Реализации права присущи разные грани, стороны. Их исследование является необходимым требованием методологического принципа всесторонности познания. Нужно стремиться познать все эти грани, хотя достичь этого нельзя, поскольку появляются новые стороны процесса реализации права, содержательнее становятся его исследования.

В юридической науке существуют различные трактовки реализации права, что обусловлено прежде всего многообразием концепций правопонимания. Неоднозначность в определении категории «реализация права» (в том числе встречающихся в юридической литературе порой в качестве синонимичных категорий «правореализация» и «реализация норм права»), а также использование иных, близких по значению правовых конструкций (например, осуществление права1) не только не способствуют приращению научных знаний относительно познаваемых правовых явлений и процессов, но и значительно снижают эффективность указанных явлений на практике.

Многими авторами реализация права трактуется как воплощение его предписаний непосредственно в правомерном поведении[1] [2], в общественных отношениях[3], как фактические акты по осуществлению этих предписаний в практической деятельности людей, их общностей[4]. При этом специально подчеркивается, что речь идет именно о конкретных правомерных действиях, а не об общественных отношениях, поскольку моменты окончания правореализации и правового регулирования не совпадают и правомерные действия сами выступают «как одно из средств регулирования общественных отношений»[5].

Критикуя указанную точку зрения, Ф.Н. Фаткуллин отмечает, что в тех сферах жизнедеятельности людей, где применяется нормативное регулирование, актуальные общественные отношения, выступая в качестве формы и содержания осуществляемой деятельности, встречаются как в идеальном, так и в реальном, фактическом виде. Они существуют «идеально», пока функционируют в образе той модели, которая намечена в соответствующей норме, и наполняются живым содержанием, когда данная модель находит конкретное жизненное воплощение в реальном поведении участников этих отношений.

Объяснение же правореализации только через непосредственно правомерное поведение ведет к тому, что за ее пределами остаются и идеальные формы бытия регулируемых правом общественных отношений, и те виды фактического волеизъявления их участников, которые не подпадают под понятие правомерного поведения. Полемизируя с С.С. Алексеевым, Ф.Н. Фаткуллин критически оценивает трактовку реализации права как воплощения в правомерном фактическом поведении «требований и возможностей, содержащихся в праве», как воплощения позитивного обязывания в исполнении, дозволения — в использовании, запрета — в соблюдении1. «Тем самым, — считает он, — невольно создается впечатление, будто субъективные права, юридические свободы, юридические обязанности и другие подобные феномены, олицетворяющие юридическую модель регулируемых правом общественных отношений, а равно сами правовые отношения в целом не участвуют непосредственно в правореализации»[6] [7].

Следует согласиться с теми авторами, которые считают правореализацию процессом, органически включающим в себя субъективные права, юридические свободы, юридические обязанности или полномочия, которыми наделяются участники регулируемых общественных отношений. «При «соприкосновении» реализуемой правовой нормы с определенными жизненными ситуациями образуются указанные правовые феномены, составляющие юридическую модель (точнее — идеальную фазу) возникающего при этом общественного отношения, именно здесь берет свое начало реализация нормы права. Правомерное же поведение имеет место позднее, в рамках возникшего общественного отношения, в результате сообразования его участниками собственного волеизъявления с уже имеющимися у них правами, свободами, обязанностями и полномочиями»[8].

В связи с таким подходом к анализируемым явлениям правовой действительности Ф.Н. Фаткуллин критически оценивает существующее в юридической литературе утверждение, что «исходной формой реализации права... является законодательствование»[9]. Не стоит смешивать правотворчество и правореализацию, тем более что они связаны с функциями двух разных социальных подсистем, а именно правотворчество с регулирующей, правореализация в основном с регулируемой подсистемами в обществе[10].

Отдельные авторы рассматривают правореализацию и как определенную деятельность, и как ее результат[11]. Общие правила, трансфор-

мируясь в субъективное право, юридическую свободу, юридическую обязанность или в полномочия, вместе с велениями по поводу цели, субъектного состава и требуемых жизненных ситуаций воплощаются в общественных отношениях, регулируемых диспозициями правовых норм, а веления относительно средств юридического обеспечения, превращаясь в меры юридических ответственности, восстановления, ничтожности, превенции или поощрения, — в общественных отношениях, упорядочиваемых санкциями правовых норм. И те, и другие отношения наполняются живым содержанием, когда их участники, сообразуя свое фактическое волеизъявление с имеющимися правами, свободами, обязанностями или полномочиями, совершают правомерное или даже специально поощряемое поведение.

По мнению Ю.С. Решетова, сутью реализации права является воплощение в жизнь социальной воли, выраженной в виде общеобязательных государственно-властных велений. Такая трактовка сути правореализации неотделима от социального предназначения права — быть регулятором общественных отношений. Вне реализации право не сможет выполнить это предназначение.

Одной из сторон реализации права является ее содержательная составляющая, которая воплощается в том, что это правомерно-поведенческий, деятельностный процесс.

Поведение и деятельность относятся к разряду общенаучных категорий. Определить рамки поведения, выступающего содержанием реализации права, непросто. Обычно они очерчиваются по-разному. Рассмотрим вначале поведение, которое представляет собой неиспользование субъектами права своих прав. Такими поступками не реализуются нормы права. Почему? Во-первых, реализация нормы права, устанавливающей соответствующее право, происходит тогда, когда последнее используется соответствующим субъектом. Если же он не использует свое субъективное право, норма права не реализуется. Во-вторых, считать, что в таких случаях реализуется юридическое право на неиспользование права, нельзя. Формы (источники) права не знают права на неиспользование права. В-третьих, таким поступкам не дается юридическая оценка, они не влекут за собой юридических последствий. Поэтому неиспользование права нельзя оценивать в качестве правомерного или противоправного поступка. Это юридически нейтральное поведение.

Иногда же границы поведения, из которого складывается реализация права, трактуются узко. Это происходит, в частности, когда несовершение преступления не рассматривается как реализация той или иной нормы права[12]. В связи с этим стоит отметить следующее. Одним из обстоятельств возникновения государства и права явилась неспособность социальных норм первобытного общества обеспечить эффективную борьбу с асоциальными актами, получающими широкое распространение. Немалую роль в этом деле стали играть правовые санкции, связанные с государственным принуждением. Несомненно, осуществление санкций правовых норм нельзя понять, не обращаясь к реализации диспозиций правовых норм. Это разные уровни реализации права.

Реализация санкций правовых норм обеспечивает в порядке обратной связи поведение, представляющее собой воздержание от запрещенных правом действий. Такое пассивное правомерное поведение составляет обычно содержание реализации диспозиций норм уголовного права. Это свидетельство способности реализации права сохранять устойчивое внутреннее состояние, поддерживать процесс реализации права в равновесии, исключающем его распад.

Таким образом, рассуждая о реализации права, необходимо еще раз подчеркнуть ее существенные признаки.

1. Содержанием правореализационных процессов являются поведение и деятельность участников общественных отношений. Безусловно, в какой-то степени эти процессы влияют и на сознание. Однако в светских правовых системах оно не является ключевым объектом воздействия.

Для выделения содержательных составляющих реализации права стоит очертить три относительно самостоятельных пласта правомерного поведения участников общественных отношений.

Во-первых, реализацию права нужно рассмотреть в плане выделения правомерного поведения граждан, их организаций, являющихся непосредственными участниками общественных отношений, урегулированных правом. При этом конкретный характер этого правомерного поведения, реализующего право, зависит от общественных отношений, регулируемых разными правовыми нормами. Анализ реализации права в этом аспекте позволяет уяснить, каким образом непосредственно достигается ее результат. Такой подход вскрывает активную роль самих участников общественных отношений, опосредованных правом, в их движении, стабилизации, осуществлении. Здесь происходит саморегулирование субъектами реализации права соответствующего поведения, поскольку последнее согласуется с предписаниями правовых норм по их воле без вмешательства каких-либо органов. Таким образом, происходит воплощение в жизнь прямо заданной общественной программы, зафиксированной в нормах права и реализуемой по каналам прямой связи.

Во-вторых, реализацию права следует рассмотреть в аспекте выделения правомерной деятельности соответствующих субъектов, которые осуществляют индивидуальное правовое регулирование. Это позволяет выяснить, как, каким образом стимулируется, направляется, организуется, обеспечивается правомерное поведение соответствующих участников реализации права, дается правовое обоснование их поведения, задается направленность их действий, осуществляется внешний контроль над ними. Реализация права предстает здесь в качестве осуществляемого индивидуально-правового регулирования. Поэтому в данном случае нужно учитывать специфику общественных отношений, движение которых связано с индивидуальным правовым регулированием.

В-третьих, реализацию права стоит рассмотреть в плане выполнения индивидуальных правовых актов. Здесь правореализация актуализируется индивидуальным правовым регулированием, тесно связана с ним, однако не тождественна ему.

Изложенное о строении поведения, реализующего правовое предписание, побуждает высказать некоторые конкретизирующие ее положения. Саморегулирование участниками реализации права своего поведения, индивидуальное правовое регулирование и поведение, реализующее индивидуальные правовые акты, — содержательные части реализации права, которые облекаются в соответствующие им формы.

Поведение, представляющее собой саморегулирование участниками реализации права собственного поведения, характеризуется определенным своеобразием в правовом опосредовании. В отечественной теории государства и права существуют два мнения о роли в реализации права правовых отношений. Первое — право как специфическое средство правового регулирования обладает единственной формой реализации — правовыми отношениями. Второе — реализация права происходит в рамках правоотношений и вне правоотношений. Следует отметить следующее. В понятии «реализация норм права вне правоотношений» мыслится не отрицание признаков соотносительного положительного понятия «реализация норм права посредством правоотношений», а только отличие видового признака первого от видового признака второго при наличии одного и того же родового признака у обоих понятий.

Реализация норм права вне правоотношений — это часть лишь первого компонента механизма правореализации. И это неслучайно, так как лишь через саморегуляцию можно непосредственно воплотить в жизнь нравственно-правовые программы, воздействующие на людей по каналам прямой связи. Так, глубокую нравственную основу имеет под собой поведение людей, реализующих диспозиции запретительных норм права. Назначение правовых запретов — в общем предупреждении асоциальных поступков. Это достигается путем установления всеобщих юридических обязанностей не совершать определенных действий. Реализация такого вида обязанности не предполагает конкретной, индивидуализированной связи между лицами, наделенными определенными правами и обязанностями. При трактовке реализации диспозиций запрещающих норм права через правоотношения практически нельзя определить отраслевую принадлежность таких правоотношений. Так, нельзя утверждать, что при воздержании от запрещенных нормами уголовного права действий люди вступают в уголовно-правовые отношения.

Понять характер деятельности, представляющей собой индивидуальное правовое регулирование, вне правоотношений нельзя. Индивидуальное правовое регулирование взаимодействует с разными правоотношениями: регулятивными и охранительными, горизонтальными и вертикальными, договорными и правоприменительными, отраслевыми и межотраслевыми.

Поведение и деятельность в процессе правореализации всегда должны являться правомерными. Только в этом случае можно говорить о реализации права. Правонарушение является тем юридическим фактом, благодаря которому реализуется санкция правовой нормы.

При характеристике правомерно-правореализующего процесса нужно учитывать присущие ему взаимосвязи внутренних и внешних побудительных сил. Внутренние побудительные силы должны стать более значимыми в реализации российского права. Но раз существует право, будут сохраняться и внешние формы государственного контроля за выполнением правовых норм. В современных условиях эти формы преобразуются, открывая больший простор для инициативы и самостоятельности участников правореализации. Такое развитие процессов реализации российского права предопределяется потребностями перехода к оптимальной экономике, гражданскому обществу, правовому государству.

Реализация норм права осуществляется в определенных формах.

В теории государства и права выделяют разные формы реализации

права, используя многообразные основания их классификации.

Например, Н.М. Чистяков выделяет две формы реализации права:

а) непосредственная реализация, когда субъекты права сами реализуют правовые предписания, т.е. используют права, исполняют обязанности и соблюдают запреты;

б) опосредованная реализация, т.е. правоприменительная деятельность1.

Наиболее развернутая характеристика форм реализации права представлена В.В. Лазаревым[13] [14], по мнению которого исходной формой реализации права государством является законодательствование. Вторичным процессом выступает конкретизация законов, которая осуществляется через подзаконное нормотворчество. Третьей формой реализации права судьями и другими должностными лицами выступает применение правовых норм, содержащихся в законах и подзаконных нормативных актах.

Поскольку в процессе реализации права участвует не только государство в лице органов и должностных лиц, но и граждане, В.В. Лазарев считает необходимым рассматривать их участие во всех указанных выше формах и их самостоятельное участие в ряде случаев в осуществлении права (например, участие в референдуме, конкретизация условий индивидуального договора, производство по делам частного обвинения).

«Своего рода формой реализации права является толкование нормативных актов государством и гражданами. К самому праву акты толкования ничего не добавляют, но они реализуют свободу субъектов социального общения на интерпретацию выраженной ими в нормативных актах воли»[15].

Формы реализации правовых норм могут быть выделены по различным основаниям.

С позиций уровня реализации содержащихся в нормативных актах положений можно выделить три формы: 1) реализация общих установлений, содержащихся в преамбулах законов или в статьях, фиксирующих общие задачи и принципы права и правовой деятельности; 2) реализация (вне правоотношений) общих норм, устанавливающих правовой статус и компетенцию; 3) реализация в конкретных правоотношениях конкретных правовых норм.

По субъекту реализации права выделяют коллективную и индивидуальную формы.

По характеру правореализующих действий, обусловленных содержанием правовой нормы, выделяют соблюдение, использование, исполнение и применение права.

Соблюдением реализуются запрещающие нормы, поэтому суть данной формы состоит в пассивном воздержании от совершения действий, находящихся под запретом.

Исполнение предполагает активные действия, связанные с претворением в жизнь обязывающих предписаний.

Поскольку использование права связано с осуществлением правомочий лица, данная форма допускает как активное, так и пассивное поведение субъекта правоотношения[16].

Наибольшие дискуссии в юридической науке связаны с пониманием сущности, места, роли применения права в механизме правового регулирования и в качестве особой формы правореализации.

Важной характеристикой реализации права является ее системность.

Реализацию права в данном случае нужно представить вначале в виде определенного механизма. Причем выделение его составляющих частей — задача непростая. Перед исследователем открываются разные возможности. Так, классификацию процессов реализации права можно провести по основным сферам жизни общества и рассмотреть, каким образом нормы права реализуются в экономической, социальной, политической и духовной сферах. Но таким образом реализация права растворяется, поглощается основными сферами жизни общества и не позволяет рассмотреть ее в качестве особой системы.

Разграничить процессы реализации права можно в зависимости от того, нормы какой отрасли права реализуются. В данном случае реализация права будет складываться из реализации норм административного, гражданского, уголовного и других отраслей права. Но едва ли такой подход можно признать безупречным. Изучение процессов осуществления норм определенных отраслей права — задача не теории государства и права, а отраслевых юридических наук. Здесь не вскрываются общие закономерности реализации права, не выявляются, в частности, основные характеристики взаимодействия правовых норм с иными социальными нормами в ходе их реализации.

Кроме деления норм права по предмету правового регулирования их классифицируют и по иным основаниям. Выделяют исходные нормы права (нормы-принципы) и нормы — правила поведения; общие и специальные; регулятивные и охранительные; публичного и частного права; материального и процессуального права; императивные, диспозитивные, поощрительные, рекомендательные нормы права. Однако разнообразные основания выделения перечисленных норм не могут стать надежной почвой анализа теоретической концепции внутреннего строения реализации права.

Реализации права как целостной системе присущи разнообразные связи ее компонентов, среди которых выявляются координация и субординация. При этом координация выражает упорядоченность компонентов системы по горизонтали (речь здесь идет о взаимодействии частей одного уровня организации). Субординация же есть вертикальная упорядоченность, выражающая подчинение и соподчинение компонентов, т.е. взаимодействие компонентов различных уровней.

Реализация права представляет собой единство социальной предметности и правомерности в деятельности людей. При этом правомерность есть не сама деятельность в ее субстанциональном виде, а ее нормативное свойство или сторона. С помощью правомерности утверждаются четкость, устойчивость, государственная обеспеченность, определенная направленность в поведении людей. Правомерная деятельность, составляющая содержание реализации санкций правовых норм, направлена на обеспечение оптимального течения реализации диспозиций правовых норм.

Реализация права не локализуется в одной из сфер жизни общества — она проникает в экономическую, социальную, политическую, духовную сферы. В современных условиях связи основных сфер жизни общества и реализации права предстают во всей своей сложности и многогранности. Главным же источником движения реализации права выступают противоречия экономической сферы жизни общества. Они непосредственно или опосредованно определяют характер и направление всей системы правореализующего поведения. Можно сказать, что правореализация в экономической сфере есть первичный, функциональный уровень реализации права. Так, обновление процессов реализации российского права во многом зависит от разных форм собственности, существования различных организационно-правовых форм предпринимательской деятельности, наличия сложной структуры рынка.

Для реализации права характерна процедурно-процессуальная природа.

Понять эту деятельность нельзя без соотнесения ее с реализацией материального права. Реализация материально-правовых норм и реализация процедурно-процессуальных норм права представляют собой стороны реализации права, воплощающие субординационно-функциональные связи ее компонентов. Функциональная зависимость, существующая между материально-правовыми и процедурно-процессуальными нормами права, означает производность процедурнопроцессуальной правореализующей деятельности от деятельности, составляющей содержание реализации материально-правовых норм. Потребность в реализации норм материального права обусловливает процедурно-процессуальную правореализующую деятельность.

Реализация процедурно-процессуальных норм права не ограничивается юрисдикционной правоприменительной деятельностью, а распространяется и на иные правовые формы государственной деятельности. Функциональное взаимодействие государства и права проявляется также в деятельности, связанной с формированием, ликвидацией или преобразованием органов государства, должностных лиц, иных субъектов права, в организационно-исполнительной и контрольно-надзорной деятельности. Действие процедурно-процессуальных норм права должно в той или иной степени затрагивать всю правоприменительную деятельность. Конечно, процедурно-процессуальная деятельность, существование которой связано с применением диспозиций правовых норм, отличается от деятельности, сопряженной с применением санкций правовых норм. Однако в юрисдикционной процедурнопроцессуальной деятельности возможно усматривать лишь видовую разновидность реализации процедурно-процессуальных норм.

Таким образом, можно дать следующее определение: реализация права есть правомерный поведенческо-деятельностный процесс, осуществляемый субъектами правовых отношений как непосредственно, так и опосредованно в различных процедурно-процессуальных формах.

[1] По мнению А.М. Васильева, правовая категория «осуществление права» имеет самостоятельное значение, что подтверждается наличием собственных понятийных рядов. При этом категории «законность», «правоотношение» выступают в понятийных рядах категории «осуществление права» как один из моментов ее конкретизации (см. подробнее: Васильев А.М. Правовые категории. Методологические аспекты разработки системы теории права. М.: Юрид. лит., 1976. С. 175).

[2] Теория государства и права / Под ред. Н.И. Матузова, А.В. Малько. М., 1999. С. 414.

[3] Хабибуллин А.Г., Маликов М.К., Рахимов Р.А. Проблемы типологии государственности на современном этапе. Уфа; Стерлитамак, 1998. С. 435.

[4] Пиголкин А.С. Формы реализации норм общенародного права // Советское государство и право. 1963. № 6. С. 26; Общая теория права / Под ред. А.С. Пиголкина. М., 1995. С. 263; Проблемы теории государства и права / Под ред. С.С. Алексеева. М., 1999. С. 330-331 и др.

[5] Ткаченко Ю.Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М.: Юрид. лит., 1980. С. 119.

[6] Алексеев С.С. Общая теория права. Т. 1. С. 303-304.

[7] Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 255-256.

[8] Там же. С. 256.

[9] Общая теория права и государства: Учебник / Под ред. В.В. Лазарева. М.: Юристъ, 1994. С. 170; Теория права и государства / Под ред. Н.А. Катаева, В.В. Лазарева. С. 372.

[10] Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие. Казань: КЮИ МВД России, 2003. С. 178.

[11] Теория права и государства / Под ред. Н.А. Катаева, В.В. Лазарева. С. 374; А.В. Погодин, рассматривая правореализацию в статике и динамике, выделяет в качестве одного из четырех блоков результативный блок правореализации (см. подробнее: Погодин А.В.

Понятие правореализации // Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 100-122).

[12] ХайкинЯ.З. Структура и взаимодействие моральной и правовой систем. М., 1972. С. 171.

[13] Чистяков Н.М. Теория государства и права: Учебное пособие. М.: КноРус, 2010. С. 179-181.

[14] Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2007. С. 477-482 (гл. 24).

[15] Там же. С. 478.

[16] Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. 2-е изд., перераб. и доп. М.: Юристъ, 2007. С. 479-480.