В международно-правовой доктрине существует дискуссия относительно нетрадиционных субъектов — лиц и образований, которые традиционно не признавались субъектами международного права (индивиды, МНПО, ТНК, части федераций и автономные территории унитарных государств, а также отдельные международные судебные органы).

Индивид. Аргументы в пользу международной правосубъектности индивида основываются на обладании им субъективными правами по международному праву, наличии международной процессуальной правоспособности, а также способности нести международную ответственность. Нормы универсальных и региональных международных договоров (например, Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 г. или Конвенции о защите прав человека и основных свобод 1950 г.) адресуют индивидам широкий круг материальных субъективных прав. Порядок обращения с индивидуальными жалобами в международные механизмы по правам человека основан на процессуальных субъективных правах, предоставленных индивидам международными договорами. Наконец, индивиды могут нести международную уголовную ответственность перед органами международной уголовной юстиции в силу норм международного права, например перед МУС согласно Римскому статуту.

МНПО. Под МНПО понимают любую некоммерческую организацию, учрежденную не на основании межправительственного соглашения и имеющую международный характер по сфере осуществления деятельности.

Ряд МНПО имеют консультативный статус при ООН согласно ст. 71 Устава ООН и резолюции ЭКОСОС 1296 от 23 мая 1968 г. «Мероприятия по консультациям с неправительственными организациями».

Имеются договорные нормы международного права, адресующие отдельным МНПО субъективные права и обязанности. К примеру, МККК наделен субъективными правами согласно Конвенции об обращении с военнопленными 1949 г. (ч. 3 ст. 10, ч. 4 ст. 126), Конвенции о защите гражданских лиц во время войны 1949 г. (ч. 3 ст. 11, ч. 5 ст. 143) и др.

ТНК. Под ТНК понимают группу взаимосвязанных компаний разной национальности, имеющих общую стратегию (политику, принципы, цели деятельности) и составляющих экономическую целостность. Следствием юридической «множественности» ТНК является отсутствие ярко выраженной персонификации (т.е. выступление вовне в виде единого лица), что создает проблемы с международной правосубъектностью ТНК.

Существуют нормы «мягкого права», а также договорные нормы, которые могут рассматриваться как содержащие субъективные права и обязанности, адресованные ТНК. К актам, содержащим такие нормы «мягкого права», можно отнести, к примеру, «Добровольный кодекс» прямых иностранных инвестиций, принятый в 1994 г. в рамках АТЭС. К указанным договорным нормам относятся, к примеру, положения Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (п. 1, 3 ст. 137, п. 2 «б» ст. 153, п. «с», «д», «е» ст. 187). ТНК могут обладать определенными процессуальными правами при разрешении споров между государствами и ТНК в международных органах. Таким органом может выступать МЦУИС, созданный под эгидой МБРР в соответствии с Вашингтонской конвенцией о порядке разрешения инвестиционных споров между государствами и иностранными лицами 1965 г.

Части государств. Обоснование ограниченной международной правосубъектности частей федераций и автономных территорий унитарных государств базируется на том, что в международной практике имеют место случаи, когда согласно внутреннему законодательству субъекты федерации рассматриваются как суверенные образования и субъекты международного права. Примером тому является практика бывшего СССР (ст. 70, 73, 80 Конституции СССР) и деятельность Украинской ССР и Белорусской ССР в качестве членов ООН, ряда других организаций и участников международных договоров. Кроме того, существуют федеративные государства (Швейцария, ФРГ, Австрия, Канада), части которых (земли, кантоны, штаты) имеют право в ограниченных пределах выступать на международной арене по весьма ограниченному кругу вопросов (пограничные, культурные, полицейские, экономические и т.п.).

Право частей федераций устанавливать международные отношения и заключать договоры с составными частями другого государства или с государствами может проистекать и из двусторонних договоров. Так, в ст. 16 Договора о согласии и сотрудничестве между Российской Федерацией и Канадой (Оттава, 19 июня 1992 г.) содержатся положения о поощрении сотрудничества между республиками и регионами Российской Федерации и провинциями и территориями Канады.

Согласно национальному праву определенные полномочия в международной сфере могут предоставляться и автономным территориям унитарных государств, к примеру, статус Гренландии и Фарерских островов в составе Дании[1].

Международные судебные органы. По своей природе правосубъектность международных судебных органов очень близка к правосубъектности международных организаций. Они могут наделяться субъективными правами и обязанностями (статусом) в силу норм международного права, а также сотрудничать с государствами по вопросам своей компетенции. Так, к примеру, МУС обладает международной правосубъектностью согласно п. 1 ст. 4 Римского статута. Кроме того, МУС

обладает определенным комплексом привилегий и иммунитетов, что

закреплено в ст. 48 Римского статута.

[1] Подробнее см.: Лукашева Н.В. Участие автономных образований в международной деятельности (на примере стран Северной Европы) // Российский юридический журнал. 1998. № 3. С. 87-92.