как говорят, из Вятской губернии, человек 20 мужчин, женщин, девушек и детей и стали читать молитвы, акафисты и петь песнопения. На всех, кто посещал эти молитвенные собрания, благоговейное совершение их производило большое впечатление… Они стоят с особенным благоговением, усердно совершают поклоны, а лица у мужчин, а особенно у детей испитые, бескровные, точно восковые, и у мужчин, кроме того, обращает на себя внимание какое‑то особенно экзальтированное выражение во взглядах. Женщины одеваются в черное ».

Ну правильно! Во что же еще одеваться, когда «тьма опустилась на Землю» и вот‑вот Луна упадет с неба? Правда, помимо благоговения, в деятельности секты, как обычно, выявилась и экономическая подоплека. Оказалось, что сормовское отделение иоаннитов функционировало на средства некой богатой женщины из Ярославля, а также на пожертвования от небедных домовладельцев и деньги, вырученные от продаж портретов «бога» и трудов того самого Пустошкина. Но кто же все‑таки такой был (и был ли) тот самый Иоанн Кронштадтский, многие сормовичи не знали?

В действительности речь шла о довольно известном священнослужителе, который являлся эдаким антиподом попу Гапону! Родившийся в бедной семье в Архангельской губернии в 1929 году, Иоанн Сергиев также был уверен, что ему выпала некая особая миссия. В 1855 году он окончил столичную духовную академию, а потом хотел принять монашество и стать великим миссионером, дабы проповедовать христианство народам Сибири и Америки. Однако потом, увидев, что жители Петербурга «знают Христа не больше, чем дикари какой‑нибудь Патагонии», он решил остаться и был направлен в Кронштадт – место административной высылки асоциальных личностей и многочисленных нищих и чернорабочих. Там Иоанн стал посещать лачуги, землянки и бедные квартиры, где утешал брошенных матерей, нянчил их детей, помогал деньгами, воспитывал пьяниц и раздавал все свое жалованье и даже обувь бедным.

В 1855 году Сергиев стал священником Андреевского собора Кронштадта, в котором и прослужил 53 года, до самой смерти. По свидетельству современников, проповеди Иоанна отличались необычайной эмоциональностью, во время служб он нередко рыдал. Плакали и сами прихожане, выходившие из храма в необычайном экстазе. В 1880‑х годах Сергиев значительно расширил свою благотворительную деятельность и основал «Дом трудолюбия», школу для бедных, женскую богадельню и детский приют. Вскоре он получил такое почитание в народе, что всюду, где только становилось известно о его приезде, заранее собирались толпы народа, которые даже рвали его одежду! Однажды жители Риги и вовсе разорвали его рясу на куски, так как каждый желал иметь у себя кусочек. По Кронштадту отец Иоанн ходил в сопровождении целой армии нищих, которым он раздавал милостыню дважды в день – утром и вечером. При этом перед раздачей толпа распределялась на десятки, каждому из которых давался рубль, который далее разделялся на 10 человек. Чем больше Иоанн раздавал деньги, тем больше жертвовали ему самому. В итоге к 90‑м годам в Кронштадте сложилась целая индустрия по обслуживанию паломников, приезжавших в надежде встретиться со священником. Он был вынужден нанять целый штат сотрудников (женщин‑секретарей), ведавших отбором посетителей.

Иоанн Кронштадтский прославился еще и тем, что во время кончины Александра III, по просьбе умирающего, возложил свои руки на его голову. Этот факт еще больше способствовал дальнейшему росту его популярности и обеспечил ему неприкосновенность со стороны церковного начальства.

Однако в отличие от либерального попа Гапона, во время революционных событий он встал на сторону консерваторов. В 1903 году, после Кишиневского погрома, он сначала осудил громил, но потом заявил, что «в погроме виноваты преимущественно сами евреи». А в письме от 31 октября 1905 года Иоанн так объяснял события первой русской революции: «По всему виновники – евреи, подкупившие наших хулиганов убивать, грабить, изводить пожарами русских людей». Впоследствии он приветствовал создание монархического Союза русского народа и даже вступил в него рядовым членом. «Желая вступить в число членов Союза, стремящегося к содействию всеми законными средствами правильному развитию начал Русской государственности и русского народного хозяйства на основах Православия, Неограниченного Самодержавия и Русской Народности, – прошу зачислить меня как единомышленника», – написал Иоанн Кронштадтский в заявлении.

Последние годы жизни он посвятил нещадному обличению писателя Льва Толстого, который, по его мнению, «извратил весь смысл христианства», «задался целью… всех отвести от веры в Бога и от Церкви», «глумится над Священным Писанием», «хохотом сатанинским насмехается над Церковью» и «усилил развращение нравов». Да и вообще толстовцы «испровергали Россию» и «готовили ей политическую гибель». Иоанн Кронштадтский предсказывал писателю «лютую» смерть и неоднократно молился о его смерти. «Господи, не допусти Льву Толстому, еретику, превзошедшему всех еретиков, достигнуть до праздника Рождества Пресвятой Богородицы, Которую он похулил ужасно и хулит. Возьми его с земли – этот труп зловонный, гордостию своею посмрадивший всю землю», – записал он в дневнике 6 сентября 1908 г.

Во время революции Иоанн Антигапон был избит рабочими и получил сильный удар в паховую область, вследствие чего последние три года жизни провел в мучениях. Незадолго до своей смерти 20 декабря 1908 года он написал своего рода «завещание» царю. «Не скорби безутешно о злополучии отечества, о проигранных войнах… о потере военных кораблей… о громадных потерях государства от поджогов, – писал Кронштадтский. – Скорби о том, что ты плохо подвигаешься к отечеству нетленному, вечному, на небесах уготованному, что сердце твое далеко от Бога. Земное отечество страдает за грехи царя и народа, за маловерие и недальновидность царя, за его потворство неверию и богохульству Льва Толстого и всего так называемого образованного мира министров, чиновников, офицеров, учащегося юношества». Также он предсказывал скорое падение монархии и воцарение Антихриста.