В Абхазии еще оставались грузинские органы власти и даже вооруженные подразделения. Однако вскоре им предстояло покинуть самопровозглашенную республику. Ардзинба понимал, что Абхазия является слабейшей стороной конфликта, и старался выговорить своей маленькой республике хотя бы автономию. Однако прийти к компромиссу так и не удалось. Во‑первых, найти решение, которое удовлетворило бы всех, было нереально: абхазские грузины стояли за воссоединение с Грузией, для абхазов же принципиальным был вопрос об их самостоятельности. Во‑вторых, для Шеварднадзе на фоне фиаско в Осетии Абхазия могла бы стать маленькой победоносной войной, укрепляющей его личный авторитет.

Предлогом для проведения операции стали проблемы на железных дорогах. Грабежи поездов в Западной Грузии приняли повальный характер. Напомним, что Мегрелия – ключевой оплот звиадистов – граничит с Абхазией, и сами звиадисты часто переходили границу.

14 августа отряды Китовани перешли пограничную реку Ингури и вторглись в Абхазию. В полдень Ардзинба призвал соплеменников к оружию. Однако поначалу грузинам удалось быстро продвинуться вглубь республики. Буквально в первые же сутки грузинские войска вошли в Сухуми. Здесь наступление застопорилось. Все же гвардейцы Китовани не были профессионалами, они спасовали, наткнувшись на активное сопротивление. Поэтому бои в Сухуми продолжались несколько дней и шли вяло. Значительное количество абхазов осталось в грузинском тылу, и теперь они вели партизанскую войну.

На второй день конфликта грузины высадили морской десант в Гаграх, оттеснив местных ополченцев к горам. Абхазы не могли этому воспрепятствовать: их собственный «морской флот» состоял из нескольких прогулочных теплоходов. В результате буквально за несколько десятков часов грузины могли считать, что почти выиграли войну. Они контролировали почти всю Южную Абхазию, включая Сухуми, абхазы защищались только в изолированном анклаве вокруг города Ткварчели. Кроме того, правительственные войска занимали Гагры, то есть у них был плацдарм в северной оконечности Абхазии. Связь с внешним миром Ардзинба и абхазское ополчение имели только в районе Гудауты. Это городок на северо‑западе от Сухуми, вокруг него располагались основные силы абхазского ополчения. Этот анклав одной стороной выходил на Черное море, а другой – на границу с Россией в районе Краснодарского края и Карачаево‑Черкесии. С юга этот район был прикрыт от основных сил грузин рекой Гумистой. Таким образом, за абхазами осталась территория площадью буквально 60 на 50 километров. Шеварднадзе выдвинул абхазским властям ультиматум, требуя выдачи Ардзинбы.

Однако на этом наступление грузин неожиданно забуксовало. Для отрядов гвардии и «Мхедриони» задержка стала роковой. Вне зависимости от энтузиазма абхазских ополченцев, полк хорошо обученных солдат, безусловно, дошел бы до Гудауты и Ткварчели и выиграл бы войну. Вместо этого грузинские военные дружно повалились на лавры и почили на них. В это же время абхазы – универсальный сценарий на руинах СССР – интенсивно растаскивали российские оружейные склады с негласного одобрения хозяев. Вообще, российские военные почти всегда проявляли лояльность к населению тех мест, где стояли. Такая лояльность стимулировалась деньгами или была обусловлена искренним желанием облегчить участь соседей. Как бы то ни было, многочисленные военные объекты прежней армии вновь стали источником вооружения и боеприпасов. Заметим, кстати, что, как это часто бывало, содержимое советских арсеналов передавалось местному ополчению без всяких приказов из Москвы. Наоборот, Кремль требовал неукоснительно соблюдать нейтралитет. Однако в Абхазии, как и в Приднестровье, выдача оружия, боеприпасов, даже тяжелой техники и транспорта началась в частном порядке.

Другая проблема грузин состояла в том, что до определенных пор они вели наступление на территории преимущественно с грузинским населением. Но теперь реалии были совершенно иными. За Гумистой жили преимущественно абхазы. Абхазские армяне также выступили в основном не на стороне Шеварднадзе: национальное грузинское государство не относилось к их заветным мечтам. К тому же низкая дисциплина «Мхедриони» и гвардии постоянно настраивала население против Грузии: разнузданное поведение силовиков вызывало сопротивление. Если бы у Шеварднадзе были более дисциплинированные подразделения, борьба за души и умы была бы для Грузии намного проще, но хулиганство и грабежи с применением оружия мгновенно составили дурную репутацию правительственным войскам. Кроме ущерба для реноме, отсутствие дисциплины сказывалось также и на боевых качествах: некоторые отряды было проблемой загнать на передовую, солдаты часто не выполняли приказы, офицер, пытающийся призвать бойцов к порядку, рисковал получить пулю от своих. В результате немногочисленные, действительно мотивированные и готовые идти в бой подразделения неизбежно воевали «за себя и за того парня» с понятными последствиями для эффективности.

На Гумисте установился позиционный фронт. Обе стороны пытались переходить реку, но ничего, кроме новых трупов, эти попытки не приносили. Линия фронта оставалась неподвижной.

Все это время силами МЧС и Черноморского флота шла эвакуация людей из республики. Только с 18 по 21 августа было вывезено 15 тысяч человек, главным образом курортников, рискнувших все‑таки приехать в республику, несмотря на приближающуюся войну.

В это же время отдельная война шла в изолированном горном анклаве в Ткварчели. Город защищали незначительные силы местного ополчения, однако ворваться внутрь грузинские войска не могли. Рельеф местности здесь был крайне сложный, горы и леса блокировали любое наступление, а в окрестностях партизанили небольшие отряды абхазов. Однако обстановка в Ткварчели становилась хуже день ото дня. Внутри города царила жестокая нужда, приходилось экономить все, от продовольствия до патронов. Несколько облегчали положение горожан российские вертолеты – армейские и МЧС, доставлявшие гуманитарную помощь и увозившие беженцев. Воздушный мост в Ткварчели позволил многим людям выжить, но речь при этом шла о самом минимуме обеспечения. В городке отмечались даже случаи голодной смерти. К тому же, спасаясь от войны, в партизанскую зону прибывали беженцы из соседних сел, поэтому население Ткварчели не уменьшалось, а росло.

В небе присутствовала не только российская авиация. Городок штурмовали грузинские Су‑25, оставшиеся от Советской армии, правда, делали они это без особого успеха. Один из жителей Ткварчели рассказывал, что от больших жертв их спасала только плохая подготовка авиаторов.

Российские вертолетчики могли погибнуть не только из‑за технических неисправностей. 14 декабря российский Ми‑8 с беженцами, летевший из Ткварчели в Гудауту, был сбит в районе села Лата. Вертушка шла с чудовищным перегрузом, внутрь набили 80 (!!!) человек (почти половина из них – дети) – при штатной загрузке 25–30 пассажиров. Над Латой вертолет был поражен из переносного зенитного комплекса «Стрела». Ракета попала в двигатель, вертолет загорелся и рухнул на землю. Погибли все пассажиры и экипаж во главе с Сергеем Евдокимовым из Самары. В этом вертолете погиб и командующий абхазским ополчением этого сектора Аслан Зантария.

В районе Сухуми также не происходило ничего хорошего. Летевшие куда попало снаряды и бомбы постоянно находили жертв (почти всегда – мирных жителей), из Абхазии толпами тянулись беженцы. В Сухуми разорили огромный обезьяний питомник, приматы разбежались по лесам, и позднее некоторых животных поймали уже в России. Общественные здания, объекты инфраструктуры, курортная зона – все горело, загаживалось, растаскивалось мародерами, и в этом пламени погибало все, что осталось от беззаботной советской Абхазии.

С самого начала войны в Абхазию начали переправляться добровольцы с Северного Кавказа. Для них конфликт по соседству стал превосходной возможностью обкатать себя в боях, получить оружие и обогатиться за счет военной добычи. На стороне абхазов выступили также кубанские казаки – отчасти потому, что в грузинах видели противников всяких нацменьшинств, включая славянские, отчасти – исходя из тех же резонов, что и горцы. Кроме того, довольно много было добровольцев‑одиночек из России, приехавших воевать по самым разнообразным причинам. Поразительно, но даже Гамсахурдия выступил с призывом помочь народу Абхазии. Трудно сказать, чувствовал ли президент в изгнании некую иронию момента: вся его прошлая репутация строилась именно на филиппиках в адрес сепаратистов и на борьбе за чистоту грузинской нации. Очевидно, он считал, что в борьбе за власть всякое лыко будет в строку.

Исходя из своих соображений, абхазов негласно поддержало также российское правительство. Шеварднадзе отнюдь не собирался становиться пророссийским президентом. К тому же ранней осенью 1992 года Россия выступила с миротворческой инициативой, предполагавшей деэскалацию конфликта, обмен пленными, участие в судьбе беженцев и разведение воюющих сторон. Этот план, позволявший как минимум сесть за стол переговоров и начать вместо стрельбы поиск компромисса, был торпедирован именно Шеварднадзе, который считал себя победителем и не собирался ни с кем заключать соглашения. Особенно взбесило Москву то обстоятельство, что уже подписанный договор о прекращении огня был нарушен грузинской стороной ровно через 10 минут после его вступления в силу. 9 сентября было достигнуто новое соглашение о прекращении огня, затем в течение недели оно заключалось еще дважды, однако ни разу не соблюдалось. Парадоксальным образом все это время шла передача правительству Шеварднадзе вооружения воинских частей, выводившихся из самой Грузии. Политика России в Закавказье вообще была довольно непоследовательной. При выводе из Ахалцихе 10‑й дивизии Советской армии грузины обзавелись 108 танками, 140 БМП и БТР и морем стрелкового оружия, однако подготовленных экипажей для всей этой техники не хватало.

У абхазов были свои проблемы. Своей авиацией они не обладали, а потому пошли на невероятные ухищрения, чтобы обзавестись ВВС. Им удалось купить древний Ан‑2, изъять на базе ДОСААФ легкий вертолет и… три мотодельтаплана. Последние купили в московском аэроклубе. Местные кустари сумели установить на дельтапланы бомбодержатели. Тактика этих «бомбардировщиков» чем‑то напоминала стиль советских «Ночных ведьм» времен Великой Отечественной: отважный аэронавт должен был спланировать на цель с заглушенным мотором и уйти после сброса бомб на полном газу. Уязвимость дельтаплана была слишком очевидной, поэтому на задания они ходили ночами. Эффективность ударов была ожидаемо низкой, но некий психологический эффект такие налеты производили. Абхазы даже устраивали «массовые» налеты: 20 декабря 1992 года с четырех дельтапланов ручными гранатами забрасывали вокзал в Сухуми.