После заточения в 1689 году царевны Софьи в монастыре двуцарствие Петра и Ивана продолжалось еще в течение семи лет, вплоть до кончины последнего в 1696 году. С большой вероятностью можно предположить, что «скорбный главою» единокровный брат Иван не был соперником Петра во власти: свои тридцать лет он прожил тихо и малозаметно, не занимаясь государственными делами. Но в одном он все же представлял для будущего императора серьезную опасность – династическую. Дело в том, что слабый здоровьем соправитель рано женился и стал отцом трех малолетних дочерей – Анны, Екатерины и Прасковьи, которые продолжили ветвь Романовых‑Милославских и могли претендовать на престол.

Заботясь о том, чтобы у Петра поскорее появились наследники, продолжившие ветвь Романовых‑Нарышкиных, Наталья Кирилловна зимой 1689 года уладила брак еще не достигшего семнадцати лет сына с двадцатилетней Евдокией Лопухиной, названный Ф. Гримберг характерным «раннеромановским» браком. По расчетам царицы, он должен был существенно изменить их положение при дворе: поскольку по обычаю того времени юноша становился взрослым человеком после женитьбы, и потому женатый Петр уже не нуждался в опеке сестры Софьи. А еще этот брак, как уже отмечено выше, был попыткой оградить интересы молодого царя от притязаний возможных наследников его соправителя, брата Ивана.

С этого времени между Петром и Иваном происходит как бы короткая детородная «гонка». И тот и другой производят на свет по три ребенка, но если у Ивана все дочери, то у Петра, напротив, все сыновья. В 1690 году рождается старший из них – печально известный царевич Алексей, в 1691‑м – второй сын Александр, проживший лишь год, и, наконец, в 1693‑м – третий сын Павел, умерший сразу после рождения. Затем, говоря словами Ф. Гримберг, «“гонщики” как будто выдохлись» и поток наследников исчерпался, поскольку Иван умер, а Петр прекратил отношения с нелюбимой и интриговавшей против него женой. Таким образом, как пишет исследовательница, «если Иван остался лидером в количественном отношении (целых три дочери), то Петр лидировал качественно (один, зато сын)». Как мы уже знаем, в соответствии с существовавшим на то время порядком престолонаследия именно этот наследник по мужской линии имел законное первоочередное право на трон. Будущее же остальных претендентов, в зависимости от их отношения к действующему государю и властных намерений, могло сложиться по‑разному: от опалы до возвышения.

Что касается дочерей Ивана V, то они, как и их мать, Прасковья Федоровна (урожденная Салтыкова), привселюдно всячески демонстрировали дружественное и верноподданническое отношение к царю Петру. Однако, как позже выяснилось, все они оказались отчаянными интриганками и были не прочь поучаствовать в династической гонке. И, как известно, одной из них – Анне Иоанновне – удастся стать в ней победительницей, но произойдет это только спустя пять лет после кончины Петра I.

Поскольку, как справедливо отмечала Ф. Гримберг, «семейная жизнь правителя не есть некий пикантный довесок к его внешне– и внутриполитической деятельности, но она непосредственно с этой деятельностью связана», стоит упомянуть о некоторых обстоятельствах первого брака Петра, касающихся проблемы престолонаследия. Мы знаем, что, помимо потомства, союз Петра с Евдокией Лопухиной ничего хорошего не принес. С самого начала супруги оказались игрушкой в руках придворных интриганов, да и сами они из‑за несходства характеров явно были не парой друг другу. Уже через месяц после свадьбы у юной четы наступило охлаждение и с тех пор стали они жить как будто в разное время. С годами пропасть между ними все углублялась. Не упрочило семейных уз даже рождение в 1690 году первенца Алексея. Тем не менее, официально их брак продержался около десяти лет. Позднее Петр называл причиной разрыва отношений с первой женой то, что он был ей «несносен» и что она «была глупа». Таким образом, распад царской семьи долгое время объяснялся личностными неприязненными отношениями супругов и романом Петра с дочерью виноторговца Анной Монс из Немецкой (Кукуйской) слободы.

Если первое обстоятельство действительно имело место (сам Петр признавал, что «несносен» жене), то в отношении интимной связи с любвеобильной немкой у некоторых историков возникают сомнения. В частности, Ф. Гримберг пишет: «Кукуйская слобода, конечно, не столь обширный край, но никаких следов знакомства, а тем более интимной связи Петра с Анной Монс в период его семейной жизни мы не имеем.

Один за другим рождаются в царской семье дети. С 1695 по 1698 год Петр в постоянных разъездах. Два Азовских похода, важная заграничная поездка – Голландия, Англия, Вена. Петр знакомится с Европой, Европа знакомится с Петром, знакомится с династией Романовых, которой предстоит сыграть значительную роль в европейской истории. С женой Петр переписывается. Ни поддержки, ни ободрения она, конечно, ему не выражает в своих письмах. Более того, оставленная на столь длительный срок молодая женщина все более делается в полной мере “человеком своего клана”. С Анной Монс Петр не переписывается. Вернее всего, у них еще нет никаких отношений. Мог ли он вступить с ней в близкие отношения в короткий промежуток, когда после Азова приехал в Москву и весной 1697 года вновь уехал за границу, в Европу? Переписки с Анной и на этот раз нет. Начинается между ними переписка, только когда царь отправляется в новый Азовский поход (1698–1699). С этого момента возможно говорить точно о близких отношениях Петра с Анной Монс».

Таким образом, становится очевидным, что разлад царя с Евдокией вовсе не связан с его интимной связью в Немецкой слободе. Так что, как отмечает Ф. Гримберг, «обвинять Анну в крушении семейной жизни Петра с его первой супругой было бы нелогично, просто даже исходя из хронологии». Следовательно, в основе неприязни между царственными супругами лежало что‑то другое, более существенное, приведшее в конечном итоге к ссылке царицы в суздальский Покровский монастырь. Вряд ли причиной тому могла послужить простая бабья глупость Евдокии, о которой писал Петр. Ведь подобная ссылка царицы была отнюдь не внутрисемейным, а государственным делом. Так почему же она была сослана?

Если следовать хронологии событий, то можно увидеть, что эта ссылка по времени связана с последним выступлением стрельцов в пользу Софьи. Но столкновения и конфликты с представителями клана Лопухиных начались у Петра еще до первого Азовского похода. Поскольку царь отказался от «клановой практики» и окружил себя новыми «служилыми» людьми, родственники Евдокии, не видя для себя возможности возвышения при своей ставленнице на троне, стали поддерживать не Петра, а Софью. Видимо, царица тоже заняла позицию своих родичей, и именно это царь считал проявлением ее глупости. Но в дальнейшем от этой глупости не останется и следа, и, как пишет Ф. Гримберг, «уже в деле царевича Алексея Лопухина действует совершенно четко и осознанно: цель ее – престол».

Несмотря на то что его ранний союз с Евдокией Лопухиной оказался неудачным, цель, поставленная Натальей Кирилловной, была достигнута – у молодого царя появился наследник. Однако спустя некоторое время династическая проблема возникла вновь. Теперь она была связана не столько с потомством, оставленным Иваном V, сколько с рождением детей во втором браке Петра с Мартой (Еленой?) Скавронской, получившей при крещении в православие имя Екатерины. У царевича Алексея появились соперники в собственной семье. По мнению многих современных историков, именно это обстоятельство сыграло роковую роль в конфронтации сына с отцом и привело в конечном итоге к гибели 28‑летнего наследника престола. Чтобы разобраться в правомерности такой версии, необходимо обратиться к фактам, касающимся так называемого «дела царевича Алексея».