Западные союзники в начале года считали потери. Число погибших в мировой войне американцев к началу 1945 года достигло 138 393 человек; англичан – 199 497, канадцев – 18 015, австралийцев – 17 415, индийцев – 17 415, новозеландцев – 8919, южноафриканцев – 5783. Берлин считал в основном не людей, а территории. В Европе Германия потеряла все, что она завоевала в ходе агрессии, начиная с 1939 года, а в Азии Япония – почти все, взятое с 1941 года. Италия, Румыния, Болгария, Венгрия покинули „ось“ агрессоров и присоединились к ее противникам. Теперь Берлин и Токио сражались в одиночестве, отступая на собственную территорию. Но ни та, ни другая не готовы были сдаться. Заставить их сделать это требовало огромных сил.

До сих пор секретное оружие, на которое полагались Германия и Япония, не приносили им решающего успеха. Целый ряд типов „секретного оружия“ – от магнитных мин 1939 года до ракет Фау и реактивного самолета 1944 года – прошли перед современниками. На 1945 год падает изобретение фантастической подводной лодки „Шноркель“. В этой подводной лодке почти все обгоняло свое время – и корпус, создаваемый из „полуфабрикатов“, и превосходные электрические батареи, и торпедные аппараты, способные запускать несколько торпед сразу (способных одновременно потопить восемь судов), и практическая неуязвимость от орудий противолодочной борьбы. „Шноркели“ буквально растворялись в океане. Даже когда их собственный аппарат „Энигма“ давал знать об их расположении (а в Блечли читали), обнаружить удивительную лодку в океане было чрезвычайно тяжело. Все это делало „Шноркель“ превосходным орудием подводной борьбы. „Шноркели“ собирались в Киле, Гамбурге и Данциге и опробовались на Балтике. Массовый их выпуск был подготовлен к маю 1945 года. Поздно.

В новогоднюю ночь немцы впервые осуществили ночную атаку своими „блицами“ – реактивными самолетами, существенно преобладавшими над всеми прочими тогдашними самолетами по скорости. Но „блицей“ было слишком мало. В то же время тысячные бомбовые воздушные флоты уже бомбили методично Германию, ее центры военной промышленности и города, и эту силу было уже не остановить.

Но главное обстоятельство смотрело на Германию с Востока. От балтийских дюн до венгерского озера Балатон против трех миллионов солдат вермахта стояли шесть миллионов советских солдат. В резерве у немцев были два с половиной миллиона солдат, а у Советской Армии – пять с половиной. Против 4 тысяч немецких танков Советская Армия выставила 12 900 танков. Против 1960 германских самолетов – 15 540 машин.

Фронт на Востоке с 16 декабря был в статичном состоянии, но ясно, что так долго продолжаться не могло. 4 января 1945 года Гитлер перевел 6‑ю танковую дивизию СС с Западного на Восточный фронт. Вечером 15 января Гитлер поездом прибыл на перрон берлинского вокзала. Гитлер слышал, как один из его офицеров сказал другому: „Берлин – самое практичное место для нашей штаб‑квартиры: скоро от Восточного до Западного фронта можно будет проехать на уличном трамвае“. (В тот же вечер началось регулярное сообщение между Лондоном и Парижем. А на экраны Германии вышел самый дорогой фильм третьего рейха „Кольберг“ – об осаде прусского города Кольберг в 1807 году. Тем временем собственно Кольберг был взят Красной Армией.)

В первую неделю 1945 года начальник штаба сухопутных сил Гудериан объехал позиции на Восточным фронте. То, что он увидел на противостоящей стороне, устрашило его. Остановить громаду, движущуюся с востока, уже не в силах германской армии, и Гудериан решил в последний раз обратиться непосредственно к Гитлеру. Он просит о подкреплениях и о разрешении отвести войска с первой, плохо обороняемой линии обороны, на вторую линию с тем, чтобы страшный артиллерийский удар русских пришелся на пустые позиции. Единственная надежда заключается в том, чтобы Жуков „ударил по воздуху“, а затем, выжив под пушками русских, гибко маневрировать в западной Польше, пока весенняя распутица не остановит паровой каток Москвы. Но, как отмечает Гудериан, стоило Гитлеру услышать слово „оперативное“, как он начинал выходить из себя, предвидя в качестве следующего слова „отступление“. Представленные обновленные данные о советской мощи Гитлер назвал „идиотическими“ и „чистым блефом“. Он предложил упечь Гелена в дом сумасшедших. (Гудериан, защищая своего разведчика‑аналитика, назвал его „одним из лучших моих офицеров“). Гитлер всячески пытался уйти от реальности, подчеркивая германскую мощь: „Восточный фронт никогда прежде не имел таких мощных резервов, как сейчас, и я благодарю за это вас“. На что Гудериан возразил: „Восточный фронт – это карточный домик. Если он будет прорван в одном месте, все прочее просто рухнет“.

27 января 1945 года советский военный патруль из 100‑й стрелковой дивизии набрел на группу строений к юго‑востоку от Катовице – часть огромного комплекса Аушвиц‑Биркенау. Огромный лагерь был едва ли не пустым – 2819 узников, многие на грани между жизнью и смертью. Немцы исправно взорвали большой крематорий, но рядом были обнаружены 348 820 мужских и 836 255 женских костюмов, 7 тонн женских волос. Согласно советскому докладу, в лагере погибли четыре миллиона человек. Конев не поехал смотреть на это страшное наследие нацизма, он хотел сохранить ясную голову и эмоциональный баланс.

1 февраля германское командование объявило Берлин городом‑крепостью. Все население было мобилизовано на рытье укреплений. К старому привычному лозунгу „Колеса должны крутиться для победы“ приписали: „Или Сибирь“. А Гитлер в Берлине показывал своему близкому окружению макет австрийского города Линц в будущем: „Думаете, я стал бы вам показывать этот макет, если бы не верил в победу?“ На протяжении первых двух месяцев 1945 года немцы продолжали обстреливать Лондон ракетами Фау‑2. В ответ союзная авиация интенсифицировала бомбардировки германских городов. Особое место среди этих целей занимает Дрезден, на который союзная авиация обрушилась 13 февраля. 1200 союзных бомбардировщиков превратили нетронутый до сих пор город, где скопилось много беженцев, в руины.