Положение Российского Императорского Дома в изгнании было закреплено рядом династических актов. Главнейшими из них являются Манифест великого князя Кирилла 31 августа 1924 года о принятии императорского титула, Указ императора Кирилла 28 июля 1935 года о титулах и фамилиях жен и детей членов Императорского Дома при неравнородных браках, Манифест великого князя Владимира 31 октября 1938 года о восприятии им прав и обязанностей императоров всероссийских, Акт великого князя Владимира 21 июля 1976 года о соизволении на брак великой княжны Марии Владимировны с принцем Францем‑Вильгельмом Прусским, обращение великого князя Владимира 25 июля 1989 года в связи с кончиной последнего (помимо самого великого князя) члена Императорского Дома мужского пола князя императорской крови Василия Александровича и обращение великой княгини Марии Владимировны 26 апреля 1992 года о восприятии ею прав и обязанностей императоров всероссийских. Однако все эти акты были адресованы к соотечественникам и не могли сами по себе определять положение свергнутой династии в системе иностранных домов. Романовых связывали родственные узы практически со всеми европейскими династиями, дружеское общение с августейшими родственниками никогда не прерывалось, но для того, чтобы выстроить официальные отношения, требовалось прибегнуть к традиционно установившимся формам династической дипломатии. Первым шагом в этой области должна была стать рассылка так называемых кабинетных писем.[1]

После революции 1917 года, естественно, в рассылке таких писем наступил многолетний перерыв. Не были они разосланы и в 1924 году, после того как Кирилл Владимирович конституировал положение Российского Императорского Дома. Таким образом, сложилась ситуация, когда иностранные дворы оказались официально не уведомленными о новом положении династии Романовых и с юридической точки зрения могли игнорировать сам факт ее существования. Разумеется, при жизни старшего поколения династии это вряд ли бы произошло, но нужно было подумать и о будущем. Инициатива возобновления рассылки кабинетных писем принадлежала младшему брату императора Кирилла, великому князю Андрею Владимировичу, считавшемуся семейным «юристом». Его переписка по этому поводу с братом и другими членами династии и приближенными к императорской семье лицами хранится в архиве Российского Императорского Дома, в личном фонде Андрея Владимировича. Великий князь высказал свою идею в связи с наступившим в 1933 году династическим совершеннолетием Великого князя Владимира Кирилловича. Это был очень удобный повод восполнить образовавшийся пробел и оповестить царственные дома обо всем, что произошло с династией Романовых после революции. Аргументируя необходимость восстановления практики рассылки кабинетных писем, он утверждал, что «восстановление этой традиции будет всеми дворами приветствоваться, как восстановление нормальных семейных отношений с главою Российского Императорского Дома, и можно вполне предвидеть, что все не только ответят, но и сами снова станут присылать свои кабинетные письма с разными извещениями. Тогда все привыкнут снова считаться с Российским Императорским Домом, который, вне зависимости от всякой политики, по существу всегда продолжает жить и существовать, и находится в тесной родственной связи со всеми почти иностранными домами. Такая взаимная связь между царственными домами была бы теперь очень желательна во всех отношениях для закрепления того высокого принципа, коему все царственные дома служат и который все более и более пробивается сквозь чад и дым повсеместных смут и, несомненно, в конце концов, восторжествует как истина».

Понимая, что возобновлять старинную традицию приходится в совершенно новых условиях, великий князь Андрей Владимирович уделил особое внимание технической стороне вопроса, чтобы, не нарушая обычая, в то же время модернизировать практику оформления и рассылки кабинетных писем в духе времени. Прежде всего, явно неприемлемым было действующее правило, согласно которому эти письма писались от руки писарем и по‑русски. Андрей Владимирович предложил пользоваться печатной машинкой (ссылаясь на пример Английского двора) и составить текст на французском языке как международном для дипломатических отношений.

Император Кирилл одобрил инициативу брата. В кабинетном письме после оповещения о династическом совершеннолетии наследника цесаревича и великого князя Владимира Кирилловича сообщалось, что это первое радостное событие в Императорском Доме после «тяжких испытаний, постигших нашу Родину, как и нашу семью», а также и о том, что после кончины старших в порядке престолонаследия лиц Кирилл Владимирович наследовал им в качестве главы Дома Романовых. Как и предвидел великий князь Андрей Владимирович, иностранные дворы не замедлили ответить на письмо. Поздравления, адресованные Кириллу Владимировичу уже не просто как «Великому князю Российскому», а как главе Российского Императорского Дома, а в некоторых случаях прямо как императору, поступили от всех царствующих монархов и глав свергнутых династий. При жизни императора Кирилла кабинетное письмо рассылалось еще два раза – в связи с кончиной императрицы Виктории Федоровны в 1936‑м и в связи с бракосочетанием великой княжны Киры Кирилловны с принцем Луи‑Фердинандом Прусским в 1938 году.

В этом же году скончался глава Императорского Дома в изгнании Кирилл Романов, о чем другим европейским царским домам не сообщили. Многие члены дома Романовых посчитали это серьезной ошибкой. Иностранные дворы вновь оказались юридически в неведении, кто же является главой Российского Императорского Дома. Обстоятельства того времени не позволили исправить этот просчет и после войны, в 1948 году в момент заключения великим князем Владимиром брака с грузинской княжной Леонидой. По политическим и материальным причинам свадьба состоялась в скромной обстановке, близкие люди, в том числе и августейшие особы, были извещены о событии частными приглашениями, а русская общественность узнала о нем из краткого обращения государя от 13 августа 1948 года и из статей в эмигрантской прессе.

Возобновление официальных связей Российского Императорского Дома с другими дворами инициировал в 1953 году все тот же великий князь Андрей Владимирович. Великая княгиня Леонида Георгиевна ожидала рождения ребенка, будущей наследницы. Уже 3 октября 1953 года, за два с лишним месяца до родов, Андрей Владимирович подал племяннику докладную записку к проекту кабинетного письма, в котором по его предложению должно было быть упомянуто три события – восприятие Владимиром Кирилловичем прав и обязанностей главы Дома, его бракосочетание и, наконец, рождение ребенка. Такое письмо от имени государя было разослано уже после счастливого события, в январе 1954 года. Как и в довоенный период, ответы были получены от всех монархов и глав династий. Особенное значение имел ответ молодой английской королевы Елизаветы II. Дело в том, что Английскому двору кабинетное письмо в 1933 году послано не было из‑за сложностей политического характера. Таким образом, хотя по факту император Кирилл в 1934‑м был официально в качестве главы Российского Императорского Дома приглашен королем Георгом V на свадьбу принца Георга Кентского с принцессой Мариной Греческой, юридически Английский двор не имел представления о ситуации в династии Романовых. Владимира Кирилловича там продолжали титуловать князем императорской крови, как если бы его отец и он сам не являлись главами династии, т. е. императорами де‑юре. Обмен письмами между великим князем и королевой положил конец этой двусмысленности. В своем ответе 15 октября 1954 года Елизавета II, уже титулуя его великим князем, поздравила государя с бракосочетанием и рождением великой княжны Марии и подписала в конце: «Вашего Императорского Высочества любящая племянница Елизавета К(оролева)».

[1] В Российской империи кабинетные письма предназначались для уведомления глав царствующих и владетельных домов о событиях в Императорском Доме (рождениях, браках, кончинах, вступлении на престол и т. п.). Кабинетные письма писались от руки и подписывались лично императором. В особо важных случаях (например, вступление на престол) кабинетные письма доставлялись к иностранным дворам особыми депутациями. (Прим. авт.)