Рассматривая категорию «механизм правореализации», стоит отметить, что в юридической науке существуют различные подходы к его трактовке. Данное обстоятельство обусловливается сложностью и многогранностью правореализационных процессов1. Например, Л.Н. Завадская полагает, что «механизм правореализации выступает как система правовых средств, которая способна обеспечить влияние, контроль общества за государством, которое регулирует общественные отношения»[1] [2]. Развивая данное положение, она пишет, что «механизм реализации права — это также инструмент контроля за осуществлением власти»[3]. В известной степени с этим можно согласиться, поскольку государство должно существовать не только для обслуживания интересов политической и экономической элиты, но и для всех иных членов общества. Однако подобный подход может вызвать определенные возражения, так как весь сложный механизм реализации права сводится по существу к одной из сторон его проявления. Стоит принять во внимание и то, что предложенное понимание механизма правореализации появилось в исследовании начала 90-х годов прошлого века, т.е. под влиянием демократизации многих идей и представлений в постсоветском обществе.

По мнению В.А. Сапуна, под механизмом реализации права следует понимать особую правовую подсистему механизма правового регулирования, «блок регулятивных и охранительных средств различного уровня, при помощи которых объективное и субъективное право претворяются в жизнь, воплощаются в фактическом поведении субъектов»[4]. Специфика данного подхода проявляется в соотношении двух смежных правовых процессов, во включении механизма реализации в механизм правового регулирования. Вместе с тем реализация права и ее механизм являются вполне самостоятельными правовыми явлениями. Поэтому уместно привести и иные точки зрения.

Несколько иное понимание механизма реализации права предлагается в работе Ф.Н. Фаткуллина. В данном случае отмечается, что «юридический механизм правореализации складывается из полного набора своеобразных рычагов, закономерно участвующих в приведении реализуемой нормы в каждом конкретном случае в работающее состояние, в воплощении всего ее содержания в регулируемые общественные отношения, в достижении намеченного в ней результата»[5]. Предлагаемая модель подразумевает объединение описываемых рычагов в несколько взаимосвязанных блоков, среди которых можно выделить блок, обеспечивающий начало правореализации, блок диспози- ционного правоотношения, блок обеспечительного правоотношения и блок индивидуального правового регулирования, подключаемый по мере необходимости к предыдущим блокам правореализации1.

Свою лепту в изучение проблематики механизма реализации права вносят исследователи, анализирующие отдельные направления правореализационных процессов (например, реализация закона). Так, по мнению А.Д. Каюмова, «под механизмом реализации закона понимается организованная совокупность специфических юридических средств, при помощи которых государственно-властные веления закона претворяются в реальные общественные отношения»[6] [7].

Любопытна модель, предлагаемая Ю.С. Решетовым, согласно которой в качестве содержательных компонентов механизма правореализации им выделяются три пласта правомерного поведения[8].

Любой механизм представляет собой комплекс взаимодействующих элементов. Таким образом, возникает вопрос о строении механизма правореализации, выделении тех структурных частей, которые составляют его содержание. Поэтому при анализе модели механизма правореализации необходимо учесть следующее.

Во-первых, разграничение процессов правореализации может осуществляться в зависимости от того, нормы какой отрасли права реализуются. В данном случае механизм правореализации будет складываться из реализации норм конституционного, административного, гражданского и других отраслей права. Однако исследование реализации норм отдельных отраслей права — задача отраслевых наук, а не теории государства и права[9].

Кроме того, нормы права можно классифицировать и по иным основаниям. Так, выделяются общие и специальные, регулятивные и охранительные, материальные и процессуальные, императивные и диспозитивные, поощрительные, рекомендательные правовые нормы. Также можно говорить о нормах публичного и частного права. Однако различные основания выделения соответствующих норм права не могут стать надлежащей основой построения теоретической концепции механизма правореализации, ее внутреннего строения[10].

Во-вторых, не стоит рассматривать формы реализации права как основные составляющие механизма реализации права, поскольку это формы, а не содержательные части их реализации1.

Рассмотрим основные элементы механизма правореализации исходя из двух научных подходов представителей Казанской юридической школы.

Итак, хронологически первый подход — это концепция Ф.Н. Фат- куллина, считавшего, что механизм правореализации «должен состоять из взаимодействующих рычагов, охватывающих определенный цикл правореализационных процессов в целом, начиная с приведения в «боевую готовность» реализуемых правовых норм, продолжая воплощением предусмотренных в них общих правил и велений в регулируемые ими общественные отношения и завершая правомерными действиями (воздержанием от действий) непосредственных участников этих отношений»[11] [12].

Коль скоро юридический механизм правореализации складывается из набора своеобразных рычагов, то эти рычаги можно объединить в несколько взаимосвязанных блоков, олицетворяющих общую модель правореализации. Таких элементов четыре: блок, обеспечивающий начало правореализации, блок диспозиционного правоотношения, блок обеспечительного правоотношения и блок индивидуального правового регулирования, который по мере необходимости подключается к предыдущим блокам правореализации[13].

Рассмотрим указанные блоки подробнее.

Первый блок — это стартовый блок механизма правореализации. Его компонентный состав весьма разнообразен, что обусловливается многообразием общественных отношений и обилием правовых норм, регулирующих данные общественные отношения. Во-первых, это введение правовой нормы в действие. Оно обязательно для любой нормы права и связано с установлением временных, пространственных и субъектных пределов ее юридической силы.

Во-вторых, это правотворческая конкретизация тех правовых норм, которые в этом нуждаются. Необходимость в этом возникает в силу сложности системы упорядочиваемых общественных отношений, когда нормы права, созданные на определенном уровне общего правового регулирования, предполагают дальнейшую конкретизацию в последующих нормативных правовых актах.

В-третьих, это юридический факт или фактический состав, благодаря которым в каждом отдельном случае реализуется непосредственно диспозиция правовой нормы, воплощаясь в диспозиционное правоотношение. При этом различные проявления отклоняющегося поведения, нарушающие диспозиции правовых норм, являются теми юридическими фактами, которые служат основанием для возникновения охранительных правоотношений.

В-четвертых, это индивидуально-правовое регулирование, которое становится элементом стартового блока при необходимости властного организующего участия уполномоченного на то органа или должностного лица в самом начале очередного цикла реализации правовой нормы. Такая необходимость может быть вызвана неопределенностью требуемых юридических фактов, спорностью существования предполагаемого правоотношения или отсутствием взаимного согласия между вступающими в правоотношение лицами.

Вышеуказанные рычаги стартового блока по-разному взаимодействуют друг с другом. Особенности такого взаимодействия обусловливаются спецификой регулируемых общественных отношений и конкретными условиями реализации той или иной правовой нормы.

Второй блок механизма правореализации — это блок диспозицион- ного правоотношения, который является ключевым в юридическом механизме правореализации.

В ряде случаев к данному блоку подключается индивидуальноправовое регулирование (например, когда общерегулятивные права и обязанности нуждаются во властной конкретизации со стороны уполномоченных на то органов или должностных лиц). Акты индивидуально-правового регулирования служат средством преобразования общерегулятивного правоотношения в конкретное правоотношение.

Индивидуально-правовое регулирование подключается к блоку диспозиционного правоотношения и при необходимости применять принудительные меры восстановительного характера к лицу, допустившему отклоняющееся поведение, в рамках самого диспозиционного правоотношения, без формирования охранительного правоотношения.

Поскольку в содержании любого правоотношения различают два пласта — юридический и фактический, Ф.Н. Фаткуллин в рамках каждого блока дает их содержательную характеристику[14].

Третий элемент механизма правореализации — это блок обеспечительного правоотношения, которое возникает по юридическому факту, в качестве которого выступает либо специально поощряемое, либо отклоняющееся поведение участника диспозиционного правоотношения.

Поощрительное и охранительное правоотношения также имеют два пласта в своем содержании: юридический и фактический. Так, юридический пласт поощрительного правоотношения складывается из субъективного права одного его участника, добившегося специально поощряемого результата, получить полагающееся ему по санкции правовой нормы вознаграждение и из коррелятивной юридической обязанности другого участника выдать ему такое вознаграждение. В охранительном правоотношении юридический пласт выражается в юридической ответственности лица, виновного в совершении правонарушения, и в координированном с ней праве государства применять к данному лицу меры такой ответственности1.

Фактический пласт содержания обеспечительного правоотношения складывается из правомерного поведения его непосредственных участников по использованию своих прав, исполнению обязанностей и претерпеванию мер юридической ответственности. Это могут быть саморегуляционные действия, заключающиеся в создании своего поведения в соответствии с санкцией реализуемой правовой нормы. Но чаще всего здесь необходимо индивидуально-правовое регулирование, особенно при осуществлении юридической ответ- ственности2.

Что касается четвертого блока индивидуально-правового регулирования, то, как отмечалось выше, он подключается по мере необходимости к трем предыдущим блокам, хотя в определенных случаях может рассматриваться и как самостоятельный элемент механизма правореализации (например, при реализации отдельных полномочий должностных лиц органов государственной власти).

Второй научный подход представлен в работах Ю.С. Решетова, отмечавшего, что «характерная качественная определенность правореализации воплощается в том, что это правомерно-поведенческий, деятельностный процесс»3. Соответственно, говоря о строении правореализующего поведения, автор выделяет три аспекта его рассмотрения.

Первый компонент механизма реализации норм права — целостный участок правомерного поведения, представляющий собой са- [15] [16] [17] морегулирование участниками реализации правовых норм своего поведения1. Стоит отметить, что саморегулирование занимает ведущее место в правореализационных процессах. Саморегуляция тесно связана не только с правом, но и с иными социальными нормами. В связи с этим возникает вопрос: возможна ли реализация права в рамках первого элемента механизма правореализации за пределами правоотношений?

В научной литературе превалирующей является точка зрения, согласно которой за пределами правоотношений реализация норм права «представляется невозможной»[18] [19]. Тем не менее в работах многих исследователей можно найти иное понимание данной проблемы. В частности, Ю.С. Решетов допускает возможность реализации как в рамках правовых отношений, так и вне этих рамок[20]. Схожую позицию высказывает В.К. Бабаев, по мнению которого «правоотношения — основная, но не единственная форма реализации правовых норм»[21]. Аналогичной точки зрения придерживается Ю.И. Гревцов, отмечающий случаи, когда «реализация права... происходит вне конкретных правовых отношений»[22].

Аргументация возможности правореализации вне правоотношений по существу сводится к следующим аргументам: возможность реализации диспозиций охранительных правовых норм вне рамок правоотношений; признание правореализации итогом не столько правового регулирования, сколько правового воздействия в целом; учет специфики реализации некоторых норм, регламентирующих правовой статус личности (например, конституционно закрепленных фундаментальных прав и свобод человека, абсолютных прав собственника в гражданском праве). Здесь можно долго спорить, но во многом эта дискуссия получает свое развитие вследствие признания либо непризнания общерегулятивных правоотношений.

Следующим компонентом механизма реализации права является целостный участок правомерной деятельности соответствующих субъектов, которые осуществляют индивидуально-правовое регулирование1.

Содержание данного участка правореализации является весьма сложным. Достаточно упомянуть о том, что представители некоторых отраслевых наук предлагают разграничивать понимание индивидуального правового регулирования в узком смысле и в широком смысле2.

Индивидуально-договорное регулирование в определенной степени схоже с правоприменительной деятельностью. Процесс заключения и изменения договоров порой весьма детально регулируется действующим законодательством. Все это позволяет сделать вывод, что итогом индивидуально-договорного регулирования является заключение договора. Последующее поведение субъектов договорных обязательств входит в третий (заключительный) блок механизма реализации права.

Однако стоит учесть, что индивидуально-правовое регулирование и деятельность участников индивидуально-регламентированных общественных отношений могут пересекаться. Огромную сложность эта проблема приобретает в договорных отношениях, где, например, «стороны вправе установить, что условия заключенного ими договора применяются к их отношениям, возникшим до заключения договора, если иное не установлено законом или не вытекает из существа соответствующих отношений» (п. 2 ст. 425 Гражданского кодекса РФ). Также определенную путаницу может внести государственная регистрация прав на недвижимое имущество и сделок с ним, поскольку «договор, подлежащий государственной регистрации, считается для третьих лиц заключенным с момента его регистрации, если иное не установлено законом» (п. 3 ст. 433 Гражданского кодекса РФ). Однако исполнение отдельных положений договора может иметь место и до государственной регистрации (оплата жилья при покупке квартиры).

В данном случае следует исходить из буквы закона и специфики временных параметров механизма правореализации. С момента заключения договора вступает в действие последний элемент механизма правореализации. Но жестких границ здесь быть не может, так как социальное бытие и его правовая составляющая намного богаче любой предложенной модели реализации права. Наконец, возможно изме- [23] [24] нение уже существующего договора, что также означает пересечение двух участков механизма правореализации.

Завершение индивидуально-правового регулирования знаменует собой возникновение целостного участка правомерного поведения участников индивидуально-регламентированных общественных отношений. При этом следует исходить из того, что связь двух последних участков механизма реализации права не означает отсутствия саморегулятивных начал и умаления свободы граждан1.

Следует отметить, что представители Казанской юридической школы продолжают развивать теоретические положения правового регулирования и правореализации. В частности, А.В. Погодин в своем диссертационном исследовании предлагает рассматривать правореализационные процессы в статике и динамике, выделяя при этом элементы (подсистемы, блоки) статичного порядка — стартовый блок, функциональный блок, обеспечительный блок, результативный блок, а также элементы динамичного порядка — системообразующие, системосоставляющие, системодополняющие и деструктивные пра- воотношения[25] [26].

Таким образом, несмотря на почти полувековую историю исследования механизма правореализации, существует множество «белых пятен» в его решении, что связано с объективно меняющимся ходом общественного развития и соответственно необходимостью поиска наиболее эффективных на данном этапе средств, способов, методов и форм организации процесса воплощения правовых предписаний в правомерном поведении субъектов социальной действительности.

[1] Маликов М.К. Проблемы реализации права. Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1988. С. 51.

[2] Завадская Л.Н. Механизм реализации права. М.: Наука, 1992. С. 17.

[3] Там же. С. 25.

[4] Сапун В.А. Механизм реализации советского права // Известия вузов. Правоведение. 1988. № 1. С. 6.

[5] Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 274—275.

[6] Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 291.

[7] Каюмов А.Д. Закон и его реализация: Дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 1999. С. 92.

[8] РешетовЮ.С. Реализация норм советского права. Системный анализ. С. 60—61.

[9] См.: Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 116.

[10] Там же. С. 116-117.

[11] См.: Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 116-117.

[12] Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 275.

[13] См. там же. С. 275-292.

[14] См. подробнее: Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 275-292.

[15] См. подробнее: Фаткуллин Ф.Н. Проблемы теории государства и права: Курс лекций. С. 275-292.

[16] См. там же. С. 307.

[17] Там же. С. 117.

[18] См.: Решетов Ю.С. Реализация норм советского права. Системный анализ. С. 65-93.

[19] Фаткуллин Ф.Н., Фаткуллин Ф.Ф. Проблемы теории государства и права: Учебное пособие. Казань: Спектр, 2000. С. 279.

[20] См.: Правоотношения и их роль в реализации права: Учебное пособие. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1993. С. 86-89.

[21] Бабаев В.К. Социалистические правовые отношения: Учебное пособие. Владивосток: Дальневосточный гос. ун-т, 1972. С. 11. См. также: Теория государства и права: Учебник / Под ред. В.К. Бабаева. М.: Юристъ, 2004. С. 448.

[22] Гревцов Ю.И. Правовые отношения и осуществление права. Л.: Изд-во ЛГУ, 1987. С. 46.

[23] См.: Правовое регулирование и правореализация / Л.Т. Бакулина, И.Г. Горбачев, Д.Н. Горшунов и др.; науч. ред. Ю.С. Решетов. С. 122.

[24] См.: Безина А.К., Бикеев А.А., Сафина Д.А. Указ. соч. С. 20—21; Безина А.К. Судебная практика в механизме правового регулирования трудовых отношений. Казань: Изд- во Казан. ун-та, 1989. С. 25-27.

[25] См.: РешетовЮ.С. Реализация норм советского права. Системный анализ. С. 106.

[26] См. подробнее: Погодин А.В. Понятие правореализации. С. 95—115; Он же. Элементы теории правореализации: Дис. ... докт. юрид. наук.