Рост хаоса и беззакония в деревне привел к возникновению впечатляющего крестьянского движения самообороны, присвоившего традиционное название «казаки». Последние рудименты казачьего государства и территориальной полковой структуры исчезли на Украине к началу XIX века, однако память о казачьем прошлом жила в народных легендах, отчасти потому, что для закрепощенных и обедневших крестьян, так же как и для авторов патриотического направления, она играла роль мифа о былой свободе и благоденствии{431}. (Желанный статус казака с XV по конец XVIII века действительно давал личную свободу.) В 1855 году, во время Крымской войны, массы крепостных крестьян в Киевской губернии объявляли себя «казаками» в надежде на то, что правительство примет их на военную службу и тем самым даст им свободу. Поэтому неудивительно, что добровольная милиция, в течение 1917 года спонтанно возникавшая в украинской деревне, стала называться «вольными казаками».

Как и в случае со многими другими «вымышленными традициями», сознательно мобилизующими память о прошлом ради создания новой легитимности, при более пристальном взгляде на возникновение «вольных казаков» выясняется, что в формировании этого нового института заметную роль сыграла патриотическая интеллигенция. Хотя источники того времени приписывают основание первого отряда «вольных казаков» в апреле 1917 года в Звенигородском уезде Киевской губернии Никодиму Смоктию – богатому крестьянину, имевшему предков‑казаков, – ему наверняка помогали два националистически настроенных студента Киевского коммерческого училища, В. Ковтуненко и Г. Пищаленко, вернувшиеся в свой родной уезд создавать новую революционную администрацию{432}. Вплоть до лета лишь немногие на Украине знали об этой местной инициативе по охране общественного порядка с помощью отрядов, одетых в шаровары и вышитые рубахи и вооруженных шашками. Однако в первых числах июня двое представителей звенигородских «вольных казаков» появились в своем живописном архаическом облачении на 2‑м Украинском войсковом съезде, вызвав сенсацию. Лишнюю привлекательность такому патриотическому воплощению местных сил самообороны добавляло то, что потребность в их создании к тому моменту ощущалась повсеместно. В течение лета, после того как к дискуссии об этой «народной инициативе» подключились газеты, отряды «вольных казаков» начали возникать по всей Украине, в первую очередь в Киевской, Полтавской, Черниговской и Екатеринославской губерниях. И центральные, и местные власти требовали, чтобы в эти отряды было позволено записываться лишь мужчинам, негодным к военной службе; и до тех пор, пока имелась возможность следить за выполнением этого требования, «вольные казаки» состояли в основном из крестьян в возрасте до 18 и более 43 лет. Впрочем, появлялись сообщения о том, что кое‑где в «вольные казаки» принимают женщин и что в других местах от кандидатов требуют формального заявления о принадлежности к украинской нации. К октябрю 1917 года на Украине официально насчитывалось уже 72 отряда «вольных казаков» общей численностью 15 586 человек, хотя, по оценкам современников, в ГУВК не зарегистрировалось еще около 300 отрядов, включавших порядка 40 тысяч человек{433}.

Однако Центральная рада с осторожностью относилась к этому новому народному движению. Она постоянно откладывала утверждение его устава, а запланированный съезд «вольных казаков» так и не был проведен. По сути, социалистических лидеров Рады беспокоило то, что институт «вольного казачества» давал богатым крестьянам инструмент политического и военного влияния, и это могло иметь самые серьезные последствия для политической ситуации в стране. В октябре совещание уездных комиссаров Рады проголосовало за запрет «вольных казаков», но в том же месяце в городке Чигирин, расположенном на некотором удалении от столицы, без официального одобрения центральных властей был проведен съезд «вольных казаков». В условиях очень ограниченного представительства местных отрядов организаторы съезда сумели протолкнуть предложение о том, чтобы выбрать наказным атаманом, то есть временным вождем казаков, того же генерала Скоропадского, который отличился при украинизации 34‑го армейского корпуса. Поскольку у левых руководителей Рады имелось целых три причины не доверять Скоропадскому – тот был русским аристократом, крупным землевладельцем и царским генералом, – этот шаг лишь подтвердил их худшие подозрения о том, что «вольные казаки» становятся орудием консервативного бонапартистского переворота. ГУВК так и не признал избрания Скоропадского; вместо этого в начале ноября, когда Рада наконец утвердила устав «вольных казаков», они были формально подчинены министру внутренних дел или его заместителю. Одновременно Рада попыталась захватить штаб «вольных казаков» в городе Белая Церковь к югу от Киева, но получила отпор, после чего вожди казаков пригрозили походом на Киев в случае повторения попытки разоружить и распустить «вольных казаков»{434}.

К осени 1917 года политическая ситуация на Украине во все большей степени определялась военизированными группировками, поддерживавшими различные политические силы. Во время большевистского переворота, произошедшего в Петрограде в ноябре 1917 года, в Киеве развернулись бои между регулярными войсками, верными Временному правительству, и военизированными отрядами большевиков и Центральной рады. Последние вступили друг с другом в союз с целью изгнания прежней власти, но к концу декабря уже боролись друг с другом за контроль над Украиной. Как только большевики на съезде советов в восточноукраинском городе Харькове 25 декабря 1917 года провозгласили Украину советской республикой, прибывшие из России большевистские отряды совместно с местными красногвардейцами начали наступление на Киев.

Война с большевиками завершилась для Украинской республики катастрофой. Большинство солдат, находившихся на Восточном фронте и ранее присягнувших Центральной раде, разъехалось по своим селам. Собственно, 4 января 1918 года украинское Военное министерство само издало приказ о демобилизации всех солдат «украинизированных» частей бывшей русской армии, поскольку большинство этих частей к тому времени уже прекратило существование или проявляло враждебность по отношению к Раде. Однако попытки создать новую украинскую армию не принесли успеха. В отчаянии правительство прибегло к наемническому принципу, предлагая крупные денежные суммы атаманам, обещавшим организовать военные отряды{435}. По иронии судьбы, «вольные казаки» оказались в числе немногих вооруженных группировок, готовых поддерживать украинское правительство, еще недавно пытавшееся распустить их. Действующая украинская армия, подчинявшаяся военному министру Симону Петлюре, состояла из 15 тысяч иррегулярных «вольных казаков» и добровольцев, которые, впрочем, оставались организованной силой, лишь действуя в окрестностях своих родных уездов. В условиях фактически начавшейся гражданской войны моральное состояние войск имело большее значение, чем их численность, а украинские части в целом не отличались серьезной боеспособностью. Согласно украинским историкам, большевики начали наступление, имея в своем распоряжении не более 8 тысяч бойцов{436}. Но при этом они были лучше организованы, располагали отличными пропагандистами и могли предложить разочарованным массам более радикальную социальную программу. Они выиграли кампанию в большей степени путем убеждения, нежели силы, поскольку солдаты украинских добровольческих полков массами переходили на сторону большевиков или просто возвращались в свои села. Осведомленный мемуарист сообщает о том, что украинское военное командование скрывало известия о своей первой неудачной попытке послать в декабре 1917 года армию против большевиков:

Когда перед Рождеством на большевиков, к тому моменту захвативших Харьков, была отправлена армия, почти все ее солдаты, включая и полк имени Богдана Хмельницкого, разошлись по родным селам, забрав с собой оружие и лошадей. Военное руководство держало это в большом секрете, поскольку все еще надеялось, что казаки после праздников вернутся в свои отряды, однако эти надежды оказались напрасными – казаки были счастливы наконец‑то оказаться дома{437}.

Пока с севера наступала Красная армия, пробольшевистски настроенные рабочие подняли в ряде украинских городов восстания, из которых самым известным стало киевское восстание в январе 1918 года, возглавлявшееся рабочими Арсенала и лишь с большим трудом (и с крайней жестокостью – было казнено около 300 рабочих) подавленное войсками, верными Центральной раде. Впоследствии оно было изображено в знаменитом фильме Александра Довженко Арсенал. Неделю спустя украинское правительство было вынуждено покинуть столицу; единственная надежная военная часть, выбранная для охраны республиканского руководства, в реальности состояла не из восточных украинцев, а из бывших австрийских военнопленных галицийско‑украинского происхождения{438}. В один из последних дней осады Киева, 29 января 1918 года, большевистские силы окружили и уничтожили на станции Круты отряд, насчитывавший около 300 украинских добровольцев – студентов и гимназистов. Подобно расстрелянным рабочим Арсенала, вошедшим в пантеон советских героев, они стали мучениками в глазах украинцев, разделявших антисоветские взгляды. Взяв Киев, большевистские войска во главе с известным своей жестокостью Михаилом Муравьевым предали смерти, по некоторым сообщениям, от 2 до 5 тысяч «классовых врагов»{439}, но продержались в столице всего три недели. Впрочем, было бы ошибкой полагать, что солдаты Красной армии вошли в Киев как дисциплинированные фанатики большевизма, вооруженные бесчеловечной идеологией. В реальности большая часть этих сил представляла собой иррегулярные отряды, готовые подчиняться только своим атаманам. Украинский функционер‑большевик Георгий Лапчинский вспоминал: «Это были странно одетые, абсолютно недисциплинированные люди, с ног до головы увешанные всевозможным оружием – от винтовок до сабель и пистолетов всех моделей – и гранатами. Между их командирами постоянно вспыхивали споры и потасовки»{440}.

Всего за несколько дней до сдачи Киева Центральная рада подписала сепаратный мирный договор с Центральными державами от имени Украинской народной республики – существовавшей на правах автономии в составе России с ноября 1917 года, но 25 января 1918 года провозгласившей независимость именно для того, чтобы стать легитимной участницей международных соглашений. На основании Брестского договора на Украину вошли германские и австрийские войска численностью 450 тысяч штыков, вынудив большевиков отступить. Недовольные левой Радой, немцы в конце апреля организовали консервативный переворот, в результате которого монархом Украины, или гетманом (традиционный титул казацких вождей), был объявлен генерал Скоропадский. Однако консервативный режим не имел серьезных шансов на выживание. Германские карательные экспедиции, имевшие целью покончить с мародерствовавшими крестьянскими бандами, и насильственное изъятие зерна вскоре спровоцировали беспрецедентные волнения на селе. После капитуляции Центральных держав и вывода их войск с Украины в ноябре 1918 года Владимир Винниченко и Симон Петлюра, два видных социалистических министра Генерального секретариата, создали Директорию (названную так по образцу французского революционного правительства 1795–1799 годов) – комитет из пяти человек, призванный координировать антимонархическое восстание. В штаб‑квартиру Директории, находившуюся в Белой Церкви под Киевом, стекались десятки тысяч крестьян – вероятно, в большинстве своем бывших «вольных казаков», – к которым присоединилась изменившая гетману основная часть его небольших сил.