Советская администрация не только теряла нити управления ситуацией, но и уже переставала понимать, что происходит. Москва предоставила Азербайджану широкие полномочия для наведения порядка своими силами. Формально Карабах действительно находился в зоне компетенции Баку. Однако в реальных условиях конца 80‑х это означало просто попустительство по отношению к одной из сторон конфликта взамен реального миротворчества. Азербайджан использовал открывшиеся возможности по полной программе, непрерывно наращивая численность ОМОНа и фактически создавая на его базе национальные вооруженные силы. В конце концов Баку удалось убедить Министерство внутренних дел и Министерство обороны СССР в необходимости проведения операции против армянских вооруженных формирований в Карабахе. В условиях их нападения на военных с целью захвата оружия к аргументам азербайджанских функционеров прислушались. В это время военные действия уже фактически открылись, но еще не достигли значительного размаха.

Операция советских вооруженных сил против армянских отрядов получила название «Кольцо». Она прошла в апреле‑мае 1991 года, в ней участвовали совместно советские вооруженные силы и формально советские же, но фактически уже чисто азербайджанские отряды ОМОН. Чего не учли планировщики, так это степени самостоятельности азербайджанских силовых структур. Фактически операция проводилась в интересах Азербайджана, а не Советского Союза. Сам факт проведения этой акции свидетельствует о потере Кремлем разумной ориентации. Разумеется, Москва не собиралась становиться в этническом конфликте на одну из сторон, однако фактически получилось именно так. Азербайджанские власти уже заранее спланировали депортацию армянского населения Карабаха и энергично воплощали этот план в жизнь. При этом советские силовики, как впоследствии оказалось, вообще не всегда понимали разницу между армянами и азербайджанцами. Местных языков люди из глубины России не знали, в политической ситуации не разбирались и искренне старались изъять оружие у всех незаконных формирований, какие обнаруживали. Советские подразделения были дезориентированы и в одних случаях фактически помогали этнической чистке, в других, наоборот, предотвращали насилие со стороны омоновцев. Как бы то ни было, если жесткое подавление волнений в Баку дискредитировало центр в глазах азербайджанцев, то бестолковая операция «Кольцо» подорвала доверие к нему в глазах армян. Получилось, что объединенной армией смогла манипулировать в своих целях одна из сторон конфликта, хвост вилял собакой на глазах у всех. Никаких задуманных целей операцией достичь не удалось, и вскоре советские части начали покидать Карабах.

Железом и кровью

Операция «Кольцо» стала, по сути, последней крупной целенаправленной акцией объединенных советских войск в регионе. А 1991 год явился первым годом классической войны в Карабахе. Армяне оформили свои вооруженные отряды в единые силы Народно‑Карабахской республики. Туда вошли собственно карабахское ополчение, многочисленные добровольцы из самой Армении и, наконец, добровольцы, приехавшие из дальнего зарубежья. Армянские диаспоры довольно активно посылали добровольцев, и среди карабахских ополченцев имелись волонтеры с Ближнего Востока и даже из Америки. Со своей стороны азербайджанцы выдвинули сборную солянку из ополчения, добровольческих отрядов и «полицейских» частей. Те и другие широко пользовались услугами ветеранов Советской армии, которые иногда уходили пострелять по неприятелю целыми подразделениями.

В сентябре 1991 года в результате прошедшего референдума Армения провозгласила выход республики из состава СССР, а советы Нагорного Карабаха и Шаумяновского района провозгласили отдельную республику в Карабахе.

Той же осенью армяне вытеснили азербайджанских силовиков из Мартунинского района Карабаха. Однако азербайджанцы – как военные, так и гражданские – оставались в изолированных анклавах на территории республики.

Воюющие без особых прелюдий перешли к использованию всего имевшегося арсенала оружия. В ход шли неизменные «Алазани», а кроме того «Грады» и тяжелая полевая артиллерия. Советский Союз растворился в небытии, так что стесняться стало некого, все ограничения пали. Азербайджанский анклав Шуша (Шуши) находился в непосредственной близости от Степанакерта – столицы самопровозглашенной республики. Между городками было всего 11 километров, поэтому Степанакерт тут же оказался под жестоким обстрелом. Его положение облегчала только изоляция Шуши: оттуда первоначально стреляли лишь два «Града». Однако этого было достаточно, чтобы превратить жизнь маленького города в ад. Вскоре в Степанакерте рухнула гражданская инфраструктура, пропали свет и отопление.

Азербайджанцы имели серьезное превосходство в силах, но боеготовность их частей была довольно низкой, люди массово уклонялись от призыва, поэтому наступление на Карабах развивалось медленно.

При этом армяне, несмотря на недостаток сил, неплохо понимали свои задачи. В первую очередь они намеревались разблокировать пути сообщения между самой Арменией и Карабахом (общей границы у них тогда не было) и разорвать блокаду собственных стратегически важных центров. В феврале 1992 года они блокировали поселок Ходжалы, расположенный к северо‑востоку от Степанакерта. К концу месяца им удалось его взять. Ходжалы был ценным приобретением из‑за наличия аэродрома рядом с ним и проходящей через него дороги, ведущей от Степанакерта на Агдам. Однако события, происшедшие 26 февраля 1992 года, относятся не к сфере стратегии.

Азербайджанский ОМОН, защищавшийся в селе, был быстро разгромлен, благо в штурме участвовали отряды бывшего 366‑го полка Советской армии. В течение ночи поселок был взят приступом. Многие жители, бросившиеся бежать из села, были убиты, в самом селе прошла жестокая зачистка. Убегали вперемешку солдаты гарнизона и гражданские. Дорогой в беженцев стреляли.

В Ходжалы погибло 485 жителей. Учитывая, что до войны там проживал всего 1661 человек, это были крайне тяжелые потери. Нужно, правда, отметить, что только часть погибших была убита победителями. Многие в панике бежали легко одетыми и замерзли насмерть по дороге к Агдаму. Между солдатами, находившимися в бегущей толпе, и постами армян постоянно вспыхивали перестрелки, что, очевидно, также добавило погибших. Впоследствии оставшиеся в поселке жители были депортированы в Азербайджан.

Армянский военачальник Серж Саргсян прокомментировал эти события предельно жестко:

«До Ходжалы азербайджанцы думали, что с нами можно шутки шутить, они думали, что армяне не способны поднять руку на гражданское население. Мы сумели сломать этот [стереотип]. Вот что произошло. И надо еще принимать во внимание, что среди тех мальчиков были люди, бежавшие из Баку и Сумгаита».[1]

События в Ходжалы – настоящий апофеоз всей войны. Злосчастные беженцы из Азербайджана не питали ни малейших теплых чувств к азербайджанцам, и теперь выплескивали ненависть на всех, кто попал под руку.

После акции в Ходжалы советский полк, участвовавший в атаке, эвакуировали. Все, что можно было увезти, вывезли вертолетами. А война продолжалась. Азербайджанцы осуществили возмездие – убили в другом селе более 60 армян. Война в Карабахе очень отчетливо напоминала в этом смысле вооруженный конфликт в Югославии, где боевые действия были неотделимы от этнических чисток. Солдаты и офицеры становились заложниками всеобщего ожесточения. К тому же следует понимать, что Карабах – это война дилетантов, гражданских, по большей части никогда ранее не бравших в руки оружия. Их психика быстро ломалась и приспосабливалась к обстановке кровавого безумия. Азербайджанский военный замечал по этому поводу:

«Гуманность сохраняется только до того момента, пока не происходит нечто ужасное. После того как вы увидите, что сделали с вашим другом, гуманность исчезает и вы хотите только одного – сделать что‑нибудь похуже. Так случилось с армянами, то же самое происходило и с нами. Я еще мог себя сдерживать. Мне было за тридцать, я был образован, но вокруг меня были в основном двадцатилетние деревенские мальчишки».[2]

Мысль полностью справедливая – и очень откровенная. Однако едва ли кому‑то могло облегчить жизнь и смерть сознание неизбежности происходящего.

Весной 1992 года армяне энергично продолжали наступление на анклавы, удерживавшиеся азербайджанцами. Теперь они сосредоточились на Шуше. Позиция рядом со Степанакертом была слишком важна, чтобы оставлять его азербайджанцам. Кроме того, Шуша перекрывал дорогу на саму Армению из Степанакерта. В Шуше творился невероятный беспорядок. Городок заполнили беженцы. Оборона была организована откровенно плохо.

С армянской стороны наступлением командовал Аркадий Тер‑Тадевосян. До войны он был кадровым офицером советских вооруженных сил и, хотя не имел опыта командования войсками в боевой обстановке, знал, как руководить людьми, и обладал хорошим по меркам времени и места военным образованием. Армянские отряды постепенно обкладывали Шушу и стягивали кольцо. Операция получила полное мрачной иронии название «Свадьба в горах». Комендант Шуши Эльбрус Оруджев был охвачен паникой и фактически самоустранился от руководства обороной, а затем и вовсе отвел основные силы из городка под угрозой его окружения. Плотного кольца вокруг городка армяне создать не смогли из‑за малочисленности своих отрядов, так что часть азербайджанцев сумела успешно покинуть город. Однако внутри остались и военные, и огромная масса гражданских. 8 мая армяне пошли на штурм с нескольких сторон. Наступление шло в течение всего светового дня. Армяне понесли тяжелые потери, однако азербайджанцы к концу боя утратили веру в победу, и защитники Шуши начали покидать город. Одним из последних из города ушел воевавший за азербайджанцев Шамиль Басаев. Впоследствии он разбранил организацию обороны, и не он один. В Азербайджане Оруджева подвергли обструкции за развал обороны города. В конце концов, ведь именно по его приказу азербайджанские войска начали отход, который, в конечном счете, привел к общему психологическому слому и беспорядочному отступлению. При этом азербайджанцы располагали достаточным количеством оружия, боеприпасов и продовольствия, чтобы обороняться еще длительное время. Как бы то ни было, армяне сумели выиграть эту кровавую битву. На поле боя пало за сутки до 60 армян и до 180 азербайджанцев.

Шуши (армянское произношение отличается от азербайджанского только на последнюю букву) стал крупным успехом армян. После этого им открылась возможность создать наконец полноценный коридор между Арменией и Карабахом. Единственным препятствием стал городок Лачин, расположенный на юго‑западе от Шуши и Степанакерта. Формально город обороняли три тысячи человек, фактически же общая неразбериха в азербайджанском командовании привела к тому, что у них не было единого руководства, а боевой дух после сдачи Шуши находился на низком уровне. Сопротивление азербайджанских войск оказалось очень слабым, и армяне быстро вошли в город.

В Степанакерте и Ереване могли себя поздравить: в течение всего нескольких месяцев блокада Степанакерта рухнула, Карабах восстановил сообщение с Арменией, край был в общем и целом очищен от азербайджанских войск. В Карабах вошли крупные подкрепления, в первую очередь – техника, доставшаяся Армении после раздела советского наследства. Однако в действительности война не закончилась. К концу подошел лишь ее первый этап.

Хук левой, хук правой

Азербайджанцы вовсе не собирались спокойно покориться судьбе. Летом 1992 года в Баку серьезно намеревались расквитаться за предыдущие унижения.

Если весна стала временем блестящего успеха армян, то летом азербайджанская сторона неожиданно сделала свой ход, которого никто не ожидал. Пока азербайджанские силовики в Карабахе терпели поражение, в Азербайджане к власти пришел Абульфаз Эльчибей. Интеллигент и идеалист, он, как это часто бывало, отличался крайним национализмом и пылкостью. Переводчик и диссидент советской эпохи, Эльчибей оказался исключительно воинственным правителем. С его благословения генерал Валех Баршадлы (бывший кадровый советский военный) разработал амбициозную операцию в районе, который до сих пор оставался медвежьим углом фронта. Баршадлы спланировал операцию в северной части Карабаха, где пока не было серьезных боев. На спокойном участке фронта, да еще и на фоне предыдущих побед, армяне расслабились. Многие добровольцы из самой Армении разъехались по домам. Из‑за этого азербайджанское наступление произвело эффект ледяного душа. Азербайджанцы скрытно накопили внушительную группировку из двух бригад и объединенных батальонов. Эти силы располагали полутора сотнями единиц бронетехники – чудовищным ударным кулаком для локальной войны. Для управления бронетехникой широко привлекались славяне‑наемники. В результате такая механизированная волна просто смела передовые позиции армянского ополчения. Азербайджанские бронированные колонны начали наступление на Степанакерт; Шаумяновск и Мардакерт начало покидать население. Среди прочих частей очень тяжелые потери понес армянский добровольческий батальон «Арабо», в котором воевали волонтеры с Ближнего Востока.

Это наступление армяне смогли сдержать лишь огромным напряжением всех своих сил. По некоторым данным – в том числе, как ни странно, опять с помощью русских. Оставшиеся в Армении ударные вертолеты Ми‑24 были использованы вместе с экипажами. В конечном итоге армянам удалось приостановить наступление азербайджанских сил, однако их положение оставалось отчаянным. Азербайджанцы глубоко продвинулись по территории Карабаха с севера, Лачинский коридор находился под ударами с юга, Степанакерт бомбили с воздуха. Однако проблемой азербайджанских войск оказалось их «короткое дыхание». Развить успех они не смогли, и к осени порыв окончательно иссяк. Кроме того, в самом Азербайджане началась внутренняя смута, сильно сказавшаяся на боевых возможностях армии. Командующий войсками Сурет Гусейнов конфликтовал с Эльчибеем, и эта свара привела в итоге к оставлению войсками крупных участков фронта. Эльчибей попробовал было разоружить подчинявшиеся Гусейнову отряды, но только спровоцировал маленькую гражданскую войну в азербайджанских силовых структурах. Солдаты Гусейнова разбили пришедшую разоружать их часть и захватили в плен генпрокурора. Гусейнов обвинял правительство во всех бедах и неудачах, постигших страну, правительство обвиняло Гусейнова, и в конце концов мятежный командир начал наступление на Баку.

Однако новым правителем Азербайджана стал не Гусейнов. На первые роли в местной политике вышел Гейдар Алиев, ранее – глава Нахичевани (изолированной азербайджанской области, которая имела сообщение с остальной территорией страны только через Иран), а позже – глава парламента. После серии интриг и переговоров за закрытыми дверями Эльчибей был отправлен в отставку, Алиев назначен Национальным собранием и.о. президента, а позднее избран президентом Азербайджана.

Став национальным лидером, Алиев тут же расформировал 33 добровольческих батальона. С одной стороны, добробаты состояли преимущественно из сторонников оппозиции, так что режим личной власти Алиева укрепился, с другой – войска на фронте оказались серьезно ослаблены. Алиев последовательно подавлял любую оппозицию – и возглавлял Азербайджан до самой своей смерти. Правда, вскоре ему пришлось бороться с самопровозглашенной Талыш‑Муганской республикой, опиравшейся на взбунтовавшиеся воинские части. Словом, внутренняя политика оказалась для нового властителя Азербайджана даже более серьезным вызовом, чем война с армянами Карабаха.

На фронте установилось шаткое равновесие. По совокупности военных и политических проблем Азербайджан утратил инициативу и не сумел завершить войну своей победой. Однако на армянской стороне тоже начали испытывать серьезную усталость от войны. Подъем азербайджанских войск из нокдауна и их нежданное контрнаступление нанесли тяжелые потери. Помощь Карабаху активно оказывала «большая» Армения. Официально Армения и Азербайджан не находились в состоянии войны, однако армянские солдаты и офицеры массово уходили добровольцами в отряды Карабаха, что Ереван, разумеется негласно, только приветствовал.

Хотя армии обеих сторон постепенно приобретали облик регулярных войск, дух партизанщины по‑прежнему витал над полями сражений. Армянские волонтеры, например, могли отказаться копать окопы потому, что это «недостойно мужчин». Российский доброволец рассказывал, как одну из таких групп вразумил первый же артобстрел, после чего землю начали рыть даже ножами, которыми эти молодые добровольцы собирались резать головы врагам. Зато командиры армянских отрядов не стеснялись лично ходить в атаки. Другой волонтер приводит характерную историю:

«…На следующий день азербайджанцы обратились к нам с предложением обменять тела троих убитых. За каждого нашего покойника они запросили пятнадцать своих трупов. Чтобы добыть такое количество… нам пришлось напасть на азербайджанский стройбат, который в восьми километрах от нас оборудовал позицию для гаубичного дивизиона. В этой акции кроме нас участвовали сам Аво,[3] его начальники штаба и артиллерии, начальник артиллерии сил самообороны Карабаха…»[4]

Наиболее кровопролитным периодом войны стала зима 1993/1994 годов. Обе стороны отмобилизовали силы, использовали все доступные возможности для накачки войск на фронте подкреплениями и действовали многочисленными, вооруженными до зубов армиями. Война велась на морозе, среди гор. Типичным тактическим приемом стал вызов лавины на голову противника путем обстрела снежных шапок. Солдаты воевали в скверных условиях, армии несли тяжелейшие потери – обмороженными и заболевшими. Число беженцев умножалось с каждым днем, по дорогам тянулись печальные колонны тракторов, легковушек, скота и людей. Армяне продвигались вперед, однако каждый перенос рубежей давался с трудом и большими потерями. Азербайджан содрогался от внутренних конфликтов и также не мог продолжать войну. Зима ознаменовала тупик: обе стороны использовали все имеющиеся силы и средства, понесли тяжелейшие потери – и добились лишь минимального успеха.

В 1994 году в разрешении конфликта начала активно участвовать Россия. Благодаря сохранившимся неформальным связям между российскими и закавказскими политиками Москва смогла выступить роли посредника в переговорах о прекращении огня. Для России было важно сохранить свое влияние в регионе, что было возможно только при достижении некоего баланса сил. 12 мая 1994 года вооруженное противостояние официально завершилось.

Но фактически стрельба так и не прекратилась. Спорадические стычки продолжались после официального прекращения огня годами. Наконец – как и в других местах бывшего СССР – Нагорно‑Карабахская Республика так и осталась непризнанной республикой. Азербайджан, разумеется, также не отказался от своих претензий. Война застопорилась, но не прекратилась.

Бои продолжались все 90‑е годы. На фронте действовали диверсионные группы, обстрелы при помощи стрелкового оружия стали частью повседневной жизни. Уже в наше время в Карабахе произошло очередное обострение обстановки, и в результате длившихся несколько дней боев погибли десятки солдат с обеих сторон.

В Армении выходцы из Карабаха стали влиятельной политической группировкой. Два президента этой страны – жители Арцаха, как называют регион в Армении. Роберт Кочарян стал президентом Армении в 1998 году, а сменивший его Серж Саргсян возглавляет страну до сих пор. С 1998 года по сей день Арменией правят карабахцы.

Большой кровью на чужой территории

В боях за Карабах приняло участие множество солдат и офицеров Советской армии, часто – не армян и не азербайджанцев по национальности. После крушения государства в пустеющих военных городках осталось большое количество военных профессионалов. В России их никто не ждал, а в горячей точке навыки обращения с оружием могли пригодиться. Иные обнаружили в себе авантюрную жилку и присоединились – кто за деньги, кто по убеждениям – к одной из воюющих сторон. В Карабахе воевали, судя по всему, несколько сот волонтеров‑славян. Часто им приходилось разглядывать друг друга через прицел, а иногда в горах разыгрывались поистине шекспировские драмы. Один из солдат, воюющих на армянской стороне, рассказывал:

«Не вызывало сомнений, что наступающими азербайджанцами командует русский.

Наконец показался этот “кто‑то”. В утренних сумерках и тумане его было плохо видно, но по тому, как он бодро пинал под зад своих бойцов, посылая их вперед, было понятно: командир. Снайпер слева от меня поймал его в оптику. Выстрел. Человек переломился пополам и боком завалился на траву. Азеры, бросая трупы и раненых, в очередной раз обратились в бегство – их никто и ничто больше не удерживало, а мы перешли в контратаку.

Когда мы подошли ближе, уже рассвело. На траве лежал человек, который недавно пинками гнал на нас азеров, – мой брат…

Я еще долго потом не разговаривал со снайпером, который уложил его. А тот, видимо понимая, что может случиться непоправимое, не рисковал поворачиваться ко мне спиной. Однако жизнь есть жизнь. То, что случилось, уже не вернуть, и я продолжал мстить азерам за своего погибшего брата».[5]

Другая история, более оптимистичная, приключилась с капитаном Александром Беличенко. Он служил летчиком‑истребителем в советских вооруженных силах, и когда карьера оборвалась, нашел, как прокормить семью. Беличенко воевал на стороне Азербайджана. Однако в один «прекрасный» момент его МиГ‑25 подбили над Степанакертом. Капитана ждала, как казалось, незавидная участь. Его не убили прямо на земле, что было обычным делом, но армянский суд все же приговорил пилота к смертной казни. Спасли Беличенко хлопоты Министерства иностранных дел. Делегация во главе с Евгением Примаковым выговорила освобождение из заточения для славян, воевавших на обеих сторонах и попавших в плен. Беличенко освободился из заключения… и устроился работать директором аэродрома Степанакерта, который сам же и бомбил!

Нельзя не упомянуть и о трогательном эпизоде этой войны. Двое русских опознали друг друга в радиоэфире: ранее они были курсантами одного училища. Радиообмен завершился репликой: «Саша, я тебя засек. Уходи оттуда, через десять минут я накрою этот квадрат».

Интересно, кстати, что Карабах не обошли стороной классические военные байки о женщинах‑снайперах. К традиционным рассказам о прибалтийках здесь добавились истории о снайпершах из России и даже с Украины. Вообще, в войнах 90‑х участвовало некоторое количество женщин, вероятно, кто‑то из них даже использовал снайперские винтовки. Однако в байках почему‑то упорно фигурировали биатлонистки из Прибалтики. В реальности за все 90‑е годы ни на одной войне не было обнаружено ни одной прибалтийской снайперши, живой или мертвой. Также не было найдено ни одной солдатской книжки, никаких проверяемых свидетельств присутствия таинственных прибалток. Легенды о неуловимых снайпершах остались легендами.

Между тем реальных колоритных личностей в Карабахе тоже хватало. Наверное, самым известным из русских добровольцев, участвовавших в войне в Карабахе, стал подполковник Советской армии и волонтер Карабахской республики Александр Курепин. Не будучи «солдатом удачи», он пошел в армянские формирования по убеждениям, считая, что правда на стороне ополченцев Карабаха. Курепин оказался исключительно талантливым птуристом[6] – оператором противотанковых установок. В Карабахе он возглавил небольшой противотанковый отряд, состоявший из русских и армян. Архаичную «Малютку» – ракетную установку первого поколения – его группа возила на ишаках и БМП. Кстати, еще одна характерная деталь: все русские подчиненные Курепина уже успели повоевать в Приднестровье. Правда, первая акция этого отряда кончилась трагедией. Бойцы решили попробовать себя в качестве диверсантов и напали на азербайджанский пост. Однако за несколько часов до атаки на позиции азербайджанцев подошло подкрепление. Двое русских и один армянин из отряда погибли, остальные с трудом вернулись по ночным виноградникам. Отец одного из убитых – морпеха Тихоокеанского флота Дмитрия Мотрича, сам моряк, приехал в Карабах и воевал там несколько месяцев. А сам Курепин после этой неудачи воевал исключительно по специальности, как противотанкист, и воевал блестяще. В частности, он участвовал в разгроме Геранбойского батальона азербайджанцев. Эта операция примечательна тем, что в подробностях была показана на ТВ. Александр Невзоров находился на азербайджанской стороне и снимал все, что происходит вокруг. В этом сюжете можно видеть даже прямое попадание выпущенной Курепиным в азербайджанскую БМП ракеты. Увы, никуда не деться и от скверной части этой истории: Курепин неоднократно попадал по русским, воюющим на азербайджанской стороне. Как он вспоминал позднее, после поражения снарядом одного из азербайджанских Т‑72 из танка выбрался и ушел в тыл белобрысый механик‑водитель. Позднее Курепин подбил еще несколько танков, национальная принадлежность экипажей которых «отчетливо обозначалась в радиоэфире».

За время войны Курепин подбил 76 разнообразных азербайджанских боевых машин, от танков до УАЗов. Однако весной 1994 года он получил тяжелейшее ранение 120‑миллиметровой миной. После прохождения лечения танкоборец очутился в Москве – искалеченный, на костылях. Но позднее он вернулся в Карабах, где живет и сейчас, всеми уважаемый. На фоне судеб многих его сослуживцев по СА и товарищей по оружию в Карабахе эту судьбу можно назвать счастливой.

Горы оружия

Конфликт между Арменией и Азербайджаном своеобразным образом отозвался и в России. В 1997 году генерал и депутат Лев Рохлин, герой войны в Чечне, знаменитый своей прямолинейностью и нонконформизмом, выступил с докладом о поставках вооружения Армении, начавшихся в 1993 году. Генерал вытащил на свет любопытные сведения. По результатам предпринятых им разысканий оказалось, что Армении было передано существенное количество вооружения. Список включал:

• 27 зенитно‑ракетных комплексов «Круг» с 349 ракетами к ним;

• 40 ракет к зенитному комплексу «Оса»;

• 84 танка Т‑72 и 50 БМП‑2 с запчастями и имуществом к ним;

• 36 гаубиц Д‑30, 18 гаубиц Д‑20 и 18 гаубиц Д‑1, 18 реактивных установок залпового огня «Град»;

• 40 переносных зенитных ракетных комплексов «Игла» и 200 зенитных ракет к ним;

• 26 минометов;

• 7910 автоматов;

• 306 пулеметов;

• 1847 пистолетов;

• 20 станковых гранатометов;

• 227 253 000 патронов к стрелковому оружию;

• 478 480 снарядов к БМП‑2 и «Шилкам»;

• 489 160 снарядов к пушкам, гаубицам, танкам, БМП‑1;

• 945 ПТУРов;

• 345 800 ручных гранат.

Кроме того, «большое количество другого вооружения, техники и военного имущества».

Наконец, по словам Рохлина, Армении было передано 600 вагонов боеприпасов. Это запас на многие месяцы боевых действий.

Этот впечатляющий арсенал не включал военное имущество, переданное Армении по итогам развала СССР, а главное, значительная часть оружия передавалась в обход государства. По подсчетам Рохлина, закавказской республике передали вооружения и военного имущества на миллиард долларов (отметим, что в 1997 году миллиард долларов не то же, что сейчас). Причем передача оружия и техники совершалась благодаря «деньгам, личным связям и морю водки», как выразился один из армянских государственных деятелей. Рохлин вскрыл грандиозную коррупционную схему, но никаких последствий это расследование не имело, а летом 1998 года генерал был убит. Азербайджан также вел подобные закупки, но по поводу поставок оружия Баку подробного расследования не велось.

* * *

Конфликт между Арменией и Азербайджаном далек от разрешения, и трудно представить, что должно произойти, чтобы между двумя народами наступил мир. Как в Азербайджане не смирились с неудачей, так и армяне готовы до последней капли крови отстаивать землю, на которой живут. В наше время Карабах кажется буколическим[7] раем, но случись что, и в Закавказье готовы вновь схватиться за оружие.

[1] Ваал Т. де. Черный сад // http://news.bbc.co.uk/hi/russian/in_depth/newsid_4673000/4673953.stm

[2] Там же.

[3] Аво Мелконян – командующий Мартунинским укрепрайоном.

[4] Курепин А. Арцах // Солдат удачи. 1999. 1 окт. // http://perevodika.ru/articles/6507.html/

[5] Майами А. Предчувствие новой войны // Солдат удачи. 1997. № 11–12. // http://otvaga2004.ru/voyny/wars‑ussr/wars‑armen/predchuvstvie‑vojny/

[6] ПТУР – противотанковая управляемая ракета.

[7] Буколический – пастуший, сельский, идиллический.