В начале 1856-57 учебного года в Одесском учебном округе, как и в Санкт-Петербургском, сменилось руководство - попечителем был назначен знаменитый хирург, член-корреспондент Петербургской Академии наук Н. И. Пирогов, только что вернувшийся с полей Крымской войны. Поводом к тому послужила публикация в «Морском сборнике» его первой педагогиче­ской статьи «Вопросы жизни» (июль 1856 года), охватившей широкий круг вопросов обучения и воспитания и вызвавшей общественный резонанс.

Педагог, выступавший за единство системы образования, пропагандиро­вавший «общечеловеческое» воспитание, с первых месяцев работы на посту попечителя занялся поиском новых форм обучения, которые должны были способствовать активизации ученика, мотивировать его к самостоятельной де­ятельности, подготавливать гимназиста к переходу «от класса к лекциям». В литературных беседах, введенных в одесских гимназиях в конце 1856 года [81, с. 612] (официальное распоряжение было издано 16 января 1857 года [187, стб. 968]) Н. И. Пирогов видел одну из таких новых форм.

В докладной записке министру А. С. Норову от 20 января 1857 года по­печитель пишет о важности использования литературных бесед в школьной практике. Уделяя внимание недостаткам системы образования Одесского учебного округа, педагог касается и вопроса о преподавании в гимназиях рус­ской словесности. Н. И. Пирогов высказывает мнение, что для распростране­ния «познания» отечественного языка, искоренения иностранных и провинци­альных оборотов словесность необходимо преподавать «более практически» и

не всегда придерживаться программ «буквально»: разбирать произведения

классических писателей и устраивать литературные беседы [186, с. 68-69].

В начале 1858 года уже сам министр во всеподданнейшем отчете за 1857 год, положительно отзываясь о попечительской деятельности Н. И. Пирогова, упоминает и введенные им литературные беседы, которые «продолжаются с успехом». В этом же документе А. С. Норов кратко описывает методику орга­низации бесед. Основные цели этих занятий: развитие самостоятельности уче­ников, повышение мотивации к изучению русского языка. Проводились бе­седы 2 раза в месяц в присутствии попечителя, директора, инспектора, избран­ных учителей и профессоров. На занятиях учащиеся читали сочинения, напи­санные на темы «по различным отраслям знаний». После прочтения открыва­лись «изустные состязания» между автором и присутствующими учениками - учащимися последних трех классов обеих одесских гимназий [103, с. 90].

Очевидно, что беседы в Одессе были введены по примеру Казанского и Санкт-Петербургского учебных округов: некоторые элементы методики этих занятий (цели, участники, периодичность) скопированы оттуда [203, с. 145­146].

Были ли беседы в Одессе регламентированы каким-либо документом, неизвестно, но подробности их проведения сохранились в воспоминаниях участника бесед Л. Доброва, учившегося в те годы во 2-й Одесской гимназии.

По мнению мемуариста, основные цели введения этих внеклассных занятий состояли не только в развитии навыка публичных выступлений и диспутов, интереса к умственной деятельности «вне обязательных урочных занятий», но и в отвлечении учеников «от безделья и дебоширств», которые были не редко­стью в жизни гимназистов Одессы [81, с. 612].

Беседы в одесских гимназиях, по мысли Н. И. Пирогова, действительно должны были проходить почти точно так же, как в Казани и Санкт-Петербурге. Учащийся писал сочинение на самостоятельно избранную тему (как правило, научную) или небольшое литературное произведение. Письменная работа до­пускалась к прочтению на «литературном вечере» после предварительного просмотра тем учителем, к предмету которого она относилась (чаще это были преподаватели словесности и истории). Если автор избирал научную тему, то должен был изложить основные положения своей работы в тезисах, которые позволили бы оппонентам лучше ориентироваться в незнакомом материале. Стать оппонентами и вступить в словесные прения с выступающим могли все находящиеся на беседе ученики; также им разрешалось писать письменные ре­цензии на обсуждавшиеся сочинения для прочтения на следующих беседах. Участие в беседах для учеников было необязательным, однако Л. Добров от­мечает, что гимназисты посещали их «исправнее», чем классные занятия. Ча­сто присутствовал на беседах и сам попечитель.

Беседы, начинавшиеся в 7 часов вечера, порой затягивались до полу­ночи. Наиболее оживленные прения вызывали простые темы, которые были «по плечу» большинству гимназистов. Например, о пословице «не по хорошу мил, а по милу хорош». Критика на литературные опыты гимназистов и на со­чинения научного характера обычно ограничивалась замечаниями «относи­тельно слога». Причем, как правило, автору из 1-й гимназии возражали уче­ники 2-й и наоборот. Так, на статью компилятивного характера «Обзор рус­ской литературы в сороковых годах», составленную учащимся 2-й гимназии А. Я. Пассовером из различных журнальных выписок, была написана рецен­зия, уличающая автора в плагиате: добросовестный критик привел все случаи дословного заимствования чужих мыслей. Вот как описывает ход этой беседы мемуарист: «чтение рецензии прерывалось то громким, то сдержанным глу­хим смехом». Весьма показательна и реакция попечителя на эту разоблачаю­щую рецензию, который отнесся к происшествию с иронией и сам не сдержал смеха [81, с. 615].

Изначально предполагалось, что присутствующие на внеклассном заня­тии директор, учителя гимназии и профессора Ришельевского лицея будут

редко вмешиваться в ход обсуждения - только для «разрешения фактических недоразумений» [81, с. 613]. Однако зачастую литературные беседы сильно уклонялись от замысла попечителя. Например, одному из воспитанников, написавшему статью о крестовых походах, на беседе возражал преподаватель истории А. И. Георгиевский (в будущем известный государственный деятель, реформатор отечественной системы образования), и она превратилась в «крас­норечивую лекцию» [81, с. 614]. Такие выступления учителей и профессоров со временем стали нормой, что привело к падению интереса учащихся. Во- первых, ни автор, ни ученики-оппоненты оказывались не способны что-либо добавить к «вылощенной речи оппонента-профессора». Во-вторых, эти лек­ции, посвященные узкой теме, выбранной автором-гимназистом, совсем не увлекали прочих воспитанников, которые оказывались пассивными и не очень внимательными слушателями.

Поэтому отнюдь не случайно, что в циркулярном предложении от 11 но­ября 1857 года директорам учебных заведений Одесского учебного округа Н. И. Пирогов просит педагогов реже вмешиваться в ход литературной беседы и давать возможность «самим учащимся рассуждать между собой» [186, с. 79]. В этом же циркуляре попечитель делает распоряжение допустить к данным внеклассным занятиям и отличнейших учеников 5 класса. Следовательно, пер­воначально в одесских беседах участвовали только гимназисты двух старших классов.

Л. Добров утверждает, что беседы в гимназиях Одессы просущество­вали недолго, и не связывает их прекращение с переводом Н. И. Пирогова в

Киев, состоявшимся летом 1858 года. Известно, что литературные беседы про­водились и в некоторых других учебных заведениях округа. С. Г. Вилинский приводит сведения о литературных вечерах, устраивавшихся в Херсоне, кото­рые после отъезда попечителя-хирурга из Одессы, превратились в карточные [46, с. 7].

Начав новый 1858-59 учебный год в должности попечителя Киевского учебного округа, Н. И. Пирогов уже в середине октября издал официальное распоряжение о введении литературных бесед. В правилах, утвержденных в том же месяце, были учтены организационные ошибки, допущенные в Одессе. Учителю словесности и другим присутствующим преподавателям предписы­валось делать возражения (в рамках своего предмета) только после окончания ученической дискуссии: указывать на недостатки письменной работы, не за­меченные гимназистами-оппонентами, излагать общие суждения о достоин­ствах сочинения и рецензии на него [232, с. 129].

Требование самостоятельной работы ученика при написании сочинения звучало ещё категоричней: «Влияние учителя словесности в ученических со­чинениях совершенно устраняется» [232, с. 130]. Роль преподавателя своди­лась к одобрению, неодобрению выбранной темы или её назначению. Он же давал окончательную характеристику письменной работе.

В параграфе, посвященном темам ученических сочинений, отмечалось, что они должны иметь научный характер и относиться к разным гимназиче­ским дисциплинам. Написание сочинений по народным пословицам, удачно выражающим житейскую мудрость, также приветствовалось.

В документе делался акцент на метапредметном характере литератур­ных бесед: основная их цель - развитие самостоятельности учащихся, разви­тие их устной и письменной речи. Позднее в статье «О цели литературных бе­сед» (впервые помещена в № 3 «Циркуляров по Киевскому округу» за 1860 год [187, стб. 968]) Н. И. Пирогов уточнил: одна из задач литературных бесед - подготовить старшеклассника к переходу в университет [186, с. 215]. Помимо учебных, педагог при введении данной формы внеклассной работы преследо­вал и воспитательные цели, прежде всего - сближение наставников с учени­ками и учеников друг с другом. Эта цель, не заявленная ни в правилах для бесед, ни в статье «О цели литературных бесед», неоднократно упоминается Н. И. Пироговым в некоторых его педагогических работах [186, с. 158, 160; 187, стб. 768] и даже в личных письмах [187, стб. 943].

В добавление к указанию на необязательность участия учеников в «ли­тературных вечерах», которая декларировалась и в Одессе, киевские правила содержали параграф, мотивирующий гимназистов к участию в беседах: луч­шие из представленных сочинений предлагалось принимать вместо итоговых экзаменационных, остальные же - засчитывать в число обязательных годич­ных. Ещё одно небольшое отличие киевских бесед от одесских и санкт-петер­бургских - их периодичность - один раз в три недели. Все остальные элементы одесской методики были в Киеве полностью сохранены.

Во время попечительства Н. И. Пирогова в Киевском учебном округе насчитывалось 11 гимназий. В исследованных нами документах встречается информация о проведении литературных бесед в 5 учебных заведениях: в 1-й и 2-й киевских гимназиях, учащиеся которых по примеру Одесского округа участвовали в беседах совместно, в Нежинской, Немировской [236, с. 139-140] и Новгород-Северской [184, с. 111]. Сведения об этих занятиях в Немирове и Новгороде-Северском весьма скудны и ограничиваются лишь указаниями на то, что литературные беседы там велись, причем в последнем, судя по мему­арному свидетельству [264, с. 265], их устройство поощрялось директором Л. И. Кулжинским и на них иногда читались малорусские произведения. Та­ким образом, говоря о беседах в Киевском учебном округе, мы будем иметь в виду прежде всего две гимназии, находящиеся в окружном центре.

По итогам учебного года директора читали гимназистам и педагогам от­четы о литературных беседах, в которых, с одной стороны, отмечали недо­статки методики проведения этих занятий, а с другой - предлагали пути устра­нения этих недостатков. Эти документы затем публиковались в окружном

«Циркуляре», который стал выходить с декабря 1858 года как ежемесячное

периодическое издание [186, с. 470].

В конце 1858-59 учебного года несовершенства литературных бесед, выявленные директором 1-й Киевской гимназии А. К. Делленом, оказались та­ковы: 1) ученики часто не готовились должны образом к классным занятиям, объясняя это сильной занятостью при написании сочинения или критики для предстоящей беседы; 2) воспитанники порой заражались «пустым высокоме­рием» и «с презрением» рассуждали о работах «почтенных авторитетов»; 3) вместо предполагаемого сближения учеников 2-х гимназий, «возбужден­ное... соревнование», как и в Одессе, носило характер «враждебный и разъ­единяющий»; 4) «разъяснение истины», которое должно было становиться итогом прений, как правило, не достигалось - и автор, и оппоненты, желая не оказаться побежденными, оставались при своих ошибочных мнениях и игно­рировали «очевидную, осязательную истину» [232, с. 132].

Директор отметил, что такое «ложное честолюбие» появилось вслед­ствие неправильного понимания учениками целей бесед, и напомнил, что учреждены эти занятия не для развития наиболее способных и смелых учени­ков, а для «усовершенствования» и активных, и пассивных [232, с. 132].

Основные предложения А. К. Деллена по изменению методики проведе­ния бесед относились к параграфу 6 правил, согласно которому учитель сло­весности мог дать «окончательно» свое мнение о достоинстве письменной ра­боты того или иного ученика. Во-первых, по мнению педагога, «окончатель­ные приговоры» должны были читаться не за один раз обо всех сочинениях (как это было в 1858-59 учебном году), а регулярно - после каждой беседы. Во-вторых, предполагалось, что учителя будут рассматривать только сочине­ния учеников той гимназии, в которой сами преподают, чтобы не опасаться подозрений в излишней строгости.

О негативных сторонах литературных бесед пишут в своих воспомина­ниях и воспитанники 1-й Киевской гимназии Н. А. Бунге и Н. П. Забугин. Быв­шие гимназисты отмечают, что с большим успехом беседы шли только первое время. Уже через год число желающих писать сочинения значительно сокра­тилось, а сами занятия стали менее оживленными - педагогам приходилось просить гимназистов об участии. Падение интереса к беседам мемуаристы свя­зывают с большой загруженностью учеников классными занятиями - на раз­работку сложных научных тем просто не оставалось времени. Однако Н. А. Бунге и Н. П. Забугин уточняют, что всё-таки литературные беседы имели «большое и благотворное» значение, развивали самостоятельность, умение работать с источниками, излагать мысли письменно, отстаивать свою позицию в словесных прениях [191, с. 40-41].

Падение интереса учащихся к беседам отмечал и А. К. Деллен в отчете за 1859-60 учебный год и связывал его с ошибками педагогов, не следовавших установленным правилам и не поощрявших авторов лучших сочинений [261, с. 158].

М. К. Чалый, учитель словесности и инспектор 2-й Киевской гимназии, утверждает, что беседы в Киеве проходили под председательством попечи­теля: распорядителем бесед был не учитель словесности, а сам Н. И. Пирогов. Именно попечитель останавливал учеников-диспутантов и выводил их на «настоящую дорогу», когда те слишком увлекались спором. В своих воспоми­наниях М. К. Чалый подтверждает существование «нежелательных явлений», которые указал в упомянутом выше отчете директор 1-й гимназии А. К. Дел- лен. Воспитанники, почувствовавшие себя «самостоятельными учеными», стали с пренебрежением относиться и к учебникам, и к классным занятиям во­обще. Источниками при написании сочинений не всегда избирались работы, доступные пониманию гимназистов, например, историка литературы И. Шерра, историка Г. Т. Бокля. На уроках неподготовленные ученики, участ­вовавшие в беседах, порой оправдывались тем, что специально занимаются историей или словесностью [259, с. 297-298].

Конечно, недостатки организации литературных бесед не укрылись и от взгляда их главного устроителя и пропагандиста - Н. И. Пирогова: он обращал внимание преподавателей и гимназистов и на сокращение количества разби­равшихся на беседах сочинений, и на отсутствие «духовного сближения» между воспитанниками 1-й и 2-й гимназии, и на злоупотребление учащимися предоставленной им свободой выражения собственных мыслей, которая про­являлась в «неуместных» суждениях о наставниках [232, с. 136]. В упомянутой выше статье педагог уделил пристальное внимание ещё одной проблеме - те­мам, избираемым учащимися для сочинений, - и указал на необходимость со­ответствия тем исследовательских сочинений-рефератов возрасту, способно­стям и уровню развития воспитанников. Укоряя некоторых авторов за чрез­мерную самоуверенность, Н. И. Пирогов призвал учеников прислушиваться к «голосу опыта» и пробовать свои силы в самостоятельном научном труде «с чрезвычайной постепенностью» [186, с. 216-217]. По мнению педагога, бе­седы хотя и не всегда, но достигали своей цели - некоторые участники их об­наружили стремление к научной деятельности, проявили «дарование» и тем самым доказали важную роль этих занятий в развитии самостоятельной дея­тельности и в «приготовлении» к университету.

В последние годы жизни в письмах своему коллеге-врачу И. В. Бертен- сону Н. И. Пирогов рассказывал о внеклассных занятиях, которые устраивал в бытность свою попечителем «на окраинах государства» и называл и другие положительные результаты, достигнутые их введением: ученики выбирали темы не всегда «по силам», но всегда «по склонности», благодаря чему педа­гоги могли обнаружить в своих учениках скрытые способности. Кроме этого, Н. И. Пирогов отмечал, что гимназисты брались за разработку тем с необык­новенным рвением и полной серьезностью, и во многом этому способствовала «свобода воззрений», не допускаемая во время обычных уроков [187, стб. 943].

Даже преподаватель первой киевской гимназии Н. Д. Богатинов, кото­рый в целом отрицательно относился к деятельности Пирогова и, как и М. К. Чалый [230, с. 426], считал, что она привела к «распущенности [учени­ков] в дисциплинарном отношении, какой... дотоле не видал учебный мир», признает оживление, внесенное в жизнь школы литературными беседами и са­мостоятельными работами гимназистов [183, с. 98].

О роли самого попечителя в этом оживлении пишет В. Л. Беренштам в мемуарной статье «Из школьных лет А. С. Лашкевича»: обычно итог беседе подводил именно Н. И. Пирогов, он давал общую оценку всем высказанным замечаниям и возражениям. Выступления попечителя порой производили сильное впечатление на учеников и «глубоко» западали «в их сердца и поня­тия». По воспоминаниям В. Л. Беренштама, который в годы попечительства Н. И. Пирогова уже учился в университете, А. С. Лашкевич тщательно гото­вился не только к чтению собственного сочинения на беседе, собирая и изучая необходимые «пособия и источники», но и к каждому «литературному вечеру» вообще и обязательно знакомился с предметами сочинений своих товарищей [22, с. 256].

Н. И. Пирогов вообще возлагал большие надежды на развитие литера­турных бесед в гимназиях. В его методической системе эта форма работы вы­ступала одним из звеньев, связывающих среднюю и высшую школу. Педагог рассматривал последние (6-й и 7-й) классы гимназии как переходные, подго­тавливающие учащихся к продолжению образования в университете. В статье, написанной в связи с обсуждением проекта нового устава общеобразователь­ных учебных заведений, педагог подчеркивал, что на уроках в старших клас­сах, которые должны иметь «более вид бесед», необходимо заниматься в ос­новном разбором внеклассных трудов учеников [186, с. 229]. Примерно в то же время в своей первой статье по университетскому вопросу «Чего мы же­лаем?» (1859) Н. И. Пирогов высказывал мнение о возможности замены лек­ций по многим предметам беседами для обсуждения «основных и самостоя­тельных вопросов науки» [186, с. 139]. В другой своей работе - проекте созда­ния педагогической гимназии в Киеве (1859) - Н. И. Пирогов предлагал ввести в ней 8-й университетский класс, и всё учебное время (помимо 10 основных уроков в неделю) посвятить самостоятельным занятиям, а также литератур­ным и научным беседам гимназистов [186, с. 160].

Многие проекты Пирогова-педагога так и остались проектами - в 1861 году его деятельность на посту попечителя вследствие конфликта с властями была завершена. По всей видимости, беседы в киевских гимназиях вскоре по­сле этого события прекратились, поскольку отношение нового руководства учебного округа к «литературным вечерам» значительно отличалось от отно­шения знаменитого педагога и хирурга.

Преемник Н. И. Пирогова в одном из циркуляров за 1862 год подробно остановился на вопросе об их проведении: подверг критике существовавшую до него методику и предложил внести в неё существенные изменения. Лите­ратурные беседы становились обязательными для всех учеников, «дабы нера­дение не находило поощрения в освобождении от оных», при этом рекомендо­валось отводить для их проведения один из уроков словесности, на котором «весьма желательно» было присутствие директора или инспектора и других учителей.

Ход беседы по новой методике должен был принять следующий вид: на занятии читаются сочинения гимназистов, признанные учителем словесности лучшими; после прочтения преподаватель делает разбор письменной работы и просит ученика объяснить допущенные ошибки, причем замечания на сочи­нение могут делать и другие воспитанники.

По словам самого попечителя, беседы должны были превратиться в обычный урок русского языка, посвященный разбору лучших ученических со­чинений [232, с. 137]. Из правил Н. И. Пирогова новая методика переняла только один параграф: работы, заслужившие особенного внимания, освобож­дали авторов от экзаменационных сочинений.

Проводились ли беседы по методике, описанной в данном циркуляре, в гимназиях Киевского учебного округа, неизвестно. Однако сохранились све­дения о том, что литературные беседы продолжились после отставки Н. И. Пи­рогова в Нежинской гимназии и велись беспрерывно до 1868 года именно по правилам, утвержденным им. А. Е. Грузинский, изучавший протоколы бесед, проводившиеся в Нежине в течение 9 лет - с 1859 по 1868 годы, отмечал, что интерес учащихся к этим занятиям на протяжении всего периода не ослабе­вал - зачастую на беседе присутствовало более 50 человек. Сочинения на ли­тературные темы гимназисты писали с опорой на литературоведческие работы П. В. Анненкова, П. А. Вяземского, П. А. Кулиша, критические статьи

B.    Г. Белинского, А. Д. Галахова, П. А. Плетнева, Н. Г. Чернышевского,

C.    П. Шевырева, «солидно обставить пособиями тему считалось у них вопро­сом чести» [73, с. 11]. Источники одинаково внимательно изучались и автором сочинения, и оппонентом. Критик вполне мог упрекнуть сочинителя за недо­статочную проработку темы. Например, такого упрека заслужил автор сочи­нения о Ломоносове, пользовавшийся только учебником К. П. Зеленецкого.

Диспуты, проходившие во время литературных бесед в Нежине, почти не касались формы сочинений - их композиции, отдельных слов и выражений, орфографической грамотности. Внимание обращалось обычно только на со­держание работы, при этом нередко беседы, посвященные разборам литера­турных произведений, сочетались с обсуждением острых социальных про­блем: был ли Онегин представителем прогрессивной общественности? можно ли Н. В. Гоголя назвать «социалистом» (писателем, «касающегося жизни всего общества» [73, с. 14])? каковы различия между нигилистом и реформа­тором?

А. Е. Грузинский характеризует наставников, руководивших прениями, как людей «простых, бесхитростных», не всегда «достаточно вооруженных познаниями» [73, с. 16] и «способными к делу руководства» [73, с. 21]. Педа­гоги первые годы вообще не вмешивались в ход занятия, но когда такие вме­шательства стали происходить, то гимназисты «отстаивали свои взгляды про­тив начальства так же стойко, как против своего брата-товарища» [73, с. 16]. Историк нежинских бесед приводит примеры подобных споров: учащиеся вполне свободно обсуждали с директором вопросы значения царствования Екатерины I, виновности Бориса Годунова в убийстве царевича Дмитрия и др. Порой дискуссии приобретали комичный характер. Так, во время беседы о стихотворениях Кирши Данилова, помимо прочих, всерьез поднимался вопрос о составе борща.

По сохранившимся протоколам бесед понятно, что основным их руково­дителем в Нежинской гимназии долгое время был директор Е. П. Стеблин-Ка­минский, занимавший этот пост с 1856 по 1866 годы. О роли Е. П. Стеблина- Каминского в устройстве в гимназии внеклассных занятий пишет и П. Ко­робка [66, с. 219]. Директор, обычно принимавший живое участие в беседе, иногда помогал гимназистам-пансионерам подготовиться к ней, подобрать не­обходимые источники. Е. П. Стеблин-Каминский пытался поддержать инте­рес ученика, возникший во время внеклассного занятия, и часто приходил с книгой по разбиравшейся на беседе теме в пансион, читал выдержки из нее, а затем отдавал одному из воспитанников.

Воспоминания о беседах в Нежинской гимназии, проводившихся в сере­дине 1860-х годов, оставил известный писатель И. И. Ясинский. Называя эти занятия, в которых участвовали учащиеся 4-7 классов, «литературным развле­чением», он пишет о «чрезвычайно благоприятном» их влиянии на развитие воспитанников, подтверждает, что работа с источниками велась очень тща­тельно, - в гимназической библиотеке «были все авторы, даже новейшие». «Бывало, целую неделю сидишь и изучаешь предмет, о котором предстояла беседа» [276, с. 40], - вспоминает И. И. Ясинский. Прениями руководили ди­ректор, инспектор и учитель словесности Добротворский, «отрицавший лите­ратуру, начиная с Пушкина» и в то же время «глубоко знавший её». Интересно и сравнение между Нежинской и Черниговской гимназиями, которое делает мемуарист, отучившийся 7-й класс в последней: «что считалось свободомыс­лием в Нежине, совсем не было свободомыслием в Чернигове»; «общий уро­вень гимназистов в Чернигове был выше» [276, с. 45].

Как было показано, методики организации и проведения литературных бесед в Казанском, Санкт-Петербургском, Одесском и Киевском учебных округах, процессы становления этих методик были различны. Содержатель­ные особенности литературных бесед, характерные для названных округов, мы представим на основе результатов анализа тематики сочинений учащихся, читавшихся и разбиравшихся на рассматриваемых внеклассных занятиях.