Как потом оказалось, эти два месяца, март‑апрель 1915 года, стали высшим подъемом самодержавия в период правления Николая П. Рейтинг «государя» оказался самым высоким за все время его царствования. На короткое время царь почувствовал себя тем, кем он всегда мечтал стать, – великим правителем России и вождем своего народа. Ведь разве не громкие победы в небывалой войне являлись наилучшим доказательством того, что именно самодержавие приведет страну к величию и процветанию?! Чиновники и элита тоже радовались. Ведь народ, как казалось, наконец позабыл о забастовках и революционных манифестациях, а стал, как и прежде, ходить по улицам с хоругвями и петь «Боже, царя храни». Угроза революции, как казалось, теперь точно миновала! Радовалась и церковь. Ведь вместо постоянных брожений и брюзжаний народ вроде бы вернулся к истокам. Солдаты шли в бой под лозунгом «За веру, царя и отечество!». Причем слово «вера» стояло первым. А громкие победы доказывали, что усердные молитвы за христолюбивое русское воинство оказались не напрасны.

В начале апреля царь прибыл в Галицию, дабы осмотреть свои новые владения. Тогда их присоединение к России казалось бесспорным. 9 апреля Николай посетил Львов, где ему представлялись новые городские власти. «На улицах стояли шпалерами войска и толпы народа, и „ура“ перекатывалось и усиливалось по мере приближения царского поезда, – вспоминал Родзянко, также находившийся во Львове. – После молебна архиепископ Евлогий произнес трогательную речь, все чувствовали себя умиленными и верили в нашу окончательную победу… После обеда государь выходил на балкон, говорил с народом, упоминал о старых исконных русских землях. Толпа кричала „ура“, дамы махали платками» [1].

10 и 11 апреля царь провел в Перемышле, где подробно с детским интересом разглядывал полуразрушенные мощные укрепления. В это время главнокомандующий Николай Николаевич разрабатывал планы перехода Карпат и вторжения на венгерскую равнину. Казалось, что вторжение в Венгрию приведет к неминуемому отделению ее от Австрии и быстрому краху Дунайской монархии…

В унынии весной 1915 года пребывали, пожалуй, только революционеры. Демонстрации с красными флагами сменились на народные шествия с портретами царя, а «Марсельезу» и «Вы жертвою пали…» полностью заглушили бесконечные пения «народного гимна». Некоторым казалось, что все проделанное за десять лет, все жертвы и силы, потраченные на агитацию и пропаганду, пошло, как говорится, псу под хвост! Будто ничего и не было. Авторитет царской власти был выше, чем в начале правления Николая II, а любой разговор о революции даже нищему в подворотне мог показаться предательством. Свергнуть верховного вождя армии в момент триумфа?!

Однако эйфория по поводу славных побед на фронте была недолгой, а призрак революции, как оказалось, вовсе не исчез, а лишь спрятался на короткое время. Уже вскоре триумф чудо‑богатырей сменился настоящей катастрофой. 18 апреля австро‑германские войска перешли в решающее наступление 1915 года.

[1] Родзянко М. В. Указ. соч. С. 107–108.