У казаков отношение к коню особое. В течение многих тысячелетий конь помог создать особый тип гордого и свободного воина, презирающего опасность и смерть, верного долгу и чести. По мнению казаков, езда на коне, преодоление препятствий и преград требует от всадника силы и вынос­ливости, ведь при верховой езде задейству­ются практически все мышцы тела. Потому человеку, изо дня в день полагающемуся на коня и доверяющему ему свою жизнь, приходится поневоле поддерживать себя в хорошей физической форме.

По словам казаков, лошадь — разум­ное существо: «Как ты подходишь к ней, берешь поводья, ставишь ногу в стремя, садишься в седло, так она, соответственно, себя и ведет». «Лошадей не нужно бояться, — уверяют казаки. — Они твой страх чувствуют и перестают подчиняться. Но и грубить им тоже нельзя, а то когда-нибудь они отомстят».

Донцы перед атакой на фронте Первой мировой войны

Потому конная культура формирует специфический культурный код, конные народы — это люди с «открытым сердцем», прямые, честные, не ведающие страха и четко осознающие конечность бытия. Конным народам не присущ культ «вечной земной жизни» или же по­клонение «жизни любой ценой», даже сейчас каждый конник знает, что, садясь в седло, он может распрощаться с жизнью буквально в тот же момент.

Отношение казака к коню впитало в себя почитание этого благо­родного животного многими поколениями предков, прежде всего, евразийскими кочевниками. Казаков недаром называли «степными кентаврами», с рождения и до смерти конь сопутствовал им во всех земных делах. Об умершем и сейчас на Дону говорят: «Привязал коня» или «Пошел бурных коней ловить». Конь, по воззрениям казаков, на­ходился в тесной связи со своим хозяином, отчего возникло большое количество примет и гаданий.

По записям казачьего историка Х.И. Попова, в старину, как расска­зывают, часто бывали такие случаи: убьют или возьмут в плен казака, а конь его, не пойманный врагом, пустынными степями, по звездам, пробирается на Дон, прямо на двор своего хозяина, и тут-то начина­ются над ним слезные причитания престарелой матери или молодой жены.

В поэтической форме воспоминания об эвакуации Русской армии генерала П.Н. Врангеля из Крыма в октябре 1920 г. оставил казачий поэт Н.Н. Туроверов.

При погрузке на суда казаки были вынуждены оставлять на берегу коней, некоторые из которых бросались в волны и плыли вслед за судном, увозящим хозяина:

Уходили мы из Крыма Среди дыма и огня;

Я с кормы все время мимо В своего стрелял коня.

А он плыл, изнемогая,

За высокою кормой,

Все не веря, все не зная,

Что прощается со мной.

Сколько раз одной могилы Ожидали мы в бою.

Конь все плыл, теряя силы,

Веря в преданность мою.

Мой денщик стрелял не мимо —

Покраснела чуть вода...

Уходящий берег Крыма Я запомнил навсегда.

Считается, что стихотворение легло в основу запоминающегося эпизода из фильма «Служили два товарища», где герой Владимира Вы­соцкого белогвардеец Брусенцов стреляет с борта корабля в плывущего за ним коня, а затем стреляется сам.

Н.Н. Туроверов похоронен на кладби­ще Сент-Женевьев-де-Буа рядом с женой Юлией Александровной. Русская зарубеж­ная пресса откликнулась на смерть Н.Н. Туроверова серией статей, называя его «поэтом талантливейшим», «любимым и ...последним выразителем духа мятежной ветви русского народа — казачества».

По пути героя стихотворения Н.Н. Ту- роверова прошли десятки тысяч русских офицеров.

Вот судьба внуков кубанского казака Андрея Антоновича Погуляева, о котором мы вспоминали в очерке «Казачья стража».

В книге С.В. Волкова «Офицеры каза­чьих войск. Опыт мартиролога» упомина­ется Погуляев Василий Александрович, сын псаломщика в Екатери- нодаре[1].

Образование: Ставропольская духовная семинария в 1907 г. После начала Первой мировой войны поступил в Оренбургское военное училище (1915 г). Высочайшим приказом от 19 февраля 1916 г. «про­изводятся полков ККВ из прапорщиков в хорунжии 2-го Таманского...

Погуляев Василий со старш. с 1 дек. 1914».

Во время Первой мировой войны офицер 2-го Таманского полка ККВ Юго-Западном фронте. Затем в Вооруженных силах Юга России и Русской армии в возрожденном 2-м Таманском полку ККВ. Вместе с братом Николаем Погуляевым, офицером этого же полка, в 1920 г. на транспорте «Херсон» поки­нул Крым. Николай умер от ран в Болгарии.

Василий был в эмиграция в Болгарии, Югос­лавии, Франции. Родным на Кубань в 1927 г. из парижского предместья Сен-Женевьев-де-Буа написал, что прекращает переписку из-за опа­сений навлечь на них репрессии. Сообщил, что собирается в США.

Старший брат Василия — Александр Алек­сандрович Погуляев, священник церкви села

Пелагиада на Ставрополье, был арестован в 1928 г. и бесследно исчез в недрах Ставропольского лагеря (Ставлаг).

Это лишь одна из многих тысяч казачьих семей бывшей Российской империи. Сегодня С.В. Волков, П.Н. Стрелянов (Калабухов) и мно­гие другие историки делают работу неоценимой важности, стараясь сохранить для истории и для потомков имена казаков — защитников Отечества. Низкий поклон им за это.

Коснемся еще одного аспекта, связанного с возрождением казаче­ства. В последнее десятилетие с учетом заметного увеличения притока в Россию рабочей силы с сопредельных территорий все более очевидной становится необходимость формирования на государственном уровне механизмов по обеспечению интеграции представителей других куль­тур в свое общество.

В этом контексте крайне важным является еще один исторический аспект участия казаков в пограничной службе, а именно, веками на­работанный опыт поддержания контактов с местными жителями на окраинах государства и населением соседних стран.

Речь идет о необходимости развертывания как внутри россий­ского общества, так и с народами сопредельных стран интенсивного межкультурного диалога, который фактически представляет собой единственную надежную основу для предотвращения роста экстре­мизма, терроризма и ксенофобии. Применение военной силы является крайним средством.

В связи с этим полезно будет напомнить, что история казачества богата не только примерами славных подвигов на полях сражений, но и примерами успешного разрешения конфликтных ситуаций путем переговоров сторон. В течение многих веков казаки, возможно, не отдавая себе отчета, были одними из первых начинателей межкуль­турного диалога между русскими, православными людьми и жителями сопредельных стран и территорий, где создавались казачьи поселения. Казаки изучали язык своих соседей, их культуру, успешно развивали с ними экономические связи. Все это создавало естественную основу для решения многих, нередко крайне острых проблем путем диалога и поиска разумных взаимных компромиссов. В этом процессе участво­вали как рядовые казаки, так и офицеры.

По-видимому, в рамках решения задач по возрождению казачества должное внимание надо бы уделить и изучению исторического опыта, накопленного многими поколениями казаков в сфере установления и поддержания контактов с представителями других этносов, носителя­ми иной культуры и веры. Бесценные крупицы этого опыта послужат при разработке основ для развертывания межкультурного диалога в новой исторической обстановке.

[1] Волков С.В. Офицеры казачьих войск. Опыт мартиролога. М.: Изд. университета

Дмитрия Пожарского, 2013.