Израильская туристка Анита Гриффель с пятилетней дочерью Тали и несколькими друзьями приехала отдыхать на Синайский полуостров на выходные 5–6 октября 1985 г. Субботним вечером, около четырех часов дня, группа забралась на песчаную дюну неподалеку от курортного городка Рас‑Бурка, чтобы наблюдать закат. Горы Синая отбрасывали на долину длинные фиолетовые тени. В 16:20 туристы неожиданно обнаружили, что по направлению к ним бежит мужчина в форме. Это был египетский полицейский. Без всякого предупреждения он молниеносно открыл по группе израильских туристов огонь из винтовки.

Гриффель сразу же накрыла собой дочь Тали, чтобы защитить ее от града пуль. «Она шептала мне разные слова, успокаивая меня, – через много лет рассказывала Тали Гриффель. – Я до сих пор помню, как меня подбросило, когда в нее попала пуля. И все же она продолжала обнимать меня и разговаривать со мной».[1] В мать Тали попало две пули, и она умерла от потери крови. Спрятанная под безжизненным телом матери, девочка была единственным членом группы, выжившим при этом нападении, но ее серьезно ранило в спину срикошетившей пулей. В тот день в Рас‑Бурке погибло семь человек.

Террористический акт нанес хрупким отношениям между Египтом и Израилем серьезный урон. Всего за шесть лет до этого, в марте 1979 г., Египет и Израиль подписали Кэмп‑Дэвидские соглашения, которые наконец‑то положили конец состоянию войны, длившемуся с 1948 г. В 1982 г. Израиль вернул почти все участки Синайского полуострова, занятые им во время Шестидневной войны 1967 г. Спорной территорией остался только пограничный город Таба. Однако теракт в Рас‑Бурке вскоре привел к тяжелому дипломатическому кризису. Семьи израильских жертв потребовали от египетского правительства финансовой компенсации в качестве свидетельства о желании противодействовать терроризму. Египет был не готов удовлетворить эти, по его мнению, чрезмерные требования. Вскоре переговоры по возвращению Табы были приостановлены.

Тали Гриффель, единственная выжившая в теракте, одновременно являлась гражданкой США, а это значит, что в деликатных и щекотливых переговорах о компенсации участвовал и Госдепартамент США. США были особенно заинтересованы в быстром разрешении трений между Египтом и Израилем, поскольку эти два государства были самыми важными партнерами Америки на Ближнем Востоке. Обе страны получали миллиарды долларов американской помощи.

После многолетних переговоров усилия Госдепартамента вроде бы увенчались успехом (по крайней мере, так это выглядело для широкой публики): в январе 1989 г. Египет согласился заплатить родственникам жертв щедрую компенсацию. Для оплаты лечения и обучения Тали Гриффель в США был создан фонд доверительного управления. Это стало решением, удовлетворявшим все стороны, и вскоре отношения между Израилем и Египтом снова наладились. Переговоры о будущем Табы возобновились, и было достигнуто соглашение, устраивавшее обе стороны. В марте 1989 г. египетский президент Хосни Мубарак лично поднял над пограничным городом египетский флаг.

Примирение между Израилем и Египтом

Общественность не была осведомлена о реальной истории, стоящей за выплаченной египтянами компенсацией. На самом деле именно Марк Рич помог Египту и Израилю найти общий язык. Волей случая Госдепартамент послал представлять интересы Тали Гриффель на переговорах по компенсации юриста Рича, Леонарда Гармента.[2] Госдепартамент доверял Гарменту и знал о его контактах на Ближнем Востоке. Сначала он был советником по особым вопросам при президенте Никсоне, затем его назначили представителем США в Комитете по правам человека ООН, где Гармент нередко участвовал в делах, связанных с Египтом и Израилем.

Переговорам по Рас‑Бурке грозил провал из‑за разногласий о компенсации. Египет настаивал на суммах, которые семьи погибших считали недостаточными. Ни та, ни другая сторона не шли на уступки. Поскольку США никак не могли тайно добавить денег к египетскому предложению, Госдепартамент начал искать третью сторону, которая могла бы незаметно «подсластить пилюлю». Так возникла довольно противоречивая фигура: «беглый» Марк Рич.

Рич, который снабжал Израиль крупными партиями нефти и одновременно вел бизнес в Египте, изъявил готовность оказать помощь, едва Гармент попросил его об этом. «Рич дал мне дискреционные полномочия обещать до $500 000 своих средств, если в этом будет необходимость», – вспоминает Гармент.[3] Благодаря Ричу компенсация ущерба, которую готов был выплатить Египет, увеличилась вдвое – на $400 000 из личных средств Рича. Чиновников Госдепартамента не беспокоил тот факт, что Рич скрывается от американских властей и числится в международном розыске, они не испытывали ни малейших угрызений совести по поводу того, чтобы принять деньги Рича. «Мы не видели ничего неловкого в том, чтобы Марк Рич помог с этими договоренностями», – сказал Абрахам Софер, бывший юрисконсульт Госдепартамента.[4]

«В конце концов приличия, как в выражении сожаления, так и в сумме компенсации израильским семьям жертв теракта в Рас‑Бурке, были соблюдены, – вспоминает Гармент. – В свою очередь, завершение этого дела дало ключ к решению конфликта вокруг Табы и примирению между Израилем и Египтом, основополагающему условию прогресса в мирном процессе. Коса больше не находила на камень».[5]

Египет был особенно благодарен «европейскому партнеру», позволившему ему сохранить лицо на международной арене. Осама эль‑Баз, самый важный политический советник президента Мубарака, послал Гарменту благодарственное письмо: «Помощь, полученная от Вашего европейского партнера, стала решающим фактором в разрешении противоречий вокруг Рас‑Бурки. Мы желаем выразить свою благодарность также и Вам, особенно в связи с тем, что через неделю после разрешения конфликта по Рас‑Бурке благодаря создавшемуся благоприятному климату решился сложный вопрос о принадлежности Табы. Я хочу донести до Вашего сведения, что господин Мубарак высоко ценит Ваш вклад и Вашу существенную помощь в деле окончательного разрешения противоречий между двумя сторонами по этому вопросу».[6]

Запечатанные конверты

23 января 1989 г. Министерство юстиции США тайно добавило в дело Рича под номером 1:83‑cr‑00579‑SWK запечатанный конверт. Содержимое этого конверта считается секретным, и его можно раскрыть только в случае, если дело будет рассматриваться в суде. Бумаги в конверте подтверждали участие Рича в переговорах по Рас‑Бурке и были призваны служить смягчающим обстоятельством в случае его осуждения.

В папке Рича лежит и другой запечатанный конверт, от 1 марта 1994 г., касающийся американского финансиста Тома Бильмана. Бывший председатель Community Savings and Loan Association в Бетесде, штат Мэриленд, подозревался в растрате миллионов долларов вкладчиков. Бильман бежал из страны, и федеральные обвинители подозревали, что он скрывается где‑то в Европе (скорее всего, в Швейцарии), где у него было несколько банковских счетов. В начале 1992 г. к юристам Марка Рича обратилось Министерство юстиции с вопросом, нет ли у Рича какой‑либо информации по поводу Бильмана, и попросило его помощи в поисках беглого финансиста. Рич согласился и поручил эти поиски иголки в стоге сена Авнеру Азулаю.

Причина была очевидна. «Мы надеялись, что Министерство юстиции по‑другому отнесется к Марку, – сказал мне Авнер Азулай. – Мы участвовали в поисках этого беглеца и предоставили много информации о его следах, которые помогли американским и европейским детективным агентствам, – говорит он. – Я приложил огромные усилия, чтобы найти этого человека, и передал соответствующие данные официальным органам США. Операция была полностью финансирована Марком. Он истратил приблизительно от полумиллиона до миллиона долларов». Государственные обвинители без зазрения совести приняли помощь одного скрывающегося от правосудия лица в поимке другого. «Его бюджет для этого проекта был больше нашего», – лаконично сформулировал почтовый инспектор Дэвид Кир.[7] В конце концов Бильмана случайно опознали в Париже, в 1994 г. он был арестован, экстрадирован в США и приговорен к 40 годам тюрьмы. Власти смогли поймать Бильмана без помощи Рича. Тем не менее помощь Рича в поисках официально отмечена в его втором запечатанном конверте.

Секретное сотрудничество с американским правительством

Марк Рич сказал мне, что регулярно помогал стране, считавшей его предателем и усердно разыскивавшей, чтобы посадить за решетку. Как честно признается Рич, у него были вполне эгоистичные причины предлагать свою помощь. «Мне казалось, что, если я буду им помогать, может быть, и они мне помогут и сменят гнев на милость», – говорит он. Более 25 лет назад, в июне 1983 г., Рич поспешно бежал из США и поселился в Швейцарии. С тех пор он не бывал в США. Когда я говорил с ним о его деле, я чувствовал пустившую глубокие корни обиду на тех, кто развязал против него «охоту на ведьм» и «крестовый поход». И в то же время у Рича нет ненависти к стране, которая приняла его, когда он был беженцем от нацистов во время Второй мировой войны. «Я всегда был настроен очень проамерикански, – говорит Рич за чашкой чая. – Это щедрая страна, принявшая мою семью. Я по‑прежнему настроен очень проамерикански».

Госдепартамент США постоянно использовал помощь Рича, его посланцы регулярно вступали в контакт с «трейдером в бегах» – факт, который и по сей день не получил огласки. Их интересовало его мнение по поводу разных «ключевых фигур» во власти в некоторых политически неоднозначных государствах, где он вел дела. Должностные лица Госдепартамента особенно интересовались политиками и бизнесменами в Иране, Сирии и России. Рич отвечал на эти вопросы. «Это нормально», – говорит Рич так, будто он всего лишь информировал этих американцев о ценах на сырье. Когда я спрашиваю его о конкретных именах, он отрицательно качает головой. «Я обещал не называть их», – говорит он.

Рич поддерживал контакты в тех странах, где у США их практически не осталось. Он располагал поистине замечательной сетью и знал Иран, Африку и арабские страны, вероятно, лучше, чем любой другой бизнесмен в западном мире. У него были непосредственные контакты в политических кругах таких государств, как Иран, Сирия, Ангола и Куба – странах, которые, по крайней мере официально, не хотели иметь ничего общего с США, и наоборот. Его деловой успех был доказательством того, насколько хороши были его источники информации. «Наша разведка была самой изощренной в мире, – с гордостью сказал мне многолетний сотрудник компании Рича. – Иногда мы получали важнейшую информацию раньше ЦРУ, особенно в отношении событий в Иране». Марк Рич и некоторые из его сотрудников регулярно делились этими сведениями с американскими и израильскими должностными лицами. Я говорил с несколькими трейдерами, участвовавшими в этом обмене информацией, и они подтвердили эту версию событий. Они следовали проверенному девизу трейдера: «Ты – мне, я – тебе».

Готовность Госдепартамента сотрудничать с беглым подозреваемым (и его трейдерами), которого одновременно ловили другие правительственные органы, можно трактовать как цинизм и лицемерие. Однако любая разведка мира стремилась бы поддерживать отношения с таким человеком, как Марк Рич, у которого были контакты и навыки, позволявшие соединять несоединимых партнеров.

Истинная ценность подобных контактов и доверительной информации, которую могут предоставить только такие люди, с особой трагичностью выясняется лишь тогда, когда их больше нет. Недостатки разведывательной деятельности раскритиковала созданная конгрессом США комиссия по расследованию событий 11 сентября. В опубликованном ей в 2004 г. отчете недвусмысленно говорится о «недостатках в сборе разведданных и возможностях стратегического анализа» и «ограниченной способности внутреннего и внешнего обмена информацией».[8]

После такой критики у американского правительства оставался единственный возможный подход к работе с информаторами вроде Рича (даже если он скрывался от правосудия). Такой подход обычно называют «реальной политикой».

Помощник израильского «Моссада»

«Реальная политика» – одна из сильных сторон Израиля. Израильское государство со всех сторон было окружено врагами, объявившими ему бойкот. Ни одна из арабских стран не имела дипломатических отношений с Израилем, но, разумеется, какие‑то тайные контакты существовали, иногда весьма тесные. Устанавливать и поддерживать подобные контакты было обязанностью «Моссада», ведь израильская разведка была виртуозом «реальной политики». Если бы «Моссад» не обратил внимания на Рича с его контактами в Иране, Сирии и государствах Персидского залива, эта разведслужба не выполнила бы свое задание. «Моссад» установил первые контакты с Марком Ричем еще в 1970‑х гг.

«Я не могу назвать ни одного имени, – без обиняков сказал Авнер Азулай, когда я спросил его о подробностях. – Это было бы чересчур опасно». Мы встретились в отеле в центре Люцерна и несколько часов проговорили о Риче. Азулай объяснил мне, что «Моссад» – гораздо больше чем традиционная разведка. Ведь еще он помогает евреям, живущим в странах, где существует угроза нарушения их прав или реальные гонения. Организация поддерживает усилия еврейских сообществ по самоорганизации и защите от антисемитизма. «Мы чувствуем этот долг солидарности, – сказал мне Азулай. – Нас много притесняли. История не была к нам милостива. Мы обязаны помогать друг другу, особенно после холокоста. Если бы тогда существовало государство Израиль, возможно, все обернулось бы иначе». Если где‑либо евреям что‑либо угрожает, «Моссад» помогает им тайно покинуть страну и переехать в Израиль или другое место по их желанию. Азулай объяснил, как Рич помогал «Моссаду» во время таких эвакуационных операций своими деловыми контактами, а также деньгами. Благодаря Ричу в 1980‑е и 1990‑е гг. евреи из Эфиопии, Йемена и других стран – врагов Израиля были спасены и вывезены в Израиль.

После того как в 1983 г. Азулай ушел из «Моссада» и стал работать на Марка Рича в качестве специалиста по безопасности, его бывшие коллеги стали интересоваться, не поможет ли Рич с эвакуацией эфиопских евреев (бета Исраэль, или фалаша), которые на протяжении многих веков были отрезаны от других еврейских общин. Это было до знаменитой операции «Моисей», когда в 1984–1985 гг. десятки тысяч этих евреев были спасены и на самолетах доставлены в Израиль. Многие из них в начале 1980‑х гг. бежали на север Эфиопии (в настоящее время Эритрея) и в соседний Судан, спасаясь от гражданской войны и страшного голода. «Моссад» считал своим долгом спасти их.

Израильское правительство знало: чтобы Эфиопия согласилась на эвакуацию, ее придется «задобрить». Ицхак Рабин встретился с эфиопским президентом Менгисту Хайле Мириамом. «Что вам требуется?» – спросил он этого марксиста, который железной рукой правил страной с 1974 г. «Медицинская помощь», – ответил Менгисту. «Хорошо, – сказал Рабин. – Мы построим в Эритрее полностью оборудованный центр неотложной помощи». У израильского правительства не было денег на этот медицинский проект, и Азулай спросил Рича, не возьмет ли он эти расходы на себя. Рич немедленно согласился. Вскоре Азулай по просьбе Рабина встретился с израильским министром здравоохранения. Планировалось, что Азулай организует покупку у израильских больниц использованного медицинского оборудования в хорошем состоянии, которое на самолетах ВВС доставят и установят в Эритрее. «Мы создали полностью оборудованный центр неотложной помощи в Эритрее, – рассказал мне Азулай. – Это была чисто гуманитарная операция, профинансированная Марком. И эта деятельность не имела никакого отношения к шпионажу», – с особой настойчивостью подчеркивает Азулай. В обмен на это некоторому количеству семей эфиопских евреев было разрешено эмигрировать в Израиль. Таким образом, они смогли избежать голода 1985 г., принесшего Эфиопии столь печальную известность в мире.

Бегство из Йемена

Десять лет спустя после спасения эфиопских евреев Рич по просьбе правительства Израиля согласился финансировать еще одну похожую операцию – на этот раз в Йемене, стране на юге Аравийского полуострова. В 1949–1950 гг. в ходе тайной операции «Ковер‑самолет» из этой страны было вывезено в недавно созданное государство Израиль 49 000 евреев. К середине 1990‑х гг. в Йемене жило всего несколько сотен евреев. Им не позволяли покинуть страну, и они периодически страдали от нападений антисемитов.

«Марк дал мне контакты высокопоставленных чиновников в Йемене», – сказал Азулай. И опять он из соображений безопасности не стал вдаваться в подробности. «Это щекотливые вещи, – объяснил он. – Я не хочу, чтобы кто‑нибудь из тех, кто помогал в этих делах, попал в беду. Они этого не заслуживают». Азулай вел переговоры с йеменскими должностными лицами. В принципе, они были готовы позволить евреям покинуть страну, но в обмен на свое согласие и помощь хотели получить «подушную» плату. «Марк был готов профинансировать все что угодно, чтобы помочь этому проекту», – рассказал Азулай. Для начала бывший агент «Моссада» хотел убедиться, что эти чиновники сдержат свое обещание. Он решил произвести пробную эвакуацию и нанял самолет, на котором хотел перевести две большие еврейские семьи, по 15 человек в каждой. И все сработало – «контакты» Рича, йеменские чиновники, провели эти две семьи через таможню. Семьи смогли улететь в Израиль через Рим.

«Мы спасли 30 человек. Это был большой успех, но все могло кончиться плачевно», – сказал Азулай. Это было начало операции по эвакуации йеменских евреев. Однако этой масштабной операции помешали сатмарские хасиды, группа ультраортодоксов, которые отказывались признавать государство Израиль и сионизм в любой форме. Узнав об эвакуации семей из Йемена, сатмарцы пригрозили Азулаю и Ричу: «Если вы продолжите это дело, мы обнародуем информацию о том, что в йеменском правительстве появились предатели». Это привело к немедленной остановке операции.

Много лет спустя высокопоставленные чиновники наконец подтвердили участие Рича в эвакуации йеменских и эфиопских евреев. Шабтай Шавит, глава «Моссада» с 1989 по 1996 г., предпринял весьма необычный шаг – он уговаривал президента Клинтона простить Рича, таким образом нарушив «кодекс молчания» «Моссада». В письме президенту Шавит открыто написал: «В качестве главы „Моссада“ мы (sic) просили о его содействии в поисках без вести пропавших солдат, а также в спасении и эвакуации евреев из вражеских государств. Мистер Рич всегда соглашался и использовал свою широкую сеть контактов в этих странах для достижения результатов, которые порой превосходили всякие ожидания. Израиль и еврейский народ благодарны за эти альтруистические поступки, которые порой ставили под угрозу его собственные интересы и деловые связи в этих странах».[9] Шавит знал, о чем писал, – он лично участвовал в некоторых из этих операций.

«Не стоит сейчас лезть в это дело», – сказал Азулай и на мгновение задумался. Очевидно, он хотел избежать ответа на мой вопрос. Я говорил ему, что, по имеющейся у меня информации, Рич помогал в поисках солдат, попавших в плен к шиитской милиции в Ливане, Сирии, Ираке и Иране. Согласно моим источникам, для этой цели Рич использовал свои контакты в Иране и Сирии. Азулай лишь подтвердил, что Рич обеспечил его «некоторыми контактами среди высших должностных лиц». Эти «высшие лица», сказал он мне, свели его с людьми, располагавшими данными о пропавших солдатах. «Мои разъезды финансировал Марк, а не правительство, – объясняет он. – Это было опасно для него и для них». Затем Азулай сказал, что предпочел бы не обсуждать эти операции. «Каждый раз, когда в прессе упоминают имя Марка в связи с „Моссадом“, это делает его мишенью для нападок». Согласно статье в британском Observer , Рич «регулярно позволял агентам использовать свои офисы по всему миру для прикрытия», однако Азулай считает, что это лишь слухи, которые американцы распространяли, чтобы подорвать бизнес Рича.[10]

Неформальный посредник между Израилем и Ираном

Сам Рич также не желает углубляться в детали, когда я интересуюсь его помощью «Моссаду». Когда я спрашиваю, почему он был готов помочь, Рич делает глоток диетической колы и немного колеблется: «Во‑первых, я еврей. Во‑вторых, Израиль – страна, к которой я имею отношение. Я ее гражданин. Для меня естественно помогать Израилю». Я спрашиваю, было ли для него опасно задавать высокопоставленным чиновникам во «вражеских странах» вопросы о пропавших солдатах. Рич снова ненадолго задумывается, как будто бы решая, что мне можно сказать, а что будет слишком опасно. Его ответ не так конкретен, как мне бы хотелось. «Людей, с которыми я мог поговорить об этом, было мало, но с теми немногими, которые, как мне казалось, годились для такого разговора, я поговорил». Как они реагировали? Рич пожимает плечами: «Нормально». – «В каких странах?» – спрашиваю я. Рич молчит, не желая отвечать. – «Главным образом Иран и Сирия?» – «Да», – говорит он. Я замечаю, что в ходе этого «допроса» Рич чувствует себя неуютно.

Напоследок я спрашиваю его о том, являлся ли он неформальным посредником между Ираном и Израилем. «Видимо, до некоторой степени да, но официально я никогда не искал этой роли. Я просто хотел быть полезным в каждом конкретном случае». Один случай касался совместного израильско‑иранского предприятия – секретного трубопровода (см. гл. 6). После исламской революции 1979 г. Иран разорвал все контакты с Израилем и перестал снабжать его нефтью. Шесть лет спустя государственная корпорация National Iranian Oil Company подала на Израиль в суд.[11] Иран требовал около $500 млн, не заплаченных за поставку нефти. Переговоры юристов зашли в тупик. Иран возражал против прямых контактов с Израилем. Поэтому Марк Рич в 1993 г. встретился с премьер‑министром Ицхаком Рабином в Иерусалиме и предложил возможное решение: его компания выкупит акции Израиля в совместном предприятии и договорится с Ираном о решении проблемы в рамках обычного бизнеса. «Рабин согласился, – сказал мне Авнер Азулай, присутствовавший на этой встрече, – но сделку сорвали бюрократы, которые выдвинули такие запутанные условия, что в конце концов Марк Рич потерял к ней всякий интерес. Я уверен, что теперь они сожалеют об этом».

Марк Рич не был агентом «Моссада», как иногда писали. Он не был шпионом в истинном смысле этого слова. Он регулярно предлагал свои услуги в качестве добровольца и принес «Моссаду» огромную пользу. Он организовывал контакты там, где у «Моссада» их не было. Вот почему Рич был лично знаком со всеми израильскими премьер‑министрами, от Менахема Бегина до Эхуда Барака. «Моссад» называет людей, подобных Ричу, «сайан» – на иврите это означает «помощник». И это название вполне подходит сырьевому трейдеру, который своим главным призванием считает оказание услуг.

[1] «To Honor Their Lives,» February 1, 2005, www.peacenow.org/resources/publications.asp?rid=&cid=228

[2] Leonard Garment, Crazy Rhythm (New York: Da Capo, 2001), 376–380.

[3] Там же.

[4] «A Fugitive’s Secret Talks with the Feds,» U. S. News & World Report, March 12, 2001.

[5] Garment, Crazy Rhythm, 376–380.

[6] Controversial Pardon, 1056.

[7] «Plotting a Pardon,» New York Times , April 11, 2001.

[8] The 9/11 Commission Report: Final Report of the National Commission on Terrorist Attacks upon the United States (New York: Norton, 2004), 12.

[9] Письмо Шабтая Шавита Биллу Клинтону от 28 ноября 2000 г.

[10] «The Rich List,» Observer , May 13, 2001.

[11] Yossi Melman, «The Story of Ira ni an Oil and Israeli Pipes,» Haaretz.com, October 21, 2007.