Люди не знают, где проходит путь к озарению, они могут увлечься каким-нибудь посторонним культом. (Мусульмане при­держиваются строгого единобожия, и даже культ пророка Мухам­мада вызвал когда-то яростные нападки ортодоксов). При этом люди убеждены в своей способности отличить истину ото лжи. Насреддин освещает и эту проблему.

Один раз сосед увидел: Насреддин что-то ищет, стоя посреди двора на коленях. «Что ты потерял, мулла?» — «Ключ от дома», — отвечал Насреддин. Через минуту сосед опять спросил: «А где ж ты обронил его?» — «Дома!» — «Тогда почему же ты ищешь его здесь?» — «А здесь светлее», — отвечал Насреддин.

Суфии используют эту притчу для критики тех, кто ищет экзо­тических озарений вне своей души.

Логическое мышление препятствует восприятию. Суфий не может повлиять на ученика, потому что ученик этого не заме­чает.

К Насреддину пришел сосед и попросил веревку для сушки белья.

«Извини, но я сам сушу на ней муку», — сказал Насреддин. «Как же можно сушить муку на веревке?» — удивился сосед. «Это нетрудно, особенно если тебе неохота отдавать веревку».

Насреддин высмеивает умников, которые не могут отказаться от шаблонных методов поиска истины.

Ум постоянно изменяется. Польза любого упражнения ограни­ченна. Упражнения надо менять.

Один раз Ходжа чуть не упал в лужу, но в последний момент его удержал какой-то прохожий. Встречая Насреддина впоследствии, этот прохожий каждый раз напоминал о том, как он спас Насреддина от падения. В конце концов Ходжа не выдержал. Он привел своего спасителя к той самой луже, залез в нее по горло и закричал: «Сейчас я такой же грязный, каким был бы, если бы не встретил тебя, мерзавец! Оставишь ты меня наконец в покое?»

Один из учеников спросил Насреддина о взаимосвязи этого мира с вещами, относящимися к другому, трансцендентному миру. Насреддин сказал: «Ты должен понимать аллегории». Ученик сказал: «Покажи мне что-нибудь понятное, например, райское яблочко». Насреддин поднял с земли яблоко и подал ученику. Тот сказал: «Это яблоко наполовину гнилое, а райское яблочко должно быть совершен­ным». «Райское — да! Оно действительно совершенное!» — отвечал Насреддин. «Но, учитывая твои способности вообще, твою способность судить о райских яблочках, а также то, что ты, как и все мы, находишься сейчас в обители разложения, считай, что ты все равно не увидел бы райское яблочко в ином виде, болван».

Ученик понял, что слова, которые мы используем для обозна­чения метафизических вещей, основаны на вещах этого, посюсто­роннего физического мира.

Иногда из-за плохого перевода притчи о Насреддине теряют смысл. Вот притча о соли и шерсти.

Нагрузив своего осла солью, Насреддин отправился на базар.

По дороге пришлось переходить вброд реку. Часть соли растворилась в воде. Тяжесть уменьшилась, осел вышел на другой берег повеселев­шим. Зато Насреддин был в ярости. На следующий день он нагрузил осла корзинами с шерстью. Осел весело полез в воду, но потом чуть не падал под тяжестью мокрой шерсти. «Так-то!» — сказал Насред- дин. — «Это заставит тебя подумать, где искать облегчение!»

В арабском оригинале «соль» (мильх) звучит так же, как «доброта», «мудрость». Осел символизирует человека. Избавля­ясь от необходимости делать добрые дела, человек чувствует себя свободнее. Но в результате он лишается еды. Насреддин не может продать соль и купить для осла достаточно корма. Слово «шерсть» (суф) звучит так же, как суфий. Второй раз ослу идти гораздо тяже­лее. Так и задумано учителем, Насреддином. Но только по дороге на рынок. А результат будет гораздо лучше, потому что Насреддин продаст намокшую шерсть выгоднее, чем сухую. Тот, кто обрекает себя на тяготы учения, потом находится в гораздо более выгодном положении, чем профан.

Жестокий и невежественный правитель сказал Насреддину:

«Я повешу тебя, если ты не докажешь, что действительно обладаешь необыкновенным восприятием, которое тебе приписывают». Насред- дин сразу же заявил, что может видеть золотых птиц в небесах и демо­нов подземного царства. Правитель спросил его: «Как же ты можешь делать все это?» — «Кроме страха, для этого ничего не нужно», — ответил Ходжа.

Страхом суфии называют активизацию сознания, с помощью которой достигается сверхчувственное восприятие. В этой сфере интеллект непригоден, используются иные возможности челове­ческого ума.