Пограничная служба в России является старейшим видом госу-дарственной деятельности. Не случайно, наверное, первым воинским уставом России был боярский приговор «О сторожевой, станичной и полевой службе», принятый в 1571 г. Этот документ определял задачи, место и порядок несения службы станицами и сторожами, устанавли¬вал обязанности должностных лиц.

По мере расширения Русского государства необходимость охраны и обороны его границ в решающей степени предопределила форми¬рование на южных окраинах русских земель уникальной социально¬этнической и исторической общности людей, ставшей впоследствии военным сословием — казачества. В летописях 1444 г., например, впервые упоминается об участии казаков в охране границ Мещерского и Рязанского княжеств.

Именно пограничная служба, необходимость вести постоянную вооруженную борьбу обусловили своеобразную военную организацию казачества, во многом предопределили специфику его политической, экономической и духовной жизни.

В XV в. на Дону начала формироваться казачья община, на основе которой впоследствии образовалось Донское казачье войско (впервые упоминается в 1570 г. в похвальной грамоте Ивана IV). Донские каза¬ки участвовали в обороне южных границ от турок, крымских татар и кочевников.

В первой половине XVI в. на Украине возникла община запорож¬ских казаков (Запорожская Сечь), охранявшая южные и западные рубежи русских земель от турок, крымских татар и ляхов, во второй половине XVI в. сформировались общины терских казаков и служилое сибирское казачество.

В рамках создания на южных, юго-восточных и восточных рубежах Русского государства засечных черт и пограничных укрепленных линий оформлялись категории городовых и станичных (сторожевых) казаков.

Городовые казаки несли службу в передовых укрепленных горо¬дах (Алатырь, Темников, Кадом, Шацк, Данков, Пронск, Новосиль,

Новгород-Северский, Путивль и др.). Сторожевые казаки, жившие в станицах далеко за засечными чертами и пограничными укрепленными линиями, составляли форпост казачества.

С целью защиты границ и освоения новых территорий Прикубанья, Сибири, Дальнего Востока, Семиречья в XVIII—XIX вв. создаются Оренбургское, Уральское, Черноморское, Сибирское, Астраханское, Кавказское линейное, Забайкальское, Амурское, Семиреченское, Уссу-рийское казачьи войска. В 1860 г. Кавказское линейное и Черноморское казачества разделились на Кубанское и Терское казачьи войска. В 1917 г. было создано Енисейское казачье войско и Якутский казачий полк.

К этому времени казачество насчитывало 4434 тыс. человек слу-жилого состава и располагало 63 млн десятин земли. Цепь казачьих застав, созданная неустанными трудами наших предков, протянулась своеобразной живой изгородью вдоль границ Отечества от берегов Охотского моря до Кавказских гор.

Яркие страницы в Книге Памяти самоотверженного служения ка¬заков по охране границ и защиты интересов страны на сопредельных территориях связаны с историей освоения Россией земель на Кубани.

В 1783 г. по договору между Россией и Турцией река Кубань была объявлена российской границей со стороны турецких владений на Кавказе. Стал вопрос об охране границы. Русского населения там практически не было. Регулярные войска для этой цели не приспо¬соблены.

Русское правительство приняло решение заселить приграничные земли православными людьми, приученными к военной службе. Для этой цели великолепно подходили бывшие запорожские казаки, зна¬чительная часть которых после упразднения Запорожской Сечи раз¬местилась в ближайших губерниях для приписки к мирным сословиям. Однако боевой казачий дух у воинов-запорожцев не выветрился.

Казаки охотно откликнулись на призыв на службу по старому ка-зацкому укладу, но на новом месте. К 1787 г. сечевики, разбросанные по южным районам Российской империи, сосредоточились на сборном пункте между Днестром и Бугом. Сформировалось войско из 12 тыс. вооруженных и снаряженных для полевой службы казаков.

К этому времени разразилась очередная русско-турецкая война (1787—1791). Новое войско получило мундир, артиллерию, знамена, булавы и другие знаки и прибыло на театр войны под именем «коша верных казаков» (в отличие от части бывших запорожцев, перешедших на службу к турецкому султану).

Казаки блестяще показали себя как в сухопутных, так и в морских сражениях. По окончании войны были осыпаны царскими милостя¬ми, получили имя «верного войска Черноморского» и с грамотой от матери-царицы поселились на Кубани окончательно в 1792 г.

Эти казаки, численность которых вскоре возросла до 20 тыс. «курен-ных», или служивых, людей, и начали формировать первые сторожевые посты по охране российской границы.

Казачье население распределилось главным образом по 63 куреням и на 3 тыс. хуторов. Курень представлял собой самостоятельную часть казачьего войска, отмобилизованную и готовую к немедленному дей-ствию. В 1803 г. курени как части войска были переименованы в полки, которые, как и казачьи станицы, сохранили традиционные названия, принятые еще у запорожцев.

Заметим, что, несмотря на не всегда безоблачные в прошлом от-ношения между Запорожской Сечью и российским правительством, в сложившихся условиях было признано целесообразным сохранить за полками и станицами исторически сложившиеся названия. Без сомнения, такой шаг способствовал поднятию боевого духа казаков, сохранению казачьей спайки и традиций, умело использовался в вос¬питательной работе с казачьей молодежью.

Обустройство пограничной линии черноморскими казаками по тому времени можно было считать образцовым. Из Запорожья на кав¬казскую границу была перенесена своеобразная линейная фортифика¬ция, которая в течение нескольких веков позволяла запорожским каза¬кам перекрывать пограничные рубежи в борьбе с Крымским ханством и панской Речью Посполитой. Созданию Кавказской пограничной линии в конце XVIII в. много внимания уделяла лично императрица Екатерина II Великая, Г.А. Потемкин, А.В. Суворов, И.В. Гудович.

Постепенно сформировались три кордонные линии: Черноморская, Кубанская и Лабинская.

Черноморская кордонная линия простиралась по реке Кубань на расстояние более 260 км от впадения реки в Черное море до притока Большая Лаба. В период 1830-1860 гг. вдоль линии размещались 11 станиц, а также посты, батареи и пикеты. Для прикрытия переправ через реку были развернуты три укрепления. Число дворов в станице составляло от 200 до 1000.

Кубанская кордонная линия тянулась более чем на 300 км от при¬тока Большая Лаба (пост Изрядный источник) до Карачая. Линия состояла из 15 станиц, постов и четырех укреплений, в которых рас¬полагались органы управления и арсенал.

В составе Лабинской кордонной линии на пространстве между реками Кубанью и Большой Лабой размещались 12 станиц и три укрепления. 

Для защиты побережья от враждебных действий турок, начиная с 1834 г., обустраивалась Черноморская береговая линия длиной около 600 км, включавшая 19 укрепленных пунктов (от Анапы и Новорос¬сийска до Поти).

В укреплениях располагались 14 черноморских линейных бата-льонов. Кроме того, в каждом пункте находилась команда казаков, которые патрулировали на баркасах вдоль берега моря и по рекам с целью перехвата турецких судов, занимавшихся контрабандой и тор-говлей невольницами.

Посты и батареи, входившие в состав кордонных линий, для защиты от набегов были по периметру обнесены четырехугольным валом, об-ложенным колючкой и рвом. Внутри имелось теплое помещение для людей. По углам вала располагались тур-бастионы с установленными на них пушками, привезенными казаками еще с Запорожья, где они использовались для защиты Днепровской линии от крымчаков. Пост вмещал 50—200 казаков при одной-двух пушках, батарея — от 10 до 25 человек.

Пикет являлся временным пристанищем для казачьей стражи. На нем размещались 3—10 дозорных вместе с конями. Сам пикет пред¬ставлял собой шалаш с двойными стенами, сплетенными из ивы. Промежутки между ними заполнялись землей, что предоставляло дополнительную защиту от пуль неприятеля. Посреди шалаша в не¬настную погоду разводили костер.

Казаки-пластуны несли пограничную службу в секретах (залогах), местоположение которых регулярно изменялось и тщательно скры¬валось от противника.

Прямое сообще¬ние между постами, батареями и пикета¬ми было затруднено различными препят¬ствиями и могло осу¬ществляться нередко только на легких дол¬бленых челнах — «ка¬юках».

На каждом по¬сту, батарее и пикете имелась вышка, где в

Засада пластунов в прикубанских плавнях. Рис. 2-й половины XIX в.

течение светлого времени суток дежурил сторожевой казак. К вышке прилаживался маяк, своеобразный «казачий телеграф» — длинный шпиль с поперечной перекладиной, на которой крепились два больших шара, сплетенные из ивовых прутьев. Завидев неприятеля, часовой кричал своим: «Черкесы у реки! С вами Бог!», старшой снизу отвечал ему: «Так маячь же, козаче!» Спущенные шары с этой минуты поднимаются вверх и маячат всем тревогу. Сигнал маяка дублировался выстрелом из пушки. На некотором отдалении от вышки врывалась в землю высокая жердь со смоляной бочкой, обмотанной соломой (фигура или веха). В ночное время при прорыве неприятеля эти фа¬келы воспламенялись.

Частота размещения постов (всего на кордонных линиях их было около 70) и их величина зависели от местности. На пересеченной, закрытой местности посты располагались чаще, количество казаков, выделяемых в караул, было на них больше. Казаки конвоировали про-езжающих по дорогам, днем в потайных местах выставляли пикеты, а ночью по два-три человека несли службу в секретах (залогах). Хле-бопашество, покосы, пастьба скота, заготовка строевого леса и дров производились только под прикрытием войск. Весьма напряженной была кордонная служба как у рядовых казаков, так и офицеров. 

Служба казаков

Приведем в качестве примера вы¬писку из послужного списка командира

1- го Ставропольского казачьего полка (впоследствии полковника, командую¬щего 3-й бригады Кубанского казачьего войска) войскового старшины Андрея Антоновича Погуляева, кавалера орденов св. Владимира 4-й степени, св. Станислава

2- й степени с мечами, св. Анны 3-й степе¬ни с бантом, бронзовой медали в память войны 1853—1856 гг. на Андреевской ленте, награжденного золотой шашкой с надпи¬сью «За храбрость».

Только в период с февраля по ноябрь

1860 г. этот боевой офицер принял личное участие в следующих опе-рациях казаков на Лабинской кордонной линии:

в ночь на 25 февраля — отражение нападения партии горцев на казаков, ехавших с подводами от станицы Владимирской в станицу Вознесенскую;

13 апреля — участие в стычке при нападении партии горцев на работавших в поле казаков у станицы Вознесенской;

11 мая — отражение попытки горцев угнать табун лошадей, пас¬шихся у Шедокского укрепления;

20 мая — участие в перестрелке при нападении горцев на рубивших лес жителей станицы Сторожевой;

24 мая — участие в осмотре пластунами окрестностей станицы Сторожевой близ ущелий рек Кефира и Бежгона;

14 июня — участие в отражении нападения неприятельской партии на подводы жителей станицы Сторожевой, ехавших за лесом;

13 июля — участие в поиске казаками станицы Лабинской партии горцев на левом берегу реки Лабы;

19 сентября — участие в отражении партии горцев, напавшей на фуражиров близ Майкопского укрепления у Круглого леса;

27 сентября — участие в столкновении с партией горцев между Каладжинским укреплением и станицей Отважной;

30 октября — участие в столкновении в районе станиц Передовая и Преградная, затем в этот же день участие в осмотре пластунами окрестностей станицы Кардоникской;

4 ноября — участие в столкновении в районе станицы Зассовской на реке Лабе.

Итак, даже высокопоставленный офицер — командир полка прак-тически ежемесячно принимал личное участие в боестолкновениях с противником при охране границы. Рядовым казакам приходилось выполнять подобные задачи гораздо чаще.

Российский император Александр II щедро наградил командующего

3- й бригадой Кубанского казачьего войска (ККВ) перед выходом на пенсию, даровав ему 1000 десятин плодороднейшей кубанской земли (1 дес. — 1,09 га). До 1970-х гг. в одном из районов действий казачьей бригады (район нынешней станицы Мостовской) существовал хутор Погуляев.

Постоянная высокая степень угрозы со стороны воинственного и умелого противника требовала от казаков бдительности и продуманной организации службы по охране границы.

С этой целью, например, на Черноморской кордонной линии для отправления кордонной службы и содержания гарнизонов в укре¬плениях привлекалось до 2000 конных и 2500 пеших казаков, что позволяло нести службу в три смены. Остальные казаки находились в составе станичных резервов и были обязаны по тревоге оперативно выдвигаться к местам прорыва неприятельских сил.

Количество личного состава, привлекаемого на дежурство, заметно наращивалось при поступлении информации о подготовке горцами набега, а также для ответных действий казаков с выдвижением за Ку¬бань. Усиливать кордон приходилось и зимой, когда река замерзала и неприятель мог легко перейти ее в любом месте. Всего на Черномор¬ской линии насчитывалось до 6 тыс. конных и 9 тыс. пеших казаков, имелась также 12-орудийная батарея.

В целом тактика казачьих кордонов себя оправдывала. Власти смогли успешно разоружать население за линией кордона и предот¬вращать вооруженные набеги горцев на мирные поселения. Кордоны заметно снижали возможности неприятеля проводить диверсии в тылу русской армии.

Тактика горцев

Горцы, замыслив набег, формировали конную или пешую партию численностью, как правило, около 30 человек. Тщательно готовились лошади, заготовлялись патроны. Для переправы через реки исполь-зовались бурдюки.

Вожаками избирались нередко беглые казаки или солдаты, а также абреки из мирных аулов, хорошо знающие местность и язык.

Они внимательно следили за всем, что происходит на линии; знали всех начальников, их сильные и слабые стороны, число и дислокацию войск. Вели тщательный учет всем христианским и местным храмовым праздникам, во время которых казаки, включая иногда и караульных, «расслаблялись».

Засев в скрытном месте на берегу у места переправы, партия в тече¬ние нескольких суток внимательно наблюдала за действиями кордон¬ной стражи. Определялись маршруты казачьих разъездов, вскрывались места, где устраивали засады пластуны. Переправа осуществлялась ночью, по возможности в ненастную, дождливую погоду, что позволяло скрыть следы (сакму).

Отдельно следует упомянуть об умелом проведении горцами дезин-формационных мероприятий при подготовке набега. Через известных противнику осведомителей казакам сообщалась ложная информация о якобы ведущихся сборах, численности партии, указывались ложные маршруты и объекты предполагаемого набега.

По существовавшим для кордонной службы правилам, каждый постовой начальник с появлением неприятеля должен был извещать соседей сигнальным пушечным выстрелом, который повторялся на ближайших постах и станицах. Зная об этом, вожаки набега имитиро¬вали подготовку к переправе сразу в нескольких местах. В результате на значительной части кордонной линии начиналась беспорядочная пушечная канонада, поднималась общая тревога. Казачьи резервы распылялись по различным направлениям, люди и лошади изматыва¬лись. Дезорганизовав таким образом связь и управление на кордоне, противник выбирал безопасное место для переправы и повышал свои шансы безнаказанно выйти к намеченным для набега объектам.

Особо опасным считали казаки просачивание за кордон малочис-ленных отрядов горцев, которые называли себя «психадзе» (в перево¬де — стая водяных псов). Это были пешие группы, в состав которых входили простые по происхождению горцы-бедняки. Эти не гнушались никакой добычей.

Из числа горской аристократии выдвигались «хеджреты», зако¬ванные в кольчугу вожаки, под водительством которых совершались набеги достаточно многочисленных конных отрядов. При этом вожаку была важна не только добыча, но и слава умелого организатора набега.

Во время набега угонялся скот, уничтожались постройки в казачьих станицах, захватывались в плен жители. Например, с 1820 по 1833 г. горцами были взяты в плен 328 человек — мужчин, женщин и детей. Из них бежали или были отпущены 58 человек, выкуплены или обме¬няны 208. При этом, по свидетельствам современников, в те времена у горцев не было обычая издеваться над пленниками. Русский пленник становился у них рабом, с которым не обращались как со скотом, а если и плохо содержали, то потому, что сами были бедны. Тяжесть положе¬ния пленника состояла в плохой пище, тяжелой работе и отсутствии свободы. Этого, конечно, было достаточно, чтобы превратить жизнь в мучительную пытку.

Казаки не обращали пленных горцев в рабов, а содержали их в тюрьмах и крепостях как военнопленных, снабжая необходимым количеством пищи и хлеба. Рассматривали таких пленников как об¬узу, которую следовало кормить и охранять. Поэтому казачьи власти при малейшей возможности старались обменять их на русских не¬вольников.

По некоторым архивным данным, в период 1788—1908 гг. в во¬йнах и стычках с горцами были убиты, умерли от ран и пропали без вести 217 штаб- и обер-офицеров и 6231 казак Кубанского (Черно¬морского) казачьего войска. Как оценить такой уровень потерь? Ведь в упомянутый период кубанские казаки принимали участие во всех кровопролитных войнах, начиная от русско-турецкой 1787—1791 гг. и до русско-японской войны 1904—1905 гг. По-видимому, минимизации потерь способствовали хорошая индивидуальная военная подготовка каждого казака, умелый выбор тактики действий при столкновениях с противником, ведении разведки, охране границы, воинская спайка и сплоченность казачьих подразделений.

Особой стойкостью отличались казачьи части и на фронтах Первой мировой войны. Об этом объективно свидетельствуют данные социоло¬га генерала Н.А. Головина, показавшего соотношение кровавых потерь и попавших в плен в различных частях русской армии. У казаков это процентное соотношение было 94 и 6. По боевому духу они даже обо¬гнали гвардию, где соотношение было 91 и 9, в регулярной кавалерии — 79 и 21, у гренадеров — 78 и 22, у армейской пехоты — 65 и 35%. В годы Первой мировой войны Кубанское казачье войско потеряло 3964 человека, ранеными — 23 886.

В наше время анализ результатов участия подразделений и частей, имевших разную подготовку к действиям в «горячих точках» показал, что при выполнении аналогичных задач подразделения, прошедшие всестороннюю подготовку несли потери на 70—75% меньшие, чем слабо подготовленные подразделения, и в 3—4 раза меньшие, чем под-разделения, не прошедшие никакой подготовки.

Здесь, кстати, напрашивается и некий чисто прагматический вывод для молодых людей, стремящихся сегодня увильнуть от службы в армии и теряющих при этом возможность получить в мирное время хорошую индивидуальную воинскую подготовку к защите Отчества. При на-ступлении чрезвычайных обстоятельств и проведении в экстренном порядке массовых мобилизационных мероприятий возможности получить добротную воинскую подготовку и этим самым повысить свои личные шансы победить и остаться в живых будут иными, чем в мирное время.

Постоянные стычки с горцами, высокая смертность от болезней приводили к заметной убыли казачьего сословия. В связи с этим пра-вительство проводило целенаправленную политику по переселению на Кубань многих десятков тысяч крестьян из малороссийских губерний (главным образом Полтавской и Черниговской). Выбор этих губерний не случаен — переселения, при всей их значительности, не вносили никакой разноплеменности в коренное население приграничного края.

В целом к середине XIX в. на Кубани насчитывалось 165 тыс. че¬ловек казачьего сословия (примерно поровну мужского и женского пола), 20 тыс. городовых сословий портового города Ейска. В общей численности населения казачьих земель доля других националь¬ностей (главным образом, черкесов и татар) была невысокой (около 1 тыс. человек мужского пола). Проживали на Кубани и 220 немецких колонистов.

Основную часть населения, таким образом, составляли православ¬ные казаки. Именно единая вера — Православие, а также верность традициям предков решающим образом способствовали сплоченности перед лицом тяжких испытаний.

Единению казаков способствовала и продуманная политика вла¬стей в области культуры. С первых лет заселения Кубани поощрялось строительство школ и церквей, и это при общей нехватке жилых помещений и чрезвычайной скученности проживания в начальный период заселения края.

Особым событием в культурной жизни казаков стало создание в 1811 г. хорового певческого коллектива (ныне — Государственный академический Кубанский казачий хор, старейший и крупнейший национальный казачий коллектив России).

Кубанский казачий хор в определенном аспекте является истори-ческим памятником, в формах культуры и искусства запечатлевшим военное и культурное освоение Кубани, историю Кубанского каза¬чьего войска, историю классической светской и духовной культуры г. Екатеринодара, участие казаков во всех войнах минувших столетий.

Хор представляет как историю отдельных личностей и повседневность певческой и музыкальной культуры Кубани, так и историческую героику и большую драму казачества в целом, неотъемлемых от истории России.

Казачий тыл

Надо сказать, что власти уделяли должное внимание не только во-инской подготовке казаков. Заботились и о формировании надежного казачьего «тыла» за счет продуманной системы образования девушек, как правило, дочерей казачьих офицеров. Например, воспитанницам 

созданного в 1863 г. Кубанского Мариинского женского училища (с 1902 г. — Кубанский Мариинский женский институт) наряду с общеобразовательными предметами давали тщательно продуманный курс домоводства, прививались знания по воспитанию детей и уходу за ними. Делами этого учебного заведения интересовались на самом высоком уровне — в 1888 г. Кубанское Мариинское женское училище посетили император Александр III с императрицей Марией Федоров¬ной и детьми — Николаем и Георгием.

Главная задача Мариинского женского института предусматри¬вала «дать дочерям офицеров ККВ воспитание, соответствующее их будущему назначению — быть добрыми супругами, преимущественно людей, большая часть жизни которых связана с тяжелой службой по защите родного края, быть попечительными матерями, на которых исключительно лежит обязанность о физическом и нравственном воспитании и первоначальном умственном образовании детей, быть знающими хозяйками, от которых большей частью будет зависеть до-машнее благосостояние».

Таким образом, выпускницы институ¬та могли не только работать учителями в станичных народных школах, но и были хорошо подготовлены для ведения до¬машнего хозяйства и воспитания детей — немаловажные качества с учетом частых и длительных отвлечений главы семейства для несения воинской службы вдали от дома. Увы, традиции подобной подготовки будущих хранительниц семейного очага сейчас во многом утрачены.

Подводя итог вышесказанному, важно отметить, что создание охраняемых ка¬заками границ нельзя рассматривать как некую «агрессию» по отношению к другим народам. Расширение российских преде¬лов, в том числе и на Юг, представляло исторически обусловленный естественный процесс, все параметры которого были продиктованы требованиями времени, особенностями развития Рос¬сийской державы и вектором ее геополитической устремленности.