В 1988 году в Риге был сформирован местный отряд милиции особого назначения. Тогда он насчитывал 120 бойцов, и его силы никогда не превышали полутора сотен штыков. В 1990 году ОМОН возглавил Чеслав Млынник (этнический поляк, родившийся в белорусском Гродно, отсюда необычные имя и фамилия), и именно под его началом это формирование приобрело широкую известность. В отряде служили главным образом славяне. Одной из первых операций ОМОНа стало участие в карабахских событиях (тогда рижане действовали в рамках плана «Кольцо» – попытки разоружить армянское ополчение). Омоновец рассказывал:

«Нашей задачей было разоружение всех, у кого оказалось на руках оружие. Если разведка выясняла, что в таком‑то селении есть вооруженные люди, нас отправляли туда. Мы подъезжали к селению, ночью врывались в дома и проводили там обыски. Все это делалось довольно жестко – укладывали всех на пол, если кто‑то дергался, то его очень жестко успокаивали. Если находили оружие, то задерживали и передавали следователям. Если селение было большое, то действовали совместно с внутренними войсками, иногда нам придавалась бронетехника… Обычно нам сопротивления не оказывали, и все обходилось без пролития крови.

… Степанакерт – армянский город, а местное население относилось к нам очень доброжелательно, считая своими защитниками. Я боролся с незаконными вооруженными формированиями, и мне было все равно, какие цели они перед собой ставят».[1]

Эта операция не принесла никому славы, однако период наибольшей активности омоновцев был еще впереди.

Во время волнений и массовых антиправительственных митингов января 1991 года в Латвии омоновцы выступили на стороне СССР. Бойцы Млынника захватили сразу несколько крупных объектов в центре города, включая Дом печати и здание МВД. Затем они разоружили отделения милиции, а после этого перешли к уничтожению таможенных постов, выставленных правительством Латвии. Совместно с Вильнюсским ОМОНом бойцы разгромили 16 таможенных пунктов. Чаще всего омоновцы старались не допускать убийства: таможенников побоями сгоняли с рабочих мест, а сами посты сжигали. Однако 31 июля 1991 года в Мядининкае, на границе между Литвой и Белоруссией произошла резня. Вооруженные люди – возможно, омоновцы – ворвались на таможенный пункт и расстреляли восемь человек. Выжил только один таможенник, получивший тяжелейшее ранение головы и принятый за мертвого. По мнению литовских правоохранителей, заклание таможенников организовал Млынник. Один из участников этого инцидента, Константин Никулин, был позднее арестован в Латвии и приговорен к пожизненному заключению.

Сами омоновцы яростно отрицали свою причастность к этой истории. Никулин утверждал, что видел неких таинственных людей в камуфляже на базе Вильнюсского ОМОНа, которые, вероятно, и перебили таможенников. Однако это утверждение вызывало некоторый скепсис. Подразделение, которого никто не видел, – это, конечно, невероятно таинственно, но полтора десятка таможенных пунктов разгромили до этого именно рижане, а в их способности и искреннем желании побороть противников советской власти трудно усомниться.

Характерно, что омоновцы действовали намного энергичнее, чем их начальство в Москве. Пожалуй, если бы все сторонники Советского Союза проявили такую же решительность, СССР мог бы существовать и поныне – или же наоборот, развалиться при куда более драматичных обстоятельствах, с реками пролитой попутно крови.

Расстрел в Мядининкае стал кульминацией самодеятельной войны Рижского ОМОНа. Несколько недель спустя начался – и провалился – августовский путч. Во время августовских событий ОМОН действовал против батальона полиции, сформированного латышскими националистами. Батальон был слабо вооружен, и командование разогнало по домам основную массу служащих – от греха подальше. Поэтому рижские омоновцы, явившиеся всем взводом на базу, нашли только нескольких дежурных, которых побили и с чувством выполненного долга уехали.

Основная масса бойцов ОМОНа улетела на самолетах в Россию. Когда отряд покидал Ригу, на его бронетранспортерах можно было прочесть надписи «Мы еще вернемся!». В Ригу омоновцы не вернулись. С семьями они прибыли в Тюмень, однако далеко не все остались служить в российской милиции. Ронины[2] Советского Союза, они разъехались по самым разным горячим точкам бывшего СССР. Десятки бывших омоновцев воевали в Абхазии на стороне абхазов (некоторое количество – и на стороне грузин), по крайней мере несколько человек – в бывшей Югославии на стороне сербов. Другие подались в Приднестровье. Бывший командир ОМОНа Чеслав Млынник якобы участвовал в подготовке отрядов чеченцев‑лоялистов в 1993 году. В 1994 году его арестовали в Москве за незаконное ношение оружия, однако позднее он продолжал колесить по горячим точкам бывшего СССР. По слухам, последней войной Млынника стала Пятидневная война в 2008 году в Южной Осетии, где он получил тяжелое ранение. Больше всего омоновцев прошло через Чечню. В качестве бойцов тюменского ОМОНа рижане воевали на Кавказе в обеих чеченских войнах. Там погибли двое из них, более шестидесяти вернулись с ранениями. Рижский ОМОН не смог в одиночку защитить СССР, но стал легендарным подразделением бывшего СССР – храбрым и жестоким.

[1] Курочкин В. Правда о рижском ОМОНе – без проклятий и героизма // https://imhoclub.lv/ru/material/5749

[2] Ронин – деклассированный самурай, потерявший покровительство своего сюзерена либо не сумевший уберечь своего господина от смерти.