Между тем, вопрос безопасности в демократическом порядке ставится иначе, когда речь идет о безопасности граждан и их имущества. Это касается не только защиты всеобщих ценностей – безопасности, экономического и общественного развития индивидуумов, но и того, как следует отвечать на угрозы в адрес свобод и прав человека и гражданина. Именно в этом корень проблемы. В основе демократического порядка лежат права и свободы человека, задевающие все сферы индивидуальной и коллективной жизни. Постоянное расширение всего корпуса прав и свобод человека сталкивается с рисками в области безопасности.

Демократия неотделима от прав и свобод человека. Права человека понятийно и терминологически охватывают в основном индивидуальные права человека и гражданина. Признание прав человека считается величайшим достижением политики во второй половине XX века, и это призваны подтвердить многочисленные международные конвенции и организации, которые занимаются этим аспектом жизни человеческого сообщества. Возвышение этого вопроса на уровень международных соглашений означает, что забота о правах человека становится всеобщей и преодолевает границы государственного суверенитета. В этом факте новейшей политической истории есть ценности, но в нем таится и немалая опасность.

В демократии индивидуумы видят различные ценности, интересы и потребности. Между тем, не все ценности и потребности желательны и приемлемы. Следует различать осознание потребности и ощущение потребности, как и основные и надуманные потребности. Основные потребности человека и общества носят прежде всего экзистенциальный характер: пища, жилье, здоровье, образование, мир, социальная уверенность. Кроме основных (материальных и биологических) потребностей существуют и духовные, которые также являются условиями существования: любовь, безопасность, красота, идентичность, общение. В этом смысле потребности можно классифицировать по биологическим, социальным, философским, творческим критериям.

В любом демократическом обществе есть индивидуумы, не принимающие ценности, потребности и интересы, которые считаются желательными, и воспринимают негативные. Отступление от нормативного порядка может выражаться в нонконформизме, девиациях, анархизме. Последнюю, самую тяжелую форму отрицания общественных ценностей, Эмиль Дюркгейм характеризует как «моральный беспорядок в обществе».

Конформизм индивидуумов и групп в отношении собственных взглядов на нормы, регулирующие жизнь в демократии, необходим для нормального функционирования общества. Хотим мы того или нет, нонконформизм всегда присутствует в отношениях между людьми, и успешное функционирование институтов не должно стремиться к полной ликвидации любых форм нонконформизма.

Легкое или серьезное отклонение от позитивных ценностей называется нонконформизмом и девиацией. Самые яркие формы патологического поведения – преступность, наркомания, алкоголизм, проституция. Ежедневно, разворачивая газеты, мы находим так называемую «черную хронику». Там мы читаем новости о классических убийствах, разбоях, кражах, уклонениях от уплаты налогов, о наркоторговцах, проституции и торговцах «белым товаром» и о ряде других видов криминального и девиантного поведения. Они отличаются по интенсивности проявления, по количеству участников и наступившим последствиям, убийства совершаются по различным поводам, но для общества представляют опасность и те криминальные группы, которые совершают кражи, шантажируют и устраняют людей. Правда, совершенно разные вещи – убийство в кабацкой драке и действия организованных групп с целью лишения жизни какого‑то определенного человека.

Что такое криминальное поведение? Это кражи, насилие, сексуальные преступления, тяжкие телесные повреждения, убийства. Любое общество особенно беспокоит детская преступность, потому как криминальные группировки вербуют своих участников именно в этой среде.

Современное общество (в том числе и сербское) сталкивается с нарастающими формами девиантного поведения различных категорий молодежи и взрослых, и это особенно важно для политики безопасности в Республике Сербии. Под влиянием распространения западной толерантности в отношении социально‑патологических проявлений, Сербия вынуждена расширять границы безопасности с целью их пресечения. Речь идет о наркомании, проституции, алкоголизма (Радуловиħ, 2006).

Всемирная организация здравоохранения определяет наркоманию как «состояние периодической или хронической интоксикации, наносящей ущерб личности и обществу, вызванный повторяющимся употреблением наркотиков (природных или синтетических)». Наркомания вызывает потребность внесения в организм субстанции растительного, животного или минерального происхождения, которое приводит лицо, потребляющее наркотик, в состояние измененного сознания или восприятия, и изменяет клеточную структуру организма. Для наркомании (токсикомании) характерно непреодолимое желание или потребность продолжить принимать наркотик, тенденция увеличения дозы и психическая и физическая зависимость от наркотика.

Проституция существует в каждом развитом и неразвитом обществе, исторически она появилась еще в древнейших цивилизациях. Речь идет в основном о сексуальных услугах, оплачиваемых прямо или косвенно, через так называемых сутенеров. Проституция в основном скрывается от общественности и государства, реализуется по закрытым каналам, но некоторые страны на Западе начали легализацию этой деятельности. В больших городах проституток можно видеть на периферийных бульварах, где они ожидают клиентов, или в особых кварталах городов. Проститутки подвергаются многим опасностям – от половых инфекций (СПИД) до убийства клиентами или организованными группами торговцев женщинами – сутенерами.

Алкоголизм определяется с биологической, психологической, социальной и культурной точки зрения. Некоторые исследователи считают, что алкоголизм имеет наследственный характер, другие утверждают, что алкоголь служит средством для создания желаемого настроения, третьи полагают, что алкоголизм – составная часть традиции, семейных привычек, экономических обстоятельств и природной среды обитания. Но не каждый выпивающий человек становится алкоголиком. Чтобы стать таковым, он должен пить долгое время, употреблять более общепринятой меры, создавать самому себе неприятности. Алкоголик характеризуется тем, что он психически и физически зависит от алкогольных напитков. Последствием этой зависимости обычно является нарушенное здоровье, испорченный характер и конфликты с общественностью.

Современное общество сталкивается с ростом девиантного поведения. Официальные данные свидетельствуют, что среди молодежи от 16 до 26 лет становится все больше наркоманов и алкоголиков. Например, в Белграде из общего количества лечащихся алкоголиков 44 % составляют лица моложе 30 лет (Радуловиħ, 2006). Статистика свидетельствует о росте малолетней преступности во всех обществах, в то время как проституция особо распространена в экономически бедных регионах.

Для политики безопасности весьма важен вопрос: в чем общественные причины девиантного поведения? Самая распространенная причина – современная, технологическая цивилизация. Она настолько динамична, что люди не способны следовать требованиям общества, в котором они живут, и потому ищут спасения в наркотиках или алкоголе, которые призваны исправить восприятие собственной оторванности от этого мира. Эгоистическая цивилизация порождает расцвет нарциссизма и агрессии, потому что увеличивают требования рабочей среды или «общества потребления», а индивидуум не в состоянии следовать им. Современное общество в кризисе, ценности теряют значение, ослабляются нормы, прекращается профилактика, растет толерантное отношение к девиантному поведению.

Экономическое состояние общества и группы, к которой принадлежит индивидуум, тоже может стать причиной девиантного поведения. Бедные слои общества, или низший класс, всегда были почвой для пополнения рядов юных преступников – воров, бандитов, проституток, наркоманов и наркоторговцев, алкоголиков. В рамках международного общения девиантное поведение проникает из бедных государств в богатые, например, торговля «белым товаром» или перепродажа наркотиков.

Семья также может стать причиной девиантного поведения. Распавшиеся или кризисные семьи – плодотворная социальная и культурная почва для роста юношеской преступности. Это подтверждает статистика. В таких семьях ослаблен контроль над детьми, их члены мало общаются, родители предъявляют к детям завышенные требования.

Образование и школа также могут способствовать девиантному поведению. Если между наставниками и учениками нет достаточного взаимодействия, или учебные программы не соответствуют нормальному уровню, при отсутствии сотрудничества родителей со школой и нехватке особых образовательных и воспитательных программ у детей развивается девиантное поведение.

Структура личности – одна из важнейших причин девиантного поведения. Если юная или взрослая личность не сумела воспитать свое собственное «я», если уровень ее самоуважения низок и у нее есть эмоциональные проблемы при отсутствии социального опыта, она будет склоняться к девиантному и преступному поведению. Наша сила проявляется в том, насколько смело мы встречаем вызовы жизни, переносим ее трудности, неудачи и умеем откладывать исполнение желаний на более подходящее время.

Все эти причины действуют комбинированно, они не изолированы друг от друга, не влияют каждый сам по себе. В каждом конкретном случае мы можем выявить доминирование той или иной причины, но рассматривать их должны только в комплексе с прочими.

Последствия патологии общества сказываются на всех уровнях жизни: физическая опасность угрожает населению, телесное и душевное здоровье личности также подвергается опасности, семья разваливается и теряет свои основные функции, экономическая мощь общества слабеет, и самому обществу угрожает анархия. Поэтому необходима постоянная забота общественных институтов и государственных органов и их обязанность бороться со всеми причинами и формами патологии общества.

Что же загадочного в таком подходе к безопасности? Приведенные выше формы девиантного поведения безусловно угрожают безопасности членов общества и обществу в целом. Но демократический порядок как порядок, основанный на свободах и правах человека, всегда может увязать любое социально девиантное явление с правами человека. В развитых странах уже есть примеры: легализация легких наркотиков и проституции. В развивающихся демократиях, таких, как Республика Сербия, проблема возникает на двух уровнях: один в начальной безопасности (каково содержание и смысл безопасности граждан) другой – легалистический (безопасность определяет законодатель).

Если государственное устройство нацелено на обеспечение безопасности общественных групп и институтов, каковыми являются семья, образование, церковь, этнические или расовые группы, то как соблюдается фактор безопасности в демократическом конфликте личных прав и свобод и интегрированного коллектива?

Другая, недевиантная форма поведения имеет для безопасности демократии не меньшее значение. Речь идет о социально‑экономической безопасности, медицинской и экологической, личной и других видах безопасности.

В современной политической жизни отдельных стран все индивидуальные права решаются на основе коллективных национальных понятий и автономно определяемых интересов народа и граждан. То, что в одном государстве признается как право индивидуума, в другой не признается. Следует ли, исходя из этого, выносить обязательное политическое оценочное суждение в адрес того или другого государства? Нет. Но это не означает, что одно из них не прекратит осуждать другое за нехватку демократии, или даже за ее отрицание.

Вопрос прав человека по воле западноевропейских политических элит и обслуживающих их теоретиков ускоренно переносится на права национальных меньшинств. На конференции 1989 года по безопасности сотрудничеству в Вене, Парижской декларации 1991 года, Совета Европы и Европейского сообщества 1991 и 1994 годов права национальных меньшинств провозглашены привилегией (Барцес, 1997). Авторы этих документов потребовали от восточноевропейских государств расширить права национальных меньшинств, а не воздерживаться от дискриминации. В соответствии с анализом Адама Барджеса, такая стратегия в политическом и моральном праве требовала подчинения восточноевропейских стран стандартам Запада. В крайнем случае, подмечает Барджес, национальным меньшинствам следует управлять нациями Восточной Европы: «Усвоенное внимание, посвященное меньшинствам, решает судьбу нации, а не судьбу меньшинства» (Барџес, 1998).

В Республике Сербии в течение 2010 года активизировался в политическом плане муфтий Нового Пазара Муамер Зукорлич. Он агрессивно обрушился на политическую жизнь в стране, которая якобы угрожает бошняцко‑мусульманскому населению в Рашке. Такая риторика по своим последствиям является вызовом безопасности страны. Но как реагировать на это официальной политике безопасности? Ее вмешательство можно рассматривать как угрозу правам меньшинства.

В сфере расширения прав человека оказывается и право на забастовку. Это право сдерживалось государственными органами. Между тем, нарушено и это табу. Для политики безопасности провокационным является право полиции на забастовку. Если Независимые профсоюзы полиции объявят в Республике Сербии забастовку, то безопасность граждан окажется под угрозой («Завтра полиция бастует?», Политика, 2.2.2011). Право на забастовку – демократическое право. Но имеют ли на нее право представители всех профессий – это открытый вопрос.

Практическое доказательство того, как права человека как исключительно индивидуальное право превращаются в коллективное право национальных меньшинств, мы видим на развалинах бывшего югославского государства, ставших практически результатом эксперимента (Аврамовиħ, 1998).