Поспешный вывод основной части военных сил РФ из Сирии в очередной раз «перепахивает» внутриполитическую ситуацию в стране. Но меняет ли он положение Москвы во Второй холодной войне, начавшейся в 2014 году? Давайте сдуем прочь пропагандистский мусор и приложим к ситуации стальную линейку аналитики. Оценим положение РФ в «пространстве войны».

Если брать за аналог последний (и роковой для СССР) период Первой холодной (она же – Третья мировая), то 2014– аналог 1981‑го. То есть нынче мы очутились в некоем аналоге 1983‑го. Но это, конечно, условность – в истории ничего не повторяется.

Итак, что мы имеем после (по выражению Игоря Стрелкова) выдергивания ноги из сирийского капкана? Прикладываем железную линейку. Пройдемся по важнейшим фронтам Второй холодной, каковые, в сущности, все те же, что и в 1981–1991 годах.

Один из самых важных фронтов. Здесь выход из Сирии практически ничего не изменил. Кремль полностью беспомощен в кредитно‑финансовой сфере, он не имеет власти над Центробанком, а потому петля дорогих кредитов удушает реальный сектор и крушит экономику РФ. Без длинных и дешевых денег для реального сектора невозможны ни импортозамещение, ни импортоопережение, ни экспортная экспансия с несырьевыми товарами.

Кремль продолжает выплачивать дань Вашингтону: покупает его гособлигации. Не делается ни малейшей попытки взять в руки Центробанк, сменить его руководство на адекватных специалистов‑приверженцев новой индустриализации. То же самое – и с правительством.

Кремль не переламывает тенденцию на отмирание перерабатывающих отраслей при росте добычи сырья.

Кремль не может обуздать естественные монополии.

Власть по‑прежнему выполняет губительные для национального реального сектора условия членства в ВТО.

Она по‑прежнему придерживается «стратегии» приглашения варягов для управления реальным сектором, каковые варяги (см. пример Бу Андерсона) просто превращают предприятия в центры отверточной сборки отсталой западной техники с помощью узлов и комплектующих иностранного производства (привнесение на ВАЗ устаревшей платформы «Рено» 1992 года). Что превращает «производство» в РФ в плохо замаскированный импорт и ведет к уничтожению (см. пример Тольятти) русских конструкторских школ и уникальных опытных и точно‑механических производств.

РФ сохраняет почти полную зависимость от поставок иностранных станков и металлообрабатывающего инструмента, от иностранной электроники, субстанций для выпуска лекарств и т. д.

Сохраняется абсолютно враждебная делу развития и новой индустриализации налоговая система, которая поощряет вывоз сырья за рубеж, а не переработку его дома, и душит наукоемкое производство.

И хотя уменьшаются затраты на бессмысленную войну в Сирии, их с лихвой заменяют вдвойне бессмысленные затраты на футбольный чемпионат 2017–2018 годов (Кубок конфедераций и собственно «мундиаль»). После каковых останутся гигантские, убыточные, никогда не наполняющиеся стадионы, чистые «черные дыры» для экономики.

При этом из‑за обнищания граждан сужается внутренний рынок, исчезает внутренний платежеспособный спрос – основа новой индустриализации.

На все это накладывается угроза разорения ряда региональных бюджетов.

Оценка Максима Калашникова: в экономике Кремль Холодную войну‑2 проиграл. Экономика РФ примитивизируется и попадает во все большую зависимость от сырьевого экспорта.

Особенно явна антиэкономичность, антипроектность, бессистемность, бесхозяйственность правящей верхушки РФ. Вместо концентрации невеликих ресурсов на ключевых для победы в Холодной войне‑2 направлениях (проектах) Кремль попросту распыляет и транжирит и деньги, и ресурсы. Причем подчас на откровенную чушь. Лишь ради того, чтобы высшие сановники могли красть бюджетные миллиарды.

Лишь одно это обстоятельство ведет РФ к разгрому в Холодной войне‑2.

Второй по важности фронт– научно‑технический. И здесь провалы не просто очевидны – они вопиют. «Реформы» образования и науки просто кончают с последними. РФ не дает миру ни единого образца лидирования в научно‑технической гонке. Что ни возьми: хоть модные «умнофоны», хоть связь, хоть новые материалы, хоть биомедицину, хоть аэрокосмические системы будущего, хоть роботехнику. Отдельные успехи (самоуправляемые автомобили по технологии Арлазарова, применение стереопринтеров в производстве отдельными малыми компаниями) погоды не делают.

Провал в роботизации индустрии также очевиден: в отличие от СССР, РФ не делает своих промышленных роботов. И это уже угрожает программам роботизации Вооруженных сил. Изучите материалы круглого стола в «Независимом военном обозрении» (февраль 2016 г.) по проблеме развития роботехники в отечественном военном деле. Вывод‑то суров: невозможно роботизировать армию, если у тебя нет мощной роботизированной гражданской промышленности. Роботизация армии– это от силы 10 % от общего развития роботики в стране. Невозможно иметь роботизированное производство в «оборонке»– и море примитивно‑сырьевой экономики вокруг.

Вывод войск из Сирии не решает проблемы общей научно‑технической отсталости РФ. Она лишь нарастает.

Деиндустриализация РФ и ее усугубляющаяся отсталость в науке и технике уже выливаются в проигрыш гонки вооружений. Уже очевидны целые направления войн будущего, где Росфедерация ничего не может противопоставить вероятным противникам. Нам в основном показывают танки, ракеты и самолеты, созданные для войн 1980– 1990‑х годов. То есть новейшее «старое оружие». Но чего у РФ пока нет?

– Оперативно‑тактических и стратегических беспилотных ударных ЛА, несущих смерть, например, танковым войскам. Способных работать в связке с пилотируемыми ЛА.

– Под огромным вопросом – создание боевых и многоцелевых геостационарных космических станций‑платформ, дешевых (самолетных) способов выхода в ближний космос, ударных орбитальных систем (работа по наземным целям) и космических истребителей. Мы видим бедствие даже с поддержанием в рабочем состоянии навигационной системы «ГЛОНАСС» (первый спутник ее запущен еще в 1982 году).

– Под таким же вопросом – создание гиперзвуковых крылатых ракет со скоростью в 10–15 «звуков», финансирование таких работ в США и РФ просто несопоставимо. Ракеты «Циркон», конечно, хороши, но они – гиперзвуковики первого поколения, да и дальность их действия невелика – чуть более 1 тыс. км.

– РФ отстает в деле создания современных интеллектуальных систем разведки, управления и связи, позволяющих вести «войну со скоростью мысли».

– Налицо отставание в создании сухопутной и морской роботехники для войны, что диктуется отсутствием массового гражданского роботостроения для отечественной индустрии.

– РФ безбожно отстает в создании надежной и миниатюрной интеллектроники, столь нужной для космоса и «быстрых войн». Ассигнования на подъем электронной индустрии кратно меньше, чем затраты на футбол.

– РФ отстает от США в создании подвижных систем ПРО ТВД. У нас нет аналога американской «Эгиды» («Иджио»).

– Налицо опасное отставание в противоминной технике (нет подводных самоуправляемых аппаратов), в гидроакустических системах, в области управляемых боеприпасов.

Лишь в ракетно‑баллистической технике РФ еще держится в высшей лиге, однако баллистические ракеты в мире будущего все более напоминают парусники на фоне пароходов. В РФ сделали неплохой танк, но в войнах будущего танки будут быстро уничтожаться умными роями летающих и сухопутных роботов. РФ отстает по части создания «боевых поев» из разнородных сил и средств поражения.

Чудес не бывает: сырьевая страна и в военно‑промышленном плане лидером быть не может. «Страшилки» в американской прессе насчет русской угрозы – всего лишь пиар для того, чтобы Пентагон мог выбить побольше бюджетных ассигнований из Конгресса США.

Оцениваю положение в гонке вооружений как крайне опасное.

Единственный фронт, где у Кремля дела действительно хороши. Российская пропаганда буквально все может подать как эпохальную победу. Даже возможную сдачу Москвы.

В госуправлении у РФ – еще один опасный провал. Вороватость, неумелость и волюнтаризм госаппарата страны (см. пример строительства космодрома «Восточный», судьбу энергомоста в Крым и т. д.) таковы, что каждый шаг:

– обходится РФ дороже, чем в ЕС, КНР и США;

– совершается в полтора‑два раза медленнее, чем у противников.

А в современном мире медлительность смерти подобна. Скажем, о развитии суперкомпьютеров типа СКИФ в РФ продолжают говорить в будущем времени так же, как и в 2006 году. Несмотря на то, что прошло десять лет, а соперники в этой области уже совершили несколько рывков.

Некомпетентность госаппарата РФ в управлении экономикой также очевидна. Усилия правительства и ЦБ РФ в основном разрушают попытки нормальных людей что‑то сделать. С выводом войск из Сирии, как вы понимаете, положение не изменяется к лучшему. Наоборот, управленческая система продолжает впадать в «болезнь Альцгеймера».

Если говорить об обществе, мы должны отметить, что в условиях «послесирия» социум РФ остается:

– атомизированным, раздробленным, пассивным;

– пронизанным межнациональной и межконфессиональной враждой.

В нем четко сформировались группы крайне недовольных. Это:

– уничтожаемый малый и средний бизнес;

– прозападно настроенные либералы‑горожане;

– русские националисты, недовольные отношением государства к русским как к гражданам второго сорта;

– горячо верующие православные, недовольные сближением верхушки РПЦ с Ватиканом;

– региональные русские сепаратисты, недовольные политикой экономического опустошения русских регионов.

В социуме множатся недовольные обнищанием, безработицей и хамством чиновников, никак не зависящих от избирателей.

Потому и здесь Максим Калашников оценивает положение РФ как куда более скверное, чем у СССР в 1983 году.

Во внешней политике РФ так и не удалось покончить с внешнеполитической изоляцией и создать свой сильный альянс.

Жить в дружбе с Америкой мы никогда не будем, сильная Россия есть враг США, потому об этом направлении мы просто не говорим.

Но Кремль очевидно провалился в своих попытках перетянуть на свою сторону часть Евросоюза. Европейцы не желают уходить из‑под покровительства США и «пробуждаться». Они послушно идут за Америкой и не желают признавать «крымнаш». Они предпочитают дружить со своим крупнейшим торговым партнером (Соединенными Штатами), а не с сырьевой и отсталой РФ.

Кремль не смог сколотить полноценный союз с Белоруссией и Казахстаном, ибо не может предложить им совместного проекта создания индустрии и цивилизации Будущего, Общего Дела. При этом Москва однозначно потеряла Украину. Ключевой момент здесь – сырьевая отсталость и «феодализация» внутренней жизни в РФ. Даже декадентская Европа кажется вчерашним согражданам по СССР куда привлекательней, чем сырьевое самодурство и произвол.

Вопреки надеждам Москвы, Китай относится к ней с пренебрежением и не считает РФ каким‑то особым «стратегическим партнером». Он однозначно выбирает приоритет: отношения с главными торговыми партнерами – ЕС и США. То же самое можно сказать и об Индии. Она больше не считает РФ источником передовых знаний и технологий, и никакой газ Сибири сего не отменяет.

При этом РФ уже приобрела себе поднимающегося, растущего во всех смыслах врага – Турцию. Каковая растет и демографически, и промышленно. Да и боевых кораблей строит едва ли не больше, чем Москва.

С 2014 года потерпела крах наспех сляпанная концепция «Русского мира». Части такового мира открыто тянутся на Запад, а реалии республик Донбасса вызывают у окружающих гадливость, отвращение. Москва не смогла доказать свою способность строить на сопредельных с РФ территориях привлекательные модели развития. Она всюду принесла разбой и произвол в стиле 90‑х, она сеет семена «криминальной революции».

Так что во внешней политике положение РФ 2016 года намного тяжелее положения Советского Союза 1983‑го.

Положение опасно тем, что даже в лучшем случае РФ не выскальзывает из западни. И за ближней угрозой «льва» маячит «крокодил». А за «крокодилом» – «дракон». То есть, даже если этой власти удастся избежать политического краха из‑за экономического кризиса, если даже телевизор одержит верх над холодильником, то дальше РФ столкнется с угрозой развала из‑за растущей промышленной и научно‑технической отсталости, из‑за финансовой несамостоятельности. Страна, превращенная в сырьевой придаток, населенный глупыми и вялыми полурабами, просто не поймет, что против нее ведется война нового типа. А если и поймет– то не сможет ей противостоять. Прогресс одних биомедицинских технологий способен покончить с РФ. В обмен на полуторавековую жизнь в вечном среднем возрасте (вероятное достижение нашего главного противника к 2040‑м годам) российская «элита» сдаст что угодно и кого угодно.

Умственно РФ уже порабощена. Она смотрит на мир в системе образов, сформированной Голливудом (чего не было в СССР 1983 г.). Даже несомненные русские воины‑патриоты в Донбассе называют себя не Витязем, не Дивом, не Добрыней, а Бэтменом или Моторолой. Нынешние русские теряют даже свой язык, массой заменяя ИМЕЮЩИЕСЯ слова на англо‑американские. От всего этого до полного внешнего контроля за массовым сознанием – всего полтора шага. Уже выросли дети, не знающие ничего, кроме Голливуда. Для них Жюль Берн, Аркадий Гайдар, Виталий Бианки, Константин Паустовский, Борис Житков и множество других писателей – всего лишь пустые звуки. Эти люди уже не помнят страну, которая буквально все могла делать сама. Они выросли в мире, состоящем из всего импортного, чужого, иноязычного. Комплекс национальной неполноценности у них вбит в подкорку (вижу это даже среди молодых русских националистов). Но теперь, помимо преклонения перед Западом и Японией, которое было в СССР 1980‑х, нарождается комплекс неполноценности еще и перед Китаем и Кореей.

Даже официозная пропаганда в РФ до косточек (и до намечающейся тошноты у юного поколения) обсасывает старые победы 1945 и 1961 годов, но практически ничего сравнимого не может показать для дней нынешних. Патриотизм в РФ все больше ассоциируется с архаикой, со старым, несовременным.

Потому «послесирийская», «крымская» РФ по‑прежнему пребывает в опасном положении. Практически по всем направлениям Второй холодной она терпит фиаско.

А значит, реалисты должны не падать духом, а готовиться к роли спасательной команды для РФ. К чрезвычайному периоду управления.