В воскресенье 8 сентября 1996 г. Габриэль Рич лежала в больничной постели в Центре онкологических исследований им. Фреда Хатчинсона в Сиэтле. Ей диагностировали острую миелогенную лейкемию, чрезвычайно агрессивную форму рака, которая мешает организму производить нормальные клетки крови и отдает его на растерзание любой инфекции. Надежды больше не было. Габриэль, вторая дочь Марка и Дениз Рич, умирала. Ей было 27 лет.

«Это было ужасно, – говорит Дениз Рич, – вся эта боль». Ее голос звучит так эмоционально, как будто она говорит о событиях, случившихся вчера. Подавляя слезы, она касается руки своей дочери Даниэль.

Мы сидим в пентхаусе Дениз на 19‑м этаже здания на Пятой авеню. Когда‑то эта квартира оценивалась в $40 млн. Из панорамных окон открывается захватывающий дух вид на Центральный парк. Дениз Рич сидит под уорхоловской интерпретацией «Рождения Венеры», ренессансного шедевра Сандро Боттичелли. Имя этого итальянского художника означает «бочечки» (что прекрасно подходит бывшей жене миллиардера от нефтяной торговли). На Дениз простой голубой свитер с треугольным вырезом и легинсы. На благотворительном ужине в этом пентхаусе президент Билл Клинтон назвал Дениз одним из своих «ближайших друзей».[1] Это была другая эпоха – эпоха до помилования Марка Рича.

До встречи с Дениз я не мог себе представить, как подойти к вопросу о смерти ее дочери. Я задал его только после разговора о разных других вещах и только тогда, когда был уверен, что она не истолкует его превратно, как желание «подглядеть» за ее переживаниями. Нет ничего хуже для матери (или отца), чем смерть ребенка. Подобный опыт может изменить человека навсегда – и он определенно повлиял на Марка Рича, который к тому времени, когда умерла его дочь, уже развелся с Дениз. Я посчитал важным спросить его о том, как он и остальная семья справлялись с этой потерей.

В свои последние часы Габриэль была не одна. С ней в палате сидели родные, включая Филипа Ауада, за которого она тайно вышла замуж. Здесь были и ее мать Дениз, у которой от рака уже умерли мать и сестра, и Илона, старшая сестра Габриэль, и младшая Даниэль. Однако отца с ней не было – по крайней мере физически. После того как доктора поставили Габриэль диагноз «лейкемия», семья обошла весь земной шар в поисках лучших врачей. «Лучшие оказались в США, – рассказывает Даниэль. – Отец поддерживал этот выбор, хотя для него было очень болезненно не иметь возможности быть с Габриэль». Все, что он мог, – это сидеть в своем доме в Швейцарии на озере Люцерн и говорить с умирающей в Сиэтле дочерью по телефону. «Он был на связи до ее последнего вдоха, – объясняет Дениз. – Он был с ней точно так же, как и мы, и в то же время он не мог быть с нами. Не быть с дочерью было для него кошмаром. Он просто рыдал в трубку. В конце концов я оборвала разговор, потому что он так душераздирающе рыдал, что я не выдержала. Я хотела ее обнять». В тот же вечер после десяти Габриэль скончалась.

«Папочка, не приезжай домой, пожалуйста!»

Кого бы из родных и знакомых Рича я ни спрашивал о том, что было самым мучительным в его судебном преследовании, все дают один и тот же ответ: тот факт, что ему не позволили приехать в США, чтобы увидеться с дочерью и обнять ее, когда она более всего в нем нуждалась. «Смерть дочери – и так трагедия, но если к тому же вы еще не можете быть с ней, несмотря на все свое богатство и власть, тогда какой смысл во всей этой власти и деньгах?» – спросил меня Айзек Керуб. Речь идет об одном из самых близких партнеров и друзей Рича. Он тоже отец трех дочерей. Другой друг, бизнесмен Майкл Стейнхардт, в эти трагические дни гостил в доме Рича в городе Мегген. «Для него было такой трагедией не быть с Габриэль. Он очень ее любил. Она была и по‑прежнему остается важной частью его жизни», – сказал мне Стейнхардт. «Стоит только упомянуть ее имя, как он начинает плакать», – говорит Даниэль.

Не было ничего в жизни, чего бы Марк Рич хотел так же, как навестить дочь в больнице. Роберт Финк, который в течение долгого времени был юристом Рича, обсудил этот вопрос с помощником федерального прокурора США Патриком Фицджеральдом. «Я сказал ему, что дочь Рича умирает, – вспоминает Финк. – Я спросил, нет ли какой‑либо возможности для Марка навестить дочь без риска». Ответом было «нет».

13 лет прошло с тех пор, как Рич бежал из США, и 13 лет он умудрялся избегать ловушек, расставляемых для него американскими агентами. Рич знал, что, если он хочет в последний раз увидеть дочь, его арестуют, едва он сойдет с самолета. «Будь что будет», – сказал он сам себе. Оно того стоит. Он позвонил Габриэль. «Он сказал Габриэль: „Я приеду“, – говорит мне Даниэль, сидя в квартире матери. – Габриэль сказала ему: „Пожалуйста, умоляю, не приезжай. Я умоляю, не приезжай домой“. Он сказал: „Я приеду, приеду!“ А она: „Пожалуйста, папочка, я тебя так люблю. Пожалуйста, не приезжай. Если ты приедешь, я очень рассержусь“». Дениз была вынуждена обещать своей смертельно больной дочери, что сделает все возможное, чтобы отец остался в Швейцарии. «Он был готов на любые последствия», – говорит Даниэль.

С тяжелым сердцем Рич решил не лететь в США. Он остался в Швейцарии и пропустил похороны дочери. Друзья Рича все еще рассказывают друг другу о том, как на похоронах появились правительственные агенты – на случай, если он все‑таки приедет. Судебные исполнители, которым был поручен арест Рича, были уверены, что он может попытаться тайно приехать в США через Канаду.

«Конечно, это очень печально», – сказал Сэнди Вайнберг, помощник федерального прокурора, инициировавший расследование дела Рича. Казалось, что его раздражает мой вопрос об обеспечении Ричу безопасности из гуманитарных соображений. «Жалеть его трудновато. Он сам виноват в создавшемся положении. Безопасность? Так это не работает. Он сам выбрал игру не по правилам», – объяснил Вайнберг. Наверное, он прав – таковы были правила. Любой обвинитель или политик, обещавший Ричу безопасность, попал бы под град жесточайшей критики. Наверное, надеяться на подобную милость к лицу, скрывающемуся от правосудия, наивно. Однако я помню слова Авнера Азулая: «Никто, будь у него хоть капля человечности, не отказал бы в такой просьбе. Марк никого не убивал. Он не был террористом».

Я обсудил этот случай со швейцарским министром юстиции, которая участвовала в деле Рича в середине 1980‑х гг. Мне хотелось знать, как бы она отреагировала на подобную просьбу. Ни минуты не колеблясь, Элизабет Копп‑Икле ответила: «Как министр юстиции я бы гарантировала безопасность в подобных обстоятельствах. Иначе я бы не смогла посмотреть самой себе в глаза в зеркале». Я ответил, что такое решение поставило бы ее под удар в политическом плане. Она посмотрела на меня, задумалась, а затем произнесла: «Есть ситуации, в которых гуманитарные моменты должны быть выше политических. Когда это становится невозможным, нужно спросить себя, зачем тогда вообще заниматься политикой». Ее ответ еще долго звучал у меня в голове. Я радовался, что я не политик.

Могилу дочери переносят в Израиль

«Мне от этого не легче», – горько говорит Рич, когда я рассказываю ему о реакции бывшего министра юстиции. Рич также пропустил смерть и похороны отца в Нью‑Йорке в сентябре 1986 г. Дэвид Рич всегда был для сына главным примером для подражания – и как отец, и как бизнесмен. Марк, единственный ребенок, больше всего желал доказать своему отцу, что он добился успехов в бизнесе. Он жаждал отцовского признания. И в то же время он не смог присутствовать на похоронах отца и произнести кадиш, традиционную поминальную молитву, прочесть которую может только сын. «Это чрезвычайно важная молитва, – объяснил религиозный друг семьи Рич. – Это последняя услуга, которую сын может оказать усопшему отцу. Для Марка не прийти на похороны стало трагедией». Ричу ничего не оставалось, как прочесть кадиш по телефону.

Быстро выяснилось, что Рич не любит говорить о смерти отца и дочери. Однако был один вопрос, который я должен был задать. Может ли человек когда‑либо снова быть счастливым после потери ребенка? «Боль не ушла, несмотря на годы. Я снова счастлив, но меньше, чем раньше, когда она была жива», – говорит Рич. Немногие люди знают, что после того, как Рича простил президент Клинтон, семья решила перенести останки дочери. Теперь могила Габриэль находится в Израиле, недалеко от Тель‑Авива, и Рич, гражданин Израиля, может навещать ее так часто, как пожелает и без всяких помех со стороны посторонних. «Я навещаю ее регулярно», – говорит он. Возможность посещать США, чтобы увидеть родных, была одним из главных пунктов его просьбы о прощении. В петиции говорится, что прощение «позволит мистеру Ричу и мистеру Грину быть вместе с семьей».[2] Несмотря на это, с момента прощения Рич так и не ступил на американскую землю (см. гл. 18).

Свидание «вслепую» с Дениз Айзенберг

Марк и Дениз Рич впервые встретились на свидании «вслепую», достаточно обычном в еврейских кругах. Стоял декабрь 1965 г., и Рич прилетел в Нью‑Йорк из Мадрида, чтобы отпраздновать Хануку с родителями. Паула Рич начинала беспокоиться о том, что сын все еще не женат, поэтому организовала встречу с отцом Дениз. Ричу был 31 год, и он управлял мадридским офисом братьев Филиппов. Дениз Джой Айзенберг, темноволосая красавица с миндалевидными глазами и живым темпераментом, была как минимум на десять лет моложе. Она изучала французский в Бостонском университете.

Дениз происходила из солидной еврейской семьи, которая весьма преуспела в Америке. Ее отец Эмиль Айзенберг был предпринимателем, владельцем Desco Shoe Corporation, одной из крупнейших компаний – производителей обуви в стране. Айзенберг основал ее в 1942 г., вскоре после эмиграции в США. Семейные истории Ричей и Айзенбергов были поразительно похожи, поскольку Айзенберги тоже были немецкоговорящими евреями из Галиции. Эмиль Айзенберг родился в 1912 г. в Тарнуве, важном торговом городе, теперь принадлежащем Польше. Город находится на расстоянии всего лишь ста миль от Пшемысля, где родился отец Марка Рича. Как и Дэвид Рич, Эмиль Айзенберг смог бежать от холокоста и добраться до США.

Айзенберг переехал в Париж в 1933 г., в тот год, когда Адольф Гитлер захватил власть в Германии. Там он встретил Жери Диамант, позднее они поженились (и прожили вместе 53 года). В возрасте 20 лет Айзенберг вместе со своими тремя братьями основал компанию меховой торговли с офисами в Париже, Лондоне и Нью‑Йорке. Весной 1940 г. нацисты захватили Западную Европу, и Айзенберги решили бежать из Парижа. Той весной Дэвид Рич с семьей бежал из Антверпена на юг Франции в подержанном черном Citroёn. Айзенберги были несколько состоятельнее Ричей, поэтому семье удалось сесть на пароход до Нью‑Йорка. В 1942 г. они поселились в Вустере, штат Массачусетс, примерно в 40 милях от Бостона.

Через полгода после свидания «вслепую», в конце лета 1966 г., Дениз Айзенберг полетела в Испанию, чтобы навестить Рича. Родители рассудили хорошо – их замысел удался. «После двух недель путешествий по северу Испании Марк сделал мне предложение. Мы ужинали в парадоре Сантьяго‑де‑Компостела. Это было очень романтично», – вспоминает Дениз. Парадоры – гостиницы, которые устраивают в исторических зданиях. Эта располагалась в бывшей королевской больнице ХV в. с четырьмя внутренними двориками и внушительной трапезной. «Я подумала пару секунд и согласилась. Потом позвонила родителям и сказала, что помолвлена. Моя мама хотела хорошую свадьбу в Массачусетсе. Марк сказал „нет“. Он хотел жениться через две или три недели. Мать сказала, что не может организовать свадьбу за две недели, поэтому они продолжали торговаться. Угадайте, кто выиграл». Всего лишь несколько недель спустя, 30 октября 1966 г., они поженились в реформистской синагоге Вустера.

Медовый месяц пара провела на Ямайке, и все время, пока они там были, шел дождь. Много лет спустя Рич с большим сожалением рассказал мне, что в первый же день наступил на морского ежа и до конца медового месяца не мог опереться на воспалившуюся ступню. А ровно девять месяцев спустя, 1 августа 1967 г., родилась Илона. Молодые поселились в Мадриде, и Дениз посвятила себя заботе о дочери. В январе 1969 г. родилась Габриэль.

Семейные ценности

Рич жил в бешеном темпе. Он работал больше и самоотверженнее всех своих коллег по офису. Приезжал на работу чуть позже семи утра и редко возвращался домой раньше десяти вечера. «Он работал постоянно. Иногда это было очень тяжело», – вспоминает Дениз. «Работа была для него увлечением, а в результате страдала семья», – рассказала мне Урсула Санто‑Доминго. Маркиза стала близким другом семьи Рич и вскоре знала их лучше большинства друзей. Она рассказала мне, что Дениз как‑то пожаловалась ей на то, что Рич уделял семье слишком мало времени. «В рабочие дни у меня нет для вас времени, – сказал он ей. – Я могу посвятить вам полчаса в субботу и 45 минут в воскресенье».

Когда в 1974 г. Рич решил работать на себя, положение нисколько не улучшилось. Прежде чем переехать в Нью‑Йорк, семья переселилась в Лондон, где в марте 1975 г. родилась Даниэль. В этот момент Дениз продолжала оказывать мужу огромную поддержку. «Он строил бизнес, это было необходимостью. Мое дело было поддерживать его, чем только возможно. Он делал то, что было необходимо. Я понимала. Так же поступал и мой отец. Отец всегда говорил, что только тот, кто работает за деньги, понимает истинную цену вещей, какова их настоящая ценность». Марк Рич однажды сказал о себе: «Похоже, я просто машина для бизнеса».

В те дни такое разделение труда было типичным. Несмотря на свой имидж эксцентричной богачки, ведущей бурную светскую жизнь, Дениз была достаточно консервативной матерью и женой, придававшей большое значение семье. Марк и Дениз Рич хотели привить детям традиционные ценности. Марк Рич верил в классические добродетели. «Честность, трудолюбие, ответственность и неплохое знание иудейской религии», – сказал он в ответ на вопрос, что бы он хотел передать детям. (Мне он сказал, что перестал соблюдать иудейские ритуалы в 14 лет. Он не верит в Бога и не молится.) Его дочерям полагалось хорошо себя вести, приходить домой вовремя и сразу делать домашнее задание. Будучи богатым, он хотел, чтобы дети знали цену деньгам. «Я никогда их не баловал, – говорит он. – Я хотел научить их тому, что деньги зарабатываются трудом». Даниэль все еще помнит об этом. «Он не давал мне денег просто так и не позволял мне купить то, что хотелось, как бы сделала мама, – говорит она. – Вместо этого мне выдавали карманные деньги, за которые нужно было трудиться. Если я хотела повышения, я должна была доказать, что я его заслуживаю и в нем нуждаюсь».

Требовательный отец, властная мать

Рич признается, что был строгим отцом. И он может быть строгим дедом, это я видел своими глазами во время нашего катания на лыжах в Санкт‑Морице. Дочери Рича вместе с семьями приехали навестить отца, и в этот день мы все вместе обедали в шале Рича. Один из его внуков не переставал паясничать – отказывался спокойно сидеть за столом, и ни у кого не получалось его приструнить. Когда это уже продолжалось достаточно долго, Рич начал его ругать. «Слушай свою мать! Если не перестанешь плохо себя вести, я пошлю тебя на кухню». – «Так я буду есть на кухне?» – спросил мальчик. «А разве кто‑то что‑то говорил про еду?» – сухо ответил Рич.

Если спросить друзей семьи о ценностях Марка Рича, они всегда говорят о том, что у него как единственного ребенка было особое отношение к родителям. «Дениз всегда говорила: „Его мама – на первом месте, и мне до нее далеко“», – сказала Урсула Санто‑Доминго. Сама Дениз говорит только следующее: «Она все очень, очень, очень контролировала. И не больно‑то меня любила». По словам двоюродного брата Рича Рене Тро, офтальмолога из Антверпена, который поддерживал тесную связь с Паулой Рич, Марк звонил матери почти каждый день, и это было главным событием ее дня. С другой стороны, Дэвид Рич был очень строг с сыном в детстве и многого от него ожидал, говорит Урсула Санто‑Доминго. Она считает, что отношение Рича к родителям было для него одним из важных стимулов. «Он хотел, чтобы родители им гордились. Всегда хотел доказать отцу, что может быть не менее (а может, и более) успешен, чем он».

Дениз пишет песни

К началу 1980‑х гг. Марк Рич и в самом деле добился успеха. Он был гигантом сырьевой торговли, зарабатывавшим от $100 млн до $200 млн в год. Теперь они жили в 10‑комнатной квартире по адресу Парк авеню, 625. Трехэтажным 25‑комнатным пентхаусом в том же здании владела принцесса Ашраф Пехлеви, сестра‑близнец хана в изгнании. Дочери Рича учились в лучших частных школах, а выходные семья проводила в пляжном доме на Лонг‑Айленде. Но после бегства Рича в Швейцарию в июне 1983 г. их жизнь уже не могла быть прежней. Для семьи это означало огромные перемены – особенно сложные, поскольку необходимость в них возникла срочно, без всякой подготовки. Семья переехала из Нью‑Йорка в маленькую деревушку Бар в Швейцарии. Она была совсем не похожа на «столицу мира», блестящий центр космополитизма, к которому привыкли Ричи.

Рич продолжал заниматься тем, что ему нравилось: работал с раннего утра до позднего вечера. Дети учились в элитных школах‑интернатах во французской части Швейцарии, а также в Американской международной школе в Цюрихе. Отрезанная от своего привычного дружеского круга, Дениз (единственный член семьи, которая родилась в США) была вынуждена полностью «изобрести себя заново». «Тогда я начала писать песни профессионально: частично потому, что много времени проводила одна», – говорит она. Она уже давно писала песни и любила сочинять в ванной, с акустической гитарой в руках. Теперь же она была готова искать более широкую аудиторию для своей музыки.

Она добилась потрясающего успеха. Одну из песен Дениз в 1985 г. записала группа Sister Sledge, известная своим хитом «We are family». «Frankie» стала международным хитом номер один, ее продажи составили 750 000 копий. Через год, после выхода успешного собственного альбома Дениз Sweet Pain of Love, она стала весьма популярным автором песен. Список исполнителей ее произведений включает звезд ритм‑н‑блюза: Арету Франклин, Мэри Джей Блайдж, Патти Лабелль, Натали Коул, Марка Энтони, Селин Дион, Дайану Росс, Донну Саммер, Чаку Хан и Гровера Вашингтона‑младшего. Дениз все чаще летала в Лондон, Нью‑Йорк и Филадельфию (сердце филадельфийского соула, который она так любила) по делам, связанным с работой. Она была счастлива, что муж гордится ее успехом. В то же время она понимала, что ему не нравятся ее частые отлучки. «Он не любит быть один, – сказала она мне. – Такие мужчины не переносят одиночества». Несмотря на это, после 20 лет брака, в течение которых Дениз отодвигала свои амбиции на задний план, она наконец почувствовала себя готовой действовать. «Теперь моя очередь, и я сделаю это», – сказала она.

Эта высокая светловолосая немка

Чем лучше все складывалось у Дениз, тем хуже было Марку. «Марк был в депрессии, но я не хотела ничего об этом слышать. В конце концов, не по моей вине мы вынуждены были покинуть родину», – объясняет она, бросая взгляд на Даниэль. Это был тот классический кризис, который испытывают многие пары, когда один партнер решает наконец выйти из тени другого. Люди или адаптируются к новой ситуации, или идут разными дорогами. Чтобы подбодрить Рича, родные посоветовали ему почаще гулять в горах и ездить в Санкт‑Мориц. Дениз качает головой, вспоминая, какой наивной она была. «Я понятия не имела, – говорит она мне. – Знаете, там, в Санкт‑Морице, есть женщины, читающие Forbes в поисках подходящего мужа». Дениз уверяет меня, что до тех пор у Марка никогда не было женщин «на стороне». «Я была счастливой женой. У него был роман с бизнесом», – говорит она.

Поначалу Дениз не беспокоили все эти красивые длинноногие женщины, обычно собиравшиеся в Санкт‑Морице. Она не заметила, что времена изменились и что ее муж страдал от своей добровольной ссылки больше, чем был готов признать. Они жили в Швейцарии шесть лет. Это красивая страна, но в то же время маленькая и провинциальная. Рич, обожавший путешествия, не мог больше поехать в любое место по своему желанию. А она, напротив, могла ездить по всему миру. Она записывала песни в Лондоне и ездила в Бразилию, чтобы сделать саундтрек к фильму о легендарном грабителе почтовых поездов Рональде Бриггсе. Она прекрасно проводила время. «Это была тяжелая пора для Марка, – говорит она. – Все начало разваливаться».

Примерно в это время, в конце 1989 г., люди стали замечать на вечеринках возле Рича высокую светловолосую немку. Гизела Росси, урожденная Райнингер, родилась в Мюнхене и была вдовой богатого итальянского промышленника. Она принадлежала к кругу завсегдатаев лыжного курорта Санкт‑Мориц зимой и Сен‑Тропе на Французской Ривьере или Марбельи на испанском берегу летом. Рич познакомился с Росси во время поездки в Санкт‑Мориц.

«Конечно, положение было опасным, – вспоминает Урсула Санто‑Доминго, которая часто проводила зимние каникулы с семьей Рич в Санкт‑Морице. – Все эти женщины, которые приезжают в Санкт‑Мориц и в конце концов „утешают“ всех одиноких мужчин. Появилась Гизела, она гладила его, проводила пальцами по его волосам и делала все, чего ему захочется». Это было начало конца брака Марка и Дениз. «Он попался на ее удочку целиком, с потрохами, – говорит Дениз. – Он был очень наивен по части женщин. Он не изменял мне, у него не было девушек. Мой отец всегда говорил: „Такие наивные и зеленые попадаются в первую же ловушку“».

Роман начался, пока Дениз была в Вустере у постели умирающей матери. Об этих отношениях узнала Даниэль и предупредила мать. Два года Дениз пыталась спасти их брак, несмотря на то что ее отец сказал ей: «У тебя не получится повернуть все вспять». – «Да ты шутишь, – ответила Дениз. – Речь идет о 20 годах брака». Для Дениз развод был исключен. Она была не так воспитана. Ее родители прожили вместе 53 года. Она думала, что роман останется романом, а муж в скором времени придет в себя. «Я не хотела уходить от него, – говорит Дениз и переплетает пальцы. – Я оставалась с ним два года. Я сделала все что могла. Я любила его. Я не хотела, чтобы дети жили в разбитом доме. Мы обещали друг другу не расставаться. Я очень, очень старалась. Честное слово. Но он не смог из этого выпутаться. Она всегда была тут как тут. Эта женщина такая ушлая и искусная в манипуляции. Очень искусная. К тому же ей помогало множество друзей. Для них это такая забава – увести мужа. „Посмотрим, удастся ли нам заполучить этого Рича“, – говорили они друг другу. Он попался в ловушку, сам того не понимая. С мужчинами это бывает, просто бывает».

Не опаздывай!

Если Дениз говорила со мной искренне, от сердца, Марк Рич в разговоре о проблемах в браке постарался быть дипломатичным. «Меня стали расстраивать некоторые черты Дениз, и я познакомился с Гизелой, которая мне нравилась». Правда ли, что он не мог смириться с тем, что Дениз часто уезжала записывать песни? «Да, она проводила много времени со своей музыкой, это правда, и у нее есть некоторые качества, которые не давали мне покоя. Она всегда опаздывает, всегда. И до сих пор так».

После двух лет борьбы Дениз наконец сдалась. Пара официально разошлась, и Дениз вернулась в США. В апреле 1992 г. она подала на развод. Дениз избрала местом бракоразводного процесса Швейцарию, поскольку знала, что по швейцарскому закону ей может быть положена половина состояния, которое нажил муж за годы брака. Она наняла напористого адвоката Макса Лебедкина. Лебедкин слыл человеком, который делал все возможное, чтобы жены богачей после развода ни в чем не нуждались. Как обычно в процессах с его участием, развод Рича превратился в изнурительную борьбу. Он стал одним из самых ожесточенных, дорогих и публичных бракоразводных процессов, которые видел мир.

Лебедкин требовал для Дениз около полумиллиарда долларов.[3] Хитрый адвокат утверждал, что Дениз и ее родители вложили в дело Рича немалую сумму денег в качестве стартового капитала, который был нужен Ричу для основания компании в 1974 г. Дениз поддерживала мужа более 20 лет и родила ему троих дочерей. Таким образом, доказывал Лебедкин, Дениз имела право на половину состояния своего мужа, которое составляло «по крайней мере» $1 млрд. Forbes оценивал состояние Рича в $800 млн, журнал Fortune называл сумму в $1,1 млрд. Не прошло и дня после получения Ричем требований Дениз, как его адвокаты вышли со встречным предложением: $3,33 млн наличными и сразу.[4] Возможно, Рич думал, что сможет рассчитаться с брачными обязательствами так, как словно это всего лишь еще одна сделка. «На самом деле Марк – щедрый человек, но его реакция в данном случае была несколько странной, – сказал друг Рича. – Такое предложение было оскорбительным».

«Марк разрушил нашу семью»

Дениз также восприняла это предложение как оскорбление и вскоре отомстила так, как свойственно оскорбленной жене. Она согласилась на развернутое интервью с одним из самых популярных швейцарских таблоидов.[5] Когда журнал вышел, бракоразводный процесс начал обрастать грязными подробностями. В интервью под заголовком «Я хочу половину миллиардов своего мужа» Дениз заявляла: «Марк Рич разрушил нашу семью. 25 лет я была верной женой и преданной матерью. Мы все страдали из‑за скандалов и оскорблений. Люди сплетничали о моем муже. Они называли его преступником. Но я стояла за него горой. И вот он отблагодарил меня, изменяя мне с другой женщиной и публично ставя меня с детьми в неловкое положение». Дениз никогда не говорила о Марке столь негативно, и больше это ни разу не повторилось. Ее слова отражали не только гнев глубоко уязвленной супруги, но и тактику ее агрессивного адвоката. Лебедкин нашел наиболее верный способ максимально навредить Ричу. В качестве оружия Лебедкин выбрал то, чего Марк Рич больше всего боялся, – огласку. «Он постоянно врал, когда речь шла о его финансах и состоянии, – сказала Дениз журналу о светской жизни. – Пока мы были вместе, он всегда хотел поразить меня и всех остальных своими невероятными богатствами. Теперь изменилось лишь одно: он по‑прежнему хочет удивить всех своим замечательным состоянием, а меня хочет убедить в том, что на самом деле оно совсем не такое».

Ни одна из сторон не проявляла разборчивости в средствах. Дениз подала на Марка в суд как в Швейцарии, так и в Нью‑Йорке. Она заявляла, что он дважды неправомерно воспользовался ее средствами. В 1988 г., когда их брак еще был счастливым, они решили создать благотворительный фонд в Швейцарии. Супруги планировали пожертвовать по $40 млн своих личных средств, что Дениз и сделала.[6] Однако она заявляла, что ее муж так никогда и не внес свою долю. Суд в Цуге отверг эту претензию. В Нью‑Йорке Дениз подала гражданский иск против мужа и его деловых партнеров. Она обвинила их в использовании денег доверительного фонда, который был предназначен для их троих дочерей, в собственных целях – с помощью фиктивных сделок между собой и «мошеннических транзакций».[7] Согласно документам суда, она утверждала, что ее муж попытался «обмануть меня самым злостным и отвратительным способом». Это дело она тоже проиграла.

$365 млн для Дениз

Компания Рича была запутанной сетью более 200 частных компаний с филиалами, разбросанными по всем пяти континентам. Многие из этих компаний (каждая из которых находилась «под зонтиком» Marc Rich + Co. Holding) были тесно связаны друг с другом, в то время как другие были полностью независимыми. Несколько компаний обладали имущественными интересами во внешних предприятиях. Изначально Рич и его партнеры создали эту лабиринтоподобную структуру, поскольку она позволяла им минимизировать риски и совершать частные сделки, не раскрывая, что за ними стоит Марк Рич. Теперь извилистая сеть компаний давала еще одно преимущество: определить размер богатства Рича было практически невозможно.

В конце концов в разбирательство вмешался отец Дениз, предотвратив нагнетание процесса до взрывного состояния. Эмиль Айзенберг очень хорошо относился к Марку и оставался на его стороне, несмотря на обвинения в уголовном преступлении. Рич, в свою очередь, очень уважал тестя, который напоминал ему собственного отца. Также Айзенберг оказал Ричу большое доверие и без колебаний дал ему денег, когда Марк основал свою компанию в 1974 г. Рич был всегда благодарен тестю за помощь. Теперь Айзенберг приехал в Швейцарию, чтобы договориться об условиях развода. «Адвокаты устроили ужасную неразбериху, – сказал он зятю. – Давай рассудим разумно». Наконец‑то кто‑то говорил на языке, который трейдер Марк Рич был способен понять.

14 июня 1996 г. Марк и Дениз Рич наконец развелись. Их брак продолжался 30 лет. Условия развода обнародованы не были. Несколько осведомленных источников подтвердили мне, что Дениз получила $365 млн; разумеется, супруги не желали огласки в таком щепетильном деле. $365 млн были разбиты на две части. Дениз, как и женам других трех партнеров, принадлежала часть компании мужа. Она владела 13,91 % Marc Rich + Co. Holding. В декабре 1990 г. (когда она еще была замужем за Ричем) Дениз получила $165 млн за свои 1070 акций в рамках распределения прибыли.[8] Кроме этого, Рич согласился выплатить Дениз еще $200 млн. Когда я спросил его об этой сумме, Рич только улыбнулся и сказал то, что он всегда говорит, когда изыскания верны, но он не хочет официально подтверждать их результаты. «Это недалеко от истины».

«Моя самая большая неудача»

Через шесть месяцев после развода, 16 декабря 1996 г., Рич женился на Гизеле, которая была его подругой уже много лет. Они давно жили вместе. В июле 1993 г. пара переехала в деревню Мегген в кантоне Люцерн. Они поселились в величественном имении «Вилла Роза» на берегу озера Люцерн. Рич настоял, чтобы до свадьбы Гизела обратилась в иудаизм (что не встретило единогласной поддержки в еврейских кругах Швейцарии).

Брак Рича и Гизелы оставался счастливым недолго. Когда я однажды спросил его, что было его самой большой неудачей, Рич на некоторое время задумался над ответом, а затем спросил: «Вы имеете в виду в сфере бизнеса?» Я понял, что в кои‑то веки Рич думал о чем‑то другом, чем сделки, и сказал, что, возможно, я не спрашиваю о бизнесе. «Кроме обвинительного процесса, моей самой большой неудачей был брак со второй женой Гизелой», – сказал он. На минуту я поразился открытости Рича. Затем я спросил его, почему этот брак не удался. «Вначале все было очень хорошо. Потом ее избаловали деньги и богатство. Она решила, что хочет большего, а я сказал нет», – объяснил Рич. «Вы жалеете о том, что развелись с Дениз?» – спросил я. «Нет, я только жалею, что женился на Гизеле», – ответил он.

Эти резкие слова, сказанные в гневе и разочаровании, глубоко обидели Гизелу Росси. Гизела, по сообщению близких ей источников, была оскорблена. После ее горьких жалоб Рич решил смягчить положение, не в последнюю очередь потому, что он до сих пор дружит с двумя сыновьями Гизелы. В конце концов Гизела Росси добилась того, чего не смогла достигнуть самая могущественная страна на земном шаре: она заставила Марка Рича продемонстрировать сожаление. «Я неправильно выразился», – сказал он мне после выхода первого издания этой книги. Он сказал, что сожалеет о своих оскорбительных репликах: «Поначалу у нас были прекрасные отношения. Наша любовь была прекрасной и очень глубокой. Мне бы хотелось, чтобы это продолжалось вечно, но так не получилось. Мне жаль, и я грущу, что наш брак с Гизелой не удался. В этом была и моя вина». 15 июня 2005 г. Рич развелся во второй раз. Меня интересовало, было ли это дорогим удовольствием. Друзья Рича сказали мне, что Гизела получила «несколько десятков миллионов». «Я не хочу вспоминать», – сказал Рич и засмеялся. «Настолько же дорогим, как Дениз?» – спросил я. «Гораздо дешевле», – ответил он.

[1] «Songwriter Who Doubles as Friend of Bill,» New York Times , October 11, 2000.

[2] Прошение о помиловании Марка Рича и Пинкуса Грина, 11 декабря, 2000, 30.

[3] 750 млн швейцарских франков. Курс швейцарского франка к доллару США в апреле 1992 г. составлял примерно 1,5:1.

[4] В то время 5 млн швейцарских франков.

[5] Schweizer Illustrierte , May 19, 1993.

[6] В то время 50 млн швейцарских франков.

[7] Denise Joy Rich v. Alexander R. Hackel, et al. New York State Supreme Court, NewYork County, Case No. 100710–1993.

[8] 215 млн швейцарских франков. Курс швейцарского франка к доллару США в декабре 1990 г. составлял примерно 1,30:1.