Ночью в университете, или, лучше сказать, в институте, или, еще точнее, в общежитии института внезапно зазвонил красный телефон. Вообще, у меня сложилась необычная ситуация с ВУЗом. Моя школа, с девятого по двенадцатый класс, была больше по размеру и по числу учащихся (2500 школьников против 2000 студентов), чем микро‑институт, где я получил диплом – Институт искусств Питтсбурга (The Art Institute of Pittsburgh). Наше общежитие тоже было «необычным» – многоквартирный дом, который институт купил и превратил в общежитие. Таким образом получилось, что почти все студенты жили в уютных двушках по трое человек в каждой.

Американские фильмы показывают университетскую жизнь так: ОГРОМНЫЙ «кампус» с прекрасным парком, учебными зданиями, просторные залы, где сотни студентов слушают одного лектора, и маленькие комнатки в общежитии, где в тесноте живут веселые стройные молодые люди. Судя по опыту моих друзей, часто, так оно и есть, и Голливуд в этот раз показывает относительно правдивую картинку. Однако у нас всего этого не было, и, возможно, это было не так уж и плохо.

У нас не было кампуса, а было одно здании в центре города в двух милях от наших «квартир». Не было огромных залов, где сотни студентов слушали одного лектора. У нас все было компактно. Как я уже сказал, у нас были неплохие квартиры, и мы не жили как шпроты в банке, в отличие от моих друзей в других университетах.

Я забыл добавить, что у нас также не было никаких братств (fraternaties), которые часто показываются в фильмах. Эти элитные клубы оказываются полезными после окончания университета, особенно для некоторых профессий, например, в сфере политики.

Очень часто американские политики участвуют в деятельности этих сообществ, но даже если бы у меня была возможность состоять в них, то я бы не стал. Во‑первых, я не люблю находиться в большой группе людей. Конечно, если я буду руководителем группы, то это другое дело, но я все детство провел в одиночестве и точно знаю, что не могу состоять ни в каких в группах. Во‑вторых, я не хочу, чтобы какие‑то парни сунули в мою задницу бейсбольную биту. Чтобы стать членом такого клуба, надо пережить «неделю унижения» (hazing/pledge week), а моя совесть и гордость не позволит делать мне таких вещей.

Тем не менее, почти все политики США прошли через это: каждый когда‑нибудь или получил биту в зад, или ходил паровозиком голым – парни идут в цепочке, каждый из них держит впереди идущего за член. По‑английски это называется марш слонов (elephant walk). Известный английский политик Дэвид Кэмерон, например, занимался сексом с мертвой свиньей на заре своей политической карьеры, в студенческие годы. Каждый раз, когда вы видите, как американские политики рассказывают России о совести и честности политических деятелей, посмотрите в интернете, не состояли ли они в каком‑нибудь братстве.

Простите, я немножко отошел от темы. Честно говоря, было бы лучше вообще не затрагивать эту тему, но, думаю, об этом стоит рассказать. Итак, зазвонил мой красный несотовый телефон. Наверное, это был самый плохой звонок в моей жизни. Взяв трубку, я не ожидал услышать ничего подобного:

– Алло?

– Алло, Керби, это Грейкар. (В Америке пацаны всегда зовут друга друга по фамилии.)

– Привет, Грейкар, ну что? Играем в BloodBowl[1], когда буду в Кливленде?

– Нет, то есть, да, Тим, но есть плохая новость. Ты сидишь? – Почему‑то перед тем как сообщить плохую новость, в США всегда спрашивают, сидишь ли ты. Наверное, это традиция из прошлого, когда девушки падали в обморок, услышав плохие вести… Но я же не девушка!

– Стою, но все нормально.

Холодным четким голосом Грейкар продолжил:

– Керби, Джей‑Ти мертв.

– Как это? Как мертв? Как он умер?

– Полицейские сказали, что он покончил собой. – Он продолжительно помолчал.

– Они… нашли его труп в его грузовике. Говорят, он облил бензином и поджог и себя, и грузовик, ничего не осталось кроме шасси.

– Ты мне говоришь, что он покончил собой, облившись БЕНЗИНОМ, б*****?!

– Керби, я тоже думаю, что это фуфло, наверно….

– Джей‑Ти слишком тупой, чтобы убить себя, блин. Последний раз, когда я его видел, он мне продемонстрировал, как может сожрать целую курицу за пятнадцать минут. Такие люди не поджигают себя бензином из‑за депрессивного настроения…

– Керби, я знаю, знаю, подождем, что ответит полиция.

Но ответа не было, и, очевидно, расследования тоже. Полицейским было наплевать на это дело. Им показалось нормальным и неподозрительным, что веселый молодой человек, который никогда не просил о помощи и имел очень много друзей, сжег свою собственную машину и покончил с собой таким медленным и ужасным способом. Это чушь, Джей‑Ти был убит, а я получил шрам в голове, который никогда не затянется.

Ну что, хотите еще охренительно веселых историй про американских студентов‑лузеров? Давайте, слушайте.

История 1

Бургер Кинг, нас шестеро, и мы стараемся влезть в одно купе, чтобы все могли друг с другом разговаривать. Сразу замечаем, что не получится, и двое из нас уходят к другому столику. Мы все в черном, у каждого на толстовке – названия разных музыкальных групп, от панка до черного металла. Наши волосы не в порядке, кроссовки грязные. Простые ребята едят самую простую еду.

Со мной сидят Крис, Раксбери и его младший брат. Крис начинает разговор:

– Знаете, пять девушек придут к нам в пятницу, травку покурим, будет нормально.

– С чего бы им захотеть прийти к тебе в гости? У тебя же по всему дому валяются бонги[2] и порнуха, – сказал я.

– Это не порнуха, это панковские обои, – сказал Крис.

Все засмеялись, кроме Раксбери.

– Рядом в тобой, Керби, вообще девушек не видно. Откуда тебе знать, что они хотят!

У Криса никогда недостатка в девушках не было. Честно говоря, я всегда ему завидовал. У него есть мужское обаяние, а у меня нет.

– Да, про девушек я мало что знаю, но Раксбери живет как покемон и курит травку через бонг, а это явно не поможет ему заполучить телочку. Да и квартира, в которой вы, парни, живете, помойка. Кто вам сказал, что если ваша хата воняет как грязная вагина, то это привлечет к вам много телок?

Все засмеялись, кроме Раксбери.

– Чувак, твоя главная проблема состоит в том, что ты не понимаешь шуток, – сказал я Раксбери.

– Не, ну вообще‑то я не знаю.

– Тебе надо решить эту проблему, чувак. Ты же не можешь весь день сидеть и курить травку и заниматься всякой фигней.

– Я тоже так думаю.

– Да ничего ты не думаешь! Ты и твой дружбан живете в помойке, денег ни фига нет. Да вытащи ты уже свою голову из своей задницы, чувак.

Я пытался, в своем роде, встряхнуть Раксбери и Криса. Как русская бабушка я думал, что буду бесить их до тех пор, пока они не изменятся. Я их очень любил, они классные парни, но мне было тоскливо видеть, какой кошмарной была их жизнь.

Не прошло и двух недель, как я узнал, что Раксбери покончил с собой. Скорее всего, его самоубийство не было связано со мной и тем нашим разговором. Но тот факт, что мои последние слова, сказанные ему, были насмешкой над его образом жизни, заставил меня очень пожалеть об этом. Последнее, что я сказал своему другу, прежде чем он покончил с собой, это то, что он гребаный неудачник.

Это было огромной ошибкой, и возможно я, тем или иным образом, виноват в произошедшем.

Мне сказали, что он был должен пятьсот баксов кому‑то. Он написал об этом в своей предсмертной записке. Сомневаюсь, что он убил себя из‑за этого, но я бы с радостью заплатил за него этот долг, лишь бы он остался жив. Я не верю, что жизнь моего друга менее ценна, чем какая‑то старая машина.

История 2

Когда я был в институте, в общаге напротив нас, трех парней, жили три девчонки, с которыми мы классно общались. Мы постоянно тусили, то у нас, то у них, отмечали праздники вместе, играли в видео игры, болтали и все такое. Мне сообщили, что одна из них покончила с собой из‑за проблем со здоровьем и в личной жизни. Она умерла ни за что, лишив себя жизни.

История 3

Когда я говорю «друзья» на страницах этой книги, я имею в виду молодых людей из одной католической школы возле моего дома, где я вырос. Школу эту давно закрыли. Или людей из моего институтского окружения. Все мои друзья с первого класса стали жертвами наркотиков, буквально все. Я практически единственный выживший, единственный, кто никогда не принимал наркотики.

Забавно, но в школе из‑за этого я не был крутым. Я очень рад, что я не крутой.

Русские всегда удивляются, почему американцам разрешено носить оружие. Люди из России, особенно из Англии, после любого массового расстрела спрашивают меня, как мы можем поддерживать право на ношение оружия: «Почему вы, американцы, позволяете убивать друг друга?»

Однако, позвольте мне спросить кое‑что у вас: «Если бы у вас было оружие прямо сейчас, вы бы устроили массовое убийство, а затем выстрелили себе в голову? Вы бы стали убивать людей вокруг вас, если бы кто‑нибудь положил вам автомат Калашникова на колени?»

Если вы ответили на этот вопрос «Конечно же, нет!» (а в 99 % случаев люди отвечают именно так), то вам следует остановиться и подумать, что может заставить вас совершить нечто подобное. Какой ужас, стресс и страдание должны вы пережить, чтобы вдруг взяться за оружие и начать убивать всех вокруг, в школе или на работе? Какое событие может заставить вас слететь с катушек и стать убийцей? А что могло бы заставить вас повеситься? Что могло бы заставить вас регулярно употреблять ЛСД или кокаин, чтобы забыть об окружающей реальности?

Если вы русский, то должны знать, почему люди спиваются. Дело ведь не в том, что они могут позволить себе пить каждый день. Вы знаете ответ на вопрос, почему в России так злоупотребляют алкоголем? Потому что многие чувствуют, что их жизнь так ужасна, что только водка поможет им забыться.

Итак, в юные годы я стал свидетелем того, как трое моих друзей покончили с собой, и как все друзья детства стали наркоманами. Мы все видим ежедневные массовые убийства в новостях. Я видел, как целое поколение детей превратилось в зомби на антидепрессантах. Я видел расовое насилие. Я видел множество людей с типичной американской улыбкой на лице, находящихся в состоянии жесточайшего стресса и злоупотребляющих запрещенными веществами. Так как вы, РУССКИЕ, можете говорить МНЕ, что в АМЕРИКЕ все счастливы?! Что там лучше или «там все для людей», что там защищают права человека и что, как принято говорить, Америка – это «город света, стоящий на верху горы»[3].

Если бы ваши стереотипы об Америке были правдой, мои друзья были бы живы, а США, где проживает всего 5 % населения Земли, не потребляло бы 25 % всех наркотических веществ, производимых в мире. Не только в Америке, но и на всем Западе ситуация такая же ужасающая.

Все, что В ОДНО МГНОВЕНИЕ произошло с вами в 90‑е годы (деиндустриализация, безработица, рост наркомании, уничтожение семьи и т. д.), уже давно произошло в Америке, просто в более замедленном темпе. Ваши заводы закрылись и наши тоже, наши семьи распались, и ваши тоже, вас завалили рекламой, пропагандирующей инфантилизм и эгоизм, и нас тоже.

Конечно, есть контр‑аргумент от наших русских «бизнесменов», что в Америке заводы не закрылись как в России, а только переехали в другие страны освобождая американцев от заводского труда. Тогда у меня к вам вопрос, – что вы выберете – зарабатывать 7,5 долларов в час в Макдональдсе или $35 долларов на заводе? Думаете, что наша олигархия миллиардеров, почему‑то любит народ и как‑нибудь передает всем богатство заработанное на заводах в латинской Америке или в Китае? Что‑то передает и в целом конечно в США денег больше, чем в России, но общаясь с американцем вы обязательно услышите о том, что раньше все было лучше, и о том как сейчас всем приходится работать больше за меньшие деньги.

Несмотря на огромное количество красивых вещей и больших домов люди Запада духовно пусты и по этой причине в буквальном смысле вымирают, но зато МЫ ВЫИГРАЛИ ХОЛОДНУЮ ВОЙНУ. Да, именно Америка выиграла эту войну, но мы потеряли ВСЕ, включая саму Америку, ее ценности и идеалы. Говорят, что Афганистан – «кладбище империй», но это не так. Это Россия. Даже когда Россия проигрывает, цена победы так высока, что победитель падает замертво от истощения.

После того, как СССР и Германия уничтожали друг друга в 50‑х годах, «благодаря демократии» Америка стала великой державой в мире без конкуренции. Тогда после победы в Холодной войне, почему этого дважды не случилось? Наверно это все же была не совсем победа.

Излишнее потребление, постмодернизм, культурный мазохизм, глобализация, культурный марксизм – когда я уезжал из Америки, я не знал, что значит большинство этих терминов, но я видел и чувствовал, что что‑то не так. Я не хотел быть частью всего этого, и, честно говоря, большинство американцев тоже не хочет. Я подумал, что переезд в Россию (которая является полной противоположностью Америки, выражаясь в терминах Холодной войны) будет пустяковым делом, но оказалось, что это не так. Над Россией висят те же беды, что и над США, только по ряду причин определенные люди борются с ними. И я некоторым образом стал частью этой борьбы. Это НЕ борьба против Америки, это борьба против идеологии постмодернизма Запада. Как я уже говорил, сами американцы не желали ничего из вышеназванного, кроме, пожалуй, изобилия товаров.

Эту книгу я пишу почти три года. Я начал ее, когда родился мой сын и умерла моя бабушка. Сегодня я все еще пишу ее, а миллионы американцев сплачиваются вокруг Дональда Трампа и его лозунга «Вернем Америке ее былое величие». Американцы хотят вернуться домой в Америку, многие, может быть, и большинство, не хотят постмодернистской революции. Но это ослабляющее нас шествие по направлению к Содому и Гоморре могло начаться нашей элитой только после победы в Холодной войне.

В Америке нас учили в школе, что монополии – это зло, потому что без конкуренции бизнес начнет штамповать продукт ужасного качества и сосредоточится на недопущении появления конкурентов, а не на создании новых товаров, которые нужны людям. Нас учили гордиться своим правительством и принципом разделения властей, потому что сосредоточение власти в одних руках приводит к фашизму. Нас учили, что «абсолютная власть развращает абсолютно»[4], но конец Холодной войны создал монополию геополитической силы, которая полностью развратила нас.

Хотя я никогда не мог этого даже предположить, сегодня я в России воюю на информационном фронте (в полную силу моих скромных возможностей) против этой монополии силы, потому что я и вы – мы все жертвы. Миру нужна и сильная Россия, и сильная Америка, а также несколько других полюсов в новом «мультиполярном» мире, о котором говорят в российских СМИ. Это не просто модное выражение, это реальная миссия, которая улучшит жизнь как русских, так и американцев. Не может существовать монополии на культуру или монополии на геополитическую силу.

Я получаю буквально ТЫСЯЧИ благодарственных сообщений от людей, которые пишут, что я изменил их жизнь. Я не знаю, как именно я это сделал, ведь большую часть своей жизни я чувствовал свою крайнюю беспомощность. Россия дала мне шанс стать менее беспомощным, обрести свой голос и на своем уровне вести борьбу с пороками постмодернизма.

Я помню, что начал эту главу с разговора про самоубийство, а теперь перешел к теории мультиполярности и борьбе с постмодернизмом. Все это может показаться вам бессвязным бредом, но это не так. Все эти вещи тесно связаны между собой, разрушительные бесцельность и пустота постмодернистского мира убивают нас. Я чувствовал это ребенком и знал, что должен убежать. Только я не понимал, что бежать некуда. Мои друзья были убиты или интеллектуально и морально искалечены приемом химических препаратов в этом постмодернистском мире, мире, который навязывает вам и другим странам внешняя дипломатия Вашингтона.

[1] Blood Bowl – компьютерная спортивная игра в жанре фэнтези, задачей игрока в которой является создание собственной команды из представленных рас – людей, орков, лесных эльфов, гномов и прочих. (Примеч. ред.)

[2] Бонг – устройство для курения, нечто вроде кальяна.

[3] Цитата из Нагорной проповеди Христа. В Евангелии от Матфея 5:14 Христос говорит слушающим его: «Вы – свет мира. Не может укрыться город, стоящий на верху горы». Это выражение любят использовать американские политики, обращаясь к народу Соединённых Штатов. (Примеч. автора)

[4] Автор афоризма английский историк и политик XIX века Джон Дальберг Актон. (Примеч. ред.).