Шесть стран Восточной Европы: Болгария, Румыния, Венгрия, Словакия, Чехия и Польша – являются ближайшими соседями СНГ и России, и еще недавно они были нашими ближайшими союзниками и экономическими партнерами. Но сегодня все прежние связи по линиям СЭВ и Варшавского договора прерваны, а новые связи завязываются с трудом. Нет смысла рассматривать здесь многие претензии и причины, породившие наше отчуждение от стран Восточной Европы. Но есть много поводов не соглашаться с современной ситуацией, которая приносит ущерб и России, и странам Восточной Европы. Ориентация этих стран на США и Западную Европу понятна с эмоциональной и с политической точек зрения. Но должна ли эта ориентация быть столь безоглядной и односторонней? Дал ли этот политический курс ожидаемый эффект? Что дало, например, странам Восточной Европы их вступление в НАТО? Нам говорят, что в НАТО страны Восточной Европы и Прибалтика будут защищены от угроз с Востока. Еще недавно американский сенатор Джон Маккейн пугал страны Восточной Европы Россией, заявляя, что Россия продолжает оккупацию Грузии и Молдавии и готовится установить контроль над Украиной и Прибалтикой. Газета «Нью‑Йорк таймс» писала в это же время: «Хотя роль НАТО в мире становится всё более глобальной, эта организация не должна терять из виду свою первоначальную цель – сдерживать российского медведя»[1].

Но у России нет никаких планов и замыслов, направленных против стран Восточной Европы, включая Украину и Молдавию, а также страны Прибалтики. Вступление этих стран в НАТО обещает им лишь дополнительные расходы и приобщение к защите далеких от Восточной Европы интересов. Сложившиеся на сегодня отношения между «старой» и «новой» Европой трудно признать равноправными. В 2002–2004 годах «новая» Европа оказала гораздо большую поддержку США в Ираке и на Ближнем Востоке, чем «старая». Но чем компенсировали Соединенные Штаты эту горячую поддержку своих новых союзников? Совсем недавно в Польше, где около 20 процентов населения все еще живет за чертой бедности, правительство потратило 3,5 миллиарда долларов на новые истребители и 250 миллионов на противотанковые ракеты. Готовится к большим закупкам западной военной техники и правительство Венгрии.

В последние годы НАТО существенно расширил свое присутствие в странах Восточной Европы. Предполагается создать военные базы в Румынии и Болгарии, а также разместить элементы американской ПРО в Чехии и Польше. Это противоречит принятым в 1989–1991 годах договоренностям и гарантиям. Такая позиция указанных стран, несомненно, ухудшит их отношения с Россией. НАТО проводит крупную реорганизацию своих вооруженных сил и делает ставку на создание гибких и мобильных сил, способных к быстрому развертыванию в отдаленных «горячих точках» и на длительные периоды, как это было в Афганистане. Но готовы ли принять на себя часть этой задачи и этих расходов страны Восточной Европы?

После «бархатных» революций в странах Восточной Европы в этом регионе не наблюдалось серьезного экономического прогресса. Самое быстрое развитие в последние 14 лет демонстрировали страны Юго‑Восточной, Южной и Восточной Азии, но не страны Восточной Европы. Некоторые промышленные предприятия Германии, Англии и Франции переместились в Словакию, Чехию, Венгрию и Польшу. Но гораздо больше западных фирм и корпораций перевели свое производство в страны Азии, где трудовые ресурсы дешевле и где нет профсоюзов.

В это же время существенно выросла трудовая миграция из стран Восточной Европы в страны Западной Европы. Для Германии, Франции или Англии рабочая сила из Польши, Венгрии или Чехии предпочтительнее рабочих из Турции, Судана или Алжира. Все это позволяет поддерживать экономику стран Восточной Европы, но дает мало стимулов для энергичного продвижения вперед. Средний рост ВВП в Польше в 1994–1999 годах составил 5,5 процента, и эта страна считалась тогда лидером экономической трансформации в Восточной Европе. Однако надо было учесть, что и падение ВВП в Польше и других посткоммунистических странах этого региона составило в 1989–1993 годах от 20 до 40 процентов.

Но в 2000–2004 годах развитие польской экономики существенно замедлилось: до 1,5–2 процентов в год. Даже по официальным данным безработица в Польше выросла в эти пять лет с 1,8 до 3 миллионов человек, то есть до 17,5 процента. Остановился рост реальных доходов населения, но увеличился до 5–6 процентов дефицит государственного бюджета. У Польши в 2004 году был очень большой внешний долг, а число жителей страны, которые живут главным образом на социальные выплаты из бюджета, почти сравнялось с числом поляков, которые работают. Доходы польских крестьян упали в период с 1994 по 2004 год на 30–35 процентов, и их положение с вступлением Польши в ЕС продолжает ухудшаться. Даже подсчеты оптимистически настроенных экономистов показывают, что для достижения 70 процентов от европейского уровня жизни Польше может потребоваться больше тридцати лет. Соседняя Белоруссия движется вперед гораздо быстрее. Как замечал не без сарказма известный польский публицист и социалист Мечислав Раковский, «канули в Лету времена, когда польские политики и экономисты повторяли сказки о Польше, как о тигре Центрально‑Восточной Европы»[2].

Трудное положение, в котором оказалась Польша, породило здесь очень сильное националистическое движение, но с правым уклоном. В результате к власти в Польше пришла партия «Закон и справедливость», возглавляемая братьями‑близнецами Лехом и Ярославом Качиньскими. За последние два года эта партия сумела существенно ухудшить отношения между Польшей и Россией, которые и в 2001–2005 годах нельзя было назвать добрососедскими. Но Польша также заметно ухудшила и свои отношения со странами «старой» Европы, особенно с соседней Германией. Расширение российско‑германского экономического сотрудничества встречает в Польше подозрение и недовольство. Решение о строительстве Северо‑Европейского газопровода по дну Балтийского моря вызвало в Польше взрыв негодования и критики. Среди недовольных оказались также страны Прибалтики и Белоруссия. Это недовольство можно понять, однако в ряде случаев оно принимает иррациональные формы. Между тем торговый оборот между Россией и Польшей превысил 15 миллиардов долларов, и это высокий показатель и для России, и для Польши.

Весьма трудным оставалось экономическое положение в последние десять лет в Румынии и Болгарии. Немного лучше – в Словакии и Венгрии. Еще стабильнее в последние годы выглядело положение дел в Чехии, которая, как известно, и до Второй мировой войны была промышленно развитой страной и относительно других стран Европы меньше пострадала в войне. Объем ВВП в Чехии в расчете на душу населения по паритету покупательной способности составлял по итогам 2003 года 15 тысяч долларов против 12,2 тысячи долларов в Венгрии и 9,5 тысячи долларов в Польше. Экономический рост в Чехии в 2001–2004 годах составлял около 3,5 процента в год. Однако и по производительности труда, и по уровню жизни Чехии еще далеко до большинства стран Западной Европы.

В составе СЭВ страны Восточной и Центральной Европы составляли наиболее развитую часть этого союза. Но в составе ЕС эти страны образуют зону экономической слабости: они не располагают собственными энергоресурсами, их промышленность и сельское хозяйство неконкурентоспособны на европейских рынках, и инвестиции идут сюда из стран Западной Европы и из США очень вяло. При росте антироссийских настроений в западных политических кругах страны Восточной Европы снова начинают играть бесперспективную для них роль некоего «санитарного кордона», а не связующего звена между Западом и Востоком.

В 2005–2007 годах существенно расширилось сотрудничество между Россией, с одной стороны, и Венгрией и Словакией – с другой. В Словакии, а также в Словении нет практически никаких антироссийских движений и настроений, а в Венгрии они явно идут на убыль. В Венгрии Россия проектирует создание большого хранилища природного газа, а в Словакии будет продолжено строительство давно начатой здесь атомной электростанции. После вступления в ЕС уровень жизни в Венгрии и Словакии практически не улучшился, а по некоторым направлениям даже ухудшился. Это небольшие страны, для которых Россия очень важный партнер.

Особенно трудная ситуация сложилась на Балканах – на территории бывшей Югославии. Относительная стабильность здесь наблюдается только в Словении и Хорватии, в которых удалось создать дееспособные государственные институты и экономика которых ориентируется на Германию. И двухмиллионная Словения, и пятимиллионная Хорватия развиваются как аграрно‑индустриальные и туристические страны Европы с преимущественным влиянием германского капитала.

Республика Босния и Герцеговина продолжает и сегодня оставаться разделенной по религиозному принципу страной, это фактически протекторат НАТО. Боснийцы‑мусульмане преобладают среди городского населения, православные сербы составляют большую часть сельского населения республики. Страна бедствует, и ее перспективы не ясны. В трудной ситуации находится и двухмиллионное население Македонии. Македонские славяне составляют здесь 70 процентов населения, мусульмане‑албанцы – 22 процента. Некоторые этнографы относят македонцев к этническим болгарам, и такова же официальная позиция болгарского правительства. Но большая часть македонцев считает себя сербами. Сербская культура здесь явно преобладает. Национальная ситуация в республике продолжает оставаться напряженной, что мешает экономическому развитию этой бедной аграрной страны.

Девятимиллионная Сербия является наиболее сильным в политическом, военном и культурном отношении государством на Балканах. Это православная страна с богатой культурой. Гости из России могут наблюдать в Сербии три главных фактора: сильную приверженность к православной церкви, которая помогла сербам выжить в течение многих столетий под мусульманским господством, мощное и здоровое национальное чувство, а также приверженность к России как к историческому союзнику.

Многолетние гражданские войны на территории Югославии, политические неурядицы, агрессия НАТО в 1999 году и фактическая оккупация Косова войсками этого альянса, серьезные трудности в отношениях с другими балканскими странами – все это сильно отразилось на экономике Сербии, которая еще не смогла восстановить уровень 1990 года. Многие из крупных зданий в Белграде и сегодня лежат в руинах.

С 2006 года Черногория стала жить как независимое от Сербии и суверенное государство. Проведенный здесь референдум был не слишком убедителен. Из 86 процентов избирателей, которые приняли участие в голосовании, только 55 процентов высказались за независимость, а 45 процентов – за сохранение союзного государства. Но никаких волнений этот результат не вызвал, и Сербия его признала. Иное дело Косово. Все сербские политики выступают против объявления этого древнего сербского края независимым албанским государством. В Сербии в палатках и сегодня живут 250 тысяч беженцев – сербских семей, изгнанных из Косова. Россия в данном случае поддерживает позицию Сербии. Западные страны могли бы пренебречь мнением Сербии, как они это делали неоднократно. Но они не могут пренебречь мнением России, которая является постоянным членом Совета Безопасности. В 2004 году в октябре я был приглашен на книжную ярмарку в Белграде, где прошла презентация моей книги «Владимир Путин – четыре года в Кремле». Меня поразили масштабы издательской деятельности и книжной торговли в Сербии. Они сравнимы с самыми крупными странами Европы. Это признак национального здоровья. В своей внешней политике Россия явно не использует большие возможности развития российско‑сербских отношений. Самыми популярными зарубежными политиками в Сербии являются Евгений Примаков, Владимир Путин и Юрий Лужков.

[1] Коммерсанть‑Власть. 2004. 16–22 февраля. С. 42.

[2] Вестник аналитики. 2002. № 3. С. 90.