Бесконечный поток книг и статей о положении женщины в исламе захлестнул мир и продолжает нарастать. Доминирующие темы неравенства, насилия, полигамии и ношения хиджаба свидетельствуют о женоненавистнической природе ислама либо выявляют ложность критики этих теорий. Мало кто станет отрицать, что вопрос достаточно сложный, причем не только в отношении женщин, но и мужчин. Парадоксально, но именно положение и роль мусульман‑мужчин на протяжении всего исторического кризиса вызывает недоумение и приводит в замешательство.

Личность или лишь роль

Мужчины несли ответственность за подавляющую часть вклада в право, юриспруденцию и исламские науки, но при этом вкладом тысяч женщин‑ученых пренебрегли. Это оказало влияние на литературу, освещающую роль обоих полов. Во‑первых, священные тексты изучались сквозь призму мужского взгляда, в основном в патриархальных обществах, и акцент делался на роли женщины в обществе. На протяжении веков множество трудов посвящалось статусу женщины – матери или дочери, но не существует ни одной серьезной работы, где бы рассматривалась женщина как полностью реализовавшаяся личность, свободное, целенаправленное действующее лицо, которое живет своей внутренней жизнью, приобретает духовный опыт в поиске познания Бога. Стремления женщины точно такие же, как мужчины, единственное их различие заключается в соответствующих ролях и статусе.

Надо признать, что изначально сам подход к вопросу – мужской. Более того, как уже обсуждалось, буквалистское прочтение священных текстов (сужение смысла) и влияние культуры (культурная проекция), перевесили чашу весов в формировании «женской темы» в исламе на свою сторону. Коранические аяты и пророческая традиция трактовались буквально, не принимая во внимание общий дух Послания. Культурная патриархальная обстановка, окружавшая ученых и правоведов, работавших над текстами, не могла не оказать влияния на их понимание. В результате исламская литература, посвященная женщинам, искажена втройне: она фокусируется исключительно на роли женщины, а не на ее личности; рассматривается частное (отдельные аяты ), что не согласуется с общим (общие и конечные цели Послания); в ней смешиваются разные понятия – культурные нормы и религиозные принципы.

Влияние было настолько сильным, что даже великие и высокопочитаемые ученые оставили односторонние и опасные комментарии, которые можно использовать для оправдания некорректного отношения. Кто начиная с XII века установил, что брачный контракт приравнивается к взаимоотношениям хозяина и рабыни? Кто вплоть до сегодняшнего дня оправдывает супружеское насилие? Кто оправдывает заключение брака, когда не спрашивают согласия женщины, а иногда и мужчины? Послание, если рассматривать его полностью, говорит обратное. Откровение последовательно, через воспитание, привело первых мусульман к пониманию супружества как отношений на основе равенства, любви и взаимного доверия; когда брак не заключается без согласия женщины, к полному запрету любых форм домашнего насилия, что подтверждал своим примером Пророк, который ни разу не ударил женщину и сказал: «Не бейте рабынь Божиих [женщин]»[1]. Нельзя отрицать, что существовали крайние интерпретации и комментарии, а подобные неприемлемые постулаты и правовые мнения были легализованы в истории исламского права даже самыми уважаемыми и знаменитыми учеными прошлого, которые прославились своими достижениями в других областях знания.

Равенство и кризис мужественности

Мы уже обсуждали апологетику буквализма и традиционализма, описывающую женщин и мужчин равными перед Богом, их семейные взаимоотношения дополнительно и роли в обществе. Это понятие «дополнительности» остается расплывчатым и в итоге может быть использовано для оправдания дополнительных отношений в формате хозяина и рабыни, как некоторые правоведы настаивали на протяжении веков. Вопрос уходит корнями намного глубже и предшествует признанию женщины и мужчины равноправными личностями в стремлении к свободе и независимости, развитию на индивидуальном и социальном уровне, обретению материальной самостоятельности. Как супруги, они являются партнерами:

«Верующие мужчины и женщины являются помощниками и друзьями друг другу. Они велят совершать одобряемое и запрещают предосудительное, совершают намаз, выплачивают закят, повинуются Господу и Его Посланнику» (9:71).

Утверждение равенства безоговорочно следует из детального исследования священных текстов, причем как мужчинами, так и женщинами.

Ученые и интеллектуалы обоих полов определили принципы и цели, которые необходимо учитывать для устранения ошибочных, упрощенных интерпретаций и неправильного культурного прочтения. Они начали работу по восстановлению прав женщин, и некоторые из них – и женщины, и мужчины – определяют себя как исламские феминисты. Характер взаимоотношений между мужчинами и женщинами ни в коем случае не должен вступать в противоречие со священными текстами и принципами ислама – он должен утверждаться на их основе. Требуется дальнейшая напряженная работа по критике трех упомянутых выше искажений и предотвращения их влияния в обыденной жизни.

О «женском вопросе» в исламе было так много сказано и написано, что «мужская тема» как‑то осталась слабо освещенной. Между тем последняя неразрывно связана с современным кризисом ислама. Веками статус и авторитет мужчины со всеми прерогативами естественно проистекал из уклада патриархального общества и был надежно защищен, что гарантировало мужчине ведущую роль в обществе. В современном стиле жизни и культуре общества понятия сместились. Социальные проблемы, присутствие женщин на работе, возрастающее появление повсюду уверенных в себе женщин вкупе привели многих мужчин к психологическому и социальному кризису. К этому кризису, подлинному кризису мужественности, отнестись следует со всей серьезностью и подвергнуть все его составляющие – потерю опоры, чувство ущербности, синдром отсутствия отца и многие другие, ставшие широко распространенными болезнями нашего времени, – глубокому анализу.

С ног на голову: когда второстепенное становится главным

Упрощенное, буквалистское прочтение письменных источников, ограниченное рамками своей культуры, породило множество спорных утверждений, часто с плачевными последствиями в разных сферах. Многие исламские ученые и простые мусульмане в результате заняли позицию, скорее напоминающую иудейские или христианские предписания, нежели их собственные, исламские критерии. Стало бытовать мнение, что якобы чем строже правовое суждение, тем оно более исламское. Этот вывод не имеет под собой никакой основы. В священных текстах все сказано очень ясно. Подавляющее большинство ученых, как сунниты, так и шииты, признают, что контрацепция разрешена, что совершение аборта должно рассматриваться в каждом конкретном случае, что экономическая независимость женщины, ее личное состояние должны быть юридически защищены, а весь ее заработок, равно как и наследство, принадлежит исключительно ей. Но определенные буквалистские и традиционалистские движения, позиционирующие себя как «защитники ислама», твердо стоящие на «защите от опасностей современного мира», поставили данные положения под вопрос.

Эти люди непреклонно продолжают распространять правовые мнения, оправдывающие поведение, которое не может иметь оправдания. Мужчина, отказывающийся пожать руку женщине, на Западе всех шокирует, равно как и женщина, отказывающаяся показаться врачу‑мужчине. По этому поводу существуют разные правовые мнения. Пророк говорил, что он лично не станет никогда пожимать руку женщине, но нет причин, указывающих, что это заявление должно распространяться на всех мусульман. Существует достаточно много хадисов, запрещающих прикосновения и физическое приближение, которое может вызвать сексуальное желание, но это не имеет отношения к обыденным контактам.

Аналогичное мнение верно по отношению ко взору: нет ничего дурного, если мужчина смотрит на женщину во время разговора с ней, равно как и наоборот, если это обычный взгляд, без сексуального подтекста. В Коране указывается очень четко: «Скажи верующим мужчинам, чтобы они опускали [частично] свои взоры» (24:30)[2], а в следующем аяте такое же указание дается женщинам: «Скажи верующим женщинам, чтобы они опускали [частично] свои взоры» (24:31)[3]. В данном случае «частично», или «часть», определяется как нечто относящееся к соблазну, сексуальному желанию, но сегодня мы наблюдаем тип поведения, предписанного буквалистами и традиционалистами, когда человек избегает смотреть на собеседника противоположного пола, отказывается от рукопожатия, словно эти обыденные действия относятся к большим грехам. Представители данных направлений запрещают женщинам идти на прием к врачу‑мужчине, хотя, согласно мнению большинства ученых, если необходимо лечение, препятствий к этому нет.

Напрашивается вопрос, почему правовые предписания менее строги по отношению к мужчинам? Мы встречаемся с теми же двойными стандартами, когда речь идет, например, о посещении плавательных бассейнов. Это пожелание вполне понятно и связано с отношением ислама к обнажению своего тела, демонстрации себя посторонним. Каждая женщина имеет право не показывать свое тело, если это ее убеждение. Тут дело в том, что те же правила – как человек выглядит и что он обнажает – должны применяться не только к женщинам, но и к мужчинам. Ничто, и уж менее всего чисто «мужское прочтение», не может являться оправданием столь тенденциозным интерпретациям.

Межрелигиозные и смешанные браки

Смешанные (межкультурные) и межрелигиозные браки часто смущают, но они ведь сильно различаются. Исламская традиция всегда принимала и безоговорочно поддерживала брачные союзы представителей разных культур и наций во имя исламского братства, не знающего границ, расовых и языковых барьеров. Несмотря на традицию и горячую поддержку исламом браков между представителями различных культур, нельзя отрицать, что как в прошлом, так и в настоящем существует недопустимое расистское отношение среди арабов, турок, азиатов, чернокожих и даже среди обращенных мусульман. Ксенофобия и национализм в сочетании с чувством высокомерного расового превосходства вызывают поведение, глубоко чуждое принципам ислама.

Более того, ученые – сунниты, шииты и ибадиты – признают легитимным брак между мусульманином и иудейкой либо христианкой (монотеистами, или людьми Писания). Центральные понятия семейной философии – соответствующие семейные роли супругов, наследование религии с отцовской стороны (согласно традиции) – подчеркивают обязанность сохранения семьи и не предоставляют такой же возможности женщине‑мусульманке, которая может выйти замуж только за представителя свой религии. Этот постулат ученые вывели на основании Корана: «Ибо им (верующим мусульманам) не дозволено жениться на них (неверующих женщинах), а им (неверующим) не дозволено выходить замуж за них (за мусульман)» (60:10). Трактовка этого аята вкупе с несколькими хадисами привела исламских ученых почти к единодушному заключению, что мусульманке запрещено выходить замуж за немусульманина.

Лишь единицы ученых, очень незначительное меньшинство, предложили иные интерпретации, согласно которым мусульманке разрешается сочетаться браком с иудеем или христианином при строгом соблюдении условий: муж должен уважительно относиться к ее религии, дети получат мусульманское воспитание и т. д. Следует отметить, что ситуация немного отличается, если женщина приняла ислам, уже будучи замужем, либо встала на путь религиозной практики после замужества. Мнение большинства указывает, что в таком случае она должна стараться получить развод, но в течение нескольких веков в ученой традиции существовали многочисленные религиозные постановления, разрешающие мусульманке оставаться замужем за немусульманином до тех пор, пока он уважает ее религиозные чувства и не препятствует исполнению практики ее религии (разные авторы оговаривали дополнительные условия, особо подчеркивая воспитание детей согласно исламу).

Сегодня брачный вопрос подвергается жесткой критике, особенно в связи с присутствием миллионов мусульман на Западе, и здесь мы встречаемся с двумя феноменами. Множество мусульманок вышли замуж и продолжают выходить за мужчин другой веры или за атеистов. В основном это женщины, не практикующие свою религию, но если они вернутся к религиозной практике, это породит проблему, однако зачастую так поступают и соблюдающие мусульманки, полностью осознавая свой шаг и беря на себя всю ответственность. Тем не менее число подобных браков увеличивается. Ученые могут вновь и вновь повторять предписания, но реалии мусульманской общины сегодня меняются, хотя надо признать, что большинство мусульманок все‑таки выходят замуж за представителей своей веры.

Не так давно на горизонте появилась еще одна проблема. Многие молодые женщины из традиционных семей, которым не разрешали окунуться в социальную жизнь вне стен родительского дома, получили хорошее образование и стали строить научную карьеру. Подчас у них есть даже не одно, а два‑три блестящих образования, и большинство из них достигли больших успехов. В итоге они часто обретают социальный и интеллектуальный статус, намного превышающий таковой у среднестатистического мужчины‑мусульманина. Сложно представить, что подобные женщины будут счастливы в браке, слишком уж велик дисбаланс между их огромными интеллектуальными достижениями и социальным положением мусульман‑мужчин, сталкивающихся со множеством препятствий на пути профессионального роста. Подобные ситуации не единичны, они стали реальностью не только на Западе, но и в странах Азии, Африки и в арабском мире. Мусульманские ученые же продолжают повторять всем известное единодушное мнение, не пытаясь вникнуть в изменившиеся современные реалии и понять их. Эти изменения должны привести ученых к иному, более глубокому подходу, порой с детальным рассмотрением ситуации в каждом конкретном случае, чтобы женщины и мужчины могли спокойно прийти к браку и при этом бы не страдали ни личные и духовные потребности, ни религиозные обязанности. Формальные конструкции, которые ограничивают и душат, должны сменить более мудрые и гибкие положения.

Полигамия

Тема полигамии – одна из наиболее горячо обсуждаемых. Она часто используется для демонстрации дискриминации женщин, якобы присущей исламу, однако более детальное изучение этой темы, на основе его базовых принципов и целей, показывает всю нелепость выдвигаемых обвинений и приводит к пониманию священных текстов на ином уровне. Во время ниспослания Откровения полигамия была широко распространенным явлением, в арабских племенах и кланах число жен не регламентировалось. Коран ограничил его четырьмя женами, добавив при этом строгие условия. Моногамия однозначно поощряется, полигамия же рассматривается как возможный частный случай, когда защищаются интересы детей‑сирот:

«Если вы боитесь, что не будете справедливы к сиротам, то женитесь на других женщинах, которые нравятся вам: на двух, трех, четырех. Если же вы боитесь, что не будете одинаково справедливы к ним, то довольствуйтесь [только] одной или теми, которыми овладели ваши десницы» (4:3).

Здесь допустимое отклонение выступает вместе с обязанностью равного отношения к супругам, а в случае отсутствия такового предпочтение отдается моногамии. Некоторые ученые добавили дополнительное условие: отказ первой супруги. В брачном контракте она может указать свое несогласие с последующими возможными браками, с чем супруг, подписавший контракт, обязан считаться. В некоторых обществах мужчины относятся к условию равного отношения как чисто формальному, не принимая его во внимание. Кроме того, вне зависимости от согласия первой жены, права и собственность других жен, согласно исламскому праву, защищены. Сегодня это часто не соблюдается: женщин вынуждают к принятию несправедливых и (или) дискриминирующих контрактов и жизнеустройства.

Полигамия ограничивается строгими условиями. Если в какой‑либо стране она запрещена государственным законодательством, то не может быть разрешена и с точки зрения ислама, поскольку полигамия есть не что иное как допустимое отклонение. В этом случае она неприемлема в силу соблюдения принципа уважения к закону, а также защиты прав второй жены, ибо из‑за нелегального статуса все ее права не защищены законом. Как и в случае первой женитьбы, необходимым условием всегда является согласие женщины. Если национальное законодательство устанавливает возрастное ограничение вступления в брак, оно должно соблюдаться. Женщина, дающая согласие, должна быть совершеннолетней, разумной и делать это осознанно, будучи психологически независимой.

Гомосексуализм

Это очень болезненная тема. Трактовки понятия разнятся от абсолютного осуждения, когда оправдывается применение смертной казни, до другой крайности, когда священные тексты пересматриваются некоторыми маргинальными мыслителями, которые сами часто являются гомосексуалистами и утверждают, что ислам мужеложство не запрещает. Как сам Коран, так и пророческая традиция не дают простора для реинтерпретаций, указывая, что гомосексуализм является грехом и запрещен в исламе, аналогично еврейской, христианской и многим другим всемирным духовным традициям. Суннитские и шиитские ученые практически единодушны в этом вопросе. Тем не менее обсуждается ряд вопросов, в частности различие между гомосексуалистом и гомосексуальным актом, пассивной и активной гомосексуальностью (последняя однозначно запрещена), женской гомосексуальностью (встречается реже, но также запрещена в литературе) и с правом личности на сексуальную жизнь, скрытую от общества. Как суннитские, так и шиитские ученые учредили суровые наказания за активный вопиющий гомосексуализм. Большинство мнений подтверждает, что гомосексуализм находится под запретом и не должен публично пропагандироваться в мусульманских странах.

В последние 50 лет активно обсуждаются два вопроса.

Может ли женщина или мужчина иметь нетрадиционную сексуальную ориентацию и при этом считаться мусульманкой (мусульманином)? Часть правоведов, принадлежащих в основном к буквалистской и традиционалистской школе, указывают, что это невозможно: гомосексуалист, будь то мужчина или женщина, являться мусульманином не может. Подобное мнение не выражает точку зрения большинства ученых, признающих это возможным, равно как любой мусульманин может совершать действия, противоречащие установленным правилам и принципам ислама. Совершение греха, зла никогда не являлось причиной выхода из ислама, и, хотя гомосексуализм считается грехом, никто не имеет права объявлять такого человека не мусульманином.

Каким должно быть исламское отношение к гомосексуализму? Важно подчеркнуть существенное различие: наше правовое и этическое суждение всегда относится к действиям, а не к личности, совершающей это действие. Более того, Коран напоминает: «Мы даровали достоинство сынам Адама»[4] (17:70); действие можно осуждать, но не человека. Как в мусульманских странах, так и повсюду руководящим принципом должно стать уважение к человеческому достоинству, даже если мы категорически не согласны с действиями. Это главная основа отношения к людям, их сознанию и поведению – уважение к достоинству каждого, но остается право выносить суждение о действиях человека, а не приговор его личности.

Общество мусульманского большинства

Термины «исламский мир» или «исламские страны» широко распространены, однако они не совсем верны по отношению к реалиям подразумеваемых обществ. Более точный и подходящий термин, который я использую уже более 25 лет, – «страны мусульманского большинства», указывающий, что, хотя большинство населения составляют мусульмане, там присутствуют и представители других религий и было бы неправильным определять их как относящиеся исключительно к исламу. Все эти страны сталкиваются со схожими вызовами современности, и, поскольку вопросы касаются ислама, весьма многочисленными, будь то в Африке, Азии или на Ближнем Востоке.

Образование

Как мы уже знаем, образование является одной из важнейших задач следования по Пути. Тем не менее большинство обществ мусульманского большинства пренебрежительно относится к данной теме, равно как и к процессу обучения. Это явление масштабно и крайне тревожно. Общий уровень образования населения вообще оставляет желать лучшего, и при этом школьная система образования либо полностью устарела, либо отсутствует как таковая. Государственные школы в Африке, на Ближнем Востоке и в странах Азии – это гарантия неудачи, уровень обучения там остается крайне низким. Частные школы несколько лучше, но они дороги и доступны лишь небольшому кругу людей, в основном элите. Религиозное образование также построено некорректно. Мы склонны полагать, что все образование основано на зубрежке: даты, правила и предписания. Подход крайне формальный, без разъяснения смысла. Очень радостно слышать, что продолжает увеличиваться число молодых людей, выучивших Коран наизусть, но слишком мало внимания уделяется постижению истинного смысла Откровения, пророческой традиции и всех предписаний. Религиозное образование такого типа, основанное только на заучивании, в итоге оборачивается двумя проблемами: либо впоследствии молодежь отворачивается от религии, соблюдая общие принципы лишь по культурным соображениям и в силу семейных традиций, либо увлекается формализмом, часто формируется догматический подход, склонный к имитированию, что в итоге приводит к экстремизму. Аналогичную картину можно наблюдать в общинах стран мусульманского меньшинства.

Программа формального подхода к образованию дает все, кроме развития критического мышления. Ученикам прививают благоговейное отношение к священным текстам, традициям и великим ученым прошлого, но при этом избегают возможных вопросов, поскольку уважение предполагает отсутствие сомнений и размышления. Сподвижники Пророка и ученые раннего ислама всегда наставляли своих учеников не принимать ни одно правовое мнение, не спросив о его источнике, основании и интерпретации, однако почему‑то предполагается, что 1300 лет спустя современные мусульмане должны все заучивать вместо того, чтобы вникнуть и понять, слепо следовать, не задаваясь вопросами.

Подобная система религиозного образования очень несовершенна, она не отвечает такому требованию как постижение общего смысла, направленности и этической составляющей, что мы подчеркивали выше. Не говоря уж о том, что такая форма религиозного обучения часто оторвана от других наук. История – история не идеализированная, а также точные науки, культура, философия и искусство отодвинуты на второй план, если вовсе не преданы забвению, эти предметы не обсуждаются и не включаются в учебные планы. Темы вне рамок религиозной практики – уважение к человеческому достоинству, вопрос социальной справедливости, неприятие расизма, защита окружающей среды, бережное отношение к родителям и всем пожилым людям – освещаются крайне скудно. Фрагментарное, формальное, поверхностное обучение не может подготовить мусульман к тому, что необходимо сегодня, чтобы молодые люди могли встретить вызовы современности.

Этот процесс должен начинаться с интеллектуальной деколонизации. Политическая колонизация для большинства стран номинально осталась в прошлом, но учебные планы, программы обучения и их терминология часто составлены где‑то в другом месте. Поразительно, но культурный импульс к естественной взаимосвязи с сакральным как на внутреннем, индивидуальном, уровне, так и в коллективном сознании сохраняет большой потенциал духовных потребностей. Этот потенциал может реализоваться, что уже часто бывало в истории, стать зерном обновления и дать росток возрождения.

Демократические свободы

Общей чертой большинства мусульманских стран Африки, Азии и Ближнего Востока является отсутствие свободы. Почти во всех арабских государствах (арабы составляют не более 30 процентов мусульманского мира) правит диктатура. В большей части других стран режим представляет собой все, что угодно, но при этом отсутствуют гражданские свободы. Ситуация часто приписывается непосредственно исламу, обвиняемому в том, что ему несвойственно понятие свободы. Детальный анализ исламских принципов и истории доказывает, что подобные обвинения очень далеки от истины: современная ситуация в странах мусульманского большинства объясняется целым рядом политических, геостратегических, экономических и исторических причин.

Безусловно, нельзя отрицать, что власть имущие нещадно эксплуатируют религию так, как им угодно в данный момент, но это не повод утверждать, что корень деспотизма или догматизма, царящего в каком‑либо государстве, кроется в исламе. Отсутствие свободы информации, слова и передвижения неизбежно оказывает влияние на понимание населением страны сущности полномочий религиозных авторитетов. Порой все организационные структуры принадлежат правящему режиму или находятся под его полным контролем, как в Саудовской Аравии или Египте, а социальные инициативы гражданского общества проявляются вдали от власти. В итоге создаются другие, оппозиционные организации, которые ставят под вопрос легитимность власти и противостоят режиму законным путем либо переходят к насилию.

Наряду с отсутствием демократии и прозрачности в странах мусульманского большинства процветает коррупция. От прозрачности далека не только политическая система, но и финансовая: экономическая коррупция стала нормой, различаясь в каждой стране лишь по форме. Одни страны вводят применение самых строгих исламских предписаний, при этом общественное достояние узурпировано коррупцией и растрачивается монархиями, как происходит в странах Персидского залива. Другие режимы или военные ведомства контролируют бо́льшую часть финансового и экономического сектора и получают огромные комиссионные, инвестируют средства за границей вместо того, чтобы вкладывать в социальные проекты на родине, что могло бы решить многие проблемы общества. Нормы исламской этики требуют служения людям, но режимы в странах мусульманского большинства коррумпированы и закрыты, они расхищают народное богатство. От такого контраста перехватывает дыхание. Излюбленная риторика – возлагать ответственность за обнищание народа и разложение общества на Запад (что также нельзя минимизировать), вместо того, чтобы привлечь к ответственности политических лидеров этих стран за отсутствие свобод и узаконенную коррупцию, происходящую под их контролем.

Политический ислам и поляризация

В конце XIX века, во времена господства британского и французского колониализма, поднялся ропот – стали слышны голоса, требующие освобождения арабов и стран мусульманского большинства от иностранного владычества. Движение, известное как Нахда («Освобождение»), зародившееся в Египте и Сирии, не только противостояло политическому колониализму, но и обращало внимание на внутреннюю слабость арабского мира. Как позднее сказал алжирский мыслитель Малек Беннаби: «Нас колонизировали, потому что мы были готовы к этому». Нахда возникла как призыв к переосмыслению, реформам в сферах лингвистики, литературы, философии и религии.

В самом конце XIX века, когда Оттоманская империя начала распадаться, а арабские страны страдали от колониализма и политической маргинализации, арабы – христианские и мусульманские мыслители сосредоточили свои усилия на организации сопротивления и возрождении. Главные политические тенденции задала Нахда: национальные движения, вскоре распространившиеся на весь арабский мир, и религиозное обновление, вдохновителями которого послужили идеи Джамаль аль‑Дина аль‑Афгани (умер 1897 году) и Мухаммада Абдо (умер в 1905 году). Оба этих мыслителя и религиозных деятеля призывали к изменению существовавших религиозных положений и сопротивлению колониализму на базе создания объединенного фронта исламских наций, когда страны еще пребывали под гнетом Британии и Франции. Возвращение к истокам – Корану и пророческой традиции, при пересмотре интерпретаций, к арабскому языку (соответственно, в других странах – к турецкому и персидскому) и создание союза на базе общей религии (панисламизм) должны были стать идеальной основой для организации политического сопротивления. В дальнейшем их идеи оказали огромное влияние на все организации, связанные с политическим исламом, с начала XX столетия по сей день.

«Братья‑мусульмане»[5] – первая структурированная исламская массовая политическая организация, созданная в 1928 году в Египте, наследовала основные принципы и идеи аль‑Афгани и Абдо. Она провозгласила ислам в качестве своей политической и религиозной идентичности, используя ее как точку опоры в антиколониальной борьбе. Хасан аль‑Банна (умер в 1949 году) уделял огромное внимание возрождению духовности и исламского права и, хотя его взгляды носили очень интернациональный характер (как и панисламизм его предшественников), призывал к перерождению Египта, которое должно было начаться с массового образования и привести, шаг за шагом, к созданию «исламского государства», о чем более ранние реформаторы никогда не упоминали. Такое государство являлось бы исламским на основании признания мусульман, их религии и принципов в качестве местной альтернативы национальным моделям, импортированным из Европы. Сначала «Братья‑мусульмане» представляли организацию политико‑теологического толка, наподобие появившихся позднее в латиноамериканских освободительных движениях. После насильственного подавления Насером Братство распалось на несколько фракций и движений, одни сохранили приверженность идеям первичной организации, другие от них отошли. Часть осталась легальными и продолжила пропаганду всеобщего образования; часть выбрала путь вооруженного сопротивления. Некоторые покинули Братство и создали новые организации радикальной направленности.

Политический ислам, или исламизм[6], включает мириады направлений и организаций с крайне разными и часто прямо противоположными позициями. Если мы используем такие общие термины, как «политический ислам», «исламизм», то должны более глубоко вникать в эту тему и понимать, что под этим имеется в виду. Следует знать, что политический ислам возник в колониальную эпоху как движение сопротивления на базе ряда национальных государств. С тех пор он обретал множество форм, от призывов к созданию некоего истинно исламского образования, которое будет применять шариат (при этом смутно представляя, к чему сие приведет), до призыва к светскому государству на основе исламской этики (также плохо определенной). Некоторые призывали к воссозданию халифата в том виде, в каком он существовал при Оттоманской империи, как объединению независимых государств, и к воссоединению международной исламской уммы .

Политический ислам присутствует в том или ином виде во всех странах мусульманского большинства: в качестве правящей доктрины, как в Иране, как парламентское большинство и руководящая партия (в Марокко и Турции, где его концепция претерпела существенную эволюцию) либо в виде оппозиции, когда члены движений подвергаются постоянным репрессиям, как в прошлом, так и по сей день. Острейшим вызовом современности является столкновение политических процессов в странах мусульманского большинства, годами парализованных дебатами между секуляристскими организациями и исламистами. Результат показал, что последние оказались несостоятельными в реальной жизни, неспособными решать многие вопросы (образование, борьба с коррупцией), вести правильную экономическую и культурную политику[7]. Заявления обеих сторон столь агрессивны, что поддерживать открытую серьезную критическую дискуссию по выдвигаемым ими положениям стало невозможно: секуляристы показали, что их особенно не заботят демократические свободы, а у исламистов политические, экономические и культурные программы выглядят настораживающе скудными. Репрессии не решают проблемы и не являются выходом из того политического тупика, в котором оказались страны мусульманского большинства сегодня. Создание обстановки истинной политической открытости и плюрализма, способствовавшей критическому обмену взглядами, помогло бы сдвинуться с мертвой точки поляризации позиций каждой стороны, на которой все замерло сегодня, и это бы способствовало появлению новых сил.

Права человека: гражданские права

Без упоминания о несоблюдении прав женщин в странах мусульманского большинства не проходит и дня, однако при этом все почему‑то забывают, что нарушаются права всего населения, не только женщин. Не уважаются права бедных на получение образования, жилья и удовлетворение самых основных нужд. В некоторых благополучных странах, во всех государствах Персидского залива, беднота, представленная в основном рабочими‑мигрантами, вынуждена находиться в условиях, сравнимых только с рабством. Плохое обращение и истязания стали нормой в большинстве этих стран, не говоря уж о тюремных заключениях и быстрых казнях. Политические заключенные, мужчины и женщины, годами находятся за решеткой без всякого суда, а об уважении к их человеческому достоинству и речи не идет. Мы зашли очень далеко – совершенно в другую сторону от этического учения ислама. Подобное положение существует практически во всех государствах мусульманского большинства, исключений мало. Уважение к правам человека, что соответствует исламским принципам, в большинстве этих стран втоптано в землю, когда дело касается бедных, коренного населения, мигрантов, людей иных взглядов и очень часто – женщин.

Игнорировать чьи бы то ни было права недопустимо. Термин «страны мусульманского большинства» предполагает существование граждан, которые не являются мусульманами и требуют равноправного отношения. Многие мусульмане стараются дистанцироваться от этого вопроса. Они забыли, что в прошлом мусульмане очень хорошо относились к иудеям и христианам, никогда не стремились к истреблению и опасались малейшего ущемления людей на основе их религиозной принадлежности, в отличие от того, что происходило с евреями в Европе. В то же время надо признать, что на бытовом уровне мусульмане часто прекрасно соседствуют с буддистами, иудеями и христианами в Африке, на Ближнем Востоке и в Азии. Тем не менее дискриминация существует и продолжается. Религиозным меньшинствам запрещено строить места поклонения и практиковать свою религию (как в странах Персидского залива), ущемление в приеме на работу и получении жилья – установленный факт (на Ближнем Востоке и в Азии), и даже те, кто имеет гражданство, подозреваются в лояльности другим странам. Полное равенство граждан является неотъемлемым правом и необходимым условием, но продолжает оставаться одним из острейших вызовов современности для стран мусульманского большинства.

Насилие

Насилие сегодня присутствует как на Ближнем Востоке, так и во многих странах Азии и Африки. На первый взгляд даже напрашивается взаимосвязь между исламом и насилием. Некоторые максималисты, не приемлющие критику, утверждают, что насилие не имеет ничего общего с исламом и те, кто его совершает, не являются мусульманами. Другие заявляют прямо противоположное – насилие присуще природе ислама. Обе позиции ошибочны, но, чтобы разобраться в причинах, потребуется более детальный анализ.

Составляя представление об атмосфере насилия, царящего сегодня, мы должны использовать два аналитических подхода: историко‑политический и религиозный. Насилие можно объяснить историческими факторами, последовательностью всего происходящего – колониализмом, международными событиями, геостратегическими и экономическими интересами, расставив все в правильном порядке и проанализировав. При этом вместо того, чтобы сводить к насилию сам ислам, следует принять во внимание, как нещадно он эксплуатируется лидерами экстремистских группировок и как разыгрывается «исламская карта» самыми разными игроками.

Заявление о том, что насилие не имеет ничего общего с исламом, не соответствует истине. Это неправда. Кроме всего прочего, лидеры современных насильственных движений призывают к исламу, в оправдание терроризма они цитируют Коран и хадисы Пророка. Строго аргументированная критика эксплуатации религии экстремистскими движениями еще недостаточно разработана, но эта критика окажется бесцельной, пока мы не предоставим подробный политический анализ ситуации, рассмотрев ее в преобладающем геополитическом контексте. Хотя мы не приемлем насилие, сводить к общему знаменателю вооруженное сопротивление агрессии, борьбу за национальную независимость и террористические атаки все‑таки нельзя. Ни один серьезный, самоуважающий исторический или политический анализ не выдержит подобного конфуза в формулировках. Кроме того, в западной аналитике часто отсутствует множество важных деталей, поэтому мы относимся к ней очень настороженно.

Вооруженное сопротивление колониальной оккупации, как в Палестине сегодня, не имеет ничего общего с насилием и террором, насаждаемым ИГИЛ в Сирии и Ираке, которые устанавливают режим репрессий, насаждают террор и убивают всех, кто пытается им противостоять. Крайне важно отличать природу насилия. Если оно применяется руками колониалистов или угнетателей, это нечто иное, но всегда сохраняется незыблемый принцип, императив на все времена: жесткое осуждение убийства мирных граждан, невинных людей – палестинское движение сопротивления легитимно, но некоторые из используемых им методов, когда целью становится мирное население, неприемлемы.

Мусульмане должны дать ответы на эти вопросы, их задачей является критический пересмотр некоторых толкований священных текстов. Например, экстремистские группировки сфабриковали оправдание идеи мученичества в исламе. Действительно, в случае защиты справедливости, веры, достоинства, родины, своей семьи или своего дома можно понять, когда человек заходит настолько далеко, что жертвует своей жизнью в борьбе с агрессорами и колониалистами. Но ни при каких обстоятельствах нельзя ставить понятия с ног на голову, как это делают некоторые экстремисты, и прославлять смерть, оправдывая все вообразимые формы ужаса. В исламе жизнь священна, и риторика смерти абсолютно неправомерна. Деятельность экстремистов и террористические акты, свидетелями которых мы являемся сегодня во всем мире, в Нью‑Йорке, Мадриде, на Бали, в Лондоне, Аммане, Касабланке, Бейруте, Багдаде, Дамаске, Париже и в других городах, должны резко и категорично осуждаться. Это предательство учения ислама. На мусульманах лежит ответственность, они обязаны не просто осуждать террористов, но и разобраться в причинах – религиозных, социальных, политических и прочих, которые могли привести к подобному отклонению.

Сегодня звучат призывы к демократизации интерпретаций, но единообразное прочтение не служит гарантией свободомыслия и открытого мышления. Простые мусульмане, неподготовленные и не обладающие достаточным пониманием Послания, его хронологии и контекста, могут взять аят , в котором говорится о войне, «убийстве врага», и понять его буквально, сделав заключение, что Откровение дало им в руки «лицензию на убийство». Подобный риск – не голословные опасения, это подтверждается печальными событиями. Вызов крайне серьезный, и, к сожалению, это бедствие будет продолжать преследовать нас еще долго.

Общество мусульманского меньшинства

Некоторые вызовы, которые я описал (образование, формализм и недостаток критического мышления), касаются непосредственно всего мусульманского мира, но существуют проблемы, присущие исключительно ситуации, когда мусульмане проживают в других странах, где представляют религиозное меньшинство. За последние несколько столетий было разработано много правовых теорий и постановления продолжают издавать с большим энтузиазмом. Сегодня их объем существенно увеличился. Юристы и правоведы, работая индивидуально и в составе учрежденных советов, изучили сложившуюся ситуацию и оценили ее потенциальное влияние на широкий спектр юридических вопросов. Для того чтобы выработать новый правовой подход, были приложены огромные усилия на разных континентах – в Азии и Африке, Северной Америке, Европе и Австралии. Некоторые ученые стали даже говорить об исламском праве для меньшинств, или фикхе меньшинств.

Обстоятельства изменились?

Некоторые ученые и комментаторы в результате обмена мнениями пришли к заключению, что присутствие мусульман на Западе – явление абсолютно новое, исторически мусульмане никогда не оказывались в положении религиозного меньшинства. Однако эти выводы не соответствуют действительности, ведь еще со времен раннего ислама с мусульманами это случалось очень часто. Факт принадлежности к меньшинству хорошо известен в истории, от мусульманского присутствия в Абиссинии еще во времена Пророка до африканских государств, Индии, Китая и некоторых других стран Азии и даже Ближнего Востока. Начиная с IX века правоведы издали множество заключений и правил по данной теме. В сложившейся ситуации нет ничего нового, с давних времен существует корпус правовой литературы, где рассматриваются вопросы управления делами мусульман, когда они представляют меньшинство населения.

Что действительно ново, так это появление мусульман в Северной Америке (Соединенные Штаты и Канада), Европе (в Западной Европе, так как в Восточной они проживали веками), Австралии и даже в Японии, и это явление отклоняется от двух основных демографических изменений. Первая массовая миграция отмечалась между двумя мировыми войнами, затем – в 50‑е годы прошлого столетия. Постоянное присутствие мусульман, численность которых быстро увеличивалась, сделало их внезапно заметными, что оказалось неожиданностью и для некоторых откровенным шоком. Кроме того, все без исключения общества, в которых появились мусульмане, были секуляристскими, с созданными светскими правовыми структурами, где религиозная жизнь должна проходить скрытой от общества. В Африке, на Ближнем Востоке и в Азии мусульмане, оказавшиеся в меньшинстве, по сей день проживают в обществах, где духовная и религиозная жизнь составляет часть обыденной общественной. На Западе же, где, как и в Китае, атеизм принят в качестве государственной доктрины, для того, чтобы ответить на запросы мусульман, потребовались двойные усилия: надо было предусмотреть, какую форму исламские базовые ценности должны иметь в светском обществе, и разработать правовую основу, адаптированную под присутствие миллионов мусульман. За последние 50 лет разработка и эволюция законотворчества очень сильно изменились. Удивительно, но, когда исламские ученые прошлого рассматривали меньшинства и отдельные личности с точки зрения их религиозной принадлежности, они совсем не упоминали фикх меньшинств, законы и юриспруденцию меньшинств, а формулировали свой правовой подход на основе общей методологии, как и для стран мусульманского большинства. Концепция фикха меньшинств появилась недавно, чтобы урегулировать правовые нормы мусульман в контексте светского общества, которое во имя секуляризма провозгласило равные гражданские права для всех. Общества, где религия не влияет на положение, права и обязанности граждан, всегда существовали в прошлом, есть они и сегодня. Концепция сама по себе достаточно проблематична, так как смешивает религиозную и гражданскую позицию человека. Некоторые критикуют фикх меньшинств, поскольку недостаточно учитывается правовой статус гражданина европейского общества мусульманского вероисповедания, указывая, что не существует понятие «гражданство меньшинств».

[1] Хадис передал Абу Дауд.

[2] Перевод Т. Рамадана.

[3] Перевод Т. Рамадана.

[4] Перевод Т. Рамадана.

[5] В Российской Федерации запрещена.

[6] Термин «исламизм» сегодня используется очень широко, что вызывает недоумение. Часто невозможно понять, о ком и о чем говорят. Организации, расценивающиеся как «исламистские», крайне разнородны, и часто понимают средства и цели своего политического курса кардинально противоположно. Ярлык «исламист» без дальнейших пояснений совершенно бесполезен для понимания современных политических вопросов и действующих лиц.

[7] См.: Ramadan, Tariq . Islam and the Arab Awakening. Oxford: Oxford University Press, 2012.