В последнее время в различных дискуссиях приводятся, например, такие «свидетельства белого террора»: «белогвардейцы сотнями вешали, закапывали заживо в землю, пороли, насиловали сибирских крестьян»; «старики в деревнях помнят, как Колчак всю Сибирь залил кровью» и т. д.

В данном и в следующем приложениях приведем подлинные документальные свидетельства непосредственных участников тех событий. Таких документов очень много, но, к сожалению, они малоизвестны. Это свидетельства и «красных повстанцев», и «колчаковских белогвардейцев». Да. Кровь русских людей (партизан, крестьян, казаков, офицеров, милиционеров, священников), к великому прискорбию, «лилась рекой».

Только виноват ли в этом именно Колчак?

Возможно, что после знакомства с этими документами могут возникнуть вопросы: а не следовало бы «белой власти» более жестко действовать в той обстановке, которая сложилась в Сибири; можно ли ставить знак равенства между местными большевиками, всеми т. н. «повстанцами» и обычными бандитами; как относиться к принятым самими крестьянами решениям о поддержке «белой власти» и т. д. Думается, что спешить с ответами не стоит. А вот подумать над этими проблемами – необходимо…

Из Отчета Начальника Минусинского отряда генерал‑майора И. Ф. Шильникова

«…Причины восстания.

В Минусинском уезде в большом числе устроены заводы для самогонки; некоторые из таких заводов, как, например, в селе Дубенском у амнистированного каторжанина Кульчицкого, ныне казненного, в день выпускали до 70 ведер спирту.

В первых числах ноября по распоряжению уездного комиссара в уезде милиция, местами усиленная казаками, начала уничтожать эти заводы, собирать оружие и арестовывать дезертиров, в большом количестве скрывающихся в уезде.

В некоторых местах крестьянами было оказано вооруженное сопротивление милиции, в том числе в селе Дубенском, почему туда комиссаром был выслан казачий разъезд с начальником уездной милиции Зефировым, который прибыл в Дубенское 9 ноября. Когда казаки и милиция расположились на отдых, на них напали дубенские крестьяне и прибывшие к ним на помощь верх‑суэтукские и из д. Черемушки.

Прапорщик Савельев и 7 казаков и милиционеров были убиты, остальные поодиночке вернулись в Минусинск. Главари этого бунта, Кульчицкий и Нохрин, заводы которых были испорчены, испугавшись ответственности, решили побольше народу втянуть в это восстание, очевидно, надеясь, что если и не удастся им выиграть, то и ответственность разложится на всех.

С этой целью они спешно начали рассылать по селам Восточенской, Тигрицкой и Сагайской волостей воззвания, в которых говорили, что казаки ездят по уезду, собирают подати, сплошь бьют крестьян нагайками, вырезывают икры, отрезают носы, уши и пр., и призывали крестьян помочь им сбросить «казацкое иго», созвать 8‑й крестьянский съезд, который, согласно постановлений 7‑го съезда, только и может решить, давать или нет новобранцев, собирать или нет подати; впоследствии к этим требованиям в некоторых воззваниях и приказах указывалось на необходимость занять город Минусинск, арестовать правительственную власть и установить крестьянское правление.

Одной из причин озлобления против казаков были незакономерные действия станичного атамана ст. Каратуз Шошина, который очень часто допускал кулачную расправу с крестьянами. По докладу председателя войскового правления Шахматова о несоответствии атамана Шошина и о необходимости его устранения выносились постановления круга казаков, докладывалось им и об этом войсковому атаману Тяльшинскому, но последним никаких мер принято не было.

К сожалению, излишняя жестокость, проявленная казаками при подавлении мятежа, случаи незакономерных действий, которые, несмотря на целый ряд моих приказов и словесных распоряжений офицерам, все‑таки были допущены, это озлобление еще увеличили.

Получив подкрепление из д. Верхней Кон, Верхнего Суэтука, Черемушки и Нижней Буланки, Кульчицкий выступил в Сагайскую волость.

Около 10 часов 10‑го ноября телеграф между Каратузом и Минусинском был испорчен мятежниками.

Присоединив к себе крестьян некоторых сел Сагайской волости, Кульчицкий на рассвете 11‑го напал на станицу Каратуз.

Сформированная накануне дружина из казаков, около 100 человек, заперлась в церкви и церковной ограде. Произошла небольшая перестрелка, после чего начали вести переговоры о сдаче казаками оружия. Получив обещание оставить их живыми, казаки выдали мятежникам 147 винтовок, после чего крестьяне бросились в церковь, вытаскивали оттуда поодиночке и с диким криком убивали казаков кто чем мог. Так был убит священник с женой, один офицер, прапорщик Тауль, один милиционер и 16 казаков, в том числе атаман Шошин.

11‑го из Минусинска был выслан отряд, преимущественно из добровольцев, под командой поручика Нестерова на помощь каратузцам, но отряд этот до Каратуза не дошел; он был разбит в Худоноговой, оставив 3‑х убитыми, вернулся в Минусинск. После взятия Каратуза и разоружения казаков страсти разыгрались, а также, имея пример в прошлом, когда в июне месяце те же крестьяне без оружия свергли большевистскую власть в Минусинске, и имея сведения, что в Минусинске нет никаких войск, кроме небольшого числа казаков местной команды, на которую надеялись, что она против них не пойдет, к восставшим стали приставать одно село за другим, – одни по доброму желанию, другие – по принуждению, опасаясь расправы со стороны восставших, которые грозили стереть с лица земли их села.

Таким образом, почти все села правой стороны Енисея к югу от реки Тубы пристали к восставшим.

Из ближайших волостей к северу от Тубы участвовали только небольшое число сел, и то по принуждению, – список сел, принимавших участие в восстании добровольно и по принуждению, прилагается.

Из всех данных разведки и следственного материала можно заключить, что настоящие беспорядки являются обыкновенным крестьянским бунтом, почти без всякой политической окраски, и нет никаких данных предполагать, что он был подготовлен извне и заранее.

Интеллигентных руководителей движения не было.

Быстрое присоединение к восстанию, казалось бы, лояльных, более зажиточных крестьян объясняется тем, что их обманули, что города Иркутск, Красноярск и Ачинск уже взяты большевиками, что только в Минусинске нет советской власти, но что скоро и здесь будет, и стращали крестьян, которые в июне свергали большевиков, говоря им, что только присоединением к настоящему восстанию можете заслужить снисхождение, когда здесь утвердится советская власть.

Дезертиры и новобранцы, не явившиеся по призыву или бежавшие со сборного пункта из‑за шкурных интересов, много способствовали развитию мятежа…

Начальник Минусинского отряда, генерал‑майор Шильников. 11 декабря 1918 г…»

Партизанское движение в Сибири. ГИЗ. 1925. С. 30–32.